Дядя… Лизе хотелось зажать руками уши, чтобы не слышать больше ни единого слова. Родной брат папеньки, самый близкий человек, что остался у нее на этом свете. За что же он так с ней? Почему? Разве можно живого человека, родную кровь травить до смерти? Но тут же в голову пришли мысли о том, как батюшкин поверенный Афанасий Михайлович смотрел на дядю, как подолгу они сидели, запершись в кабинете. Дядя выходил оттуда весь красный, с трясущимися руками и начинал громко распекать прислугу. Батюшкин поверенный показывался весь бледный и, бывало, не сказав ни единого слова, куда-то ехал. Видно, нелады у дяди с бумагами. Но разве бумаги и деньги стоят загубленной человеческой души? Разве можно вот так ради них отправить человека на верную смерть?! Дядя каждое воскресенье прилежно ходил на службу в церковь, но если Наташа говорит правду, выходит, нет на нем креста! Неспособен крещеный человек такие злодейства совершать! А может, лжет Наташа. Она ведь, чтобы с себя вину снять, и соврет – недорого возьмет. Пока эти мысли медленно проплывали в тяжелой от болезни голове, разговор в соседнем купе закончился, и дверь распахнулась полностью. – Вот, полюбуйтесь, Елизавета Петровна, – сказал Вербицкий, поддерживающий под локоток поникшую Наташу. – И как с ней поступить прикажете? Вызываем жандармов и начальника поезда? – Нет, – язык едва слушался ее, а в голове стучала мысль: нельзя, нельзя выносить семейное дело на всеобщий позор. – Нет, – повторила она громче. – Доедем до Санкт-Петербурга, там у меня тетя, она поможет. Вербицкий посмотрел на нее с удивлением. – Вы уверены, Елизавета Петровна? – Да, – она слабо кивнула. – Это дело семейное. – Понятно, – он посмотрел на Наташу, явно обрадовавшуюся отсрочке наказания. – Ну что же, не имею права спорить. Давайте запрем ее, чтобы не сбежала. А я к вам сейчас врача приведу, не волнуйтесь, придумаю, что сказать, чтобы ваше семейное дело перед всеми не открывать. Лиза молчала. Отвечать у нее не было сил, но Денис Константинович и вправду устроил все в лучшем виде. Наташу заперли в соседнем купе, перекрыв ей проход и в хозяйское, чтобы не учинила чего, а после укрепляющего средства, данного доктором, Лизе стало слегка получше. Вставать она еще не могла и все больше спала, забываясь тяжелым сном, полным кошмаров. Каждый раз она умирала тысячью способов – то падала с моста, то попадала под колеса поезда, то горела в огне. Этой пытке не было конца, и часто, проснувшись, она не хотела засыпать, но все же засыпала, чтобы снова оказаться перед бездной. Но постепенно кошмары отступили. На третий день Лиза уже поднялась и даже вышла на перрон, чтобы подышать свежим воздухом. «Вот бы сойти здесь и затеряться среди этих простых и честных людей», – думала она, глядя на скромное здание вокзала, явно третьего класса. В воздухе сладко пахло ванильной сдобой, и Лизе даже захотелось есть. «Я жива», – сказала она себе и улыбнулась. Вернувшись в купе, Лиза задремала, и только вечером обнаружилось, что Наташа пропала. Купе оказалось взломано, и девушка исчезла. Выходит, были у нее сообщники и в поезде… Часть 2 Дмитрий Глава 1 Он лежал в кузове «газельки», сжимая складной карабин «Тигр», и понимал, что пути назад уже не будет. То, что он сейчас сделает, перевернет его жизнь, но имелся ли у него выбор и раньше? Информатор сообщил, по какой дороге двигается от аэропорта машина, а также цвет и номер. Его дело теперь – спустить курок. В этом месте дорога изгибалась крутым обрывом. Достаточно пробить колесо – и дело сделано. Видит Бог, не он выбрал все это. Они дружили втроем с самого детства. Он, Лиза и Лера. Даже в пять лет Лера была удивительной красавицей, похожая на Златовласку из сказки. Она всегда казалась Диме слишком красивой и словно немного нереальной. Их родители приводили всех троих на один