— Убей ее, Муха! Ты что сидишь как баран! Неожиданно и стремительно тот метнулся от стола, кинул свое тело под ноги Дригорович и снизу ударил Римму по руке, в которой был пистолет. Она не успела перевести оружие на парня, ствол изрыгнул хлопок пламени, но пуля угодила в потолок. Муха еще раз ударил Римму, выбивая пистолет и опрокидывая на пол прихожей. Выхватил из-за спины свой ствол и навел на Дригорович. Та лежала на полу, еще не до конца осмыслив, что произошло, но рука ее уже шарила рядом в поисках оружия. Велинская вскочила с места с дикой безумной радостью в голосе: — Ты думала, что я не смогу! Ты пришла, чтобы подохнуть здесь! С тобой все кончено! В это время дверь туалета приоткрылась и оттуда со стволом в руке показался Вовик. Увидав такой расклад, он замешкался. Дарья бешено закричала на него: — Ты чего там сидел?! Не слышал разве?! Пива обожрался, гад! Убей ее! Растерянно смотря на всех, не ожидая подобного поворота, он растянул губы в глупой улыбке. Прячась в туалете, слышал хлопок выстрела, думал, что стреляла Римма в Дарью, потому и решил выйти, но оказалось все не так, как он представлял. Сообразил в ту минуту, когда открыл дверь и услышал торжествующий крик Велинской. Сейчас она требовательно ждала его действий. Подняв пистолет, он подошел к Римме, над которой склонился Муха. Дригорович увидала Вовика и громко приказала: — Стреляй! И тот нажал на спусковой крючок. Не сразу осознав, что случилось, Дарья вдруг увидала, как Муха стал падать вперед на Римму, а Дригорович оттолкнула его в сторону и, схватив с пола свой ствол, вскочила на ноги. Велинская с недоумением подняла глаза и наткнулась на ствол Вовика. И только тут смекнула, что произошло: в затылок Мухи вошла его пуля, разорвав мозг. Дарья попыталась поймать взглядом глаза парня, зная, что таким манером мгновенно сможет подчинить себе. Но Дригорович тоже знала об этом, потому сразу локтем отодвинула парня в сторону и прикрыла собой. Хладнокровно навела пистолет на Велинскую. Та, взбешенная и оторопелая, стояла перед нею с опущенными руками и диким выражением глаз. Ее била крупная дрожь. Все перевернулось мгновенно, инициатива снова оказалась в руках Риммы, и это произошло так же в один миг, как перед этим моментально Муха вырвал инициативу из рук Дригорович. У Дарьи сильно пульсировала кровь в висках и колоколом звенела мысль о предательстве Вовика. Безусловно, он предал, если это можно назвать предательством, скорее он просто переметнулся на сторону Риммы, потому что та его устраивала больше, ибо пообещала вознаграждение значительнее, нежели он имел или мог бы иметь от Дарьи. К тому же он не клялся Велинской в верности. Увы, верность надо заслужить. Убирая Дарью и Муху, Дригорович разрушала некогда слаженно работавшую группу, которой долгое время удавалось делать свои дела и запутывать следы. Но для Риммы речь шла о защите собственной жизни, потому выбирать не приходилось. Глаза Дригорович и Велинской встретились, они прожигали друг друга, но ничей взор не мог подмять под себя другую. Впрочем, перед дулом пистолета Дарья была беззащитна. С некоторой отрешенностью она спросила: — Ты убьешь меня? — Не ты ли только что собиралась сделать это со мной? — спросила Римма, и тон ее голоса не оставлял Велинской никаких надежд. Посмотрев на тело Мухи на полу, на лужу крови, растекшуюся у его головы, она представила, что скоро и ее тело будет вот так же лежать — бездыханное, обескровленное, остывающее. И Дарье сделалось так горько, в голову ударило, пусть будет что будет — и она кинулась на