Денег, выплаченных мне за разовое убийство сотни теней, хватило бы на то, чтобы я безбедно жил около трёх лет, но бездельничать не хотелось. День без тренировки и без меча мне трудно было представить. К тому же, стоит мне прекратить охоту, как от тени пострадает тот, кого я мог защитить. А защита людей — одна из главных задач для меня. С учетом размера наград, начисляемых первому в рейтинге, по тени в день для безбедного существования, мне хватит. Но была ещё одна особенность в рейтинге, мотивировавшая мечников действовать активнее, и в день поражать как можно больше врагов. Если в день ты уничтожаешь больше теней, чем одну, то начинает работать арифметика, которая увеличивает твою награду в зависимости от количества убитых теней. В общем, на бедность мне жаловаться точно не придется. Я считал, что в этом плане мне повезло. Что может быть лучше, чем заработок и обогащение с помощью любимого дела? Сам встал на этот путь, и мне хотелось бы, чтобы все на нём стояли. Тогда люди были бы намного счастливее. Знакомство с вассалами должно было пройти в тренировочном зале, к счастью, в неофициальном формате, хотя Говард предлагал устроить застолье. Не любил я таких вещей. Зачем есть, чтобы с кем-то познакомиться? Ведь суть процесса в том, чтобы узнать человека, и необязательно для этого устраивать какие-то мероприятия, связанные с употреблением пищи. Почему бы не познакомиться в тренировочном зале? Узнав, в котором часу вассалы обычно занимаются фехтованием, я пришел точно к середине тренировки. Сам я тренировался ранним утром, когда все спали, и это позволяло выдерживать темп, которым я двигался с самого начала. Жить мне можно было по собственному графику, потому о недосыпах не было и речи. В общем, теперь, картинка моей жизни была почти идеальна. Не хватало в ней женского тепла и верных друзей. Может, их получится найти среди вассалов. Я застыл перед нужной дверью, и вдруг услышал, как по коридору с грохотом катят гружённую грузовую платформу. Взглянув в сторону шума, я увидел, как несколько человек в белых халатах катят разнообразное лабораторное оборудование. «Занимательно, — подумал я, — у них тут лаборатории прямо в замке, что ли?» В большой зал на втором этаже вела винтовая лестница, и уже на подходе к ней мне послышался звон и глухие удары. Похоже, вассалы тренировались в броне, но это меня не удивило. Практика весьма распространенная среди Западных мечников, ведь большую часть дня они проводили в доспехах, в отличие от Восточных, любивших кимоно. Радовало то, что вассалы тренируются. Обычно, высокопоставленный чиновник представлялся мне толстым, ленивым, и бесполезным. Было интересно, какова высота их мастерства, ведь для меня было бы очень интересным делом встретить равного, а то и превосходящего меня соперника. Так можно научиться чему-то новому, а это было одной из главных вещей для меня. Поднявшись, я увидел тренировочный зал. В центре большого помещения, по краям которого стояли опорные столбы, находилась бетонная площадка. По ней, аккуратно шагая, и вытянув деревянные мечи, двигались люди в доспехах. Около столбов, облокотившись на них, стояли зрители, тоже облаченные в доспехи. Всего их было около десяти. Передо мной развернулся настоящий рыцарский поединок. Странным мне казалось то, что намерений по-настоящему поразить противника никто не имел, и дуэлянты, в основном, ходили друг вокруг друга, иногда делая проверочные выпады. В чем был смысл? — Давай, Карл! Чего же ты ждёшь? Кишка тонка напасть? — провокационно произнес рыцарь, стоявший справа, и театрально разведя руки, полностью снял защиту. — Да я тебе! — произнес левый, и кинулся на оппонента, вскрикнув. Правый ловко уклонился от удара, и, схватив меч двумя руками, со всей силы ударил своего врага по спине. Столкнувшись с поверхностью доспех, деревянный меч разлетелся в щепки, а звон раздался такой сильный, что у меня слегка заложило уши. Под давлением удара и собственного веса, Карл, еле устояв на ногах, словно подлетел к столбу несколькими широкими, словно прыжки, шагами. Столкнувшись со спасительным препятствием, проигравший со злостью ударил столб, недовольно промычав. Я удивился. Какой потрясающей силы вышел удар. Не хотелось бы мне под таким оказаться, но вот попробовать уклониться желание возникло. Проникнувшись