Сфера была достаточно плотной, но это меня не остановило. Черное пламя не могло сжечь камня, но накалило оно его достаточно, что бы я имел возможность уничтожить свою темницу перепадом температур. Если сильно нагретый камень резко погрузить в холод, или, например, окатить ледяной водой, то он с легкостью может треснуть. Почувствовав, как заработала чакра в горле, я заставил воздух вокруг себя охладиться. Камень покрылся инеем и треснул от холода. Проткнув сферу мечом, я заставил её рассыпаться на мелкие кусочки, и снова ощутил капли дождя. Оттолкнувшись от земли, я моментально взмыл в небо, зависнув над городом. Тут же ко мне направились пять разноцветных вееров, выпущенных мечниками внизу. С удивлением я заметил, что за мной, на помощь Рю, пришли величайшие мастера со всех Районов, обучающие мечников всех возможных кланов. Только они могли так концентрировать энергию, и только они могли создавать веера таких размеров. Напуганный объёмом надвигающейся на меня угрозы, я рефлекторно закрылся мечом, вжав голову в плечи. Лишь спустя миг у меня появилось правильное решение, используя которое я должен был отскочить в сторону, но автоматизм сделал всё за меня. Я был силён, но старые мечники, более мудрые, взяли меня хитростью. Как только ввера отразились от моего меча, я тут же почувствовал прошедший по спине жгучий холод, обхвативший затем всё тело. Черное пламя вокруг меня на несколько секунд погасло, и этой секунды с избытком, чтобы застать меня врасплох. Кто-то впечатал ладонь в мой затылок, вызвав звон в ушах, и я начал терять сознание. Я видел приближающиеся крыши домов, падая, и совсем перестал контролировать тело. Вот и кончилось моё превосходство. Последнее, что мне удалось увидеть, это силуэты мечников, которые парили мне на встречу, чтобы поймать. Мир перед глазами померк, совсем скоро полностью исчезнув. Я теперь понимал, наверное, понимал, из-за чего Серый Ронин хотел пустить теней под Купол. Лучше умереть вообще, и стать тенью, чем жить в мире, где принято убивать родных из-за чьих-то интересов. Ко мне только пришло это понимание, а Серый Ронин, похоже, понял это давно. Поговорить бы с ним, узнать, чего он на самом деле хочет. Был бы шанс, я бы выслушал его тогда. Только теперь у меня уже никаких шансов нет, ни на что. Даже на сэппуку. «И пусть, — подумал я. — Лучше умереть быстро, чем корчиться в мучениях из-за того, что кто-то считает за честь». Глава 12 Утро. Вдоль автомагистралей росли фонарные столбы, всё ещё освещавшие асфальт Здания, с отсутствующими кусками стен и пустыми глазницами окон, возвысились над строительной площадкой. Мы сидели на самом высоком из строений, свесив ноги с края крыши, и стараясь не смотреть вниз. Вдали, за массивами домов, виднелся огромный рекламный щит, призывающий отдавать своих родителей в дом престарелых. На каждый район было по несколько таких, и мне даже приходилось там бывать. В таких домах престарелых довольно мило, персонал там был заботливый и вежливый, старики жили вполне хорошо. Я бы не побоялся отдать в такой своих, будь они у меня. Вдруг у меня в голове появился неожиданный вопрос. Честно, не было никаких предпосылок к его формированию, но всё же мне до безумия стала интересна одна вещь. Решив, что Ичинару может что-то знать, я обратился к нему, ткнув его в плечо. — Слушай, мне тут интересно стало, — начал я. — Ты когда-нибудь видел тела приговоренных к смертной казни? Я вот например, нет. Ни разу. Вопрос стал неожиданным и для Ичинару. От удивления он даже изогнул брови, посмотрев на меня, как на странного человека, задающего очень странные вопросы. Затем на его лице отразилось мысленное усилие, и закончив работу с ним, он сказал: — Не знаю, тоже не видел. Да кремируют же, наверное. Представляешь, если казненных закапывать и складировать? Никакой земли не хватит. А её у нас мало. Мысль с кремацией показалась мне здравой. Купол вмещал почти один миллиард человек, что во много раз меньше, чем было раньше, но просторнее от этого не стало. Ведь Купол, к несчастью, был весьма ограничен в размерах. От того за каждый акр земли тут насмерть грызли друг другу глотки, и стоил этот акр баснословных денег, которые были только у самых богатых людей. Мне даже не представлялось, что я когда-то смогу позволить себе больше земли, чем положено. — Ты сам-то в это веришь? — решил я уточнить. — А почему бы и нет? Так важно, куда казненные пропадают? Тут мне вспомнилось, что «кремируют» не только казненных. С отжившими свой срок стариками делали тоже самое, всё по тем же причинам. Кладбища требовали слишком много земли, и занимать ими ценные гектары было непозволительно. Кладбища ведь разрастаются безгранично, и предела потенциалу этого роста почти нет. Они будут расти до тех пор, пока не перестанут рождаться люди. Выходит, и казненные, и старики, падали