Только лежа на земле он почувствовал, как устал: слишком длинным и насыщенным был этот день. Он вместил скоротечную, но кровавую битву, в которой и он убивал, и его пытались убить, и он предавал, и его предали… Он не стал вставать, решив отдохнуть хоть несколько минут на холодной жесткой земле. Именно в этот момент он понял: надо идти к лесничему Герберту Краузе – члену Ордена Черного волка по прозвищу Медведь, который живет в глухом лесу, правда, по другую сторону дороги и ближе к замку Моосхам… Если не возвращаться, чтобы проходить мимо Маутендорфа и не выходить из леса, то придётся делать большой круг и идти несколько дней, но другого выхода нет: лучше быть усталым, но живым, чем отдохнувшим и мертвым… Курт с трудом встал. Болел бок, по которому ударил меч, ноги подгибались от усталости. Пора было устраиваться на ночлег. Под сводами деревьев было уже почти темно, и в лесу начиналась ночная жизнь: кто-то шевелился в кустах, наверное, енот, неподалеку ухала сова, прямо над головой, хлопая крыльями и противно пища, летали нетопыри[4], у которых была дурная репутация – говорили, что они норовят вцепиться в волосы бодрствующему человеку и выпить кровь у спящего… Но опытный рыцарь в это не верил: во многих походах он встречал таких тварей, но подтверждения устрашающим слухам ни разу не находил. Курт почти на ощупь насобирал сухих сосновых веток, – благо их было достаточно прямо под ногами, – и с помощью огнива, которое всегда носил с собой, развёл костёр. Весело вспыхнуло пламя, с треском пожирая ветки, рванулось вверх, отгоняя тьму и согревая живительным теплом. Усевшись рядом под деревом, он опёрся спиной о ствол и вытянул ноги. Есть не хотелось, но как только откусил кусочек колбасы, проснулся зверский аппетит, и он очень быстро уничтожил весь свой скромный запас пищи. Где-то слева, довольно далеко, раздался протяжный волчий вой – вожак стаи хищников известил лес о начале охоты. Что ж, ночью оживляется не только мелкая живность, но и звери покрупнее… Этот вой вернул Курта к прежним нелегким мыслям о своей дальнейшей судьбе. Да, решено, он идет к Медведю, вся надежда только на Орден! «Волки» не поверят лживым обвинениям в адрес своего магистра… Или поверят? Но это выяснится позже, а сейчас… Во всяком случае, настоящие волки совершенно точно не испытывают к нему симпатий и почтения! Хотя огонь должен их отпугнуть, да и обнаженный меч надо положить под руку… Он поднялся, в свете костра насобирал сухостоя про запас, чтобы хватило до утра, наломал мягких веток и соорудил из них подобие постели. Конечно, непривычного человека это ложе вряд ли могло расположить ко сну. Но кадет курсов Тайной стражи Шефер мог целый день бегать, маршировать, скакать на коне, фехтовать, но стоило только добраться до казармы и расслабиться, как усталость моментально валила с ног, склеивала веки, и он тут же засыпал, даже на стуле или на табуретке без спинки. Поэтому, едва Курт прилёг, его сразу окутала дрема. Спал он чутко, слыша все шорохи: слева захлопала крыльями и улетела сова, справа лесной ёж побежал по своим делам, пискнула, прячась от него под слой опавшей хвои, напуганная мышь… Однако разбудила его не мелкая ночная живность, а солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь кроны деревьев и бегающие по его лицу. Костер давно погас, и угли успели остыть, солнце стояло уже довольно высоко, и было ясно, что вечером он быстро провалился в тяжелый сон и не слышал ничего, происходящего вокруг. А следовательно, мог стать легкой добычей для хищников или врагов… Но что толку говорить о том, что не произошло? Курт отдохнул, чувствовал себя бодрым и сильным, цель ясна и достижима, а потому и настроение было хорошим. Быстро собравшись и определив направление по солнцу, он двинулся в путь. Конечно, долгое путешествие лучше не начинать на голодный желудок, но насытить его было нечем, да и вода закончилась. Но вскоре он наткнулся на родник, напился вдоволь, наполнил баклажку и