симпатией к провокационному и силовому мастерству победителя, я захотел вызвать его на поединок. Это было бы хорошим испытанием для моих навыков. Тут мне подумалось, что было бы здорово, если бы в бою столкнулся враг Карла, и Ичинару. Оба обладали поистине сильным ударом. Даже мне, тренированному более, чем Ичинару, порой не хотелось оказываться на пути его рубящей атаки. Ичинару очень много внимания уделял силе, из-за чего блокировать его удары напрямую было самоубийством. Рассечет тебя вместе с твоей железкой. — Ещё! — крикнул Карл, резко развернувшись, и вцепившись в свой меч. Но как только он увидел обломок в руках товарища, то тут же слегка опешил. — В рукопашную? — усмехнулся победитель. — Иди ты, — отмахнулся Карл. — Думаешь, круче всех, да Николас? Вот придёт тот, который сотню теней в капусту порубил за раз, глянем, как ты крут. — Это так и есть, — пожал плечами Николас. — В этом зале точно. Из зрителей спорить никто не стал. Вдруг один из них меня заметил, и мне стало неловко. В принципе почему-то было неловко слышать о себе со стороны. Наверняка они потребуют доказать, почему я занимаю первое место в рейтинге, а доказывать не хотелось совсем. У меня у самого было ощущение, что на первом месте моё имя оказалось не совсем заслуженно. Другие, мне казалось, заслуживали этого больше. Некоторые из них могли заниматься долгие годы, но тут раз, появляюсь я, и всех превосхожу. Конечно, были догадки, но они были настолько очевидны и просты, что верить не хотелось. После вызова, например, или после конца патруля, обычный мечник шел домой. Я — шел тренироваться. В выходные мечники ходили по барам, отдыхали по всякому, а я — тренировался. Может, поэтому и превзошел? Обычный мечник тренировался только тогда, когда заставлял даймё. Времена самураев, воевавших друг с другом, прошли, остался лишь титул. Тени — не самые умные и опасные противники, и вели они себя, порой, как пушечное мясо. Правда, иногда, в их поступках можно было наблюдать сознательную крупицу. Люди были куда опаснее. Наверное, по этой причине один мечник стоил десятка теней. Когда самураи сражались друг с другом, их благополучное возвращение домой зависело напрямую от того, насколько искусно они обращались с мечом. Сейчас сражаться было не так опасно, и тени мог противостоять даже рядовой пехотинец. От того мечники тренировались лишь раз в неделю, по обязательной программе начальства, чтоб уж совсем не разрыхлели. У меня тренировки были каждый день. Один из зрителей кивнул в мою сторону. — Ронин, — произнес он приглушенно, но достаточно громко, чтобы мне было слышно. После слова «ронин», на меня уставился десяток пар глаз, и на миг у меня возникло ощущение, что я шокировал всех своим присутствием. Возможно, так оно и было, но внутренний дискомфорт от этого ощущения, с каждой минутой, становился всё слабее. — Что ты хотел, Ронин? И как ты тут вообще оказался? — надменным тоном спросил Николас, направившись в мою сторону. — Я Миямото Мусаси. Новый мечник вашего клана. — Сказал я, кратко поклонившись. Услышанное имя на миг парализовало всех присутствующих. Да, от имени Рэн пришлось отказаться. Ну, в широких кругах, по крайней мере, его произносить точно было нельзя. Имя Миямото Мусаси, может, брать не стоило. Но, мне кажется, его уже давно позабыли. Ну, как минимум, в Западном районе точно. Родиной Миямото была Япония, и если о нём знали, то только ученики школы Шести Клинков в Восточном районе. — С каких пор у нас служат ронины? — Николас вскинул бровь. — Да ещё и в отряде вассалов? Рыцари тренируются в другое время. Ты, наверное, ошибся. Уйди. Честно сказать, такому «радушному» приёму удивляться было нечего. Черные рыцари, похоже, у них были чем-то на подобии ронинов, и воспринимались они точно так же. Сделав вывод, что Говард не предупредил их о моём приходе, я решил поставить их в известность. — Говард не говорил, что я должен прийти? — Говорил, — ответил Николас. — Что должен прийти полноценный мечник. Зрители взорвались хохотом. — Ты на такого не похож. Неужели он тебя собирается к нам присоединить? Это издевательство. Как мы с тобой на задания ходить будем? — А разве не важно то, как я орудую мечом, и смогу ли прикрыть твою спину? Или для вас значение имеет только то, к какому сословию я отношусь? Николас насупился. Карла мой