— Двадцать первого? Так, посмотрим! А, ну точно! — воскликнул он и смешно взъерошил свои светлые, и без того лохматые, волосы. — В этот день меня вообще в Москве не было. Партнеры попросили меня им с оборудованием помочь, и я на пару дней уезжал в Питер. Кстати в то утро я Полю в окне видел. Я уже как раз ехать собирался, к машине вышел. Глаза поднял — в окне она. Знаете, мне почему-то кажется, что моя командировка так удачно прошла именно потому, что мне Полина помахала. Глупость, да? — усмехнувшись спросил он. Вовка пожал плечами. — Вернулся я только двадцать третьего. Честно говоря, вы меня и сегодня дома случайно застали, я приехал за бумагами, которые забыл утром, а тут — вы. — Ну, значит, будем считать, что мне повезло, Дмитрий Евгеньевич. Спасибо вам за информацию. Вовка поднялся и прошел к выходу. — Скажите, товарищ капитан, а Полине действительно грозит опасность? — спросил Воронцов тревожным голосом, когда Емельяненко уже вышел на лестничную клетку. — Может, ей стоит уехать из Москвы? Как вы думаете? — А почему вы-то так переживаете? Вовка в буквальном смысле увидел, как Воронцов залился краской от смущения. Так краснеют в кабинете директора мальчишки, пойманные за школой с сигаретами. Точно — влюблен, да еще как! — Просто мы же друзья, — невнятно пробормотал он и, помолчав, тихо добавил: — Бывшие. — Не переживайте, Дмитрий Евгеньевич. Разберемся. Емельяненко вышел из подъезда, вытащил сигареты и закурил. Надо же! Этот Воронцов явно неравнодушен к Колобовой. Кстати, они очень подходят друг другу, подумал он, вспоминая Полину. Интересно, а она догадывается о его чувствах? Надо бы рассказать Максу. Ревность — чем не мотив? Но почему-то ужасно не хотелось думать о том, что этот долговязый белобрысый и добродушный Дмитрий способен на такое. Тем более, что он-то точно не мог бы перепутать Куприянову и Колобову, ведь он знал их обеих с детства. Вовка достал телефон, но Королев оказался вне зоны. IV Макс остановил свою машину перед внушительным шлагбаумом. Из будки на него воззрился молодой человек в форме охранника. — Добрый вечер. Ваша машина не заявлена, — вежливо, но твердо сказал он. Макс через открытое окно предъявил служебное удостоверение: — Дом номер двадцать два по Ульяновской улице. Владелец — Куприянова Елена Сергеевна. Парень в будке пару секунд колебался, но потом все же нажал на невидимую кнопку, и красно-белая преграда бесшумно поехала вверх, открывая путь. Охранник проводил автомобиль с плохо скрываемым любопытством. Уже через пару минут Королев припарковался рядом с домом, обнесенным высоким плетеным забором. Сейчас, когда все кусты и деревья были еще стыдливо-голыми, от самого входа можно было рассмотреть красную черепичную крышу и беленые стены. Он вышел из машины и открыл багажник. Выудив оттуда довольно внушительный пакет и прислонив его к ногам, он похлопал себя по бокам. В правом кармане куртки звякнули ключи, те самые, которые ему вручила Полина. Он нерешительно покрутил их в руках, и наконец открыл калитку. Аккуратная, выложенная плиткой дорожка вела к дому, к гаражу и к маленькому домику в глубине сада. Макс огляделся. Главный дом был небольшой, но с виду очень уютный. На входной двери, прятавшейся под навесом, висел рождественский венок из еловых веток, красных ягод и золотых колокольчиков. Наверное, хозяйка еще не сменила декорацию с Нового года. Окна были задернуты плотными шторами, а на застекленном балконе второго этажа виднелся стол и пара плетеных кресел. Здесь, совсем близко от Москвы, почему-то было совсем тихо. Максу даже показалось, что у него звенит в ушах от этого неожиданного безмолвия. Слышно было лишь