– Господин барон, – подошел к нему лейтенант стражников, – разрешите представиться: баронет Кирк эну Рихан. – Барон Дарк эну Мушер, – представился в свою очередь Дарк. – Я слушаю вас, баронет. – Не нужно сильно наказывать сержанта. Это отребье не стоит жалеть, одним больше, одним меньше – значения не имеет. Королева сейчас приказала жестко наказывать членов ночной гильдии, воров и бандитов, так что это кандидаты на каторгу. У нас даже суд очень быстрый: зачитывают срок каторжных работ – и вперед. – Я учту вашу просьбу, лейтенант, – Дарк сделал вид, что смягчился, – но я хотел передать вам их в целости и сохранности, а эти разгильдяи ничего нормально выполнить не могут. – Ничего, и этих хватит. Кстати, не просветите меня: почему они на вас напали? – Эх, хотел бы я это знать. Не думал, что вы так быстро прибудете, как раз хотел их об этом расспросить, но, как видите, не успел. У меня к вам будет просьба: если выясните, что им от меня понадобилось, сообщите мне, будьте так добры. И Дарк вроде бы незаметно для находящихся во дворе стражников, но так, чтобы видел лейтенант, протянул ему несколько золотых монет. – Обязательно узнаю и расскажу вам, ваша светлость, – рассыпался лейтенант перед Дарком, пряча монеты. – Ну, мы уже закончили, последних загрузили, так что разрешите откланяться. Я помню о вашей просьбе, – проговорил лейтенант и неловко поклонился, прощаясь. Глава одиннадцатая Дорога стелилась под копыта лошадей, запряженных в карету с гербом барона Мушера. Дарк вез отца показать ему замок и лен, подаренные королевой, да хотел на обратной дороге забрать то, что хранилось в подвале замка, поэтому и охрану с собой взяли солидную. Раз решил ехать в королевство Болар, то и ценности надо держать под рукой: мало ли, вдруг придется быстро уехать. Хотел еще прибившуюся к нему семью Софин перевезти в замок, потом махнул рукой. Как сообщил ему баронет, командовавший стражниками, при допросе выяснилось, что бандиты уже однажды нападали на Дарка и, по всей вероятности, шли, чтобы отомстить или поквитаться. Все знал их старший, который так неудачно упал и сломал себе шею. Их уже осудили и отправили на каторгу. Дарка даже вызывали в качестве свидетеля, но тот заявил, что да, однажды было у него столкновение с ночной гильдией, но он не помнит из них никого. А то, что они думали, будто у него малочисленная охрана, ну так он тут при чем? Дурак он и есть дурак: пытаться напасть на усадьбу, находящуюся под охраной ветеранов прошедшей войны. А вот в связи со смертью Мастера искали какого-то местного по кличке Лошадник, у которого буквально на днях был с ним конфликт и который во всеуслышание поклялся убить Мастера. Лошадник проиграл Мастеру огромную сумму и обвинял его в нечестной и подлой игре. Дарк, хотевший увезти семейство Софин в замок, подумал и оставил все как есть. Да, он понимал, что всем не поможет и счастливыми всех не сделает, даже раздай он им все свои деньги, но хоть кому-то помочь он может. На удивление, Софин оказалась девушкой грамотной, она довольно бегло читала, могла писать и знала несколько действий арифметики, чем не каждый дворянин владел. Пока, конечно, ее знания ей не пригодились, но все у нее было впереди. Так что Дарк успокоился, не стал заморачиваться и возить людей туда-сюда, просто проинструктировал Софин, как себя вести и что говорить в случае вопросов со стороны стражников. Только одно его очень заботило и не давало покоя: как быть с Франческой, как ей объяснить, что он обязательно за ней вернется, чего бы ему это ни стоило. Сейчас он просто еще не знает, что ждет его впереди. Вот когда он убедится, что все идет как надо, и утвердится в качестве наследника, тогда просто пришлет свадебное посольство. А пока можно и обручиться. Но душа все равно болела, и он просто не знал, как начать разговор и подступиться к этому делу. «Может, отца спросить? Он все-таки больше прожил и знает, как в этих делах можно поступить», – думал Дарк. А Марк дир Мушер думал сейчас о своем. Надо бы отправить кого-то с донесением к королю, сообщить ему, что он нашел Дарка, но из-за некоторых непредвиденных обстоятельств