Людей нередко сбивают с ног, они поднимаются и дают сдачи. Никто не думает, что такой удар может убить. Но если вы бьете в лицо человеку, который лежит головой на каменной ступеньке с острым краем, то нужно иметь наглость утверждать, что вы думали, будто после этого удара он встанет и пойдет по своим делам. — А Бреслину очень хочется, чтобы это было непредумышленное. А ведь Стив прав. Бреслин сразу ухватился за непредумышленный сценарий. Может быть, потому, что он больше подходит Рори Феллону, а Бреслину очень хотелось, чтобы убийцей был Рори, просто это сильно облегчало всем жизнь. Или он точно знал, что это не Рори, и думал, что мы легче проглотим историю про непредумышленное убийство. — Да, — согласилась я. — Давай посмотрим, что он скажет про версию предумышленного убийства. — Ты можешь себе представить, что Рори сделал это? — спросил Стив. — В один безумный удар я могу поверить. Но чтобы он стал старательно ее добивать? — Кто бы это ни сделал, он был в ярости. Человеку крышу снесло. И мы это уже знаем. Мы не ищем Кинг-Конга. Рори без проблем справился бы с этим. — Справился бы. Но у нас по-прежнему нет хорошего мотива. С чего бы Рори так срываться? Насколько мы знаем, в прошлом у него нет вспышек насилия. Такой удар нанести нелегко, тем более для человека, который и мухи не обидел с тех пор, как в девять лет отвесил подзатыльник брату. Это гораздо естественнее для человека, у которого есть практика в таких делах. — Не-не-не. — Я оттолкнулась и отъехала на стуле к своему краю стола, даже кресла на колесиках катались в комнате С лучше. — Ты же слышал Рори. Самые бурные события в жизни этого парня происходят в его голове. С такими людьми нельзя полагаться на то, что видишь. Мы не знаем, что он там напредставлял. Насколько нам известно, он годами прокручивал альтернативную жизнь, в которой он боец в боях без правил. Когда уровень давления поднялся, это прорвалось наружу — и ба-бах. Я представила этот удар, звук, с которым проломилась кость. Стив прав, трудно вообразить себе Рори наносящим его, но, возможно, причина в том, что никто из нас не хотел себе этого представлять. — Вот поэтому-то я и говорила тебе выкинуть всю эту ахинею из головы. Вредно для здоровья. — Не волнуйся за меня, — сказал Стив, придвигая к себе гору бумаг. — В моей воображаемой жизни я супердетектив, у которого не бывает нераскрытых преступлений. — Круто! Теперь все, что нам осталось сделать, это поднять уровень давления в тебе до такой степени, чтобы это прорвалось наружу. Стив внезапно посмотрел на меня в упор. На мгновение мне показалось, что он собирается что-то сказать, но он только покачал головой и заскользил ручкой по списку телефонных номеров. Для ясности: я знаю — и Стив, если только он не патентованный дурак, знает тоже, — что мы должны бога молить, чтобы в этом деле не фигурировал никто, кроме Рори Феллона. Если мы найдем хоть какое-то доказательство, что Бреслин скурвился, то мы оба окажемся по уши в дерьме. Если ты ловишь другого полицейского за нарушением правил, законов или того и другого вместе, лучше всего держать рот на замке. Почти все так и поступают в отношении всяких мелких проделок вроде неоплаченных штрафов и проверок уголовного прошлого, проведенных частным порядком. Ты просто стараешься смотреть в другую сторону, потому что оно того не стоит, да и неизвестно, когда тебе самому понадобится, чтобы кто-нибудь зажмурился. Но даже если следовать таким путем, — а я не уверена, что хочу это делать, — на этот раз все будет не так просто. Наверняка то, что мы накопаем, окажется делом об убийстве. Другой возможный вариант — тот, что следует выбрать, — это посетить отдел внутренних расследований. Этого я еще не пробовала. Говорят, иногда помогает. Если, конечно, никто не пустит слушок, который превратит тебя в радиоактивные отходы, и ты не проведешь остаток жизни с клеймом стукача. Третий возможный вариант — побеседовать с парнем, донести до него, что лучше бы ему не делать этого ради собственной совести, или карьеры, или семьи, или чего угодно. Кто знает, возможно, и этот вариант иногда работает. Могу себе представить, каким взглядом одарит меня Бреслин, когда я стану грозить ему пальчиком и говорить, что не надо так плохо поступать. Если я не утону в потоке праведного негодования, то уж точно проведу остаток карьеры, пытаясь оглядываться через оба плеча одновременно. Четвертый вариант — пойти к начальству, которое, предположительно, потреплет тебя по-отцовски по плечу, потом скажет, как ты все правильно сделала, после чего выберет за тебя второй или третий