Поезд Красноярск-Петербург, сентябрь, 1913 год Милость провидения явилась, откуда не ждали, и приняла облик тоненькой изнеженной девушки. До самого последнего момента Дмитрий все никак не мог поверить в благополучный исход и нервничал, когда его купе обыскивали. – Хорошее у вас купе, – многозначительно произнес господин в партикулярном платье, острым взглядом отметив тщательно спрятанные потертости костюма и соотнеся его с классом билета. – Хорошее, – с вызовом подтвердил Дмитрий, пока жандарм досматривал вещи. – А что, разве студентам запрещено сейчас ездить вторым классом? – С чего же запрещать, если у студента деньги имеются, – взгляд надворного советника, брошенный на нехитрый скарб студента, заставил Дмитрия покраснеть. – Так не мои деньги, – произнес он, не позволяя себе отвернуться или опустить голову. – Я с поручением на фабрику ездил, вот и билет достойный… А что вы ищете? – перешел он в наступление, вспомнив, что лучший способ защиты – нападение. – Если запрещенную литературу-то не держим-с. Я, между прочим, юридическую науку изучаю, так что знаю, что запрещено, а что дозволено. – Вижу, вижу, – отозвался надворный, заметив, что жандарм уже закончил досмотр. – Повезло вам, господин студент. Ну что же, счастливой дороги. Надеюсь, не свидимся. – А я как надеюсь, – едва слышно буркнул ему вслед Дмитрий и размашисто перекрестился. Бог миловал. И тем не менее ночью ему плохо спалось, а в перестуке колес по шпалам так и слышался тревожный стук в дверь… То, что саквояж остался у Лизы, вызывало у Дмитрия беспокойство. Женщины, как известно, народ любопытный: что, если откроет? Ладить с противоположным полом, несмотря на собственную смазливую внешность, Дмитрий не умел, а потому предпочитал побыстрее закончить дело. Одна мысль о том, что придется с кем-то объясняться, а еще успокаивать непременную истерику, уговаривать, объяснять, приводила его в ужас. Значит, саквояж следовало забрать как можно скорее. К чему Дмитрий и приступил, когда волнение, связанное с обысками, улеглось. В коридоре он столкнулся с франтом, любезничающим с рыжей красоткой, по виду похожей скорее на какую-то актрису, да и смеялась она излишне громко. «Вот у кого забот нет», – заметил Дмитрий но, проходя мимо рыженькой, постарался прижаться к стене, чтобы не коснуться ее даже полой одежды. Конечно, она была эффектнее и фигуристее простенькой, в целом, Лизы, но в ее обществе, наверное, даже чувствуешь себя неловко. Уж слишком красивая, с перебором. Такая еще опаснее любой бомбы, про таких и матушка говорила, что они до добра не доводят. Видимо, рыжая заметила его маневры, потому что посмотрела на Дмитрия внимательным, словно пронизывающим взглядом. Так, словно знала о нем то, что не знал о себе даже он сам. Дмитрий покраснел, сетуя на то, что так легко покрывается румянцем. И, забирая у Лизы свой саквояж, он еще чувствовал неловкость, а потому избегал на нее смотреть и буркнув: «Спасибо», поспешил убраться. Его слегка смущала мысль, что Лиза теперь слишком много знает. А на следующий день он заметил у ее купе этого отвратительного франта, и настроение совершенно испортилось. – Елизавета Петровна больны и никого не принимают, – сказала ее горничная, наглая и развязная здоровая девка – такой бы не барышень сопровождать, а поле пахать. «Не хочет разговаривать. Что, если знает?» – кипятком обожгла мысль, и Дмитрий поспешно укрылся у себя в купе. Еще полтора суток он просидел у себя почти безвылазно, каждую минуту ожидая сурового стука в дверь, но никто так и не пришел… Однако Дмитрий знал, что на этом неприятности его не закончились. И был прав. В тот день он решился подойти к двери Елизаветы Петровны, чтобы, наконец, поговорить с ней после всего, что случилось. Нет, откровенничать Дмитрий не собирался, скорее хотел прощупать почву. На стук не открыли, хотя внутри, похоже, горел свет. – Елизавета