задерживается. Конечно, надо все описать и расписать: король не потерпит недосказанности. Поэтому по возвращении в столицу он сядет за письмо, а уж кого отправить, пусть думает баронет Кальвин дир Кармай, это его подчиненные. Хватит им полировать задницами лавки в портовом кабаке, ведь Марк взял с собой лишь десяток воинов из полусотни, остальные так и сидят на корабле. Эх, скорей бы все закончилось, он уже не молод, чтобы носиться как угорелый по разным королевствам, да и по Вероне соскучился. Как она там? «А Дарк мой молодец. Я вот тоже воевал, и что? Нет, кое-какие награды есть, но разве их сравнишь с золотыми наградами Дарка? А лен, куда они сейчас едут? И вот скажите, как может простой мещанин так обворожить принцессу, что она согласна будет выйти за него, невзирая ни на что?» Да, Марк немного приукрашивал, все-таки объяснение между парнем и девушкой состоялось, когда Дарк уже был героем войны и бароном, но ведь принцессы и за баронов-то не выходят. «Да, Дарк красив, этого не отнять, но ведь и умен. А этот его ручной берг – это вообще что-то непонятное», – думал Марк дир Мушер, поглядывая на задумчиво смотрящего в окно парня. Поездка выдалась легкой, никаких разбойников на дорогах, королева неплохо подчистила банды и ватаги лихих людей. Дарк и сам принял в этом участие и уничтожил пару немаленьких банд. Сейчас королева переключилась на ночную гильдию. Конечно, дела шли не так радужно, как с разбойниками. Те были на виду, а ночная гильдия таилась, кроме того, были случаи, когда их прикрывали бургомистры и начальники стражи городов: деньги не пахнут, вот кое-кто, потеряв стыд и совесть, и набивал свой карман любым способом. Лен Дарка в основном развивал животноводство, три из четырех сел находились у небольшой реки, которая протекала в баронстве. Ранней весной эта речушка сильно разливалась, затапливая берега и прибрежные луга, а когда вода сходила, то трава на этом месте росла густая и сочная. Селяне делали сыры и возили их на продажу в городок. Товар неплохо раскупался, и народ не бедствовал. При этом у Дарка был грамотный и не вороватый управляющий, поэтому в городскую усадьбу поставлялись не только качественные продукты, но и неплохая прибыль в звонкой монете. Отцу понравились и лен, и сам замок. Правда, проехать по селам не получилось, но Дарк этого и не планировал. Он обговорил с управляющим, что может уехать на некоторое время и прибыль тот должен класть в банк на его счет. Деньги на небольшой ремонт сыроварни Дарк дал, сразу достав из кошеля. То, что находилось в подвале, привело Марка в полный восторг: золотая и серебряная посуда, драгоценности, которых уже осталось немного (остальные были раздарены Ашкену и Тубору), дорогое оружие и необработанные драгоценные камни. Все это аккуратно упаковали в кожаные мешки и уложили в телеги. Перед тем как покинуть замок, Дарк выдал всем работникам и слугам по серебряной монете, а управляющему – золотую. Он не собирался уезжать уже завтра, но подготовиться к этому стоило заранее. Сейчас он отправится искать потомка старого разбойника, а потом займется Гравом Сикмором и его сыновьями – Кравом и Тибулом. * * * Отец Майлы Торвин Парман плакал. Злые слезы катились по его лицу, и он не вытирал их. Это он во всем виноват, и больше никто, думал он, одновременно кляня свою безалаберность и самонадеянность. Еще отец говорил, что на чужих деньгах счастье не построишь. Он же забыл его наставления и, пожелав отхватить куш больше, влез в долги. И вот результат: завтра суд, и его лишат всего. Стряпчий откровенно сказал: чтобы не сесть в долговую тюрьму, отдать придется все. Вот и переживал сейчас Торвин. Нет, не за себя он переживал, а за своих девчонок, Майлу и младшую Ровену. Ведь он клялся их умирающей матери, что девочки не будут ни в чем нуждаться и он все сделает, чтобы они были счастливы, но слова не сдержал. А ведь выигрыш казался стопроцентным, но кто мог предположить, что вблизи берегов появятся пираты, которых очень уж давно не было в этих краях. Начиналось все просто и очень заманчиво. На островах метрополии появился новый напиток, назывался он «кафай» и очень быстро