Она хотела сказать, что мой отец – кобель. Ну что же, это вполне объясняет его отношения с Анной. Внезапно мне стало даже ее жаль. – В общем, держись от Заревского подальше, – добавила Татьяна, ничуть не огорчившись из-за того, что проговорилась. Я снова посмотрела туда, где стоял Денис, но его уже не было – затерялся в толпе. – Вам просили передать, – официант поднес мне бокал с темно-бордовым вином. – Передать? – вмешалась Татьяна, удивленно приподняв брови. – И кто же? – Молодой человек, – ответил официант. – О, да ты пользуешься успехом, Мика! Кто-то недвусмысленно показывает, что хочет за тобой поухаживать. Ты уже успела познакомиться с кем-то в Москве? Я слегка покраснела, почему-то вспомнив запах, исходящий от наброшенного на плечи пиджака, а в груди заныло от неизъяснимой тревоги. Мне показалось, или спрятанный в вырезе медальон снова нагрелся? Татьяна тоже взяла бокал у проходящего официанта, но выпить мы так и не успели – появился кто-то важный, и она, извинившись, поспешила навстречу новоприбывшему. А я отошла к выходу на веранду. Пить в одиночестве как-то странно, потому я поставила бокал на столик и задумалась, наслаждаясь легким ветерком, прилетающим с улицы. – Не говори, что бросаешь меня! – услышала я вдруг женский голос, доносившей с веранды. – Ну, знаешь ли, это абсолютное свинство. Слышишь, ты – свинья! Мужской голос ответил слишком тихо и неразборчиво. – Ах так?! – нервно засмеялась женщина. – А хочешь, я устрою скандал? И снова я не расслышала ответа, но после него послышался отчетливый звук пощечины, и мимо буквально промчалась умопомрачительная блондинка в платье скорее открывающем, чем скрывающем хоть что-то, а затем… затем появился Денис. Совершенно спокойный, и только легкое покраснение на левой щеке свидетельствовало о том, что он и был вторым участником диалога. Вот и подтвердились слова Татьяны! Нет, все-таки, пожалуй, стоит выпить. Я уже собиралась взять со столика бокал, но ко мне снова подскочила хозяйка. – Приехал Вячеслав, – сообщила она. – Ищет тебя. Она подхватила мой бокал и сделала глоток. «Вот и отлично, – мелькнуло в голове. – Если вино от него, то и не нужно было его пить». – Мика! – послышался тем временем хорошо поставленный голос отца. – А вот и моя дочь! С его прибытием меня словно подхватило мощным течением. Отец, кажется, задался целью познакомить меня со всеми. Перед глазами проплывали чьи-то лица, на меня обрушились чьи-то имена, влетающие в одно ухо и тут же вылетающие из другого. Единственное, чего я опасалась, – новой встречи с Денисом. Но странно, он будто исчез. Отец протащил меня по всему залу и, очевидно, выполнив свой долг, нетерпеливо огляделся. – Где же Таня? Пообщайся с ней, а мне нужно отлучиться, чтобы решить пару срочных вопросов. Я не возражала. В обществе хозяйки дома, как ни странно, оказалось гораздо спокойнее и уютнее, чем в компании собственного отца. «И все же неужели он такой же, как Денис? – с ужасом подумала я, покосившись на будто вырезанный из камня профиль. – Неужели они поссорились из-за какой-то девицы?» Тем временем с другого конца зала послышались взволнованные голоса. Там что-то определенно случилось. Сердце вдруг забилось где-то в горле, мешая дышать. – Что еще случилось?! – спросил отец с явной досадой. Должно быть, у него и вправду нашлись здесь очень важные дела. Мы подошли ближе. Из-за собравшейся толпы нельзя было что-либо разглядеть, но в этот момент люди расступились, пропуская врача, оказавшегося на месте невероятно быстро, и я заметила белую руку, украшенную знакомым рубиновым браслетом. Теперь я знала, кто именно лежит сейчас на полу… Поезд Красноярск-Петербург, сентябрь, 1913 год – Это женское купе, – услышала Лиза за дверью и прижалась к стене. Сердце застучало в учащенном ритме. – Мы уже почти все осмотрели, – продолжал все тот же мужской голос. – Знать бы, ваше высокоблагородие, что ищем. «Надворный советник? – удивилась Лиза. – Зачем же он здесь?» А взгляд невольно уперся туда, где среди багажа был припрятан саквояж Дмитрия. Вот что, если она теперь соучастница преступления? Что сказал бы батюшка? Она замерла, изо всех сил вслушиваясь в то, что происходит за дверью. – А сие вас не касаемо, – едва различимо ответил глуховатый низкий голос. Из-за ковра, устилающего коридор, звука шагов не было слышно, оба уже удалились от ее двери. Значит, миновало. Но что же там, в багаже? Лиза закусила губу. Вот бы посмотреть хотя бы одним глазком, просто убедиться, что ничего особо предосудительного. Но разве можно без спроса влезать в чужие вещи? Она подошла к багажу, затем вернулась к двери и прислушалась. Тихо. Смотреть или не смотреть? Вдруг