вариант. Зная, какие отношения у меня с О’Келли и какие отношения у него с Бреслином, я заранее могу предсказать результат. Даже если бы я хотела пожаловаться папочке, этот путь для меня закрыт. Пятый вариант — слегка намекнуть. Может, тебе доставляет удовольствие наблюдать, как человек корчится, а может, ты хочешь немножко отщипнуть от пирога, который получает другой парень, — в обмен на твое молчание. Но я не настолько люблю деньги, чтобы торговать собой, и мне еще не настолько все наскучило, чтобы связать свою жизнь с подонком, который уже не раз доказывал, что положиться на него нельзя. Шестой вариант — найти журналиста, у которого яйца размером со страусиные, готового к тому, что каждый божий день его будут таскать в участок по подозрению в вождении в пьяном виде, и слить ему все, что знаешь. Ни один из этих вариантов не казался мне удачным. Я не хочу участвовать в таких гонках. И мне плевать, если из-за этого я выгляжу плохим человеком. Я твердо знаю: если мы выйдем на то, на что охотимся, то нам обоим головы не сносить. Я с трудом могла усидеть на месте, поминутно поворачивалась, чтобы глянуть на Стива, сидевшего, точно старательный школьник за партой: одна рука запущена в рыжую шевелюру, вторая ведет ручку по бесконечному бумажному свитку. Я не могла понять, что происходит. Несколько раз я почти уже открыла рот, чтобы спросить: «Если. Что мы будем делать, если?» И каждый раз закрывала и возвращалась к своей работе. В оперативной комнате, как в любом другом офисе, энергия обычно спадает к середине рабочего дня, но сегодня она била ключом. Отчасти сама комната побуждала каждого из нас доказать, что мы достойны ее высоких стандартов, а отчасти — из-за меня. Настрой всегда идет сверху, а это дело кружило мне голову, как отличнице — ухаживания хулигана. Тщательно прочесав все отчеты, я вскочила и записала на доске, что какой-то неизвестный звонил по горячей линии и утверждал, что видел Ашлин на особом сайте любителей насекомых, — звучит, конечно, так себе, но счастливчику из компьютерного отдела предстоит это проверить. Я проинспектировала, чем занимаются практиканты, раздавая тут похвалу, там — ценные указания. Когда нужно, у меня очень даже хорошо получается справляться со всей этой начальственной мутотой. Посмеялась с Каллахером, сказала Стэнтону и Дэйзи, что они отлично отработали по опросу коллег Ашлин. Бреслин бы мной гордился. Мысль о нем, а он должен был скоро объявиться, заставила меня в который уже раз кружить по комнате. Стив с головой ушел в работу. Сейчас он висел на телефоне, распекая своего «Метеора», требовал, чтобы тот ускорился и раздобыл нам наконец список звонков с незарегистрированного номера. Мы могли бы выплеснуть наш пыл на допрос оставшихся свидетелей, но я не хотела никуда уходить. Я хотела дождаться Бреслина. Гэффни закончил составлять список вечерних курсов Ашлин. Если бы я не была в таком возбужденном состоянии, то наверняка впала бы в депрессию от одних названий. Ашлин действительно платила настоящими деньгами за курсы под названием «Измени свой стиль!», а еще за курсы по дегустации вин и за что-то под вывеской «Учебный лагерь для занятых девочек». Гэффни как раз сейчас звонил туда, чтобы получить список учащихся. Я забрала у него финансовую отчетность и прошлась по ней в поисках аномалий, пока Бреслин не подглядывает через плечо. Никаких необъяснимых сумм на счет Ашлин не поступало и с него не уходило. Единственное, что бросалось в глаза, — и Люси тут права — Ашлин отложила кругленькую сумму. Она открыла сберегательный счет сразу, как начала работать, в 2006-м, и немалая часть ее зарплаты поступала на него. За последние пару лет она потратила небольшую часть сбережений на всяких сайтах шикарных шмоток, но на счету все равно оставалось более тридцати тысяч. Долгов у Ашлин не было, денег от продажи дома в Грейстоунсе хватило на домик в Стонибаттере и на старенький «поло», а расходы по кредитке с лихвой покрывались дебетовым счетом. Надумай она поехать посмотреть мир или поступить в колледж, денег было достаточно. Она могла бы и одолжить пару тысяч, если бы ее попросили. У Рори с деньгами все обстояло сложнее, чем у Ашлин, а учитывая проблемы книжного магазина, и близко не так гладко. Но и ничего подозрительного не просматривалось даже отдаленно. Если в нашем деле и фигурировали гангстеры, они явно не отмывали свои деньги через книжный магазин, чтобы сделать нашу жизнь увлекательнее. Магазин едва держался на плаву, за те пять лет, что Рори им владел, продажи упали на треть, он вынужден был уволить единственного своего