вошел в моду, особенно среди молодых лоботрясов, имеющих деньги, да и старикам он придавал силы и ясность мысли. Напиток шел на ура. Это был не набор трав, которые привыкли заваривать и пить, а плоды дерева, которые после обжарки и размельчения заваривали, клали по вкусу мед или сливки и пили. Торвин сразу понял, что этот напиток вошел в моду надолго, если не навсегда, поэтому он снарядил два корабля в поход на острова за зернами кафая. Дело было в начале осени, впереди зима и сообщение с островами будет прервано до самой середины весны. Вот он и надумал закупить больше, чтобы торговать кафаем всю зиму, да и жадность обуяла. Денег не хватило, и он занял под большой процент и под залог своих лавок и дома, в надежде довольно быстро отбить на прибыли от кафая. Все так и было бы, не повстречайся корабли купца на обратном пути с пиратами. Пираты обстреляли корабли купца из катапульт, а потом пошли на абордаж. Поняв, что отбиться от них не получится, Торвин попытался бежать на шлюпке с несколькими матросами. К счастью, у них это получилось, и через сутки Торвин стоял на берегу целый и невредимый, с огромным долгом и с полностью заложенным имуществом. Больше о кораблях и их экипажах никто ничего не слышал. У республики не было военного флота, и зачастую купцы просто откупались от пиратов. Обычно на борт поднимались несколько человек и, выяснив, какой товар перевозится и кто его владелец, озвучивалась сумма. Почему в этот раз они сразу начали убивать, нисколько не обращая внимания на крики капитана о том, что они могут откупиться? И даже в этом случае еще оставалась надежда отыграться. Начав, по сути, все сначала – с магазина, который он подарил Майле, – можно было бы в течение нескольких лет отбить долги. Но никто не дал ему на это времени, и тут все было обыденно. Грав Сикмор, который и являлся одним из главных его кредиторов, однажды завел с ним разговор о детях и о том, что неплохо бы было поженить его сына Крава и Майлу. – Ну что ж, я переговорю с Майлой, и, если она не против, мы так и поступим, – ответил на предложение Торвин. – А ты что, прислушиваешься к тому, чего хочет или не хочет твоя дочь? – недовольно, как показалось Торвину, произнес Грав. – Я это обещал ее матери, когда она умирала. – Ну-ну, посмотрим, что скажет твоя Майла. – С этими словами Грав удалился. В тот же вечер Торвин переговорил с Майлой. – Отец, я понимаю, что надо как-то рассчитываться с долгами, но почему моей судьбой и жизнью? Ты видел, во что превратилось это ничтожество? Он подсел на пыльцу красного папоротника, раньше он был придурком, сейчас – полный дурак. От них уходят слуги, и они никого не могут нанять, потому что людям страшно. Крав может ни с того ни с сего, без причины, избить любого. Ну а то, что он всех служанок насилует, так это давно известно. Давай продадим магазин и отдадим часть денег сразу, а остальные постепенно вернем: ты же говорил, что все готовы подождать. Я помогу тебе во всем, только прошу, не отдавай меня ему. Когда на следующий день Торвин сообщил Граву результат, тот побагровел и, развернувшись, ушел, ничего не сказав. А через несколько дней к Торвину заявился судебный стряпчий и предупредил, что от Грава Сикмора на него поступила жалоба о несвоевременном возврате займа. Когда Торвин пошел к Граву, чтобы попытаться уладить дело, его не приняли. В течение недели ему отказали в продлении кредитов почти все, у кого он занимал деньги. Только Арвид Зервис заявил, что будет ждать, сколько потребуется, при этом дом купца был самым бедным по сравнению с другими заемщиками. Все произошло так, как Торвин и предполагал. В глубине души он надеялся, что ему дадут время на выплату долга, но сам же и понимал, что не зря все побежали в суд. Так и произошло: суд постановил изъять и распродать имущество, находящееся в залоге, а деньги вернуть кредиторам. Грава очень возмутил тот факт, что суд не может изъять магазин у Майлы в счет погашения долга: ему объяснили, что дарственная оформлена без нарушений, и Майла являлась совершеннолетней, когда произошло дарение. Кроме того, это не залоговое имущество, и принадлежит оно