Однако случай действительно проявить себя долгое время все не представлялся. Наконец, один из университетских приятелей познакомил Дмитрия с настоящими серьезными людьми. Они курили крепкие, дурно пахнущие сигареты, от дыма которых щипало глаза, и говорили о политике и преображении России. В политике Дмитрий не очень разбирался, однако суть понимал и полностью разделял мнение о несправедливости нынешнего общества. Он все больше вслушивался и молчал, поэтому даже удивился, когда один из серьезных людей, известный в их кругу под именем Рагим, как полагал Дмитрий, именем не настоящим, поманил его однажды желтым, пропитанным табаком пальцем. – Из тебя будет толк, ты – дельный человек, – сказал Рагим, хлопнув Дмитрия по плечу так сильно, что тот покачнулся. – Можно ли тебе доверять? – Можно, – Дмитрий судорожно сглотнул в предчувствии чего-то необычайно важного. А Рагим впился в него взглядом, казалось, пронзающим насквозь, покачал головой и продолжил: – Есть одно важное дело. Справишься – будешь мне другом, считай братом. Подведешь… – взгляд сделался таким тяжелым, что Дмитрий едва его выдерживал. Даже выпивший отец, казалось ему, выглядел ласковей. – Я справлюсь! – заверил молодой человек, чувствуя, как неистово бьется под заношенной тужуркой сердце. – Верю тебе, верю… Вот за этим-то делом Дмитрий и оказался у черта в заднице, на задворках Российской империи. Дело, вроде, нехитрое – забрать груз да привезти, а на душе неспокойно. – Еще водки, – окликнув проходящего человека, велел Дмитрий. Завтра, уже завтра он должен забрать груз и сесть на скорый поезд в Санкт-Петербург. Хороший билет, да и сам поезд, не зря известный далеко за пределами страны, способствовали спокойной поездке. Дай Бог, и пройдет все хорошо. Осушив еще стопку, Дмитрий расплатился и, покачиваясь, вышел на улицу. Здесь, за Уралом, осень уже полновластно вступила в свои права, а холодный ветер с реки пробирал до костей. «Бросить бы все», – с тоской подумалось Дмитрию, но ведь не бросишь. Увяз коготок – пропадать всей птичке. Добравшись до дешевой меблированной комнаты, снятой на двое суток, Дмитрий сразу лег и забылся тревожным сном. Снилась ему какая-то дрянь. Будто он бежит по бескрайнему полю, спасаясь от неведомой опасности и поскальзываясь в жирной грязи, падает, и саквояж у него такой странный, с ремнем через плечо. В этом сне Дмитрий точно знал, что заглядывать в этот саквояж нельзя… А дальше было серое и какое-то особо промозглое утро, долгие поиски нужного адреса – на извозчике, к сожалению, пришлось сэкономить, встреча с неприятным простуженным человеком, лицо которого наполовину закрыто поднятым воротником… Когда саквояж с тем, за чем Дмитрий и прибыл в Красноярск, оказался в руках у молодого человека, тот вздохнул едва ли не с облегчением. Хотя именно теперь и начиналась самая опасная часть. «Мне повезет. Мне обязательно должно повезти», – словно заклинание, повторял Дмитрий и едва не забыл обо всем, когда увидел на перроне тоненькую сероглазую девушку. Ее красота не казалась броской, но в ней ощущалось нечто такое… Штучность что ли, особенность, которые сразу привлекали взгляд. Он едва не столкнулся с ней при входе, а еще этот ужасный носильщик привязался – хотел помочь. Пришлось сказать, что в саквояже образцы. А что еще везти студенту с Зауралья?.. Только очутившись у себя в купе, Дмитрий перевел дух. Ну вот и начались приключения. Он же их хотел? Желания, как говорят, иногда сбываются. Глава 2 Опасные тропы Алиби… Прежде всего – алиби… Дмитрий трясущимися руками сунул в телефон свою симку и пролистал адресную книжку. Ага, вот это подойдет. Вызов приняли после сотого гудка. – Кто еще? – голос был заспанным и явно недовольным. – Лена, ангел мой, – проговорил Дима, слегка задыхаясь и с трудом удерживая нервную дрожь, – скучаю, просто не могу! Приезжай ко мне, солнышко! – Ты ополоумел, Морозов? – рявкнула трубка. – Сколько вообще времени? На часах было два часа сорок семь минут. – Время – это пустяки. Два часа – и что? Что такого? – зубы начинали стучать все отчетливее, но следовало держаться. Пусть на ее мобильном останется его звонок. Все случилось почти час назад. Лучше бы позвонить раньше, но не получилось, не смог… Это ничего… От места происшествия до его дома на долбаной окраине меньше, чем за час, не доберешься даже по пустым ночным дорогам. Если будет расследование, полиция поймет, что Дима не мог оказаться дома так быстро, а значит, он совершенно ни при чем! – Два часа? Ты совсем спятил? Ты что там, пьяный? Ну, знаешь ли… Трубка замолчала. Значит, Лена сбросила вызов. На всякий случай Дмитрий перезвонил – не