умылся. Холодная вода придала свежести и сил, однако, еды не заменила. Но дичь не попадалась, он двигался голодным, правда, нашел и на ходу съел сырыми несколько грибов, которые, впрочем, не заменили доброго куска мяса… Около полудня Курт вдруг обнаружил, что за ним идут волки. Вышло это, можно сказать, случайно: он поднялся на холм, вершина которого заросла деревьями не так густо, как равнина, и, решив сориентироваться на местности, полез на высокий раскидистый дуб. Вскарабкавшись наверх, он устроился в развилке ветвей и осмотрелся. Здесь было привольно и вольготно: ярко светило солнце, не заслоняемое смыкающимися кронами деревьев, в чистом голубом небе, неподвижно расставив крылья, парили на теплых потоках восходящего воздуха огромные скальные орлы, которые снизу казались обычными маленькими птичками. А вокруг расстилалось бескрайнее зеленое море, из которого слева торчали башни замка Маутендорф, а справа – башни несколько иной конфигурации, принадлежащие замку Моосхам. Курт, пожалуй, находился между замками, хотя до Моосхама было немного дальше… Если бы у него имелась подзорная труба, он бы, возможно, рассмотрел, что происходит в них… Хотя он бы предпочел иметь орлиные крылья, которые быстро доставили бы его к цели пути. «Хорошо бы уметь превращаться в зверей и птиц!» – уже не в первый раз подумал он. Но тут же пришла и отрезвляющая мысль: «Тогда он стал бы оборотнем и подлежал сожжению на костре!» Да, оборотней все боятся и ненавидят… Он прикинул свой дальнейший маршрут. В принципе, он двигался в правильном направлении, но следовало внести небольшую поправку… Можно было спускаться. Интуиция заставила его посмотреть вниз – тут-то он и увидел волков! Их было четыре – три обычных, серых, и один крупный черный… Они растерянно топтались под дубом, нюхали землю, вертелись на месте, пытались пойти дальше, но тут же возвращались… Все ясно: след преследуемого внезапно пропал, хотя запах витал в воздухе, скорей всего, от повешенных на нижних ветках рюкзака и оружия – сам Курт находился слишком высоко, поэтому легкий ветерок относил человечий дух в сторону и растворял в атмосфере… Звери не понимали, в чем дело, нюхали следы, сходились и терлись друг о друга, как будто советовались. Посмотреть вверх они не догадывались, да и не смогли бы этого сделать: шея волка не гнется, он даже поворачивается всем телом, а уж задрать голову вверх у него и вовсе не выйдет! Наблюдая за хищниками, Курт понял, что черный волк среди них главный и остальные ждут от него советов или указаний… И еще он порадовался, что не бросил оружие на земле: звери вполне могли погрызть арбалет и унести меч… Но сидеть на вершине дуба тоже не входило в его планы, видно, придется спуститься и, добравшись до оружия, вступить в бой. Правда, арбалет на ветках не натянешь, а с одним мечом против четырех хищников выступать опасно… Хотя вся его жизнь состояла из опасных ситуаций. И до сих пор он всегда выходил победителем! Правда, победителем можно выйти из схватки много раз, а побежденным – только один… И никто не знает, когда этот роковой раз наступит! Но в данный момент ему не пришлось испытывать судьбу: черный волк вдруг трусцой побежал в сторону, остальные потянулись за ним. Курт быстро спустился, вооружился и двинулся по скорректированному маршруту. Хотя он понимал: низовой ветер почти мгновенно разнесет его запах и стая бросится в погоню. Вся его жизнь и большой боевой опыт подсказывали, что надо делать, когда тебе угрожает нападение. Надо напасть первым! Быстро пройдя несколько сот метров, Курт устроил вторую лесную засаду. Хотя первая ставилась для человека, а вторая для хищников, и засады, и те, для кого они готовились, ничем не отличались друг от друга: густые кусты, прорубленная в ветках бойница, заряженный арбалет, обнаженный меч рядом, толстый ствол за спиной. Курт перебрал стрелы. У него был свой секрет точной стрельбы: тщательно подобранные стрелы – каждое древко одинаковой длины, толщины и