— Он там не сидит, он лежит, — поправила Римма. — Я не ограничиваю его. Он сам выбирает места, где укрыться. Представь себе, что его тут нет. Просто нет, и все! — сказала Дригорович. — Представить я могу что угодно, только его сопение на всех моих представлениях поставит крест! — проворчала Настя, вновь взялась за пояс халата и раздраженно завязала второй узел на животе. — Он услышал твои претензии. Надеюсь, примет их к сведению! — громко сказала Римма, как будто запретила парню впредь сопеть. — А теперь пошли в кухню. Там все готово! — Подошла к постели, одернула покрывало, ниже приспустив его к полу, чтобы от двери не было видно выглядывающего лица Вовика, а затем решительно пошла из спальни. Ровнее поправив после нее покрывало, Настя с постным расстроенным лицом пожала плечами и тоже шагнула за Риммой. Собственно, парень мог бы не забираться под кровать второй раз — это уже все без надобности. Но ему хотелось загладить перед Риммой вину за допущенную оплошку, не выглядеть в ее глазах лохом. Он словно показывал Дригорович, что предан ей, как верный пес, что чувствует себя побитым и будет ждать ее прощения, пока не позеленеет. Чтобы снова иметь возможность до чертиков в глазах укатать ее в постели. Положение, когда он оказался в дураках перед нею и выглядел идиотом перед Настей, его гнело. Со своей стороны Римма поняла Вовика. Но не хотела прощать так скоро. Пусть чувство вины придавит его сильнее. Чтобы после этого более рьяно исполнял порученную роль. Поужинали Римма с Настей молча. Потом Настя подошла к окну и продолжительно смотрела на машину, которая по-прежнему стояла внизу. На улице уже смеркалось, но свет в кухне не включали, словно опасались светом привлекать внимание с улицы. — Долго еще будет все это продолжаться? — спросила Настя, отходя от окна на прежнее место за столом. Сейчас она ощущала себя дрожащим на ветру листом. — Как ты думаешь, сколько его машина будет стоять под окнами? Сделав лицо грустным, Римма нарочито громко вздохнула: — Он придет сюда! — Так пускай твой подручный предотвратит это! — воскликнула девушка, привставая со стула. — Я не хочу, чтобы тот, из машины, пришел сюда! Он может убить! — С языка просились слова «убить нас всех», но девушка не произнесла их, сделав гримасу страха. — У него такое лицо! Придумай что-нибудь! Ведь он правда убьет! — Он за этим и придет! — подтвердила Дригорович, отставила стул и выглянула в окно. — Я жду его! Глаза у Насти расширились. Она не ослышалась? Или Римма сошла с ума? Зачем устраивать погром в квартире, когда можно разобраться на улице? — Ты поможешь мне? — вдруг спросила Дригорович. — Его нельзя впускать! Я позвоню в полицию! — вскипела Настя и подпрыгнула со стула. Ей стали понятны намерения Риммы. Она взволнованно вышла из-за стола и пошла из кухни в комнату. — Никуда ты не позвонишь! — решительно жестко остановила ее Дригорович и вышла следом за нею. Смекнув, что в таком случае она может стать соучастницей, Настя резко бросила в лицо Римме: — Делай, что хочешь! Только без меня и не в моей квартире! Возбужденное состояние Насти заставило Дригорович снова обмануть девушку. В таком состоянии человек готов хвататься за любую соломинку. Вот пусть и Настя проглотит очередное вранье. Иногда лучше быть обманутой, чем знать правду. — Не надо истерики! — холодно осекла Римма. — Ничего в твоей квартире не произойдет! И вообще, ничего страшного не случится. Я хочу выяснить, почему он меня преследует! Вот и все! Нервно подойдя к окну в комнате, Настя не успела посмотреть в него, потому что Римма щелкнула выключателем, включая свет. Настя испуганно отступила от окна: — Зачем ты включила? Красиво сев на диван, Дригорович бесстрастно расправила подол платья и успокоила: — Не бойся, сейчас он еще не придет. А будем сидеть без света — это вызовет у него подозрение. Не дергайся, все будет хорошо! Для всех хорошо! — Хлопнула рукой по дивану. — Присаживайся рядом! Пройдясь по комнате, Настя осторожно опустилась на другой край сиденья, запахнув ноги полами халата. Ее уютный диван показался ей сейчас жестким. — Откуда ты знаешь, когда он придет? — спросила, положив руку на подлокотник. — Когда будет совсем темно, — не отвечая на прямой вопрос, заверила Римма. — Я не стану участвовать в твоей авантюре! — Глаза Насти побежали по стенам, как