Петровна! – позвал тихонько Дмитрий. Ответа не было. Зато со стороны соседнего купе послышался легкий шум. – Это вы, студент? – спросил смутно знакомый женский голос. – Это Наташа. Вы меня слышите? Удивленный тем, что горничная разговаривает с ним через дверь, Дмитрий шагнул поближе. – Да, это я, а в чем, собственно, дело? – спросил он, припав к хлипкой двери вагона. – Отоприте эту дверь, – неожиданно попросила Наташа. Это было уже за гранью добра и зла. – Ну, знаете ли… – он отвернулся, собираясь уйти, когда его остановили. – А я знаю, что у вас в саквояже! Я видела, что Елизавета Петровна его прятала, и заглянула туда, когда она выходила. Дмитрий вздрогнул. Ему показалось, что в спину, прямо между лопатками, ввинтилась пуля. – Хотите, чтобы я донесла об этом? – Наташа явно спешила закрепить достигнутый успех, и Дмитрий поежился. – Вы лжете, – сказал он неуверенно, вновь повернувшись к двери. – А вот барину, который осмотр устраивал, так не покажется, – ответила проклятая девка почти торжествующе. Дмитрий вздохнул. С минуту ему казалось, что правильнее будет просто развернуться и уйти, не поддаваясь на угрозы, но потом чувство осторожности победило. – Хорошо, – выдавил он с трудом. Горло пересохло. – Я открою дверь… Я постараюсь… Часть 3 Мика Глава 1 Круг замкнулся – Какая честь! – проговорил Денис сухо. – Вижу, что вы с отцом всерьез взялись меня провоцировать. Ну что же, неудивительно, что и ты участвуешь в этом развлечении. Но, смотри, как бы не вышла промашка. Ты – на моей территории, и здесь всемогущий Санев тебе не поможет. – Ты о чем? – на всякий случай я отступила. Не станет же он убивать меня прямо сейчас, на глазах у свидетелей. Или станет?.. Кто этого ненормального знает. – И где же он сам? – молодой человек огляделся. – Неужели все-таки струсил и послал тебя одну? Я покраснела, чувствуя, что сейчас сорвусь. – Никто меня не посылал, – голос, благодаря неимоверным стараниям, звучал почти спокойно. – И мне казалось, ты сам пригласил моего отца. – Я отправил ему приглашение в качестве демонстрации того, что прекрасно понял его игру. – А в какую игру играешь ты? – я уставилась на него. Честное слово, мне просто надоело бояться. Вместо ответа Денис поманил официанта и взял у него два бокала с шампанским. – Не отравлено, – он протянул мне чуть запотевший бокал. Я, не отводя взгляда, приняла и демонстративно сделала большой глоток. Шампанское оказалось освежающе-приятным. Легкие пузырьки слегка пощекотали небо и заплясали в крови, переливаясь радужным серпантином. – Садись, – Денис кивнул на кожаный диван. Я села, закинула ногу на ногу и качнула изящной туфелькой. Пусть даже это временный эффект, вызванный легким опьянением, но мне было приятно. Забавно самой прийти в логово льва и делать вид, будто это простое сафари со всей причитающейся туристической мишурой, селфи и гарантированной безопасностью. Денис медленно отпил из своего бокала, разглядывая меня со странным интересом. – Ты изменилась. Не ожидал, что ты вырастешь такой, Мика, – проговорил он и перевел взгляд с меня на свой бокал. – А какой я была? – не удержалась я от вопроса. – Капризной, наглой, себялюбивой и глупой, – выдал он без малейшей паузы. – И еще злой, по-настоящему злой. Помнишь, почему Анна занимается спасением животных? Ах, не помнишь? Ну да, зачем тебе помнить о таких мелочах. Я хмыкнула: даже если это так, мог бы держаться с девушкой и поделикатнее. – Благодарю, что оценил мое ангельское терпение, готовность к альтруизму и ум, – парировала я. Он усмехнулся и добавил: – Вот я и говорю, что ты изменилась. Совсем не уверен насчет других качеств, но то, что поумнела, – это точно. Не в хорошую сторону поумнела. – Просто лавина комплиментов! Вижу, ты был и остаешься настоящим джентльменом, – я сделала еще один глоток. – Кстати, раз уж мы так мило общаемся, можно узнать, что вы там с моим отцом не поделили?