«Экий Алеша Попович!» — подумал Евгений Александрович. И подмигнул сержанту: — Где ее искать-то? — Кого? — Да принцессу! — Какую? — Спящую. — Вы что это, гражданин? — выпрямился дежурный. Шутить богатырь расположен явно не был. — Вы это что? Документы предъявите! — Вот, пожалуйста, — протянул Никитин удостоверение. — Извиняюсь, товарищ капитан, — сон с Поповича слетел разом; он даже фуражку откуда-то из-под стола выхватил и, бросив на кудри, пальцы к козырьку приложил. — Младший сержант Попов! Не признал. А мы ждем, когда вы позвоните из аэропорта, вот и машина караулит. «Надо же, — поразился Никитин, — точно, Попович! Вот так город кладов, джиннов и чудес! Все чудесатее и чудесатее, как Алиса говорит!» — Послушай, — обратился он к сержанту, — а тебя случаем не Алешей, не Алексеем звать? — Никак нет, — отрапортовал тот. — Владимиром. Владимир Кузьмич Попов. — А-а... — разочарованно протянул Никитин, словно в лучших ожиданиях обманулся. — Вызови-ка мне Лызина Валерия Ивановича. — Сейчас, товарищ капитан, позвоню, он давно вас ждет. Вы пройдите сюда, — распахнул дверь дежурки. — Нет, спасибо, я лучше на улице. Усевшись на простую деревянную скамью — доску на двух врытых в землю чурбаках, напротив кованого крыльца и рядом со стендом «Их разыскивает милиция», — Евгений Александрович закурил. Машины, о которой говорил дежурный и которая, по его словам, дожидалась первого зова Никитина, нигде видно не было. На ее счет сержант заблуждался вполне честно и добросовестно. Сегодня это тоже восхитило Евгения Александровича, в общем-то не терпевшего недисциплинированности и разболтанности на службе. Немного погодя вышел на улицу и присел рядом сержант. — Сейчас придет, — сообщил. — Воду на огород носит, жена ответила... Видно было, что обратно в дежурку он не спешил. — А тебе туда... ничего? — кивнул на дверь Никитин. — Я окно открыл, зазвонит, здесь услышу, — отозвался беззаботно кудрявый богатырь. — Вы к нам из-за клада приехали? Вот это осведомленность! Уж не вывесили ли они приказ на доску объявлений?! — С чего ты взял? — Да догадался. У нас же последнее время ничего интересного не было, что бы Пермь заинтересовало, только клад. — А о кладе откуда знаешь? — Да о нем весь город давно знает! Еще не легче! — И что же о нем знают? — Да что приезжал какой-то ханурик, рыл в детдоме, добро купеческое искал... — Ну и как, нашел? — Да кто его знает, нашел или нет, нам не докладывают, — в голосе дежурного явно звучала издевка, хотя круглое лицо так и лучилось простотой. — Кто говорит, что золото нашел и увез, а кто и не верит. Только почему, спрашивают, милиция там всю землю перетрясла? — Так уж и всю? — Ну да! Перед тем как засыпать траншею, все отвалы просеяли. Сам кидал. — Ну и как, много золота насеял? — Да нет, золота не нашли. Черепки там всякие, стекляшки — это сколько угодно, а золота нет. — Ну, а сам-то ты в клад веришь? — А чего... — неопределенно отозвался сержант. — Все может быть. У меня вон племяш и то находил. — Что находил? — Да клад. — Какой клад? — Мешочек кожаный, с монетками серебряными, мелкими, как чешуя, оказались — еще от Ивана Грозного. — Ну и куда он их? — Как куда? В музей. У нас все, что найдут, в музей несут. — И много находят? — Да каждую весну, как огороды пашут. То медяки царские, то бусины, то еще чего. Я вон даже саблю старинную находил, сломанную, правда. — Да-а, интересный у вас город. — Старинный. Больше пятисот лет ему... Дальнейшей беседе помешал подошедший Лызин. Одет был Валерий Иванович в выцветшую застиранную форменную рубаху, отечественные незамысловатые джинсы из серии «Ну, погоди!», стоптанные башмаки, на голове вместо берета чехол от фуражки. — Здравья желаю! — приветствовал он Никитина и пожал руку. — Чего здесь сидишь, я тебя дома жду. — Да вот, беседую... — А ты чего на улице? — напустился Лызин на дежурного. — Службу напомнить? Живо в дежурку! Видишь, какие кадры, — пожаловался Никитину. — И тех не хватает наполовину... Хоть матушку репку пой. А что делать? Жить-то надо, вот и берем демобилизованных. А они тут как в чечки играют! — Да зря ты на него, — заступился Никитин. — Хороший, видно, парень, а дисциплинка да кадры сейчас всюду того... Пообтешется, в школу отправите или на юрфак. В кабинете, на втором этаже особняка купца Крестовникова, в комнате с высокими лепными потолками, густо и многослойно замазанными краской резными дверьми, позеленевшими от времени и небрежного обращения замысловатыми медными дверными ручками и затейливой фурнитурой оконных запоров, Лызин уселся в высокое черное деревянное кресло за обшарпанным столом, некогда обитым зеленым сукном, теперь проглядывавшим ущербно из-за мутно-желтого стекла залитыми чернилами ранами. Дождавшись, когда Никитин расположится рядом на продавленном диванчике, спросил: — Чего это ты с таким заданием странным? — А ты уж знаешь? — А как же, проинформирован... — откинувшись на вытертую до костяного блеска спинку, процитировал: — «Командировать для ознакомления с делом о сокрытии клада и оказания помощи старшего инспектора и т. д. многоуважаемого Никитина!» «Вот ведь прохиндей, — с завистью подумал Никитин. — Опять все знает! Откуда? Приказ лишь вчера подписан». — Вот так! — подмигнул Лызин. — У меня свои каналы. А в конце еще и так: «Многоуважаемому Никитину произвести инспекцию дел и т. д. и т. п.». Там что, — боднул головой назад себя, почти ударившись о высокую спинку, — считают, что тебе одного клада мало? Думают — пустышка? — Ну да, — согласился Никитин, стараясь попасть в тон. — Больно уж сообщение твое того... — покрутил в воздухе пальцами. — Купцы, сокровища, кладоискатели! — Ага, — злорадно подхватил Лызин. — Шехерезада, сказки тысяча и одной ночи! Нам здесь делать нечего, вот и развлекаемся. А это тоже сказки? — Лызин распахнул дверцу стоявшего сбоку стола сейфа, запустил в его темное нутро руку и бросил на стол подле Никитина три золотые монетки. — Или у вас думают, что у нас это так, в порядке вещей? Коль городок купеческий, то и золото под каждым забором? А я вот его впервые вижу, сколь служу. — Да не кипятись ты, остынь! — попытался успокоить Никитин, с любопытством взяв монеты. — Третья, значит, отыскалась? Там же? — Нет, на огороде у меня! — Хорошие у вас тут огороды, слышал уже... — он сложил монетки стопочкой и подвинул обратно. — А что еще на них произрастает? Или это все? — Да нет, еще кое-что есть! Лызин снова склонился к сейфу, вынул большой предмет, завернутый в белую тряпицу, водрузил на стол. — Вот! — жестом фокусника сдернул ткань. Под ней оказался глиняный горшок. — Вот, — снова повторил Лызин, наслаждаясь эффектом, — три дня клеил! — Он тоже оттуда? — А откуда еще?! Орлы наши всю землю пальчиками перебрали. Чего только не насобирали. Мешок добра. А это я из таких вот кусочков склеил. Ну и ребус! Спина все еще болит. — А может, горшок к золоту вовсе отношения не имеет? Сам говоришь, мешок добра нашли, не всё же из клада? Да раньше еще и тарелки какие-то вроде? — А деньги все же в нем были! Мы третью монетку, знаешь, где нашли? Вот к одному такому осколку прилепилась изнутри. Он, видимо, лопатой его разнес, а потом деньги уже из земли выбирал, вот и затерялись три штучки.