— Все нормально, Глеб! Никого нет! — И подался назад. — Нет так нет, — выступив из лифта, буркнул Корозов, направляясь к двери. Резко развернувшись, опережая его, охранник поспешно вставил ключ в замок, щелкнул и отступил в ожидании. Глеб, прежде чем открыть дверь, проговорил: — Ладно, раз все нормально, идите оба отдыхайте! Свободны на сегодня! — И нажал на ручку. Помедлив, дождавшись, когда Корозов скроется за дверью, охранник с водителем мимо лифта протопали к лестничному маршу и застучали подошвами обуви по ступеням. Войдя в прихожую, Глеб включил свет и сразу направился к гардеробу. Снял пиджак с галстуком, засучил у белой рубашки рукава и прошел в ванную. Шумно фыркая, умылся над раковиной, промокнул лицо полотенцем, посмотрел на себя в зеркало. Лицо было усталым и помятым, как от долгой бессонницы. Собственно, все время после похищения Ольги спокойного сна он не знал. А днем изматывал себя работой. Поэтому не мудрено было каждый раз в конце дня видеть таким свое отражение в зеркале. Он не нравился себе сейчас, но невозможно было заставить полюбить то, от чего коробило. «Поделом тебе, — точило ему мозг, — за то, что не уберег жену. И не стоит теперь хныкать и ужасаться над собственным отражением. Оно такое, каков ты. А ты жалок, беспомощен и плох». После ванной он, выключив свет в прихожей, ступил в комнату, в которой с улицы видел свет и где сейчас находилась Дарья. Щелкнул выключателем и замер от неожиданности в дверях, увидав девушку, которая прищурилась от яркого света. Придя в себя, напружинил мускулистое тело, спросил: — А это еще что за явление? Как черт из коробочки! — У тебя такая яркая люстра, Глеб, можно испортить зрение, — зажурчал в ответ ее голос, и она впилась взглядом в его глаза. — А мы с тобой разве знакомы? Не припомню что-то! — проговорил он. — И в гости я тебя не приглашал. Сама притащилась, поэтому не хай люстру. Смотри в другую сторону. Вот охранник, наверно, тоже пялился на нее — посему зрение и подкачало, коль не разглядел тебя! — холодно усмехнулся Глеб. — А может, это ты уговорила его, чтобы он тебя не разглядел? Ну, раз приперлась, говори, зачем и как тебя зовут? Ты ведь не просто так появилась у меня в квартире, как я понимаю! — Какая недружелюбная встреча! — сказала она. — Дружелюбие нужно заслужить! А для этого надо над пудом соли потрудиться! — твердо выговорил Глеб. — А ты здесь незваный гость! Да и гость ли вообще? Продолжая неотрывно смотреть в глаза Корозову, Велинская чувствовала, что не происходит того эффекта, которого хотела. Ощущала, что натыкается своим взглядом на мощное энергетическое противодействие. С первого мгновения осознала, что ее гипнотических возможностей недостаточно, чтобы воздействовать на Корозова. Но все-таки попыталась мобилизовать себя. Поднялась на ноги, приблизилась к Глебу, протягивая руку: — Здравствуй, Глеб. Не стоит шуметь с порога. Давай познакомимся. Забрав ее руку в свою ладонь, Корозов сжал, и Дарья вдруг перед ним ощутила себя маленькой и беззащитной. Высокий, плотного сложения, он высился над нею, как будто придавливал сверху, уменьшая. Все потуги загипнотизировать Глеба рассыпались на мелкие осколки. Способности Дарьи перед Корозовым оказались так же малы, как была мала рука в ладони Глеба. А он, не выпуская руку девушки, насупил брови: — Я догадываюсь, кто ты. Не смотри на меня так, все твои старания напрасны, на меня гипноз не действует, тем паче женский. Не ожидала, похоже, этого? Я не спрашиваю тебя, как ты здесь очутилась, смекаю как. Однако безумно рад тебя видеть! Стало быть, это ты устраивала свои эксперименты над Ольгой! Но теперь, экспериментаторша, за все придется ответить передо мной! Потянув руку из его ладони, Дарья почувствовала, что выдернуть никак не удается, поэтому, искусственно улыбаясь, раздраженно потребовала: — Отпусти, мне больно, Глеб! — Ты сама предложила познакомиться! — парировал он тугим упругим голосом. — Как же тебя зовут? — Это сейчас не имеет значения! — убрав с лица прилепленную улыбку, отозвалась Дарья. — Тогда скажи мне, что для тебя имеет значение? — Корозов отпустил ее руку. После этого Дарья спокойно оглянулась на кресло, в котором сидела, когда входил охранник, и, отступив к нему, опустилась в теплую мякоть. Глеб