как где-то далеко на дереве стучит клювом дятел. А еще ему вдруг показалось, что именно здесь уже началась весна. Та самая, которую он так давно ждал. Она незримо притаилась в этом саду, среди старых кустов сирени и в лапах маленькой елочки; хитрая и шаловливая, как девчонка, которой нравится играть в прятки. По дальнему забору, мягко ступая, прошла полосатая кошка, равнодушно взглянула на Макса, и, выгнув спину, спрыгнула на соседний участок. Яркое солнце нехотя заваливалось за горизонт, проливая на землю последние янтарные лучи, под которыми с крыши тяжело и сочно шлепались талые капли. Макс подхватил свою поклажу и осторожно пошел вперед. Видимо, именно тот невысокий домик и следует считать летней террасой, где с недавнего времени квартировала собака Фрося и ее многочисленное семейство. Под ногами хлюпала талая снежная кашица. Пару раз Макс чуть не навернулся на скользкой плитке, и удивился, как это Елена умудряется ходить здесь на таких высоченных каблуках. Подойдя к дощатой стене, он замер и прислушался. Из-за приоткрытой двери доносилось тихое, но отчетливое рычание. «А ну, как бросится сейчас на меня эта самая мамаша!» — мелькнула трусливая мысль, и Макс предусмотрительно отступил на пару шагов назад. Он поставил на землю сумку и присел на корточки. — Эй, Фроська, вылезай давай! Знакомиться будем! — тихонько позвал он. Рычание на секунду прекратилось, и наступила непродолжительная тишина. — Ефросинья Батьковна! Меня твоя хозяйка прислала. Я тебе тут харчи привез. Или ты не голодная? — снова заговорил Королев, с некоторой опаской ожидая появления хозяйки съемной квартиры. Дверь со скрипом приоткрылась и на пороге появилась огромная рыжая собака. Она села в дверях и уставилась на Макса своими большими настороженными глазами. Косматая нечесаная шерсть топорщилась на загривке, а черный нос заметно двигался, видимо, улавливая аппетитные запахи, исходящие из сумки. — Привет! Я — Макс. А ты та самая жиличка? Собака тихо заворчала, впрочем, не делая попыток наброситься на непрошеного гостя. — Между прочим, с твоей стороны это крайне невежливо. Я приперся к тебе из Москвы, бросил все свои дела, чтобы тебя накормить, а ты рычишь. Могла бы и в дом пригласить, чаем напоить. Фрося осторожно сошла с крыльца и подошла к Максу. Она обнюхала его и вдруг села рядом, плюхнувшись в лужу своим непомерно большим мохнатым задом. — Хорошо тут у вас! — сказал Королев. — Прям — курорт! Подумать только, каких-нибудь пятнадцать километров от столицы — и такая тишина… Фрося глубоко вздохнула, будто соглашаясь. — Я с твоей хозяйкой почти не знаком, но мне почему-то кажется, что знаю ее всю жизнь, — продолжал Макс, как будто эта рыжая собака могла его понимать, как никто другой. — Беда приключилась с Куприяновой Еленой Сергеевной. В больнице она. Но доктор у нее хороший. Чудо доктор! Он сказал, что все будет хорошо, она поправится. И знаешь, Фрося, я ему верю! Он посмотрел на свою собеседницу и потрепал ее по голове. Фрося наклонила голову набок и подставила ему свое мягкое ухо. — Да ты не такая уж и страшная, подруга! — расхохотался Макс. — Ну что, есть-то будешь? Он пододвинул к себе сумку и достал оттуда длинную связку розовых аппетитных сосисок. Фрося деликатно ждала, хотя было видно, что она с трудом сдерживает себя, чтобы не съесть всю авоську сразу. — Ты меня в дом-то пустишь, или устроим пикник на свежем воздухе? Кстати, я тоже дико голоден. Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? Он оторвал одну сосиску себе, а все остальное отдал своей рыжей знакомой. В сумке нашлись еще свежие булки и бутылка воды. У стены терраски стоял какой-то старый ящик. Макс пододвинул его поближе и уселся верхом. — Да, вот как оно бывает, — продолжал Макс свой монолог, откусывая изрядный кусок наспех приготовленного хот-дога. — Только тебе и могу сказать о том, что чувствую. Что-то в этом деле мне покоя не дает. Куда ни ткнусь, везде пустышка, ни одной зацепки. Полина эта просто ангел с крыльями — добрая, застенчивая, скромная. Все-то ее любят, все-то уважают. Но что-то не сходится! Кому-то она все-таки очень не нравится, да настолько, что захотели ее убить. А без причин люди-человеки друг в друга не стреляют. Это я точно знаю, уж можешь мне поверить! В любом случае должен быть мотив, а пока я этого мотива даже в самом отдаленном приближении не вижу. Но я обязан выяснить правду. Знаешь, я и сам пока не могу понять, почему мне это так важно. А ты как думаешь? — он посмотрел на Фроську и остолбенел: от двух килограмм сосисок не осталось ни крошки. Собака сидела рядом, как ни в чем ни бывало, облизывалась и с нескрываемым вожделением посматривала на стоящую чуть поодаль вторую сумку. — Вот это скорость! Ты самая настоящая обжора! Ладно, давай поглядим, что тут у нас еще есть. Макс покопался и вытащил большущий пакет сухого корма. — Ну нет, это ты получишь не сразу, а только когда я уеду. Полина Тимофеевна говорила, что у тебя есть миска. Это правда? Фрося негромко гавкнула, словно соглашаясь. — А вот это я на самом деле купил для себя, потому как у меня дома в холодильнике мышь от голода повесилась, — сказал Королев, достав полкило докторской колбасы, завернутой в полиэтиленовый пакет. — Но так уж и быть, поделюсь с тобой. Он нашел в кармане небольшой складной ножик и отрезал себе толстый кусок, заложив его в очередную булку, а все остальное отдал собаке. — Что скажешь, Фрося? Классный у нас с тобой ужин получился? По мне, так лучше не придумаешь! Макс дожевал последний кусок бутерброда и встал с ящика. Джинсы стали волглыми и противно-холодными. Вечерний сумрак совсем освоился в саду, а на небе уже появились едва заметные звезды. — Ладно, собака, пора мне. Пойдем, насыплю тебе еды и поеду, — поздно уже. Королев решительно взялся за ручку террасы и потянул на себя. Фрося просунула лобастую голову в дверь и моментально впрыгнула на топчан, где копошились маленькие пушистые комочки общим числом пять штук. Малыши облепили мамашу и устроили настоящую возню. — Да, Фроська, с таким семейством тебе надо питаться за троих! — уважительно сказал он и поискал глазами плошку, куда должно было положить корм. Посудина, которую Полина деликатно назвала миской, скорее напоминала тазик, в котором Макс по выходным замачивал свои носки и джинсы. Насыпав его до краев, он еще пару минут постоял на пороге, наблюдая, как старательно и нежно Фроська вылизывает своих детей. — Ладно, подруга, бывай! Через пару дней постараюсь заехать к тебе, навестить. Макс притворил дверь и направился к машине. У калитки он вдруг почувствовал, как что-то теплое и шершавое ткнулось в его ладонь. Обернулся. Мохнатая Фрося стояла рядом и смотрела на него своими умными зелеными глазами. — Провожать вышла? — обрадовался Королев и потрепал ее по нечесаному загривку. — Ладно, беги к своим карапузам! Он в последний раз легонько хлопнул мокрый черный нос и запер калитку. Уже отъезжая, Макс увидел, что Фрося стоит на задних лапах, опершись на забор. Ее громкое «гав» разнеслось в тишине поселка, как раскат отдаленного грома. V — Анке! Ты куда пошла? Сейчас текилу принесут, я уже заказала! — услышала она за спиной голос, с трудом перекрывающий громкую музыку. Она обернулась и увидела, как от стойки бара ей машет ее приятельница Соня Вильц. — Я скоро вернусь. Мне позвонить