бы ища дополнительную опору, руки заметались по халату. — Ты хочешь, чтобы он тебя убил? — спокойно задала вопрос Дригорович. Обомлев от неожиданного вопроса, девушка натянула все жилы, судорожно сглотнула и, сделав над собой усилие, вытолкнула из горла хрип: — Меня? А меня за что? — Глаза округлились. Объяснять очевидное было глупо, но, видя состояние, в какое погрузилась Настя, Римма невозмутимо сказала: — Ты же станешь свидетелем моего убийства, а свидетелей никогда не оставляют в живых. Мгновенно в голове у девушки пронеслась оборотная сторона медали: — Но если он захочет с тобой расправиться, ты станешь защищаться и убьешь его — тогда я тоже стану свидетелем и ты убьешь меня! — Я постараюсь сделать так, чтобы ничего подобного не произошло! Повторяю тебе: все будет не так, как ты думаешь! — Римма сделала лицо скучным, как будто ее насильно заставляли говорить то, что уже было давно известно. Услышав это, Настя долго молчала. Римме не понравилось ее молчание. И она заговорила тоном, который явно не терпел возражений: — От тебя потребуется немногое. — Вскинула брови. — Ничего особенного, так, пустяки. Тебе придется самой открыть дверь, когда он начнет возиться с замком. И не подать вида, что его здесь ждут. Не давая договорить ей, девушка, вздрагивая, перебила: — Я его боюсь! Ты же говорила, что в квартире ничего не будет происходить. Покачав головой, Дригорович подалась вперед красивой грудью и продолжила объясняться: — Также тебе придется набрать в рот воды и молчать, чего бы это ни стоило, что бы ни происходило! Забудь о Вовике, как будто никогда не видела его! — Ты о чем? — не поняла Настя, напряженно слушая Римму. Сухо усмехнувшись, та пояснила: — Не о чем, а о ком. Он лежит под твоей кроватью. Такая усмешка не понравилась девушке — она словно всех на что-то обрекала. — Так его зовут Вовик? — переспросила она. — Я уже забыла о нем! — Вот и хорошо. И не вспоминай, пока он не появится. — Да нужен он мне, как пятое колесо в телеге! Пускай вообще не возникает! Облюбовал мою спальню, умник! Лучше бы заперся в туалете! — Ну хватит! Разошлась. Давай потише. И они обе замолчали. 16 Наступила ночь. Зуловская и Олег не спускали глаз с окна квартиры, в котором горел свет. Софья удивлялась, что в квартире так долго не ложились спать. Почти все окна в доме погасли, а у Насти продолжали бодрствовать. Посмотрев на время, Олег произнес: — Хватит ждать. Пора. Наверно, смотрят телевизор. Это хорошо. Звук телевизора нам теперь в помощь. — Потянул в себя воздух сквозь расщелины в зубах. Подсветив, Софья тоже глянула на часы: — Может быть, пусть лучше лягут спать? — спросила. — Ведь не станешь же ты стучаться в дверь. Проверив за спиной пистолет, Олег заметил: — Нет такого замка, который бы я не распаковал. По крайней мере, дверного. — Наклонился к бардачку, открыл и вытащил оттуда второй пистолет, передернул затвор, протянул Софье. — Возьми! И пойдем! Взяв оружие, Софья покрутила его в руке. По этим движениям было понятно, что она не первый раз держала пистолет. Мгновение подумала и согласилась: — Полагаюсь на тебя! — раскрыла сумочку и сунула туда оружие, накинула ручку сумочки на плечо и первой выскочила из салона. Движения были твердыми, без суеты. Видно, что она приняла для себя осознанное и категоричное решение отомстить Римме. За нею так же легко и уверенно вышел из машины Олег. Спортивной походкой он опередил Софью, направляясь к подъезду. Из окна темной кухни Римма наблюдала за ними сверху. Когда двое скрылись в подъезде, Дригорович вернулась в комнату и коротко сообщила скукожившейся на диване Насте: — Их двое. Они идут. — Двое? — вздрогнув, как от пощечины, удивилась девушка. Хоть она и ждала этого момента, но оказалась не готова к нему. Вспомнила корявое лицо парня, и все в ней затрепетало от испуга. Совсем недавно она упорно настраивала себя на спокойный лад, и как будто настроила. Как будто готова была оставаться хладнокровной. Оказалось, это не так просто. — А кто второй? — Девушка! — Девушка? — Настя дернулась, словно это о многом говорило ей. Посмотрела на экран телевизора, хотела приглушить и без того слабый звук, но не двинулась с места, только спрятала подбородок в ворот халата. Развернувшись, Римма быстро проскочила по прихожей в спальню, спросила, войдя: — Ты там жив? Не заснул?