двор, но даже совместные игры почему-то не делали Леру ближе. Другое дело – Лиза. Вот она была своей без всяких сомнений. Лет в десять они с Лизой ходили выяснять отношения с мальчишками, напугавшими Леру, и даже подрались тогда. Конечно, и в школе все трое учились в одном классе и держались друг друга, несмотря на многочисленные насмешки над их треугольником. При этом Лера всегда была звездой и той, о ком заботятся. Только Дима и Лиза знали, что у Леры не было матери, – она уехала за границу, где устроила лучшую жизнь, оставив ребенка бывшему мужу, получившему инвалидность после участия в боевых действиях, и он фанатично любил дочь. Прямолинейный, неуклюжий в мирной жизни, как и многие военные, он терялся перед малышкой и умудрялся покупать ей самые несуразные вещи. Хорошо хоть мамы Димы и Лизы, как могли, опекали сиротку и с удовольствием наряжали ее, как куколку. Отец Димы тоже был военным и умер от инфаркта еще совсем молодым, а мать отчаянно любила своего мальчика и заботилась о нем. Несмотря на опеку над Лерой, она частенько повторяла сыну, что эта девочка – ему не пара. Когда Лере исполнилось четырнадцать, начались такие проблемы с мальчишками, какие и не снились им в десять. Дело осложнялось тем, что Лера оставалась удивительно наивной. Несколько раз Диме пришлось всерьез за нее драться, хотя дрался он не очень хорошо и откровенно этого не любил. А Лиза старалась не выпускать подругу из вида. Сама Лиза выросла довольно милой, хотя совершенно меркла на фоне эффектной Леры. У Лизы были темные гладкие волосы, серые глаза и худенькая, почти мальчишеская, фигура. Именно она являлась в их троице мотором. Лиза училась лучше их всех и имела четкую цель: стать переводчиком. В их пятнадцать лет Лизины родители уехали в длительную командировку в Америку, а девочка осталась с бабушкой, зато проводила теперь каждое лето у родителей, где усиленно совершенствовала язык. Во время Лизиного отсутствия все и случилось. Им было уже по девятнадцать. Лиза училась на филфаке МГУ, Дима без большого энтузиазма жевал гранит юриспруденции, наслаждаясь свободой от мамы в бабушкиной квартире, а Лера, окончившая колледж, пока еще не определилась с занятием. Она могла бы пойти в модели, однако отец оказался категорически против. «Только через мой труп», – заявил он, и Лера, получавшая деньги на карманные расходы, не спорила. Ей и самой не слишком хотелось в мир шоу-бизнеса, она не была борцом. Так вот, летом, когда Лиза гостила у родителей, а Дима целыми днями подрабатывал в ресторанчике, Лера и познакомилась с Мистером Икс. Признаться, Дима не сразу понял, что происходит, – просто Лера вдруг исчезла с его орбиты, частенько не отвечала на звонки и вечно была чем-то занята по вечерам. Как-то Дима увидел, как у ее дома остановилась огромная черная машина с тонированными стеклами, и оттуда выпорхнула счастливая Лера. Он нагнал ее уже у подъезда и прижал к стене, требуя рассказать, что происходит. Лера смеялась, от нее пахло шампанским и незнакомыми духами, и отговаривалась она тем, что уже большая девочка и не нуждается ни в чьем контроле. – Я скажу твоему отцу, – пообещал тогда Дима, и Лера тотчас потеряла прежний гонор. – Ты пойми, я его люблю! – лепетала она, размазывая по щекам слезы. – Он такой замечательный! Знаешь, как его уважают! Мы были в ресторане, и все официанты стояли навытяжку. Он им такие чаевые оставляет, что его едва ли не на руках носят! Дима, который и сам был официантом, сглотнул. – Но ты не представляешь, какой он ласковый и одинокий на самом деле, – продолжала Лера, ухватив друга за ворот белой футболки. – Он доверяет мне. Понимаешь? Я его люблю, я такая счастливая! Только не говори папе. Еще рано, мы сами потом скажем. Димка, если любишь меня, пообещай, что ничего говорить не будешь! И он, конечно, пообещал. Что еще