Римму. Та могла бы опередить ее прыжок выстрелом из пистолета, но она не выстрелила, а ударила рукояткой оружия по приближающейся голове соперницы. Однако удар оказался слабым или прошел по касательной, поскольку не свалил Дарью. Она вцепилась Римме в горло. У Дригорович перехватило дыхание. Она выронила пистолет и тоже вцепилась в горло Велинской. Обе захрипели. Опрокинув, подмяв под себя Дарью, Дригорович пыталась оторвать ее пальцы от горла, но не удавалось, и она прошипела: — Вовик! Пистолет, мой пистолет! Возникнув сбоку, тот схватил с пола пистолет, но вложить ей в руку было невозможно: ее руки были на горле Дарьи. И тогда, недолго думая, он наклонился и выстрелил Велинской в лоб. Ее тело ослабло, судорожно дернулось и затихло. Но Римме не сразу удалось оторвать цепкие пальцы Велинской от своего горла. А когда она наконец это сделала и привстала на колени, закашлялась и несколько минут приходила в себя. Все это время Ольга находилась в комнате. Сидела на диване подтянув ноги, обхватив их руками и уткнувшись подбородком в колени. В первое мгновение, когда в кухне раздался шум, ей подумалось, что появился Глеб с полицией. Обрадовалась, но, прислушавшись, услыхала разговор за дверью и была напугана. С самого начала узнала голос Дригорович. Но то, о чем говорилось, привело в шоковое состояние. Римма оказалась совсем не той, за кого они с мужем ее принимали. Как можно было реагировать на происходящее? Как на свое предстоящее спасение или как на новую опасность для себя? Скорее это не было ее спасением, ведь она свидетель их взаимных признаний. Ничего утешительного для себя Ольга не ждала. Да, безумен мир людей. Потом за дверью прозвучали выстрелы. Ольга не успевала отслеживать. Наступившая тишина после выстрелов привела в замешательство. Ей хотелось сорваться с места и немедленно выяснить, кто же там за дверью выиграл схватку. Впрочем, что ей это давало? Ничего, кроме новых проблем. Инстинкт самосохранения удерживал на месте. Она ждала. Наконец дверь резко отворилась и на пороге появился Вовик. Глянул на пленницу, как бы раздумывая, потом оглянулся и спросил: — А с этой что теперь делать? Напрягшись, Ольга ожидала, кто ответит: Дарья или Римма. Но вместо ответа в комнату вошла Дригорович. Ее лицо было другим — не таким, каким Ольга помнила его. Холодным и неприветливым. Само собой, Римма не забыла, что Ольга спасла ее от смерти, когда выстрелила в Александра, и, в общем-то, была благодарна, однако сейчас обстоятельства требовали от нее других действий. Она наметила их, как только узнала от Вовика, что Дарья похитила жену Корозова и требует выкуп в миллион баксов. Сразу решила продолжить игру дальше, дабы хапнуть этот миллион вместо Велинской. В таких обстоятельствах чувство благодарности отошло на задний план. Деньги имели первостепенное значение. Подойдя к Ольге, Дригорович взглядом притянула ее глаза, и та отключилась. Гипнозом Римма ввела ее в транс. Откинувшись к спинке дивана, Ольга расслабилась, вытянула ноги и уронила голову набок. Увидав синяки и ссадины на ее теле, Дригорович коснулась их пальцами, спросила у парня: — Почему она голая и вся в синяках? Услышав рассказ Вовика, покачала головой: — Есть тут что-нибудь накинуть на нее? Не поведем же ее в таком виде. — Тряпки Дарьи есть. Можно порыться, подобрать что-то, — ответил тот. Кивнув, Римма поручила: — Поройся, подбери что-нибудь. И найди Дарьин телефон. Мне надо позвонить. Быстро сбегав в спальню Дарьи, он вернулся с телефоном и услужливо вручил Римме, а сам снова выскользнул за дверь. Набрав