жертвами пламени. Интересно, подумал я, можно ли будет выудить себе местечко для похорон? А то просто сгореть очень не хотелось бы. Вдруг фонарные столбы перестали светить, и я, оживившись, указал на них пальцем. — Ичи! Ичи! Смотри! Они снова погасли! — И что? — пожал плечами Ичинару. — Подумаешь, открытие сделал. — Ты чего? Ты даже не знаешь! Я сюда уже месяц прихожу! Каждый Понедельник и в это время фонари гаснут! Хотя гореть они должны ещё не меньше получаса! — Ну и что? — Есть в этом какая-то загадка. Фонари на столбах вновь засияли, рассеяв на миг сгустившиеся утренние сумерки. Я надеялся, что когда-нибудь узнаю, почему они отключаются. *** Очнулся я в скудно освещённой комнате, и когда удалось поднять веки, мир с неохотой обретал мрачные краски. Меня приковали к какому-то непонятному столу, напоминавшему хирургический, и приковали основательно. Запястья были крепко накрепко связаны толстыми ремнями, больно натиравшими кожу от любого движения. Вокруг мне удалось заметить ещё несколько таких же пленников, и я ощутил, как сердце забилось вдвое быстрее. Это место было переполнено отрицательной энергией, напоминая мне убежище маньяка или чудовища из какого-нибудь кинофильма. Воздух тут был плотный, неприятный. Даже пространство, казалось, немного сжимается. До ушей доносился гул непонятного происхождения, пугающе низкий, будто издаваемый неведомым монстром. Увидев дверь неподалеку от меня, я пропитался надеждой, что кто-то войдет и развяжет меня. Почти так и случилось. В комнату вошёл человек, открыв натужно проскрипевшую дверь. Мужчина был одет в необычную черную форму, лицо его скрывалось маской, в которой не было даже разреза для рта. Выглядел он так же жутко, как само помещение. Он подошел к одному из столов, взял его за поручни, и покатил прочь. Вопросов теперь возникло больше. Куда укатили привязанного, что с ним собираются делать? Отпустят ли? Будут допрашивать? Ничего не было понятно, это стало пугать меня, подпитывая и без того царящий у меня внутри страх. Мне вспомнилась разруха, которую я учинил в Западном районе, и стало очень паршиво. Одновременно меня раздирали чувства стыда и вины. От моего меча могло погибнуть сотни тысяч людей, и я, не отдавая себе в этом отчет, сеял массовый ущерб, рискуя кого-нибудь убить. Вот что значит потерять эмоциональный контроль. Но сейчас это могло быть весьма кстати. Что, если у меня получится освободиться с помощью новой силы? Я решил попробовать. Но в ответ на мою фокусировку чакры не заработали даже в обычном режиме, не говоря уже о чём-то более серьезном. «Может, мне всё приснилось?» — я испугался, и побледнел, решив, что остался без силы. Конечно, если всё произошедшее было сном, это затруднит моё освобождение, но и Хеля в таком случае жива. А это для меня было главным. Начав дергаться, извиваться, скрипеть зубами и что есть мочи рвать державшие меня ремни, я совершенно ни к чему не пришел. Только до крови растер кожу. Мужчина в маски снова зашёл в комнату. Его присутствие заставило меня прекратить попытки вырваться. Впрочем, они всё равно были тщетными, причинив мне только больше вреда, чем пользы. Польза была одна — знание, что из этих ремней не вырвешься без посторонней помощи. — Где я? Вы кто? — спросил я, глядя на него. Он ответил не сразу. Сначала он вывез меня так же, как предыдущего пленника, под тёмные своды мрачного коридора. Я видел потолочные лампы, плавно идущие перед глазами одна за другой. — Куда ты меня везешь? — повысив голос спросил я. — Отвечай! — В новый мир тебя везу, — буркнул мужчина. — Туда, где вам, преступникам, место. Не было смысла даже спорить. Своим поведением я продемонстрировал непринятие власти и общественных законов Купола. Да даже если бы не было непринятия власти, то за ущерб, нанесенный мной, в жизни не расплатиться обычному человеку. У меня ведь ни меча, ни работы теперь. Что я мог сделать? А ничего. Только лежать, смотреть, и ждать. — Не понял, — решил уточнить я. — Какой ещё мир? Ты что несешь? — Увидишь, — сказал мужчина. Вскоре мы прошли через очередную дверь, и непонятный гул, который я слышал в первой комнате, значительно усилился. Наконец, я увидел источник этого звука. Громадная машина треугольной формы повисла в воздухе и медленно вращалась. Над ней, выстроенные в четкий круг, парили пять мечей с запечатанными ножнами, чем-то напоминавшее мой. От треугольника, к огромнейших размеров прозрачной стене, тянулись прозрачные трубы. В стене пульсировало что-то черное, напоминавшее то, из чего состоят тени. Вдруг скорость вращения треугольника возросла. Мужчина на миг остановился, будто бы позволяя мне разглядеть процесс получше. Под треугольником, прикованный к столу, поставленному вертикально, извивался мужчина, начавший испуганно кричать и ругаться. Гул усиливался в том же темпе, в котором