– Спасибо, я справлюсь, Денис Константинович, – поспешно ответила Лиза и, воспользовавшись растерянностью Дмитрия, выскользнула из его рук и почти бегом устремилась к своему купе. От слов Вербицкого горели щеки. Неужели он подумал, что она крутит роман с этим нелепым Рагозиным?! Но не оправдываться же теперь. Кажется, он видел ее уже во всех мыслимых и немыслимых неловких ситуациях. Ну почему, почему ей так не везет?! Рагозин подошел к Лизе на следующий день, когда она вышла на завтрак, твердо решив делать вид, будто ничего не произошло. – Простите меня, нижайше прошу, Елизавета Петровна, – пробормотал он. – Сам не знаю, что на меня вчера нашло. Просто все сразу… – он смутился и замолчал, неловко переминаясь с ноги на ногу. «И все-таки он хороший. И довольно милый», – решила Лиза. – О чем вы говорите, Дмитрий Владимирович? – откликнулась она и поощрительно улыбнулась. Но тут же пожалела об этом, потому что заметила наблюдавшего за ними Вербицкого, который, кажется, сделал об утренней беседе свои собственные выводы. А вскоре она увидела Дмитрия с рыжей красавицей. Похоже, та решила присвоить всех кавалеров, без исключения. Правда, Рагозин не выглядел рядом с ней счастливым. Скорее обреченным. «Я ревную? – удивилась Лиза. И тут же ответила себе: – Да нет, глупости». Глава 2 Бремя открытий Машину закрутило и швырнуло в придорожные кусты, где она застряла, повиснув одним колесом над оврагом. Мне повезло, и я не вылетела через лобовое стекло, пробив его собственной головой, а лишь впечаталась в спинку переднего сиденья и сползла по ней вниз. И все же удар был так силен, что я едва не потеряла сознание от головокружения и невероятного чувства ужаса. Единственное, что держало меня в сознании, – понимание того, что убийца уже близко. Должно быть, сейчас он подходит к машине, чтобы добить меня последним прицельным выстрелом. Молясь всем богам сразу, я дернула ручку. Заперто! Я не могу выйти! В панике я принялась судорожно дергать ее, безнадежно теряя последние секунды, пока не поняла, что дверь просто заблокирована. Достаточно только нажать на черный рычажок… Трясущимися пальцами я сделала это и буквально вывалилась в кусты, царапая лицо и руки. Тут же послышался негромкий хлопок, и что-то стукнуло в машину, к счастью, еще прикрывавшую меня многострадальным помятым боком. Мой убийца еще не подошел, но был уже совсем близко. Инстинкт выжить – базовый в человеке, поэтому, хотя в уме я еще не осознавала до конца, что происходит, ноги сами несли меня прочь через кусты, по оврагу. Я бежала изо всех сил, чувствуя, как колотится сердце высоко в горле. Под ногами шуршала пожухшая листва, а разлапистые ветки так и норовили поймать, не пустить. Остро пахло болотом – тошнотворный, сводящий с ума запах… Или это был запах моего собственного страха. Да, теперь я точно знала, как пахнет страх. За спиной трещали ветки, и я понимала, что преследователь уже близко, а потому бестолково петляла, металась между хилыми деревьями в надежде, что они создадут хоть какую-то защиту. И в то же время шестым чувством понимала, что дело – только во времени. Пусть я выгадаю минуту или даже пять, а потом он догонит меня. Моя смерть неумолимо идет по следу. Проклятая ямка подвернулась под ногу, конечно, в самый неподходящий момент. А подходящих моментов сейчас, в общем, и не было. Нога вильнула, и лодыжку пронзила резкая боль. Истерический смешок сорвался с губ, и я решила, что уже сошла с ума. Но зато обо мне можно писать пособие для неудачников. Пособие Мики Саневой. Нет, не Мики и не Саневой. Даже поставить свое имя я не могла. Преследователя пока не было видно, но уже скоро он окажется здесь. Что делать? Неподалеку