номер, Римма поднесла к уху, но в это мгновение из спальни Дарьи раздался громкий шум. Она насторожилась. Отключила телефон, положила его на стол. Торопливо пошла на шум. В прихожей перешагнула через труп Мухи, мельком глянула в кухню на тело Дарьи, вспомнила, что забыла сказать Вовику, чтобы вложил им в руки пистолеты, из которых производились выстрелы. В спальне на полу увидала Вовика — тот неловко поднимался на ноги. Рядом с ним лежал сломанный стул. Парень, морща лицо, пояснил: — Хотел посмотреть коробки на шкафу. А у стула ножка отвалилась. Загремел с него. — Деньги искал, что ли? — спросила Римма. — Ну не тряпки же, — растягивая губы в приторной улыбке, пробубнил парень. — Тряпки — вон они, смотри сама! — показал пальцем на открытую дверь шкафа. Все правильно, ведь она сама возле кафе пообещала Вовику, что он получит все деньги Велинской. Иначе не смогла бы мгновенно достичь успеха в переговорах. На таких условиях парень подвести ее не мог. Достав по паре юбок, блузок и джинсы Дарьи, Римма отправилась к Ольге. А Вовик продолжил поиски денег Велинской. Бросив вещи на диван, Римма дотронулась до Ольги. Та встрепенулась и открыла глаза. Показала ей на вещи Дарьи, внушив, что это ее вещи. Встав с дивана, Ольга начала примерять. Размер оказался маловат. Она с трудом натянула на себя джинсы и блузку. Римма удовлетворенно хмыкнула: — Сойдет на раз! — Нашла взглядом на столе телефон, пробежала пальцами по дисплею, набирая номер, спросила, когда на другом конце ответил женский голос: — Прибралась? — Гнездо подготовлено! — прозвучало отчетливо. В дверях показался Вовик с довольным выражением лица — было ясно, что он нашел то, что искал. Она показала ему на сумочку в прихожей. Он подал ей. Она сунула в сумочку телефон, взяла Ольгу под руку, сказала: — Пошли. Послушно та шагнула за Риммой. Парень метнулся вперед, выглянул за дверь, прислушался и осмотрелся, потом обернулся к Дригорович: — Все спокойно, можно идти! Кивнув на трупы, Римма распорядилась: — Вложи им в руки пистолеты! Они убили друг друга. Не перепутай, кому какой ствол! — И вывела Ольгу из квартиры. Поспешно спустилась с нею вниз по лестничным маршам. Задержавшись в квартире, Вовик выполнил распоряжение Риммы. После этого мигом выскочил на площадку. Тихо прикрыл дверь. На улице Римма подвела Ольгу к своей машине. Затуманенный мозг жены Глеба словно стал просыпаться от яркого солнечного света, свежего воздуха и уличных запахов. Она приостановилась, подняла лицо к солнцу. Но Дригорович резко одернула, распахнула двери авто и подтолкнула в салон. Когда из подъезда вымахнул Вовик, они уже сидели в автомашине на передних сиденьях. Римма завела мотор. Парень прыгнул на заднее сиденье, и Дригорович нажала на акселератор. 14 Оперативники с охранниками Исая сужали круг поиска в районе, где был зафиксирован телефонный звонок. Обходили квартиры, опрашивали жителей. Время поджимало. Акламин был как на иголках. Когда в картотеке ничего не нашли на Муху, Аристарх предположил, что Муха и гипнотизерша Дарья — заезжие гастролеры. Это усложняло поиск. Именно поэтому соломинку, за которую сейчас ухватились, никак нельзя было упустить. Тем более после того, как Млещенко подтвердил навестившим его в больнице оперативникам сходство фоторобота с внешностью девушки, стрелявшей в него. Итак, картина становилась более цельной. Сейчас, когда группа работала в районе поиска, Аристарха не покидало предчувствие, что телефон Дарьи оживет еще. И телефон ожил. Акламину сообщили номер дома, из которого повторно прошел звонок. Он