— И что… И что… Все там? — Да. — Просто делаешь из меня теленка. Нашел сегодня? — Да. — В доме? Потрясающая осведомленность, подумал Шутов. Сил было уже мало. Вдохнув воздух, выдавил: — Нет. — Где-нибудь на местности? В тайге? — Нет. — Черт… В одном из срубов? — Да. — Надо было сразу догадаться. В дальнем от дома? — Нет. — В ближнем? — Да… — Шутов вдруг осознал: единственное, что ему сейчас хочется — спать. Спать, спать, спать. Дик сказал что-то. Но он этого уже не слышал. Увидел нагнувшегося Танука. Почувствовал: тот вынимает из его руки рацию. В глазах начало темнеть. Остального уже не помнил. Глава 43 Несколько раз после этого он приходил в себя. Но ненадолго. Его везли куда-то в микроавтобусе «Скорой помощи». Перекладывали на носилки. Переодевали. Снова везли на носилках. Везли по больничному коридору. В какой-то из моментов осознал: он лежит в операционной. На операционном столе. Над ним склоняется человек в зеленом халате. На подбородке человека — опущенная повязка. Улыбаясь, человек говорит: — Извините меня, пожалуйста. Теперь. Извините. Наверху вместо лица этого человека он видит другие лица. Нос и рот закрывает нечто упругое. Он ощущает запах эфира. Все. В себя пришел в больничной палате. Открыв глаза, попытался понять, который час. Но понял лишь, что сейчас день — по свету, проникавшему сквозь щели опущенных жалюзи. Он лежал на кровати. Наверху висела капельница. Маски и медленно сокращающейся гофрированной трубы не было. Прищурившись, смог прочесть надпись на двери туалета напротив: «Для гостей пользование туалетом категорически исключено». Попытался повернуться. Не смог — мешала тугая повязка. Бинтами, как ему показалось сначала, было обмотано все тело. Ощупав себя под одеялом, понял: повязкой закрыты лишь грудь и левое плечо. Вспомнил: операционная, лицо врача, эфирная маска. Ему сделали операцию. Сейчас он отошел от наркоза. Слабость страшная. Непрерывно клонит в сон. Полежав, сделал открытие: рядом с правой рукой лежит пульт с кнопкой. Вызов сестры. Хорошо, что есть вызов. Но стоит ли сейчас вызывать сестру, он не знает. Левая часть груди ноет, глубокий вдох вызывает резкую боль, но все это можно вытерпеть. Что же насчет сестры — она может понадобиться лишь для одного. Для того, чтобы помочь ему узнать, что с Наташей. Минут через двадцать в палату вошла девушка в белом халате. После того как она поздоровалась и спросила, как он себя чувствует, он увидел: девушка хорошенькая. Кроме того, в ней как будто было что-то восточное. Улыбнувшись, девушка сказала: — Я подниму шторы. Вы не против? — Нет. Подняв шторы, села рядом. Снова улыбнулась: — Дадите руку? Я возьму у вас кровь. Я Элли. Протянув руку, сказал: — Вообще, Элли, который час? Промазав ваткой со спиртом руку на сгибе, затянула чуть выше локтя резиновый шнур. — Одиннадцать утра. — Взяв шприц, освободила его от упаковки. — Элли, а где я? Это что, больница? — Это? — Улыбнувшись, ввела иглу в вену. — Это военный госпиталь. Госпиталь военно-воздушной базы в Элмендорфе. Анкоридж. А вы не знали? — Взяв кровь, прижала к ранке ватку. — Подержите немного. Как вы вообще себя чувствуете? — Великолепно. — На самом деле его по-прежнему давила слабость. — Вы сестра? — Ассистент. Позвать сестру? — Не нужно, если вы мне поможете. — В чем? Конечно, помогу. Но в чем? — В том, что… — Помолчал. — Видите ли… Меня доставили сюда из Минтоукука. Вы знаете Минтоукук? — Конечно. Доставили — и что? — Со мной вместе на вертолете «Скорой помощи» везли девушку. Тоже раненую. Это… Это моя невеста. Я хотел бы знать, что с ней. И где она. Может, она тоже в этом госпитале? Некоторое время Элли сидела, вглядываясь в стену. Вздохнула: — Вообще ассистенты у нас этим не занимаются. Но ладно. Попробую вам помочь. Взяв трубку телефона на тумбочке, нажала две кнопки. Сказала: — Как зовут вашу невесту? — Наташа. Фамилия — Уланова. Продиктовать по буквам? — Не нужно. — Сказала, обращаясь уже не к нему: — Простите, к нам недавно не поступала девушка с ранением? Из Минтоукука? Это… Ассистент. Элли Прайд. Нет, это нужно мне. Спасибо. — Посмотрела на Шутова: — Ранение огнестрельное? — Огнестрельное. — Ага. — Сказала в трубку: — Ранение огнестрельное. У-ла-но-ва. Да. Имя — Наташа. Ага. Ага. Спасибо, Милли. Хорошо. — Посмотрела на Шутова. — Сейчас. Обещали посмотреть. — Услышав ответ в трубке, кивнула: — Ага… Так. Так. Вчера? Хорошо… Да… Да, это все. Нет, все. Большое спасибо. — Положила трубку. — Эта девушка к нам поступала. Вчера ей сделали операцию. — Да? И… как она? — Не знаю. — Элли встала. — Я не могу это знать, потому что и так девушки из регистратуры сказали мне слишком много. Вообще в нашем госпитале не дают сведений о больных. Мне просто повезло. Напала на знакомую. Вам, я думаю, тоже повезло. — Улыбнулась. — Пойду. Позвать сестру? — Пока нет. Спасибо, Элли. За помощь. — Всегда рада помочь. Выздоравливайте. — Элли вышла. Некоторое время после ее ухода он лежал, думая о Наташе. Он хорошо знал медиков. И знал: они всегда умеют как-то дать понять друг другу, что происходит с больным. Наверняка та, в регистратуре, дала понять этой Элли, что с Наташей. Если бы операция прошла успешно, Элли тут же ему это сказала. Но Элли сделала вид, что ничего не знает… Проклятье… Он не может забыть, как Наташа сгибалась, держась за живот. Не может. Услышал: где-то за его спиной открылась дверь в палату. Около минуты там шел спор. Во всяком случае, так ему казалось. В конце концов понял: женский и мужской голоса что-то поочередно доказывают друг другу. Вслушавшись, узнал в мужском голосе голос Дика. Через несколько секунд увидел самого Дика — в халате и белой шапочке. В руках Дик держал букет роз. Положив розы на тумбочку, сел рядом. Сказал: — Майк, тебе нужно поставить памятник. Он хотел что-то ответить, но не смог. Его охватила слабость. Все же он кое-как справился с собой. Выдавил: — За что памятник? — За чемодан. — Да? — Да. Мы его нашли. Майк, ты гигант. Ладно, времени мало. Давай о деле. — Давай. — Он напряг все силы, пытаясь преодолеть слабость. — Я правильно понял: все это время ты не отключался от дела? — Нет. Но если говорить о деле — оно сейчас заключается в том, чтобы тебя спасти.