берет. Отлично, поставила на беззвучный режим. Теперь нужно приступать к реализации остальных частей плана. Он добрался ближе к шести – замерзший, усталый и совершенно измученный. К счастью, знакомых не попалось, только в холле столкнулся с какой-то женщиной, вышедшей выгуливать маленькую, но оттого не менее вредную собачку. Собачка его злостно облаяла, а Дмитрий опустил голову, но все же успел поймать осуждающий взгляд женщины – она приняла его за пьяного. Он и вправду был совсем как пьяный и едва стоял на ногах. Закрыв дверь квартиры, он тяжело привалился к ней спиной, пытаясь отдышаться. Тут Дмитрию пришло в голову, что за ним уже пришли и ждут его в комнате. Он метнулся туда в грязной обуви и с радостью убедился, что ошибся. Никого не было. Но это еще ничего не значило. Включив ноутбук, он принялся смотреть, не просочились ли в сеть сведения о вчерашних происшествиях. Заголовок мог бы оказаться броским: «Смертельный зигзаг! Две девушки с разницей буквально в несколько минут погибают на одном участке дороги. Что это: случайность, мистика или что-то еще?» Но, к счастью, ничего подобного не было. О гибели дочери Санева тоже не сообщалось. Новость пока не дошла до прессы? Странно. Бросив вещи неряшливой кучей прямо на пол, Дмитрий встал под горячий душ и долго смывал с себя грязь и страх минувших суток. – Я поссорился с Лизой, – повторял он, стоя под струями воды, – и пил. С пьяни звонил Лене, все по пьяни звонят бывшим. Это нормально… С утра выходил проветриться… Больше ничего не знаю. Где Лиза, не знаю. В последний раз видел ее вчера в пять. Поссорились из-за пустяка – она как раз вернулась из Англии вся такая возбужденная и упрекала, что у меня ни нормальной работы, ни смысла жизни… А есть ли у меня этот смысл?.. Надо маме позвонить… Как она там? Но потом, когда все образуется. Дмитрий махнул рукой, выключил воду и, оставляя за собой лужицы, прошел на кухню. Там в шкафчике у раковины стояла непочатая бутылка коньяка. Пить не хотелось, но было нужно. Он вытащил бутылку, стопку, пошарив в холодильнике, извлек нарезку дешевой колбасы и неизвестно как оказавшуюся там банку зеленого горошка. Затем натянул на мокрое тело джинсы и сел на старый продавленный диван. Ага, сойдет. Теперь пора начинать, чтобы наверстать упущенную ночь. Он залпом выпил первую стопку, и перед глазами возникла Лиза, лежащая головой на руле. Оглушительно мертвая. – Мы поссорились, она уехала, – повторил он, опрокидывая в себя вторую рюмку. – Простая ссора, с кем не бывает? Я ее, между прочим, любил. В горле запершило, а из глаз брызнули слезы. Пришлось вытереть их кулаком и влить еще одну стопку. Его затошнило, но он только совал в рот куски колбасы и глотал их, даже не жуя. Может быть, его уже ищут. Как быстро это происходит? Что, если Лерин отец его сольет? Нет, не может быть. Старик очень себе на уме, но честный. Кремень, а не старик. Диме до него – как до другой Галактики пехом. А что, если Лиза выжила? Что, если сейчас она дает против него показания? Дмитрий затряс головой, пытаясь вытрясти из нее ненужные мысли. Думать об этом нельзя. Ни в коем случае. Они поссорились, и Лиза уехала. Он не знает, где она и что с ней. А Лена… С Леной у него был первый секс, случившийся назло обеим подругам, предпочитающим переглядываться и дразнить его. Когда они с Леной переспали, Лизу это сильно задело. Леру – нет, а Лизу… Смешно, вокруг него – три девушки, и все на «Л». Видимо, это судьба, а от судьбы не уйдешь. – За прекрасных «Л»! – провозгласил Дмитрий, поднимая полную стопку. Когда в дверь позвонили, он уже давно спал тяжелым пьяным сном. …Виктор Павлович отстранил покачивающегося Дмитрия и въехал в квартиру под возмущенный скрип колес инвалидного кресла. – Напился, как свинья, – укоризненно произнес Лерин отец, оглядывая молодого человека. Дима только промычал в ответ. Голова раскалывалась. Если бы от трезвона не было еще хуже, он бы вообще не открыл дверь. – Давай, приходи в себя, – Виктор Павлович покатил кресло в кухню. – Где у тебя кофе? – Мы поссорились, и она уехала. А я всю ночь был дома и пил, – пробормотал Дмитрий, закрывая дверь. – Что ты там говоришь? – Ни-чего, – он неплохо знал Лериного отца и понимал, что просто так от него не отделаешься, тем более, что тот, несмотря на все трудности, прикатился на своем кресле. Пришлось идти умываться. Дима долго отфыркивался. Холодная вода вызывала дрожь, но слегка приводила в чувство. В это время Виктор Павлович успел сварить ему кофе и поставил на стол, подрагивающий из-за того, что одна из ножек была чуть короче других, дымящуюся чашку. Дима, обжигаясь, отпил и тихо выругался.