тут же связался с операми, направил всю группу по адресу и выехал туда сам. Когда прибыл на место, все подъезды были уже блокированы оперативниками. К нему подбежал один из них: — Пока из дома никакого движения, кроме детей и стариков. Входили тоже немногие, но никого похожего на фоторобот. Пройдя вдоль подъездов, Аристарх остановился у первого, где Исай приготовил своих охранников для обхода квартир. С его людьми Акламин отрядил оперативника. Тот, подслеповато прищуривая глаза, поправил зачем-то ворот синей курточки и, сунув левую руку в карман брюк, пошел впереди. Остановился у первой двери, крашенной, очевидно, не менее двадцати лет назад, ибо краска давным-давно поблекла и местами отшелушилась. Время делает свое дело и старит не только людей и животных. Все стареет, все умирает, все превращается в прах. На двери косо прикручен потускневший от долгожительства эллипсоидный номерок квартиры. Ручка отсутствовала. Кнопка звонка в квартиру сбоку от двери тоже не наличествовала. Точнее, когда-то она была, а теперь остались только едва заметные концы проводов, торчащие из стены. Оперу пришлось постучать в дверное полотно. Подождали, пока из квартиры не раздался недовольный голос: — Чего надо? — Полиция. Посмотрите в глазок. Удостоверение. Откройте! — сказал оперативник, поднося к глазку в двери документ. — Да чихал я на твое удостоверение! Не пущу! У меня с полицией дел нет! — отозвались в ответ. — У нас есть вопросы к вам! — проговорил оперативник и постучал настойчивей. — Ты себе по башке постучи! — крикнули из-за двери. — Черт рогатый! А мою дверь не трогай! Чем докажешь, что ты настоящий мент? — Смотри в глазок! — начинал сердиться опер. — Какие еще тебе нужны доказательства? — Ты мне не тыкай! Я к тебе не нанимался двери открывать! Таких удостоверений я тебе десяток нарисую! — Тогда рисуй, пока мы будем взламывать дверь! — с угрозой предупредил оперативник. — Сломаешь дверь — я тебе морду начищу! — огрызнулся голос. — Я тебе начищу, я тебе начищу, гад! — начал терять терпение оперативник. — Я тебя привлеку за сопротивление полиции! — Поднял руку, чтобы постучать кулаком. Удержав опера за локоть, Исай посоветовал: — Погоди. Давай заглянем в соседнюю квартиру, посмотрим там и заодно узнаем, что за тип прячется за этой дверью! Соседняя более свежая по виду дверь была с никелированной ручкой и большим квадратным номерком. Сбоку на стене торчала запыленная кнопка звонка. Опер, подслеповато щурясь, одернул полы куртки и сильно надавил на кнопку. Из-за двери ответили через некоторое время. Потом раздался щелчок замка, и она приоткрылась. В щель выглянуло молодое лицо с узкими усиками под чуть-чуть приплюснутым носом. Оперативник раскрыл удостоверение и протянул фоторобот: — Мы ищем опасную преступницу, которая прячется в вашем доме. Вам известно это лицо? — Нет! — глянув на фоторобот, коротко ответил парень. — Нам надо проверить вашу квартиру! Почесав затылок, парень попросил: — Покажите еще раз удостоверение. Снова раскрыв его, опер подождал, пока тот более внимательно вгляделся, прочитал почти по слогам. Затем, переведя глаза на Исая и его ребят, спросил: — А ваши? Чтобы не вызвать у парня подозрений, опер уверенно ответил за Исая: — Есть у всех! Но они в квартиру заходить не будут! Войду только я! Кивнув, парень отступил, шире открыл дверь, заметил: — Вашей преступницы в квартире нет! Смотрите! — Я вам верю, но проверить обязан, — сказал опер и шагнул через порог. Тщательно обследовав квартиру, вышел на площадку и, указав на соседнюю дверь, спросил у парня: