— Я уверена, это просто ошибка, или ты чудо-ребёнок. — И всё же, — он уставился на своё отражение, а я упала на кровать. — Есть вероятность, что меня родили совсем другие люди. Смотри, я был блестящим спортсменом, моим результатам многие могли бы позавидовать. Скажи мне, откуда это? — От папы, — ответила я, подбрасывая вверх подушку. — Он, вообще-то, полицейский, а там без физподготовки никуда. — Но он совсем не умеет играть в спортивные игры, он даже правил не может понять. А ты, ты же ни разу волейбольный мяч не отбила. — Эй, — я кинула в него подушку. — Не в обиду тебе, — улыбнулся он. — И мама тоже, она же никогда не была спортсменкой. — Ты действительно думаешь, что тебе достались только качества родителей? Тебе просто удалось развить в себе физические данные. Так что успокойся, я точно знаю, что никакой ты не приёмный. — А почему тогда я пою лучше вас, я же не развивал в себе это? — А с чего ты вообще взял, что умеешь хорошо петь. — И актёрское мастерство у меня явно лучше. Я вообще не похож на родителей, они оба пример идеальных людей. В своём детстве, наверное, ни разу двойки не получили, а я отставал почти по всем предметам в школе. — Если так судить, — сказала я. — Тогда я тоже приёмная. — Ты ударница в школе, хоть и с большими натяжками, а мне учёба всегда даётся сложно. — Тебе необязательно быть копией родителей, я ведь тоже не похожа на них, у нас много различий, но я точно знаю, что я их дочь, а не чья-то ещё. — У меня четвёртая группа крови, — утвердительно повернулся ко мне брат. — Какие сомнения могут быть? Я не хотела верить ему, но факт оставался фактом, у него действительно была другая группа крови, и это должно было найти своё объяснение, каким бы страшным оно не оказалось. Пока родителей не было дома, мы зашли в их спальню, открыли шкафчик, в котором лежали документы, и быстрыми темпами искали бумаги, которые могли бы объяснить нам четвёртую группу. — Вот видишь, — Брэдли протянул мне свою выписку из больницы, полученную в прошлом году. — У меня действительно четвёртая группа. — Да я верю тебе, — ответила я. — Может, у нашей мамы четвёртая группа? — У неё вторая. — Может, это не так? — Стой, — Брэдли остановил меня. — Вот оно. — Что это? Я посмотрела на свёрток бумаги, потертый временем. — Это было запрятано в две папки, — сказал медленно Брэд. — В какой-то коробке, закрытой разными другими бумагами… Как будто хотели спрятать. Он осторожно развернул то, что может стать ответом на наши вопросы. Но мы уже заранее знали, что там будет. Свидетельство об усыновлении гласило, что Вуд Хастингс становилась законным опекуном Брэдли Кларка, так как Мередит Шаннон отказывалась от своего ребёнка… *** В доме было тихо. Когда родители вернулись, мы с братом сидели за обеднённым столом, дожидаясь их. — Что случилось? — с усмешкой спросил отец, видя наши серьёзные лица. — Присядьте, — попросил Брэд. — Ладно, мистер Кларк, — папа сел за стол, сложив руки. — Так в честь чего, вы устроили собрание? — У меня есть вопрос, — начал брат. Я чувствовала, что скоро расплачусь. До этого, я не думала, что будет так сложно говорить с родителями, и больше всего меня удивляло то, как Брэдли хватает сил держаться так, будто он не расстроен и не разозлен. — Кто такая Мередит Шаннон? Голос Брэда звучал звонко, он оглушил почти весь дом, а потом, всё снова погрузилось в тишину. Я слышала лишь мысли родителей, их взгляды, устремлённые друг на друга, и как они гадают над вопросом, откуда и как мы смогли всё узнать. — Она моя мать, да? — спросил Брэдли. В ответ ему снова была тишина. — Нам стоило сказать тебе раньше, — повела взглядом мама. — Но со временем, мы решили, что будет лучше, если ты ничего не узнаешь. — Что? — сдался Брэдли, выпустив наружу злость, что бушевала