работника. Зарплата, которую Рори платил себе, показалась бы жалкой мальчику из «Макдоналдса». Бреслин был прав: ужин в «Пестике» пробил в его бюджете дыру. Мы уже видели, как плохо Рори переносит унижение. Если он попросил денег у Ашлин, а она его послала, его внутренний Халк мог вырваться из-под нарядного джемпера. Я уже собиралась подсунуть Стиву эти отчеты, он как раз выбрался из-за стола, как дверь открылась, на пороге стоял тощий пацан с жиденькими волосами и в плохоньком костюмчике. — Эээ… Детектив Конвей? — Да, это я. Он подошел к моему столу с таким видом, словно ожидал, что в любой момент его возьмут на болевой захват. — Детектив О’Рурк из Пропавших просил передать. Простите, что так долго. Я ждал внизу, потому что один парень, то есть другой детектив… в общем, он сказал мне, что вас нет и что я могу передать все материалы ему, но детектив О’Рурк велел мне вручить лично вам, вот я и ждал… А потом подумал, может, мне стоит проверить на всякий случай… — Вот она я. — Тогда сейчас. И мальчишка вмиг испарился. Я поймала взгляд Стива и дернула головой: «Иди сюда». Никто из практикантов, казалось, не обращал на нас внимания, но деньги на это я бы не поставила. — Что происходит? — Материалы по делу отца Ашлин. Веди себя спокойно. Мальчишка снова объявился, с большим картонным ящиком. На вид ящик весил больше, чем сам пацан. Стив склонился над своей половиной стола и начал шелестеть бумагами, не обращая на паренька никакого внимания. — Уф… — Мальчишка опустил ящик рядом с моим стулом. — И еще это. — Он вынул из кармана конверт и протянул мне. — Спасибо, — сказала я. — А тот человек, который думал, что меня нет. Как он выглядел? Мальчишка попытался раствориться в собственном костюме. Я терпеливо ждала. — Ну-у-у, — наконец протянул он. — Где-то под пятьдесят? Рост где-то метр восемьдесят? Среднего телосложения? Темные волосы, слегка курчавые, немного седины? Короткая стрижка? Звучит до чертиков похоже на Маккэнна. Нет причины, по которой Маккэнну могут быть интересны предназначенные мне материалы. — Прекрасно. Я передам ему, что я здесь на этой неделе. Спасибо. Пацан с надеждой топтался на месте, ожидая, что ему что-нибудь перепадет. — Я скажу детективу О’Рурку, что ты прекрасно справился с поручением, — сказала я. — Пока. Он ретировался. — А кто это думает, что тебя нет на работе? — негромко спросил Стив. — Тот, кто решил перехватить эти материалы. Знаю-знаю, у меня паранойя, но, кажется, это был Маккэнн. Я наблюдала за тем, как Стив мысленно проходит тем же путем, что и я. — Бреслин не знает, что мы намерены заняться делом папаши Ашлин. — Именно. Маккэнн ничего специально не искал. Он пытался получить то, что оказалось у него под носом. — Скоро вернется Бреслин. Может, унести это куда-нибудь подальше? — Да нахер. Если он придет, а ему сообщат, что мы куда-то удалились в обнимку с большой коробкой, набитой бумагами, ничего хорошего из этого не выйдет. И кроме того, это моя оперативная, и я не стану вертеться тут ужом и прятаться по шкафам. — Прочитаем здесь, но быстро. Я уже вскрыла конверт. Стив придвинул свой стул ко мне, попутно с небрежным видом проверив сообщения на телефоне. Мол, ничего особенного не происходит. Внутри конверта была записка. Здорово, Конвей, вот дело твоего пропавшего мужика. Позволь дружеский совет, не веди себя как водитель на пассажирском сиденье. Если тебе что-то не понравится, молчи и держи себя в руках. Я немного в нем покопался, так что, если будут вопросы, то звони. Г.О’Р — Хм, — сказал Стив. — Молчать насчет чего? — Понятия не имею. Я сунула записку в карман, чтобы позже отправить ее в шредер. — Может, поймем, когда ознакомимся с делом? Мы на пару прочли начальный отчет. Краем глаза я следила за комнатой — не интересуется ли один из практикантов, чем это мы занимаемся. Ведущего детектива звали Финней. Я встречала его имя на старых бумагах, когда работала в Пропавших, но он ушел на пенсию значительно раньше, чем я там появилась. Наверное, он уже умер. Если нам понадобится информация изнутри, останется только надеяться, что Гэри сможет ее раздобыть. В 1998-м Десмонду Джозефу Мюррею было тридцать три года. Он работал водителем такси, проживал в Грейстоунсе и работал не в центре Дублина. На фото, приобщенном к делу, был запечатлен худощавый шатен среднего роста с аккуратной стрижкой и милой, чуть кривоватой усмешкой. Я едва обратила на него внимание в семейном альбоме Ашлин. Слишком была занята тем, что рассматривала ее саму, надеясь, что лицо Ашлин подскажет, где мы уже виделись, и пропустила то, что было прямо у меня под носом.