Проснувшись, я начала в панике оглядываться, сердце вырывалось из груди. С пару секунд даже не могла понять, где нахожусь. Затем, вспомнив, со стоном повалилась обратно на подушки. Стоило мне вновь задремать, как кто-то постучал в дверь. — Уходите, — пробормотала я из-под одеяла. Но стук лишь усилился. Я села в кровати, чувствуя, как все мое тело вопит в знак протеста. Голова болела, и когда я попыталась встать, мои ноги не пожелали сотрудничать. — Ладно-ладно! — прокричала я. — Уже иду! Стук прекратился. Я проковыляла к двери и потянулась к замку, но затем замешкала. — Кто это? — У меня нет на это времени, — отрезал женский голос за дверью. — Открывай. Сейчас же! Я пожала плечами. Пусть убьют меня или похитят, или чего еще они там хотят. До тех пор, пока мне не придётся вновь ехать верхом или подниматься по ступенькам, я не буду жаловаться. Не успела я отворить дверь, как она резко распахнулась, и мимо меня протиснулась высокая девушка, осматривая комнату, а затем и меня критичным взглядом. Посетительницу с легкостью можно было назвать самым красивым человеком, которого я когда-либо видела: волнистые темно-каштановые волосы, радужные оболочки глаз — большие и золотистые, безупречно гладкая кожа лица, словно ее идеальные скулы были высечены из мрамора. На девушке был кремовый кафтан, шитый золотом с рыжеватым мехом лисицы. — Ради всех святых, — начала она, поглядывая на меня. — Ты хоть помылась? И что случилось с твоим лицом? Я покраснела и подняла руку к синяку на щеке. Прошла уже почти неделя с того момента, как я покинула лагерь, и еще дольше, как я мылась или расчесывалась. Я была покрыта грязью и кровью, и пахла лошадьми. — Я… Но девушка уже выкрикивала приказы служанкам, проследовавшим за ней в комнату. — Принесите воду. Горячую. Мне понадобится мой набор, и вытащите ее из этой одежды. Служанки начали напирать на меня, расстегивая кнопки рубахи. — Эй! — закричала я, отталкивая их руки. Гриша закатила глаза. — Если придется, свяжите ее. Служанки удвоили усилия. — Перестаньте! — выкрикнула я, пятясь от них. Они замешкали, переглядываясь с меня на девушку. Честно говоря, ничто не звучало сейчас лучше слов «горячая ванна и новая одежда», но я не собиралась позволять какой-то рыжеволосой тиранке командовать мной. — Что происходит? Кто ты? — У меня нет вре… — Так найди его! — отрезала я. — Я проехала почти две сотни миль на лошадиной спине. И не спала нормально неделю, а еще меня дважды чуть не убили. Так что, прежде чем я что-либо сделаю, ты расскажешь мне, кто ты такая и почему тебе так важно снять с меня одежду. Рыжеволосая сделала глубокий вдох, будто вела беседу с ребенком. — Меня зовут Женя. Меньше чем через час ты будешь представлена королю, и в мои обязанности входит придать тебе презентабельный вид. Моя злость испарилась. Я встречусь с королем? — О, — коротко ответила я. — Да, «о». Так что, приступим? Я кивнула, а Женя захлопала в ладоши. Слуги вновь активизировались, дергая за мою одежду и подталкивая меня в ванную. В прошлый раз я была слишком усталой, чтобы рассмотреть комнату. Но сейчас, даже дрожа от холода и будучи жутко напуганной из-за будущей встречи с королем, я была поражена крошечными бронзовыми плитками, покрывавшими всю поверхность глубокой медной ванны, которую слуги наполняли горячей водой. Стена рядом была украшена мозаикой из ракушек и морских ушек. — Садись, садись! — сказала одна из служанок, подпихивая меня. Я залезла внутрь. Вода была обжигающе горячей, но я стерпела. Военная жизнь давно отучила меня от скромности, но было что-то непривычное в том, чтобы быть единственным голым человеком в комнате, особенно когда все продолжали разглядывать меня с неподдельным любопытством. Я вскрикнула, когда одна из служанок схватила меня за голову и начала яростно мочить волосы. Другая склонился над ванной и начала вычищать мои ногти. Стоило мне привыкнуть к горячей воде, как сидеть стало очень приятно. Теплой ванны я не принимала уже год, и даже не представляла, что она может быть