вопрос, похоже, тоже разозлил. Вот. Теперь отношения точно были испорчены, и в голову даже не приходили идеи, каким образом можно исправить ситуацию. Ну и что было делать? Мне не очень снова хотелось силой доказывать свою полезность, но это, похоже, было моей участью. Впрочем, небольшая цена за свободу. Доказывать что-то силой у меня получалось вполне хорошо. — Ты знаешь, кто такой вассал? И знаешь, как к ним относятся люди? — спросил Николас, подойдя ко мне поближе. — И знаешь, почему они не носят масок? Слова с маской явной были провокацией. Неприятные эмоции это вызвало, но я их быстро подавил. — Вассалы, — наставительно продолжил Николас. — Элита Западного района, на которую люди смотрят с завистью, благоговением, и восхищением. Как думаешь, что изменится, если рядом с ними увидят ронина? — Ты в мечники титулов ради пошёл? — парировал я, и спокойно продолжил: — Тень выпустит тебе кишки, не смотря на твоё положение, а я могу тебя от этого спасти. Что тебе ещё надо? — Да ты нарываешься? — нахмурился Николас. Он оглянулся, вытянул руку, и один из зрителей кинул ему деревянный меч, который Николас ловко поймал. — Драки хочешь? М-да, бокенов тут не было. Значит, придется бить его ножнами, что было не так страшно. Площадь поражения у ножен шире, значит, вероятность сломать Николасу что-нибудь меньше. Интересно, все вассалы были такими? Что заставляло Николаса, например, презирать людей, которые ниже его по положению? Что заставляло его стыдиться быть рядом с теми, кто не вассал? На лицо превосходство общественного мнения над личностью. Его не волновало, какой у меня характер, буду ли я хорошим товарищем, который прикроет спину. Его волновало только то, что я — ронин. При взгляде на Николаса становилось ясно, что говорить он уже не планирует. Я решил, что ножны доставать не буду. Николас меня очевидно недооценивал, и хотел срубить как манекена, на котором тренируется. Рванувшись к нему, я сразу же начал наносить удар, который должен был пробудить реакцию Николаса. Он немного замешкал, не ожидая от меня того, что я нападу без тренировочного оружия, но среагировать всё же успел, отскакивая в сторону, и занеся меч для удара. Я со всей силы ударил его локтем в подбородок, и его голова качнулась от удара. Злобно зарычав от боли, он повалился на пол, как бревно, держа меч над головой. Хорошо попал. Мне чудом удалось притупить бойцовское чутье Николаса проявленной дерзостью и неожиданной атакой кулаками. Зрители ошарашенно на меня смотрели. — Даже не предупредил! — прорычал Карл. Хотелось высказать, что в нападении на безоружного с тренировочным мечом — чести неимоверно, но воздержался. Схватив выпавший их рук Николаса меч, я обернулся к зрителям. Карл стоял неподвижно, оценивая меня взглядом, и решил приблизиться ко мне, осторожно. Моя скорость и сила насторожили Карла. Кроме Карла из зрителей никто не дернулся. Видимо, Карл и Николас были самыми сильными среди вассалов, которые тренировались сегодня. Карл приближался, и пристально смотрел на меня горящими от злости глазами. Мне стало ясно, каким образом Николас одолел его, и захотелось попробовать то же самое. Было понятно сразу — у Карла проблемы с самоконтролем, и провокационные замечания в бою заставляли его делать необдуманные выпады. — Что, мне ту же степень мастерства продемонстрируешь, что и Николасу? — мне показалось, что после поражения, мастерство для него — больная тема. — Увидишь, — злобно усмехнулся он, бросившись в мою сторону. Он занес меч над головой, сразу же открыв место в защите, и я выпадом направил клинок в брешь. Вместо того, чтобы попробовать поразить меня, Карл тяжело обрушил меч на мой, и тот аж завибрировал у меня в руках. В следующий момент Карл сделал колющий выпад, и он пришелся мне прямо в грудь, вызвав жуткую боль, заставившую меня отскочить. Конечно, получить настоящим мечом было хуже, но и деревяшка била больно. Как же этот меч был неудобен! Орудовать им так же непривычно, как есть левой рукой, но ничего. Если я буду иметь намерение победить, то смогу справиться с Карлом, пусть с трудом, но смогу. Расстроило то, что моя провокация не сработала так хорошо, как сработала провокация Николаса. Уповать можно было лишь на собственное мастерство. Карл боялся Николаса, из-за того, Николасу было легче его спровоцировать. Бой