оставалось делать. Он даже прикрывал ее перед отцом, оправдывая вечерние отлучки. Знать бы, что ложь приведет его в этот ужасный фургон! В августе он заметил, что Лера – словно бы слегка не в себе. Она уклонялась от встреч, а когда Дима настаивал, то едва узнавал подругу, такой нервной и несчастной она выглядела. – Твой принц на белом коне показывает себя ослом? – спрашивал ее Дима. – Не твое дело, – огрызалась Лера. Лиза, хоть еще не вернулась из Америки, тоже понимала, что происходит нечто неладное, и по вечерам названивала Диме с вопросами. «Лера не хочет со мной разговаривать. Что с ней происходит?», – спрашивала она. Дима урезонивал подругу, повторяя, что невозможно сделать выбор за другого человека, и, если Лера не хочет, чтобы ей помогали, нельзя сделать это насильно. «Ты не понимаешь! Ей явно очень плохо, мы должны ей помочь!» – едва не плакала Лиза. Она должна была вернуться всего лишь через неделю и думала, что ситуация вполне ждет. Но все оказалось совершенно не так, как думалось. Лиза вернулась аккурат на Лерины похороны. Горсть таблеток – и никакой записки. Но случившееся было и так слишком очевидно: ее бросили. Лерин отец не смотрел на бывших друзей своей дочери, сиротливо жавшихся где-то с краю. Дима и Лиза сами пришли к нему, умоляли о прощении и наткнулись на суровый отпор – враз постаревший мужчина словно их не слышал. – Уходите, – просто ответил он, разворачивая кресло-каталку, на которой провел последние двенадцать лет. Они находились в Лериной бывшей квартире, расположенной в старой пятиэтажке. Две узких комнаты, крохотная кухня, старая обшарпанная мебель, бледно-желтые обои, давно нуждающиеся в замене… Виктор Павлович зарабатывал немного, хотя продолжал работать, несмотря на инвалидность. Все деньги, конечно, шли на дочь – у нее были модные платья и сумки и только качественная обувь. Но вот на ремонт в квартире уже недоставало. Лера часто жаловалась, что не может жить в таких условиях. Ей хотелось чего-то другого. Просто притча о том, что нужно соизмерять свои желания. – Мы хотим отомстить! Это сказала Лиза, и Дмитрий вздрогнул. – Что? – кажется, впервые после случившегося Лерин отец посмотрел прямо на них. – Мы отомстим за Леру, – повторила Лиза твердо. – Мы покажем этому богатому ублюдку, что зло всегда возвращается. Дима молчал. Он не знал, что и сказать. Разве месть – это не что-то очень древнее? Ладно там Кавказ, где еще недавно был в ходу обычай кровной мести, но они же вполне цивилизованные люди! О какой мести она может говорить? Наверняка Лиза просто помешалась, и Виктор Павлович сейчас ее одернет. – Вы поможете мне отомстить? – спросил Лерин отец глухо. – Да! – тотчас ответила Лиза. А Дмитрий молчал, пока в него не уперся угрюмый, прорезающий насквозь взгляд искалеченного человека, потерявшего последнее, что у него было. И тут, словно вопреки его собственной воле, с губ льдинкой упало это «да». Упало и зазвенело по полу. – Ну что же, – Виктор Павлович тяжело перевел дыхание, – спасибо, что друзья у меня еще остались. Я собрал информацию и нашел человека, который нам поможет. У него свой собственный зуб на того молодчика. Он сам не станет ничего предпринимать, но подскажет, как нанести удар, и поможет обеспечить подходящие условия. Дима кивнул, он уже встречал таких чистоплюев, на поверку оказывающихся гораздо хуже самых злостных бандитов и хулиганов. – Вполне вероятно, что вы слышали имя того, из-за кого умерла Лера, – продолжал старик, переводя взгляд с одного на другого. – Это известный бизнесмен и политик Санев. Что, не испугались? Признаться, Диме стало очень даже не по себе. Хуже нет, чем затевать дело против такого человека. У него и полиция, и юристы купленные. Разве можно что-то против него сделать?! – Мы не боимся. Мы же обещали, – мягко напомнила Лиза, не отводя глаз.