темнело вонючее болотце, в котором плавал всякий мусор. Думать не оставалось времени – приходилось действовать. Быстро дохромав до болотца, а заодно убедившись, что набор нецензурных слов у меня в памяти есть, я вытащила телефон, чтобы не промочить его, сунула повыше за пазуху и, сжав зубы, полезла в грязь. Частично меня закрывало трухлявое бревно, но все же пришлось окунуться в зловонную массу и, зажмурившись, плеснуть несколько горстей грязи себе на голову, чтобы не отсвечивала блондинистая макушка… Интересно, а какого цвета мои родные волосы? Судя по корням, вовсе не блондинистые… Впрочем, этот вопрос был пока из разряда последних по актуальности. Сейчас меня заботило одно – выжить. Болотце здесь было неглубокое, но я погрузилась в него в положении лежа почти целиком. Жижа пахла так отвратительно, что приходилось усилием воли сдерживать рвотные позывы. А в голову некстати пришла мысль про страуса, который прячет голову в песок и думает, будто его не видно. Знать бы, насколько не видно меня. Главная моя надежда – на спешку преследователя. Если он продолжает думать, что я бегу где-то впереди, то пройдет мимо, не особо присматриваясь. Вжимаясь в вонючую грязь, я молилась о том, чтобы меня не заметили и, вместе с тем, остро чувствовала ненадежность убежища. Если бы не нога, я бы, пожалуй, сорвалась с места и кинулась бежать, ведомая инстинктом животного, убегающего от охотника. Но сейчас выбора не осталось. Только сжать зубы и терпеть, стараясь дышать как можно реже. В щеку ткнулось что-то холодное. «Пиявки!» – с ужасом вспомнила я, представив себе мерзких черных червяков, и едва удержала крик. Вовремя, потому что между деревьев показался молодой мужчина. Он быстро двигался в мою сторону, а я еще сильнее вжалась в ненадежную жирную грязь и зажмурилась. Только бы он меня не заметил! Где-то рядом треснула ветка. Сердце заходилось так, что казалось, сейчас остановится. Это слишком для него. Это слишком для меня. Почему этот человек хочет меня убить? Он хочет убить меня как Мику Саневу или как ту, кого я даже не знаю? Что-то плюхнуло, и у меня в груди оборвалось. Медальон казался раскаленным. Я ощущала его жар. И еще страх. Страх оказался сладковатым на вкус, с тошнотворным гнилостным запахом. Он вытеснил из головы все мысли, оставив только смердящую пустыню. Секунду за секундой я ждала, что к виску прижмется дуло. Секунду за секундой, каждая из которых растягивалась на целую вечность. Тишина… Но она не принесла мне обманчивой надежды. Напротив, стало казаться, что убийца стоит надо мой, терпеливо выжидая, когда я подниму голову, чтобы взглянуть в лицо собственной смерти. Я не хотела открывать глаза, чтобы растянуть, может быть, последние мгновения, но это оказалось уж слишком невыносимым. Ожидание смерти, пожалуй, гораздо хуже, чем сама смерть. Я открыла глаза, когда поняла, что не могу больше мучиться. Из-за налипшей на ресницах грязи мир расплывался, и я не сразу сообразила, что надо мной никого нет. Никто не выцеливает меня, готовясь спустить курок. Я заморгала. Глаза жгло. Кажется, я плакала, сама того не замечая. Моя смерть и на этот раз прошла мимо. Но далеко ли? Надолго ли? Как быстро он поймет, что меня впереди нет и решит вернуться, присматриваясь уже внимательнее. Какие шансы уцелеть в этом случае? Знать бы хоть, из-за чего все это на меня свалилось. Есть ли в происходящем хоть крупица моей вины? Знать бы, кто я вообще. «Надо есть слона по частям, – напомнила я себе. – Сначала выбраться, потом уже думать. Если я окажусь на дороге, то могу поймать машину. Или позвонить…» Тут я сообразила, что так и не выключила телефон. Хорошо хоть, что, переписываясь с Ветровым, я