веса, наконечники тоже одного веса, и оперения, не отличающиеся друг от друга. Сейчас у него было три боевых стрелы – с острыми жалами на конце конических наконечников, которые могут войти в щель доспехов или между кольцами кольчуги и иногда даже разорвать их… Две стрелы предназначались для охоты: треугольные, остро заточенные наконечники наносили большие раны. Конечно, их можно было использовать не только против зверей, но и против врагов, не имеющих броневой защиты. Такой стрелой Курт зарядил арбалет и стал ждать. Через некоторое время в отдалении послышался волчий вой: стая почувствовала человека! Но хищники не знали, что будущая жертва превратилась в охотника… Медленно тянулось время. Стало смеркаться: под деревьями темнеет быстрее, чем на опушке. Опять раздался вой, теперь гораздо ближе. Но оказалось, даже еще ближе, чем он предполагал: кусты напротив вдруг шевельнулись, раздвинулись, и из них, оскалившись, вышел большой серый волк. Чуть дальше, в серых сумерках, показались силуэты ещё двух, немного меньших размеров, скорее всего, молодых. Черного видно не было, но Курт и не собирался его дожидаться. Он прицелился. – Дзынн! – сорвалась с зацепов туго натянутая тетива, с силой выбрасывая стрелу. – Тух! С мягким звуком она вошла в серую шею, и волк повалился замертво. Бросив арбалет и размахивая мечом, Курт бросился вперед. Второй хищник бросился на него, но острый клинок оборвал прыжок: зверь, взвизгнув, отлетел в сторону и, с трудом волоча ноги, бросился обратно в кусты. А третьего волка уже не было! Не теряя времени, Курт вырезал загривок убитого зверя. Волки едят людей, но люди волков – нет. Кроме специально подготовленных к лишениям и подножному корму. Бойцы Тайной стражи относились к их числу. Курт мог есть змей, мышей, гусениц и любую другую белковую пищу, способную поддержать силы. В сравнении с ними кусок волчьего мяса кажется деликатесом… Унося добычу, он продолжил свой путь. Скоро пришлось поджечь сложенные вместе несколько веток и освещать путь импровизированным факелом. По доносившемуся сзади рычанию он понял, что оставшиеся в живых волки жрут своего менее удачливого сородича. Это был хороший признак. Не с точки зрения морали: звериный каннибализм – поедание животными особей своего вида, – осуждается так же, как людоедство, хотя надо честно признать, что многие африканские племена такое осуждение не останавливает. Хороший признак заключался в том, что Курт точно знал: насытившийся зверь не побежит мстить за погибшего собрата, а отправится спать. Им руководит только голод. Человек – более сложная и тонкая натура: палитра мотивов у него весьма широка, поэтому он способен убивать и сытым, и голодным… Отойдя на достаточное расстояние, Курт разжег костер, зажарил порезанную на куски жесткую волчатину и утолил голод, поддержав иссякающие силы. Потом, положив рядом меч, устроился на ночлег, но спал плохо, опасаясь нападения: логика поведения зверя еще менее предсказуема, чем поведение человеческих особей… Курт шел еще день и почти приблизился к своей цели. Хотя он периодически проверялся, преследующих волков не заметил. Значит, отстали! Одной проблемой меньше… Но он ошибся! Следующей ночью он неожиданно проснулся, будто его кто-то толкнул. Все, вроде бы, было спокойно. Горел костер, тишина, вокруг никого… Но что это за красные точки правей костра? Они приближаются, и тьма вокруг них гуще остальной, как будто к нему крадется кусок ночи… Блики рыже-красного пламени обрисовали сливающуюся с темнотой лохматую тушу. Черный волк! Он даже не боится огня, идет уверенно и спокойно… Или это сон?! Курт схватил меч и вскочил на ноги. В следующее мгновение зверь прыгнул! Время растянулось, как всегда бывает у тренированного человека в минуты смертельной опасности. Огромное вытянутое тело медленно летело по воздуху, как недавно парящие над холмом орлы. Можно было подумать, что у него выросли невидимые крылья! А голова осталась прежней – с оскаленной пастью и белеющими в