продолжал неподвижно стоять в дверях. Овальное, чуть удлиненное лицо было суровым. Заложив за спину руки, он следил за ее движениями. Не заметив в ней испуга, подумал, что девушка хорошо владеет собой, уверена в себе, точно не сомневается, что ничего с нею здесь не случится. Усмехнулся про себя, ибо сомневался, что будет так, как она задумала: — Ты ведь простая воровка. Воруешь с помощью гипноза. Улыбнувшись, откинувшись на спинку кресла, Дарья вытянула вперед ноги, как бы показывая Глебу красоту своего стройного невысокого тела, ответила: — Значит, уже не простая, Глеб. В словах и голосе Дарьи было некоторое любование собой. Корозов четко уловил это, и это не понравилось ему: — Наверно, ты пришла, надеясь снова увидеть здесь мою жену? Но ведь воры обычно не возвращаются на место своего преступления. Что же тебя опять привело сюда? Что еще тебе нужно от Ольги? — Я знала, что ее здесь нет. Я пришла к тебе, Глеб! — Дарья оторвала спину от кресла, выпрямила ее, посмотрев на Корозова взглядом, говорившим о том, что она всегда знала, что делала. Оставаясь на месте, Глеб нахмурился, легкая морщинка пробежала по щеке, в голове шевельнулась догадка. Кровь стала медленно подступать к лицу, покрывая щеки багровыми пятнами: — Что тебе известно о моей жене? — Все, Глеб, представь себе, все! — Дарья сжала пальцами подлокотники, как будто собиралась рывком подняться с места, однако не двинулась. — Где она? — У Корозова закипело в груди, карие глаза стали страшными, он едва сдерживал себя, чтобы не выхватить девушку из кресла и не вытряхнуть из нее душу. Но Велинская отреагировала невозмутимо: — Мои ответы стоят денег, Глеб, — сказала она. Не догадываясь, на что надеялась незваная гостья, откуда у нее такая уверенность в себе, Корозов скрипел зубами. Он знал наверняка, что не выпустит ее из своих рук, пока не вытряхнет всю информацию, а потом передаст Акламину. Нагнув вперед голову, спросил: — Это ты похитила ее? — Нет, Глеб, но я присутствовала при этом. Ее похитил тот человек, в которого она стреляла, он хотел ей отомстить. — Его больше нет в живых! — перебил Корозов. — Поэтому она оказалась в моих руках. — А ты теперь в моих, так что выбора у тебя нет! — Он готов был нависнуть над девушкой, как нависает огромная рука человека над маленьким комаром, чтобы безжалостно прихлопнуть. — Выбора не бывает только у сумасшедших, Глеб, потому что они не ведают, что творят. Неужели я похожа на безумную? — Велинская живо поднялась из кресла и насмешливо посмотрела в лицо Корозову, показывая своим видом, что она не уступит, не отступит и не останется побежденной. Сделав усилие над собой, сдержанно вытолкнув из себя воздух, Глеб лихорадочно думал, как поступить в эту минуту. Сейчас она была в его руках, и можно было схватить ее за горло, но ее необъяснимая самоуверенность охлаждала его. Она не была блефующей воровкой, попавшей впросак со своим гипнозом. Да, вероятно, все пошло не по ее сценарию, однако она, безусловно, уверена, что он выполнит ее условия. Ибо она — тот золотой ключик, который способен открыть дверь к Ольге. Ее поведение — это не безрассудство, скорее расчет. Вот только ее расчет не совпадает с его настроем. Ибо он не собирается выпускать ее отсюда ни при каких условиях. Пусть даже она сумасшедшая или еще хуже. Подбросив брови кверху, Дарья, точно догадавшись о мыслях Корозова, ответила им: — Возможно, я хуже, но я не сумасшедшая. Сумасшедшие равнодушны к деньгам, а я их люблю. И ты должен молить бога за то, что твоя жена оказалась в моих руках, потому что я предоставляю тебе возможность выкупить ее. Если бы Ольга была в других руках, то предложение о выкупе тебе могло бы никогда не поступить, и ты мог больше никогда не увидеть свою жену. — Может быть, мне еще поклониться тебе в ноги?! — вспылил Глеб, не выдержав, и мрачно наморщил лоб. — Почему бы и нет? Хорошая идея. Очень. Попробуй! — Она сделала маленький шаг к Глебу. — Если я попробую, тебе станет плохо! Очень. Ты хочешь этого? — Он напружинил мускулы. — Жизнь без эмоций бессмысленна, Глеб! Иногда адреналин необходим, как глоток свежего воздуха! — сказала она убежденным тоном. — Это мое кредо! — Слова-то какие знаешь, а я думал, только сверкать глазами умеешь! — Его напрягало