поставила аппарат на беззвучный режим. Было бы смешно, если бы убийцу привлек доносящийся из болота бодрый звонок. В телефоне сим-карта Ветрова, значит, кстати, позвонить может только он. Наверняка отец уже звонит… И тут я снова вспомнила, что Санев мне вовсе не отец. Знает ли он это? Он не может этого не знать. И он, и Анна. Не зря они спрятали фотографии из альбомов, когда я на них наткнулась. Анна хотя бы оказалась честнее… Кухарка сказала, что она переживала. До тех пор, пока не увидела меня. Пока не поняла, что я – не Мика. Где же сейчас настоящая Мика? Сидит в шезлонге на людном курорте и ждет, чем закончится дело? Очень вероятно. Знать бы хоть, что происходит, зачем они все это затеяли? Я собиралась подняться на ноги, но не успела. Легкий шум заставил меня замереть и снова распластаться за бревном. Странно, шум доносился не с той стороны, куда ушел мой убийца, а от дороги. Оттуда шел кто-то еще. Может быть, мне на помощь? Сомнительно. Скорее уж подельник убийцы. Наверное, ко всему привыкаешь, даже к леденящему страху, поэтому на сей раз я решилась посмотреть. Украдкой, не поднимая головы. Высокая крепкая мужская фигура в черной куртке и грубых армейских ботинках показалась знакомой. И двигался человек как-то очень знакомо. Он повернулся в мою сторону и в этот миг, узнав его, я снова зажмурилась от ужаса. Владимир – мой неизменный сопровождающий в последнее время. Отец сказал, что Владимир не может меня отвезти сегодня потому, что повредил руку… Непохоже на то. Рука выглядит целехонькой. Хотя, если подумать, не факт, что Санев сказал правду. Что же получается: он отправил меня, а вслед послал Владимира. Зачем? Для того ли, чтобы охранять? Сомнительно. Очень сомнительно. Мне снова повезло – и Владимир прошел мимо, не разглядев за жалким укрытием меня, погрузившуюся в вонючую грязь, где мне, очевидно, самое место. Я не представляла, кто я сама, откуда же мне знать, кто друзья, а кто враги? В наличии друзей я сейчас весьма сомневалась. Самый ближайший кандидат на эту роль – журналист. Но, опять же, не факт. У него собственные интересы и своя корысть. Говорят, что пресса продажна. Почему бы и ему не желать заработать на моей шкуре? И вот я сижу в болоте – с вывихнутой ногой, одинокая, загнанная, словно глупая добыча. Приплыли, дорогая Мика, или кто ты вообще там есть. Медленно переведя дыхание, я достала телефон. Придется рискнуть. Одна я не справлюсь. «Тебе нужна помощь?» – спрашивала смска. Ветров словно прочитал мои мысли. «Я не знаю, кто я. Помощь нужна – меня пытаются убить», – набрала я трясущимися пальцами. Из болота я вылезать пока не спешила – вдруг Владимир только возглавляет отряд, отправленный отцом… то есть Саневым. Скорее всего, так и есть – не стал бы он рисковать. Наверняка все тщательно выверил. «Где ты?» – пришел тут же ответ. Я поколебалась и решила, что терять уже нечего. Как минимум две стороны знают плюс-минус место моего пребывания. Что уж там, можно добавить и третью сторону. Вдруг выйдет что-то путное? Отряд журналистов с прямым подключением к какому-нибудь центральному каналу очень бы сейчас пригодился. Загрузив навигатор, я определила место положения, а заодно взглянула на карту. Вокруг были довольно глухие места – поле, лес, чуть вбок – какой-то поселок, но до него еще надо добираться. Ближайший населенный пункт – в трех километрах. Не близко. Я отправила Ветрову координаты и задумалась. Выбор был невелик: сидеть в этом болоте, ожидая того, кто найдет меня первым. Минус в том, что, если смотреть на дело с позиций реалиста, это окажутся не журналисты, а убийца или люди мнимого отца. И неизвестно еще, кто из них хуже. Сидеть в