надо! — крикнула она и продолжила протискиваться к выходу. Народу сегодня вечером собралась целая уйма. В клубе должна была выступать знаменитая группа «Wolfsheim». Билеты на эту закрытую вечеринку достать было практически невозможно, но Анке все-таки удалось. С деньгами в последнее время стало совсем туго. Нельзя сказать, чтобы отец совсем ничего не давал, но тех средств к которым она привыкла, уже не было. Не проходило и дня, чтобы отец не повторял свои нотации с вариациями. — Тебе уже на четвертый десяток перевалило! Пора подумать о семье, о детях! В конце концов я должен кому-то передать свой бизнес! Ты только числишься у меня на фирме бухгалтером, но разве это можно назвать работой?! Когда ты в последний раз появлялась в офисе? Мне кажется, что тебя там даже никто в лицо не знает. Не получилось из тебя деловой толковой бабы, так пусть хоть внуки меня на старости лет порадуют! Сколько можно проводить время на тусовках и в клубах? У тебя до сих пор одни попойки в голове, а ты ведь уже далеко не девочка! Скоро и родить будет проблемой. Вот захочешь сама детей иметь, а уже не сможешь. А если хочешь жить так, как сейчас, то живи на зарплату! Она у тебя, между прочим, не маленькая. Хотя сказать по правде, не будь ты моей дочерью, я бы не задумываясь вышвырнул тебя из дела! Работник из тебя, как из медведя музыкант. И так раз за разом. Анке уже осточертели эти ежедневные проповеди. Ну не хочет она ни семью, ни детей! В гробу она видала все эти кухни, уборки, стирки, памперсы, походы в парк и поездки в Диснейленд! Она хочет жить так, как живет. И кому от этого хуже? У отца денег хватит еще на десять жизней! Если у Марики выгорит задуманное дельце, то по крайней мере на следующие пару лет можно будет забыть об экономии. Но к удивлению Анке, подруга уже два дня не выходила на связь. В голове, как назойливая муха засела мысль, которая жгла изнутри: а вдруг она решила кинуть Анке и срулить с деньгами куда подальше? С теми миллионами, которые теперь будут в ее распоряжении, вполне можно уехать куда-нибудь в Австралию или Новую Зеландию. Вот ведь тварь неблагодарная! В конце концов это именно благодаря ей Марика в свое время повстречала этого денежного мешка Колобова. Никто иной, как Анке, помогла найти исполнителя для осуществления ее планов в России. И после всего этого она даже не желает с ней разговаривать?! Как была, в узких брючках, весьма невыгодно обтягивающих ее толстые бедра, и кофточке с короткими рукавами, она выскочила на улицу. Здесь, в Мюнхене, было уже совсем тепло, хотя еще неделю назад холодный северный фронт неожиданно обрушился на город шквалистым ветром и колючим снегом. Целых три дня подряд метели упорно старались уничтожить все следы пребывания весны. Казалось, что природа расщедрилась и дала зиме напоследок вдоволь нарезвиться. Но уже позавчера снова выглянуло солнце, и она, заплакав от обиды и бессильной злости, трусливо поджала хвост и убралась восвояси. На этот раз надолго. Однако сейчас, поздним вечером, было отнюдь не жарко. Анке поежилась — мартовская сырость не преминула моментально забраться ей под тонкую футболку. Она закурила, достала телефон и снова набрала знакомый номер, но и на этот раз вызываемый абонент находился вне зоны доступа сети. Черт! Конечно, можно снова обратиться к знакомой, через которую был найден тот самый исполнитель и попробовать что-нибудь узнать у него, но больше всего Анке боялась, что ее каким-нибудь образом свяжут с убийством. Только этого не хватало. — Вот дерьмо, — пробормотала Анке, выбросила недокуренную сигарету и пошла обратно. — Хай, Анке! Это ты?! — услышала она справа от себя знакомый голос.