темноте зубами. Курт отскочил в сторону и взмахнул мечом. – Фьють! – свистнул рассекающий воздух клинок. Но он наступил на ветку, пошатнулся и бил из неустойчивого положения, поэтому удар оказался неточным – меч почти не встретил сопротивления: пересек вытянутую вперед лапу и просвистел дальше, в пустоту, так что Курт с трудом удержался на ногах. А волк – не удержался! Взвизгнув, он чуть позже отрубленной лапы тяжело рухнул на землю, перекувыркнулся, ещё не понимая, что произошло, вскочил, зарычал и попытался броситься на врага, но тут же снова упал – на трех лапах много не попрыгаешь… Курт, перехватив меч двумя руками обратным хватом, занес его, чтобы пригвоздить зверя к земле, но тот неловко развернулся и поковылял прочь, оставляя за собой темную полоску… – Ладно, уходи… Хватит каждый день кого-то убивать! – сказал Курт ему вслед. До рассвета Курт больше не уснул. Лучи солнца только пробились сквозь кроны деревьев, а он собрал вещи, чтобы продолжить путь. Взгляд упал на отрубленную лапу. Он поднял ее, покрутил, внимательно осмотрел. Толстая, как человеческая рука, мощная, с большими крепкими когтями, лапа уже попадала в переделки – одного пальца на ней не было… Подумав, он сунул трофей в рюкзак – хороший амулет для Магистра Ордена черного волка! А можно у Медведя на доме прибить вместо тотема – как память о первом приеме в Орден! Только надо выделать хорошенько, но Медведь на это мастер: привык чучела из зверей делать… Осталось только до него дойти… Но по всем прикидкам, осталось немного. * * * К полудню лес поредел, и Курт наконец вышел из необитаемой чащи, причем почти туда, куда и хотел. Эти места он знал – неподалеку находилась деревня замка Моосхам, а в лесу на той стороне дороги живет Медведь. Если повезет, ночевать он уже будет у него дома, после бани и на нормальном ложе. Но его здесь наверняка поджидают, так что надо будет обойти посты… Ветер донес от крестьянских домов запах жареных грибов и пробудил аппетит. Он расположился под старой елью, за кустами, достал последний кусок жареной волчатины, зубами оторвал шмат мяса и принялся с трудом разжевывать. Ничего, вечером он получит нормальный ужин, даже с вином и шнапсом! А пока приходится через силу грызть несъедобную пищу, только чтобы поддерживать силы. Странный шум заставил прервать трапезу. Курт встал, осторожно выглянул из-за кустов и тут же спешно присел. Прямо на него, растянувшись цепью, шли люди, колотившие в кастрюли, как в бубны, и улюлюкающие, словно на облавной охоте. Но на охотников они были совсем не похожи: в простецкой одежде, без оружия, но с вилами, косами и цепями для молотьбы на длинных держаках, некоторые размахивали серпами… Явно это были крестьяне, жители близлежащей деревни. Вели себя они, однако, именно как загонщики на охоте… Курт снова осторожно выглянул и заметил, что ведет их солдат Летучего отряда в походном обмундировании – облегчённом, без защитных металлических лат. Он громко отдавал команды, и крестьяне выравнивали цепь. Впрочем, строй держался не долго, и солдату приходилось снова и снова покрикивать на необученных людей. «Барон Крайцнер придумал, как увеличить плотность заслонов, – догадался он. – Крестьян в десятки раз больше, чем воинов! Если он поднял все деревни, то к дому Медведя и мышь не проскочит! Но сейчас горячая пора – подготовка к зиме, в деревне уйма работы, как барону удалось оторвать столько людей от повседневных дел? Ведь им нет дела до каких-то изменников, важнее починить амбары, залатать крыши, сделать заготовки… Даже угрозе силой они противопоставят хитрость и изобретательность, чтобы отвертеться от ненужной им обязаловки!» Крики доносились уже не только спереди, но и справа от Курта. «Заходят полукругом, надо срочно уходить, пока не замкнули кольцо!» Он сунул в котомку мясо, схватил положенный на землю арбалет и, пригибаясь, побежал влево – там должен быть заросший деревьями и кустарниками овраг… Крики и звон кастрюль постепенно отдалялись, и