— Тут основное, — Стив приподнял тощую стопку листков. — Мне нужны копии. На всякий случай. Он сгреб со стола первые попавшиеся бумаги, сунул в середку листки и небрежно направился к копиру. Я пихнула коробку под стол, пусть ждет там, когда Гэри пришлет своего мальчишку в дрянном костюме. Не было ни одной причины, по которой Бреслину не стоило это видеть, там просто нечего было видеть, и все же не надо, чтобы эти бумаги попались ему на глаза. Это просто здравый смысл, сказала я себе, ведь мне не хочется выслушивать нотации Бреслина на тему попусту растраченного времени. Затем я раскрыла папку с финансами Рори и сделала вид, что увлечена не на шутку, — пусть порадуется прикормленный песик Бреслина, кто бы это ни был. У меня прекрасно развиты инстинкты. Я не хвастаюсь. У любого детектива, особенно у того, кто добрался до Убийств, они хорошо развиты, и я умею ими пользоваться. Инстинкты просыпаются, когда расследование грозит привести меня прямиком мордой в кирпичную стену, но только не в этот раз, сейчас они бездействовали. Не то чтобы они помалкивали, нет, сирены верещали, мигалка крутилась, колокола звонили, но это, скорее, был шум, ни на что конкретное они не указывали. Рори чего-то недоговаривает, никаких сомнений, но я не знаю, связаны ли его увертки с убийством. Бреслин крутит нам мозги, но я не понимаю почему. Я чувствовала, что упускаю нечто очевидное, но чем больше я думала об этом, тем больший шум вырабатывали мои инстинкты. Что-то сбивало их с толку. Детектив поопытнее меня наверняка бы разобрался. Детективы прекрасно умеют использовать свои инстинкты, чтобы раскрутить человека. Подозреваемые совершают ошибки не потому, что они идиоты, по крайней мере не все. Они делают ошибки, потому что мы умеем подтолкнуть их к ошибке. Кто-то явно хочет, чтобы я совершила ошибку. И я сейчас за две сотни миль от берега, на судне, все системы управления которого сошли с ума. Но меня это не слишком беспокоило. Не опасность была той штукой, что путала мои сигналы, напротив, именно она помогала сохранять ясность, давала шанс моей навигации вырулить из этой мешанины. Я наблюдала, как Стив, помахивая новенькой голубой папкой с ненужными бумагами, стоит у копира, и надеялась, что у него это работает так же, как у меня. 9 Вскоре, со стуком распахнув дверь, в комнату ворвался Бреслин. — Иисус всемогущий, ох уж эти кореши подозреваемого. Сплошные хреновы преподы-историки. Кто-нибудь хочет знать о кривой раскрываемости убийств со дня основании Республики Ирландия? Я ощутила себя малолеткой, которой вдруг явился объект ее обожания, — удар током в грудь и прямо в сердце. — Привет, — сказала я. Практиканты выдали Бреслину ожидаемую порцию смеха, но он не обратил на них никакого внимания. Его взгляд был сосредоточен на нас со Стивом. — Есть новости? — Купер звонил, — ответила я. — И? — Две версии. Или удар жертве нанес качок, она упала назад и размозжила себе голову о каминную ступеньку. Или убийца толкнул ее, она упала, но без серьезных повреждений, тогда он наклонился к ней и ударил уже лежачую. Бреслин замер, и на мгновение его лицо потеряло всякое выражение. За этой маской пустоты яростно работал мозг. Как и мы со Стивом, он вряд ли мог представить Рори, работающего в такой жесткой манере, и Бреслину вторая версия явно не понравилась. — Качок, — сказал он с кривой ухмылкой. — Не хочу обижать Купера, но так говорят все лабораторные ковбои. Окажись он хоть раз на переднем крае, то знал бы, что даже девчонка способна нанести один хороший удар, если ее взбесить. В общем-то я думала примерно так же, но от Бреслина я не собиралась это проглатывать. — Все может быть. — И я пожала плечами. Бреслин покрутился между столами, потрепал Стэнтона по плечу и наконец снова подрулил к нам. — Мы же спросим об этом Рори? Когда вызовем его на допрос, вот уж вволю развлечемся. — Он и знать не будет, откуда напасть свалилась, — поддакнул Стив. Голубая папка растворилась среди других бумаг на столе. — Не больше, чем она в тот момент, — согласился Бреслин, явно думая уже о чем-то другом. — Я слышал, вам тут принесли что-то. Интересное? Хотите с нами поделиться? Мы со Стивом удивленно переглянулись. — Список телефонных разговоров жертвы? — спросил Стив. — Нет. Если она только не звонила каждую минуту. Маккэнн сказал про большую коробку, которую посыльный не выпускал из своих маленьких горячих ладошек. — Начищенным ботинком он слегка подпихнул коробку, уголок которой выглядывал из-под стола. — Может, это? Чуть прищурясь, он наблюдал за мной, лицо его при этом выражало безразличие. Никакого смысла вилять не было, я же не могла преградить ему дорогу регбийным приемчиком, да и надоело мне ходить на цыпочках вокруг Бреслина, пряча мое же расследование за спину, как ученик прячет сигарету, крадясь мимо учителя. — Тут дело отца Ашлин, который исчез, когда она была совсем маленькой, — сказала я, не сводя пристального взгляда с его лица. — Моран полагает, что тут может быть связь. Нечто, имеющее отношение к бандам, или же воссоединение семьи прошло неудачно. Глаза у Бреслина так и полезли на лоб. — Имеющее отношение к бандам? Моран, Конвей, вы