продолжился, и мы безмолвно решили, что биться собираемся до потери сознания. Мечи то и дело сталкивались, и вскоре мне удалось понять, что Карл вполне хорошо фехтует. Никак не удавалось пробить его защиту, а сам я, казалось, сидел в ней безвылазно. Любое нападение встречалось умелой контратакой. Приходилось быть очень осторожным, но и это не помогло. Что-то было не так с моей техникой, или я был недостаточно тренирован, чтобы биться с вассалом, у которого многолетний опыт владения мечом. Явно больший, чем мой. Скоро у меня стали затекать руки, ведь Западный клинок был на порядок тяжелее Восточного. Пальцы приходилось сжимать всё крепче, для того чтобы не выронить меч, сдерживая натиск Карла. Настал момент, когда я полностью перестал чувствовать себя непобедимым бойцом, и именно в этот момент Карл нанес мне поражение. Выбив меч у меня из рук, он обрушил на мою голову удар со всего размаху, но явно сдерживаясь, чтобы не убить. Маска громко треснула, у меня перед глазами полетели искры, а в ушах зазвенело. Больно ударившись о бетонный пол, я вскрикнул. Карл довольно усмехнулся, смакуя нанесённое мне поражение. Точнее, он думал, что нанес мне поражение. Я слышал, как он отходит под одобрительные возгласы толпы, значит — я в сознании. Нужно стоять до его потери. Иначе, какой же я к чертовой матери воин? Что-то неразборчиво прошипев сквозь зубы, я стал подниматься, еле удерживая равновесие. Земля ходила подо мной из стороны в сторону. Открыв глаза, я увидел мир, который стал расплывчатым, непонятным, и не желающим быстро обретать четкие очертания. Крепко же Карл меня приложил. — Мы ещё не всё, — выговорил я, с трудом отыскав деревянный меч на полу, и подняв его. — Ляг, — сказал Карл. — Я же жалеть не стану. Его образ в моих глазах становился четче. Он сейчас был открыт, и казалось, что момент для нападения очень удобный. Но этого делать не пришлось. Карл стал действовать первым, приняв боевую стойку. Карл подходил весьма осторожно, не смотря на моё состояние, которое было трудно назвать боеспособным. Он замахнулся, и нанёс удар, да такой, что я чуть не повалился с ног, заблокировав его. Наши мечи скрестились стукнувшись друг о друга. Мы оба заскрипели зубами, пытаясь продавить друг друга до критической точки напряжения. Наше противостояние длилось недолго. Карл, понимая, что у меня сил явно меньше, и чувствуя, что сдержит мой напор даже одной рукой, бросил короткий удар мне в нос. Всё бы ничего, но его кулаки, в отличие от моих, были закованы в латы, и даже короткий удар по силе многократно превосходил обычный из-за веса перчатки. Перед глазами рассыпалась очередная порция искр, мир вновь потемнел, и в голове зазвенело ещё сильнее, будто один звон лег на другой. Очередная потеря равновесия, к счастью, не кончилась падением, но мой триумф длился недолго. Голень пронзила острая боль, и почувствовалось, что кость с трудом выдержала напор удара деревянного меча. Это моментально сбило меня с ног, сработав не хуже, чем любая подсечка. Доля секунды ощущения свободного полета, и я снова оказался на полу. Столкновение с бетоном выбило из меня воздух. — Теперь угомонишься? — сказал Карл со снисходительным презрением, и уже, наверное, даже жалея меня. — Давай не будем. Его голос слышался как сквозь толстый слой ваты. Сил, честно сказать, осталось довольно мало. Ну, это мне так думалось. У меня было представление о возможностях своего организма. То, что было использовано мной в бою, далеко не все его ресурсы. Сознательная часть это понимала, но вот подсознание и тело были явно против. Всеми силами и страх, и усталость, и боль, пытались оставить меня лежать на холодном полу. Инстинкт самосохранения — один из самых сильных человеческих инстинктов, и если человек умел подавлять его, это говорило о потрясающем уровне самоконтроля. У меня подобная воля была. Правда, я колебался. Смысл кому-то что-то тут доказывать? Кто они такие, чтобы я, ради бойцовской показухи, гробил своё здоровье? Будь я кем-то другим, будь обычным человеком, не встал бы. Это неразумно. Но иначе было нельзя. От собственных решений, именно от собственных, отступаться нельзя. Если решил биться до потери сознания, значит — бейся. Если постоянно отказываться от решений, то ничего не добьешься, оставшись в плену у собственных страхов.