такой шикарной. Определенно в жизни Гриши были свои преимущества. Я никогда не могла позволить себе просто плескаться в воде в течение часа. Но как только меня тщательно отмыли, служанка дернула меня за руку и приказала: — Вылезай, вылезай! Я неохотно послушалась, позволяя женщине вытереть меня плотными полотенцами. Одна из молодых служанок выступила вперед с тяжелой бархатной мантией и провела меня в спальню. Затем она и остальные попятились за дверь, оставляя меня наедине с Женей. Я насторожено следила за рыжеволосой. Она распахнула шторы и переместила деревянный стул с искусной резьбой к столу у окна. — Садись, — скомандовала она. Я скривилась от ее тона, но послушалась. Рядом с ее рукой стоял небольшой сундучок с открытой крышкой, его содержимое было разложено на столе: приземистые стеклянные банки, полные чего-то, похожего на ягоды, листья и цветную пудру. У меня не было шанса рассмотреть подробнее, поскольку Женя взяла меня за подбородок, пристально разглядывая мое лицо и поворачивая сторону с синяком к свету из окна. Она вздохнула и легкими касаниями пальцев обследовала кожу. Я почувствовала то же покалывание, которое испытала, когда Целительница работала над моими ранами, полученными в Каньоне. Шли мучительные минуты, я сжала руки в кулаки, чтобы не зачесаться. Затем Женя отступила и зуд прошел. Она передала мне маленькое золотое зеркальце. Синяк полностью исчез. Я аккуратно коснулась кожи, но боли не почувствовала. — Спасибо, — я положила зеркальце и начала вставать со стула, но Женя вновь посадила меня на место. — И куда это ты собралась? Мы не закончили. — Но… — Если бы Дарклинг просто хотел тебя исцелить, то послал бы Целителя. — А ты не Целительница? — Я, по-твоему, в красном? — резко ответила Женя, в ее голосе слышалась горечь. Она указала на себя. — Я — Портниха. Я была сбита с толку. Вдруг поняла, что никогда не видела Гришу в белом кафтане. — Ты создашь для меня платье? Женя раздраженно фыркнула. — Я не создаю платья! А создаю это, — ответила она, махая своими длинными грациозными пальцами перед моими глазами. — Ты же не думаешь, что я родилась с таким лицом, правда? Я уставилась на ее гладкую мраморную кожу, идеальные черты, и меня охватило понимание, а с ним и возмущение. — Ты хочешь изменить мое лицо? — Не изменить. Просто… немного освежить. Я нахмурилась. Я знала, как выглядела, и остро осознавала свои недостатки. Но не особо нуждалась в том, чтобы прекрасная Гриша указывала мне на них. И хуже того был тот факт, что ее подослал для этого Дарклинг. — Забудь об этом, — сказала я, вспрыгивая на ноги. — Если Дарклингу не нравится мой внешний вид, это его проблема. — Тебе нравится твой внешний вид? — спросила Женя с искренним любопытством. — Не особо, — отрезала я. — Но моя жизнь и так стала слишком запутанной, чтобы хотеть видеть незнакомое лицо в зеркале. — Ты все не так поняла, — сказала Женя. — Я не могу вносить больших изменений, лишь несущественные. Разгладить твою кожу. Сделать что-то с твоими тусклыми волосами. Я усовершенствовала себя, но на это у меня ушла вся жизнь. Я хотела поспорить, но она действительно выглядела идеально. — Уходи. Женя наклонила голову, изучая меня. — Почему ты принимаешь это так близко к сердцу? — А ты как думаешь? — Не знаю. Я всегда была красивой. — И скромной тоже? Она пожала плечами. — Ну и что, что я красивая? Среди Гриш это не имеет особого значения. Дарклингу плевать, как ты выглядишь, в отличие от того, на что ты способна. — Тогда зачем он прислал тебя? — Потому что король любит красоту, и Дарклинг это знает. При дворе короля внешность — это все. Если ты станешь спасением всей Равки… ну, будет лучше, если ты будешь выглядеть как часть нее. Я сложила руки на груди и выглянула за окно. Снаружи солнце освещало небольшое озеро, посередине которого был маленький островок. Я понятия не имела, как долго спала. Женя подошла ко мне. — Знаешь, ты же не уродина. — Спасибо, — сухо ответила я, все еще глядя на лесные просторы. — Ты просто выглядишь немного…