в своем уме? Вы думаете, гангстеры похитили отца Ашлин, а потом вернулись за ней спустя двадцать лет? Круто. Ну-ну, валяйте дальше. Он еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Стив покраснел, пригладил волосы. — Да нет, не то чтобы мы всерьез… Ну то есть… Я просто подумал. — Он снова вошел в образ придурка-новичка, вот только покраснел по-настоящему. Я видела, что Бреслин вполне искренне развеселился, но кое-что в его лице все-таки уловила — когда сообщила о содержимом коробки. На какую-то долю секунды лицевые мышцы у него расслабились. От чего бы он ни пытался нас увести, это был не отец Ашлин. — Не дайте мне прозябать в неведении, — сказал Бреслин, продолжая ухмыляться. — Кто же эти злодеи? Наркобароны? Поставщики оружия? Мафия? — Ее папаша сбежал в Англию с молоденькой, и никакого воссоединения не было. А в телефоне Ашлин нет никаких неучтенных контактов. И мне снова привиделся крошечный взрыв облегчения на лице Бреслина, но он тут же изобразил изумление, выпучив глаза и приоткрыв рот. — Нет! — Бреслин схватился рукой за сердце, пошатнулся. — Не верю! Кто бы мог подумать? Перестарался, староват уже для такой пантомимы. Неужели все-таки его зацепила гипотеза о бандах? — Да знаю я. — Стив уныло пожал плечами. — Честно, знаю. Я просто не хочу ничего упускать, понимаешь? — Трясешь все деревья подряд, — внезапно сухо сказал Бреслин, ухмылка исчезла. — Ты так, по-моему, выразился? Я не уверен, что налогоплательщикам понравится, что мы так расходуем их деньги, но это не мое шоу. Продолжай трясти. Извести, когда что-то вдарит тебе по кумполу. — Обязательно. Я надеялся… — С виноватым видом Стив взъерошил волосы и замолчал, не договорив. Бреслин выскользнул из пальто и кинул его на спинку своего стула — стол его располагался совсем рядом с нашим. — Есть четкая грань между надеждой и безрассудством, — сказал он. — И нужно уметь отсеивать ненужное. — Мы уже отсеяли, — сказала я. — Маккэнн хочет посмотреть это дело? Пока мы не вернули его в Пропавшие? — Маккэнн просто хотел тебе помочь, Конвей. Это называется любезностью. Тебе бы научиться принимать ее, не швыряясь стульями. Стив заерзал, транслируя в мой мозг волны добра. — Пошлю ему открытку с благодарностью, — сказала я. — Как себя вел Гэффни вчера вечером? — Нормально. Он не самый яркий эльф в лесу, но однажды он прорвется. — Тогда почему же ты бортанул его сегодня? Бреслин отряхивал пальто, заботливо поправлял, чтобы не соскользнуло со спинки стула и не помялось, мимоходом демонстрируя лейбл «Армани», но мой вопрос заставил его поднять голову: — Что ты сказала? — Он должен был повсюду следовать за тобой. По его словам, ты сказал, что на опросах знакомых Рори он тебе не нужен. — Так я и сказал. Я могу и слушать, и записывать. Многозадачность, Конвей, перестала быть чисто женской прерогативой. — Рада это слышать. Вот только Гэффни нуждается в присмотре, поэтому я и велела ему следовать за тобой. Мне не хочется, чтобы совсем зеленый новичок напортачил, просто оттого что никто не объяснил ему азов. Почему ты бортанул его? Я ожидала повторения утреннего спектакля, отчасти именно поэтому и устроила разнос — хотела, чтобы Стив на это взглянул. Но Бреслин с таинственным видом вдруг подался ко мне, едва заметно улыбаясь. — Конвей. Перестань. Дай мне хоть небольшую передышку. Во все времена у мужчин бывают встречи, на которые они ходят в одиночку. Понимаешь, о чем я? — И он подмигнул. Хочет убедить меня, что испарился, чтобы пристроить свой член туда, где ему быть не полагается? Что же, неплохое объяснение и побегу от Гэффни, и утреннему нежелательному звонку. Я не купилась. В нашем отделе, где рассказы о том, как лучше сходить на сторону, — что-то вроде светской беседы во время перерыва на кофе, Бреслина и Маккэнна именовали не иначе как монахами. По слухам, никто из них никогда даже взгляда не бросил на хорошенькую патрульную, не пытался пофлиртовать с девушкой из диспетчерской, с которой каждый флиртовал. Бреслин, похоже, думал, что мы слишком плохо знакомы с нравами Убийств, видать, забыл, что мы не всегда были изгоями, а новички имеют обыкновение впитывать каждую сплетню, каждый слух о существах из высших сфер, к которым мечтают когда-нибудь присоединиться. — Ни слова больше! — Стив умоляюще вскинул руки. Лицо его освещала смущенно-восхищенная улыбка, но я уверена: думал он то же, что и я. — Джентльмены о таком не рассказывают. — Верно, Моран, не рассказывают. Благодарю. — Резонно. — Я тоже залучилась восхищением пополам со смущением. — Думаю, ничего страшного не случится, если Гэффни зароется в бумажную работу. Так что с кругом знакомств Рори? — Отлично с кругом. — Бреслин включил компьютер и потянулся, пока машина загружалась. — Толпа задротов, которые поправляют твои ошибки и думают, что три пинты за вечер — это оргия, но они так нас боятся, что на вранье у них вряд ли хватит духу. Все выдали о Рори одно и то же: хороший парень, мухи не обидит, один из его приятелей рассказал, что Рори даже бокс не смотрит, потому что это его травмирует. Просто пусечка. Звучало правдоподобно: Рори не нравится, когда действительность бьет ему в морду.