там что-то ужасное? Девушка до боли сжала пальцы. Нет, лучше спокойно устроиться у окна и почитать книгу. Лиза так и сделала, но строчки плясали перед глазами – не хуже цыган. Терпеть далее оказалось невыносимо. Вернувшись к багажу, она решительно открыла саквояж. Тряпки… Очень много тряпок, оборачивающих что-то довольно большое. Стараясь действовать осторожно, Лиза принялась медленно разворачивать спрятанный предмет. Предательское сердце колотилось так громко, что едва не заглушало грохот поезда. «Я только посмотрю. Одним глазком и сразу закрою», – уговаривала она себя. И вот последняя преграда преодолена. Пальцы нащупали что-то твердое и холодное. Какой-то металлический ящик. Может, сейф? Что, если Дмитрий ограбил банк? Нет, этого просто не может быть… Ее слегка мутило, наверное, от страха, а руки онемели и дрожали. Она, уже нетерпеливо, отбросила в сторону грубую материю и с недоумением уставилась на странную конструкцию, открывшуюся взгляду. Нет, на сейф это, к счастью, совсем не похоже. Грубо сделанный металлический ящик со странным замком-щеколдой. Наклонившись, Лиза почувствовала кисловатый запах металла и пороха. И тут в голове вспыхнуло осознание. Бомба! Бомбой убило Великого князя Сергея Александровича. А еще несколько лет назад юная Лиза слышала, как отец обсуждал с гостем убийство какого-то губернатора, которому во время покушения оторвало руку и голову, а на похоронах в гроб, вместо головы, ему положили шар из ваты. Эта ужасающая подробность так потрясла девочку, что живо запомнилась до сих пор. Значит, надворный советник здесь, чтобы поймать преступника, бомбиста. Он здесь, чтобы поймать Дмитрия. Ей живо вспомнилось, как Рагозин держался в вагоне-ресторане, как поспешно и… и неискренне пресек обвинение в неблагонадежности. Лиза поднялась на ноги: нужно пойти и донести! Убийцы должны быть переданы в руки закона. Она одернула платье, пытаясь привести себя в благопристойный вид, поправила вечно выбивающиеся из прически волосы и решительно направилась в коридор. Проводник и двое господ в партикулярном платье без всяких знаков отличия осматривали купе, находящееся в конце вагона. Лиза двинулась к ним и замерла, пригвожденная колючим внимательным взглядом одного из них. Этого невысокого человека с залысинами она видела впервые, а вот второго, очевидно, его помощника, встречала на выходе из ресторана. И, хотя тот господин оставил по себе весьма неприятные впечатления, его начальник показался Лизе значительно хуже. От одного его взгляда становилось не по себе. Видимо, он и есть тот самый надворный советник. А она вдруг вспомнила трясущегося, как в лихорадке, Дмитрия. – Что вам угодно? – услужливо повернулся к ней проводник. Лиза с трудом проглотила тугой комок, перекрывший горло. – Я… я хотела бы чаю, – едва слышно проговорила она. Лиза сама не помнила, как вернулась к себе, непослушными пальцами замотала в тряпки свою страшную находку и, закрыв саквояж, заложила его шляпной коробкой. Девушку трясло, и даже горячий сладкий чай не помог прийти в себя. Она ощущала опасность всей кожей. Может ли бомба взорваться прямо сейчас? При особо сильном сотрясении вагона Лиза едва не переставала дышать. Наверное, потому вся ночь прошла словно в бреду, а наутро девушка ощущала такую слабость, что едва могла подняться с постели. Наташа обеспокоенно хлопотала вокруг хозяйки и едва ли не силой заставила ее выпить хотя бы чай, вновь не согревший, ни принесший успокоения. Только ближе к обеду Лиза нашла в себе силы подняться и выйти на станцию, где они остановились, чтобы немного подышать свежим воздухом, которого катастрофически недоставало ее легким. И пожалела об этом, едва не наткнувшись на господина Вербицкого, любезничающего с рыжеволосой красавицей. Лизе показалось, что парочка даже не заметила ее, однако, когда девушка возвращалась в вагон и едва не оступилась на металлических ступенях, ее поддержала чья-то сильная горячая рука. – Вам плохо, – не спросил, а, скорее, утвердил факт Денис Вербицкий. – Вам нужно показаться доктору. – Нет, спасибо, – Лиза поспешно отдернула руку. – Заверяю вас, что все хорошо. Он смотрел на нее, чуть прищурившись, наглым взглядом кота, обманчиво-расслабленного, но готового в любой момент выбросить вперед когтистую лапу. – Все хорошо, – повторила она с нажимом. – Мне кажется, ваша дама осталась одна? Он улыбнулся, как умеют улыбаться эти наглые франты с напомаженными усиками, и она, путаясь в юбке, поспешила прочь по коридору. Вечером Дмитрий забрал свой ужасный саквояж. Он избегал смотреть Лизе в глаза, и это хорошо, потому что она не знала, что ему сказать, и чувствовала себя все хуже и хуже. Глава 6