в нём. — Я был на четвёртом курсе колледжа, когда встречался с вашей мамой, — начал папа. — Мы разошлись на пару недель, во время которых я сдружился с Мередит, и так получилось, что она забеременела тобой, Брэдли. Ей не нужны были дети, поэтому мы условились на том, что ребёнок останется со мной, а она получит денежную выплату. Как только ты родился, она отказалась от тебя, а наша мама усыновила, так что в свидетельстве о рождении её имя стоит в графе мать. — С самых первых дней, — слабым голосом сказала мама. — я относилась к тебе, как к родному ребёнку. Для меня нет разницы между тобой и Белл, вы оба для меня дети, которых я одинаково люблю. — Вы мне просто врали? — почти шёпотом спросил брат. — Всё это время… — Я не могла найти слов, — ответила мама. — А со временем, я забыла, что ты не мой биологический сын. Поверь, всё это время, каждый день, я находила в тебе то, что объединяло нас с тобой. — Но я не твой сын. И ты не моя мать. Мы друг другу чужие люди. — Брэд, — прозвучал грубый голос отца. — Она воспитала тебя, ясно? Неужели ты сейчас устроишь истерику из-за того, что она не рожала тебя? — Да, — Брэд соскочил со стула. — Потому что это имеет значение! Меня все эти годы обманывали, внушили, что именно вы мои родители, а сейчас оказывается, что моя настоящая мать отказалась от меня. — Она тебе не мать, — сказал папа. — Да, но я имел право знать. В этот же вечер он собрал вещи, которые распаковал пару часов назад и сказал, что уезжает обратно в город. Когда он собирался, я подошла к нему сзади. — Мы же всё равно брат и сестра, — сказала я. — Конечно, отец-то у нас общий, — буркнул он. — Я в том плане, что наша мама тебе всё равно остаётся мамой, и мы можем наплевать на эту генетику, остаться родными братом и сестрой. — Не говори глупостей, — отвёл он от меня глаза. — Твоя мать прекрасная женщина, а моя какая-то незнакомка, которая отказалась от меня в первую же минуту моей жизни. — Она отказалась, — повторила я. — А наша мама приняла. И ей до сих пор не важно, что тебя родила другая женщина. — И я искренне благодарен ей за это. Но, будь ты на моём месте, ты тоже была бы зла, что тебя обманывали столько лет. Мама осталась сидеть за обеденным столом. Я не могла видеть, как она плачет, но не могла видеть и как Брэдли злится на весь свет. Меня саму терзали сомнения и злость. Но, когда Брэд спустился, и проигнорировал её просьбу остаться, я стала злиться на него. — Я позвоню, как доберусь, — сказал Брэд, открывая двери. — Пока, Белл. Пока, папа. Пока, Вуд. Мама, будто оглушённая подняла голову вверх. — Как ты назвал меня? — спросила тихо она. — До встречи, — брат тяжело выдохнул. Может, он ещё не понял этого, но он уже пожалел о сказанных словах. Он только что буквально отрёкся от неё. И я не могла принять этого. Мой брат, мой единственный и самый умный человек на Земле, поступает так низко, так ничтожно. И я уже чувствовала, как мои ноги хотят догнать его, может ударить его по лицу, крикнуть что-то обидное, забраться в его голову и переставить там всё так, как это вижу я. Но этого нельзя было делать, он потянул дверную ручку на себя. — Почему ты называешь меня Вуд? — взорвалась мама, выкрикивая эту фраза три раза. — Почему, Брэдли? Но дверь громко хлопнулась, и Брэдли вышел из дома. Я слышала, как быстро он сел в машину и завёл её. — Папа! — закричала я. — Почему ты не остановил его? Он медленно повернул ко мне голову. Он хотел проигнорировать мой вопрос, но я спросила заново: — Останови его! Догони же! Почему ты просто сидишь? — Потому что я не против, чтобы он ушёл. — Что? — выкрикнула я, оглушенная простой фразой отца. — Он мне не сын. — Да что ты говоришь такое? — закричала мама. Мне хотелось вторить ей, но подходящих слов не находилось так быстро.