болоте, кстати, холодно. Уже сейчас я промерзла до костей и наверняка заболею, если, конечно, выберусь живой из этой переделки. Куртка не спасала от холода, а кашемировый джемпер пропитался грязью. Надо идти. Не в ту сторону, куда ушли преследователи, и не к шоссе, где наверняка ждут люди Санева. Остается один путь – к поселку, который я видела на карте. Кстати, вопрос второй: можно ли отследить меня по телефону? Никогда не интересовалась такими деталями, но все же решила не рисковать. Аппарат я получила от мнимого отца. Почему бы тому не оснастить телефон каким-то средством для слежения? Вздохнув, я сунула телефон поглубже в грязь, прислушалась, не идет ли еще кто-нибудь, и с трудом поднялась на ноги. Онемевшее тело подчинялось с неохотой, зато и боли в подвернувшейся ноге не чувствовалось – то ли травма оказалась пустяковой и уже прошла, то ли холод действовал не хуже анальгетика. В любом случае мне это на руку. Нужно спешить. Прикрыв на миг глаза, я представила примерный путь в сторону поселка. Конечно, навигатор не показал детали дороги, и она может оказаться непроходимой, но кто не рискует, тот не выживает. Продолжу отгрызать кусочки от своего слона. Пока достаточно просто идти в нужную сторону так быстро, как только у меня получится. И, кем бы я ни была, пусть мне простятся мои грехи. Мне нужен всего лишь шанс выжить и попытаться разобраться с тем, кто я и что вообще здесь происходит. Если бы кто-нибудь встретил меня сейчас, человека, без сомнения, хватил бы удар. Застывшая болотная грязь покрывала меня с головы до ног, делая похожей на чудовище, да и пахло от меня совсем не розами. Вокруг был запущенный лес, поросший густым подлеском. Идти оказалось очень неудобно. Примерно через полчаса подвернутая нога снова заныла, но, к счастью, ничего особо серьезного, в целом, терпимо, а подобранная толстая палка еще улучшила дело – можно было на нее опираться и ковылять довольно резво. Я не очень представляла, что стану делать, когда дойду. Очевидно, сначала нужно будет добраться до города. Обращаться в полицию не стоит – у того, кто назывался моим отцом, достаточно влияния. Наверное, лучше связаться с Ветровым (хорошо, что я помню наизусть его номер) и назначить встречу где-нибудь в людном месте, чтобы у меня оставался шанс сбежать, если и журналист играет не на моем поле. Самое плохое заключалось в том, что не нашлось людей, на которых я действительно могла положиться. Или они были, но я их не помнила… Как же неудачно, что я потеряла память!.. Хотя, в свете открывшихся обстоятельств, видимо, и не потеряла – ее меня лишили. Ударом по голове, препаратами – мало ли какие есть методы. Недаром добрый доктор ежедневно проверял, не возвращаются ли ко мне воспоминания. А еще давал таблетки… Для восстановления памяти, как он говорил. Но если им не нужна моя память? Да, вряд ли им бы хотелось, чтобы я все вспомнила. Значит, скорее всего, под видом лекарств меня продолжали одурманивать какой-то гадостью. Вот и от выпитого шампанского так быстро развезло – алкоголь и таблетки обычно плохо сочетаются. Я должна была послушно играть свою роль и замещать дочь Санева после катастрофы на случай новых неприятностей. Хватит того, что она и так едва не пострадала по дороге из аэропорта. А вдруг катастрофы с дочкой Санева вообще не было?! Эта внезапная мысль заставила меня остановиться. А ведь правда – эти сведения мне дали Санев и те, кто на него работают. Так какова вероятность, что они мне не лгали? Небольшая, если подумать. Но и Ветров, вроде бы, подтвердил ту версию. Я села на землю и принялась счищать засохшую грязь. Отдохну минут пять – и дальше. А в голове все крутились мысли о том, куда же я попала…