треугольник набирал обороты, и пленника это ужасало ещё больше. В груди защемило. — Уроды! Что вы собираетесь со мной сделать?! — кричал мужчина, скаля зубы и пытаясь вырваться. — Вы что творите! Мрази! Отпустите меня! Возле небольших панелей возились такие же, как и мой носильщик, люди, не обращавшие никакого внимания на крики. Они уже привыкли к тому, что тут постоянно кто-то кричит. Об этом явно говорила их невозмутимость. Мою душу раздирало от каждого вскрика, и хотелось нестерпимо помочь этому человеку, прекратив его страдания. Вдруг из треугольной машины вытянулись черные энергетические щупальца, потянувшиеся к мужчине. От их вида мужчина застыл, но его оцепенение продлилось не долго, и он закричал ещё сильнее. Вид щупалец и у меня вызвал леденящий ужас. Это напоминало ритуальное жертвоприношение каким-то неизвестным мне силам. — Что это за дрянь?! Не вздумайте! Что это?! Чакры пленённого вдруг тускло вспыхнули. Чем ближе были щупальца, тем ярче чакры начинали сиять. Мужчина закрыл глаза, и отвернулся, вжавшись в стол. Как только щупальца коснулись его, то его тело будто бы охватила судорога, парализовав. Он запрокинул голову насколько это возможно, и закатил глаза. Его стало трясти как в приступе эпилепсии, а чакры сияли всё ярче и ярче. Он кричал. Щупальца будто выкачивали из него энергию. Треугольник стал наполняться ей, и перекачивать её по трубам в стены, а так же в мечи, парившие над ним. Глаза жертвы стали излучать свет. С его телом вдруг стали происходить жуткие метаморфозы. Сначала некоторые участки кожи начинали светиться, но затем, они обращались тем, что мы привыкли считать кожей теней. Мужчина покрывался черной материей, и, постепенно растворяясь, так же переходил в треугольник, следуя за своей утраченной энергией. «Что, чёрт возьми, происходит?» — подумал я, недоумевая. Судя по всему, меня ждала та же участь, но как-то не хотелось мне её принимать. На миг освещение пропало, и светом выделялся лишь треугольник, отдавая в темноте странным серым свечением. Сбой в электричестве продлился ровно столько, сколько обычно длились отключения света по понедельникам. Вполне возможно, что это периодическое отключение как-то связано с работой треугольника. Больно уж совпадала длительность событий. Интересно стало узнать какой сейчас день, конечно, но это, всё же, было не проблемой номер один. — Вот новый мир, — с радостью в голосе заявил мужчина. — Тебе там понравится. — Всё, — заявил кто-то у панели. — Сегодня ещё клиенты будут? — Да, я тут одного привёз, — мужчина указал на меня. — Ну не, это же превышение нормы будет, — отмахнулся рабочий у панели. — Нельзя. — Ну гонишь что ли? — возмутился мой носильщик. — Смертником больше, смертником меньше. Какая к черту разница? Мне премия нужна, а сегодня последний день месяца. Понедельник же! — Нет! — уже грубее отозвался мужчина у панели управления. — Каналы сегодня работают не стабильно, и есть риск перегрузки генератора избытком темной энергии. Если техника накроется, ты за это отвечать собираешься? — мужчина указал на носильщика пальцем. — Думаю, нет. Вот и я не хочу. Так что прости, ты в этом месяце без премии. — Пошел ты! — злобно отозвался носильщик. — Один-то жмур! Перегрузки прямо колоссальные будут! Ага! Мужчина у пульта, разозлившись, стал что-то недовольно бормотать, но я не придал этому значения, решив не слушать. — Сегодня твой день, — буркнул носильщик, пнув мой стол о ножку. — Подохнешь ты завтра, так что будет целая ночь, чтобы подвести итоги жизни. Хотелось ответить, но решительности на это мне не хватило, был риск, что носильщик рассердится. Если он прикончит меня под шумок, потом сказав, что ничего не знает, я лишусь последний возможности сбежать. В ночи, конечно, не так много часов, чтобы придумать качественный план побега, но это лучше, чем ничего. Носильщик доставил меня обратно в комнату, из которой привез. Посмотрев на меня сердито, он демонстративно выругался, желая мне всего наилучшего. Скоро он вышел, оставив меня наедине с мыслями, из потока которых трудно было выдернуть что либо приемлемое, и способное выручить меня в сложившийся ситуации. У меня не было ни малейшего понятия, каким образом за одну ночь снять с себя оковы, изучить план помещения, разузнать, какими маршрутами перемещается охрана, и сбежать. Задача казалась невыполнимой, но надежду терять было нельзя. Что бы ни произошло с жертвой, попавшей в объятия черных энергетических щупалец, мне нисколько не хотелось повторять этой участи. Выглядел процесс жутко, пугающе, и явно не вызывал у цели приятных ощущений. Зачем с ним это сделали? Мне было совсем непонятно, к чему такая сложная на вид машина нужна для того, чтобы расправиться с преступником. Непонятным было так же то, с чего вдруг над треугольником оказались клинки, до боли напоминающие мой.