становились тише, но он не успокаивался и внимательно смотрел по сторонам, чтобы не выскочить на засаду. «Похоже, оторвался! – подумал он. – Ещё немного, и можно будет отдышаться»… – Гух! – земля ушла из-под ног неожиданно, как и всегда в таких случаях. Котомка и арбалет вылетели из рук, а он провалился вниз, в замаскированную ветвями и листвой яму. Удалось вцепиться в край ловушки, но земля осыпалась, и он, не удержавшись, обрушился вниз. Но не упал на дно плашмя, а съехал по вертикальному склону холодной земли и приземлился на ноги. «Жив и, похоже, цел!» – подумал он, осматриваясь. Совсем рядом, у правого бока, торчал из земли остро заточенный кол, за ним ещё пять… Ему повезло, что соскользнул и оказался между стенкой и кольями, а не напоролся на них… Ловушка была глубокая, узкая и длинная, с кольями на дне, зловеще нацелившимися остриями вверх. Классическая волчья яма, самому не выбраться… Курт сел и просто стал ждать. Через некоторое время послышались голоса и нервный собачий лай. Звуки эти издавали четверо крестьян и крупная пегая собака неизвестной породы с висячими ушами и завернутым в колечко хвостом. Трое молодых парней держали на плечах косы и вилы, кряжистый пожилой мужчина с окладистой седой бородой нес в руке молот. Настроены они были вполне мирно и разговор вели на животрепещущие хозяйственные темы: о складировании сена для скота, о засолке овощей, о перековке лошадей и, конечно, о защите от волков, которые при зимней бескормице часто заходят в деревни… Собака, такая же злая, как многие беспородные люди, срывающие злость на окружающих, и вела себя так же: постоянно лаяла, рыскала по сторонам, отыскивая, к кому бы привязаться и затеять ссору… Рванувшись вперед, она обнюхала лежащий на земле арбалет, потом хотела проделать ту же процедуру с сумкой, но тут же шарахнулась от нее и отбежала в сторону. – Смотри, что нашла Лайка! – указал молодой парень на бесхозно лежащие предметы. – Похоже, кто-то попал в ловушку… – Пойдем посмотрим, – кивнул бородач. Через минуту накрывавшие яму сосновые ветви раздвинулись, и Курт увидел над собой четыре удивленных лица. – Кто это?! – Чужак какой-то… – Так это и есть волк-оборотень, больше некому! – Тогда давайте забросаем его камнями! – Где ты тут возьмёшь камни? – Из деревни принесём! Не доставать же его из ямы! Видишь, даже осиновый кол его не взял! – Из ямы доставать опасно, – подтвердил пожилой. – Набросаем сухих веток и сожжём его прямо там! – Точно! Сапожник дело говорит! Беспородный пес подгавкивал всем, то есть решение было единогласным. – Подождите! – подал из ямы голос Курт. – С чего вы взяли, что я оборотень? – Солдаты сказали! Мы тебя уже который день ищем! «Вот чем барон заинтересовал деревенских жителей! – понял Курт. – До какого-то изменника им дела нет, а волк-оборотень в любой момент может зайти в деревню и забраться в каждый дом! Так что они кровно заинтересованы в поимке зверя!» Но этот обман и облегчал его положение. – Никакой я не оборотень! – уверенно закричал Курт. – Наоборот, я охотник за оборотнями! – Он ещё и разговаривает по-человечьи! – воскликнул тот, который предлагал забросать камнями. – Давайте быстрее ветки, пока он нас не заговорил! – Не торопись! – спокойно ответил бородач. – Никуда он не денется! Он склонился над ямой и щурил глаза, будто пытаясь рассмотреть, кто там – оборотень или действительно охотник на них. Но по виду определить этого было нельзя. – Чем докажешь? – А ты загляни ко мне в котомку! – Слышал, Августин? Неси! – приказал Сапожник. Молодой крестьянин принес котомку, заглянул туда, показал всем надкушенный кусок мяса и бросил собаке. Но у Лайки шерсть встала дыбом, она попятилась, поджав хвост, а потом и вовсе бросилась наутек. Крестьяне переглянулись. Августин снова запустил руку в котомку, извлек волчью лапу и поднял её для всеобщего обозрения. – Ух ты! Лапа черного волка! – изумленно выдохнул бородач. – Может, он ее сам себе отрубил? – предположил кто-то из молодых.