хладнокровие и наступление Дарьи. Она однозначно не обращала внимания на то, что сейчас целиком находилась в его руках. — Чем ты можешь доказать, что знаешь, где Ольга? — Ты глухой, Глеб, или притворяешься? Разве не понял, что я знаю больше, чем ты и твой приятель опер? И как ты думаешь, зачем я тут? Не ломай голову. Ответа у тебя все равно нет. Но я скажу, если тебе интересно. Я тут для того, чтобы помочь тебе! — Она сделала еще один маленький шаг к нему. — Откуда такая благотворительность? — иронично спросил Глеб, вглядываясь в ее невыразительное лицо и думая, что запомнить его трудно, даже с хорошей зрительной памятью. Проговорил: — Отдай ключи от квартиры! — Ну как же я отдам их тебе? — качнула головой Дарья. — Я должна вернуть их Ольге. Она дала мне их на время. — Вместе с кодом охранной сигнализации, — сыронизировал он. — Ты догадливый, Глеб. Поэтому догадайся: как ты должен вознаградить меня за мою помощь? — Передать тебя полиции! — отрезал он. Вся эта комедия уже порядком надоела Глебу. Пустая говорильня, которую пора прекращать. Много слов и ничего конкретного об Ольге. Он не двигался с места, хотя с самого начала его так и подмывало шагнуть к незваной гостье и как следует тряхануть ее. Отвернув голову к окну, Велинская сквозь раздвинутые шторы посмотрела в темноту за стеклами, сказала: — Не будь смешным, Глеб, не выставляй себя на посмешище, никому ты меня не передашь, потому что я не позволю сделать это! Но если тебе дорога жена — а я думаю, что ты ее любишь, — приготовь лимон баксов! Мне кажется, Ольга стоит таких денег, уж я-то разбираюсь в подобных сделках. Это условие, высказанное таким беспардонным образом в обстоятельствах, когда, по его мнению, она не могла диктовать своих условий, привело Глеба в ярость. С хмурой насмешкой он поинтересовался: — А за собственную голову ты дашь лимон? — Собственная голова вообще цены не имеет, — помедлив, спокойно отозвалась Дарья. С первого дня похищения Ольги он и Акламин ждали от похитителей условий ее выкупа. Морально он был готов к этому. Но никак не ожидал подобного развития событий. Чтобы похититель вот так лицом к лицу возник перед ним и стал диктовать свои требования. Глядя сейчас на Велинскую, он бы не дал и горелой спички за ее голову. Но, скрипя зубами, проговорил: — Тогда я за твою голову назначаю такой же лимон! — Вот спасибо, Глеб! — неожиданно весело засмеялась она. — В общем, меня это радует, но только ты не получишь лимона. Ее веселый смех озадачил Глеба, сбил с панталыка. Ей впору было бы крутиться, как ужу на сковородке, а она веселится. Что бы это значило? Он недоумевал. Но продолжил: — Я не взял бы твой лимон, даже если ты предлагала бы мне. А вот обменять твою голову на Олыу готов! Называй место обмена. И снова гостья засмеялась. Смех на этот раз длился дольше, но мало-помалу стих, и она выговорила четко и с угрозой: — Не ставь мне условий, Глеб! Условия тут ставлю я! Хочешь увидеть жену — заплати миллион! Ты ошибаешься, если думаешь, что я в твоих руках! Это ты целиком в моих руках, а потому уязвим со всех сторон. Я сообщу тебе дополнительно, когда и куда нужно доставить деньги! На этом все! А теперь отойди с дороги! Мне пора идти, и я ухожу! — Ты уверена, что уйдешь?! — Его терпение лопнуло, он больше не мог сдерживать себя. Голос натянулся, как упругая струна. По щеке прошлась глубокая морщина. Снизу пошли красные пятна. Лицо стало страшным. Услыхав его громкий выдох, она вскинулась, увидала выхваченные из-за спины руки и мгновенно учуяла опасность. Но на ее лице по-прежнему не появилось страха. А по комнате оглушительно разнесся ее звонкий голос: — Останови его, Муха! Не успев удивиться и не услышав за спиной шороха, Корозов почувствовал удар по затылку. Удар был сильным и резким. Сзади него из темноты вынырнул парень и снова исчез в темноте. Как тень. Потеряв сознание, Глеб рухнул в дверях. Велинская встала на ноги, постояла немного, потом переступила через него, щелкнув выключателем. В квартире стало темно. Только тускло обозначались окна, сквозь которые слабо пробивался блеклый уличный свет. У входной двери ее ждал Муха. Приоткрыв дверь, он выглянул на площадку. В образовавшуюся щель в прихожую упала полоса света, осветив пригнувшуюся фигуру Мухи.