совсем постороннему человеку, пусть даже она и дочь должника. – Отец, – присели возле отца дочери вечером после суда, – не убивайся ты так, все наладится. – Самое плохое во всем этом то, что у нас забрали дом и в течение недели мы должны съехать. – Мы можем жить в магазине. Освободим на первом этаже какое-нибудь подсобное помещение и будем там спать, – сказала Ровена. Майла в знак согласия закивала головой. – За твою учебу, Ровена, я не смогу пока платить, а у тебя, Майла, кроме магазина, нет никакого приданного. Тебя никто не возьмет замуж, разве что какой-нибудь совсем простой парень или стражник. – Ничего, я это переживу, а унижаться ни перед кем не буду, тем более перед этими уродами Сикморами. Крав уже распускает слухи о том, что скоро я сама приползу и буду упрашивать его взять меня в жены, а он еще подумает, кого взять: меня или Ровену, – возмущенно проговорила Майла. Услышав это, Торвин скрипнул зубами и сжал кулаки. Но что он мог сделать? А через некоторое время неприятности посыпались как из рога изобилия. – Послушай, отец, давай уедем отсюда в какой-нибудь другой город, не дадут нам тут жизни, – сказала как-то Майла. – Вот сам посуди: от академии, где училась Ровена, пришло письмо, чтобы мы уплатили уже за следующий год обучения, хотя до него учиться еще полгода. Тебя удалили из правления провинции задолго до следующих выборов, в нарушение всех законов. Крав приходит в магазин и распугивает покупателей: нет, он ничего не трогает, понимает, что придется отвечать, но пристает к покупателям, особенно к женщинам. От этого покупателей стало меньше, и выручка сильно упала. Я и цены снизила, чуть ли не в убыток торгую, но не помогает. – Я не против, да только надумай мы продавать магазин, его обязательно купят Сикморы, и подозреваю, сделают все, чтобы купить его почти даром. Был еще участок на реке рядом с городом, но его, думаю, вообще продать будет трудно, и все это займет продолжительное время. Конечно, можно оставить заниматься этим стряпчего, но где и кому мы нужны без денег. Мне уже передавали намерение семейства Сикморов вынудить нас продать магазин: они установят цену, и никто не даст больше, все будут оглядываться на них. Майла задумалась, думал и Торвин. Он по истечении первых двух месяцев после суда тоже понял, что жить им нормально здесь не дадут. «И зачем я купил этот участок?» – расстроенно думал Торвин. А с другой стороны, эта река брала свое начало далеко в степи и через соседнее герцогство впадала в море. По ее берегам было много поселений, и мысли у него были правильные. Если бы не его ошибка, в этом году он начал бы строительство пристани и заложил бы пару больших баркасов, а потом возил бы товары и в степь, и в герцогство. А теперь… Теперь все пошло прахом, денег на его прожекты нет и долго не будет, надо продавать. Им интересовался тот же Грав, но снова постарается купить за бесценок. – Постой, – вдруг повернулся отец к дочери, – а что если… Так, я Зервису должен полторы тысячи золотых, а магазин стоит пять тысяч. Что если предложить ему забрать магазин в счет долга и доплатить разницу? Может, и участок на реке заберет. Только вот есть ли у него такие деньги? Торвин не стал откладывать дело в долгий ящик и как-то под вечер пришел к Арвиду Зервису. Попал он на ужин, и, как ни отнекивался, его усадили за стол. Еда была простая, но сытная. Когда поели, Арвид, крупный мужчина с вьющейся колечками бородой и вечно смеющимися глазами, пригласил его в другую комнату. Торвин не стал затягивать и рассказал ему все. Арвид никогда не был его другом, он не входил в совет правления провинции, но он был единственным, кто отнесся к Торвину по-человечески. Выслушав Торвина, Арвид задумался, как быть. – Мне, конечно, интересен твой магазин, но я могу дать тебе сейчас только тысячу золотых, а остальные тебе придется ждать несколько месяцев, а то и год: сумма немаленькая. Но у меня есть другое предложение для тебя. Ты ведь собрался отсюда уезжать, так почему бы тебе не перебраться в соседнее королевство? Торговлей ты сможешь заниматься и там. А кроме того, я дам тебе письмо к сыну, и ты получишь свои три тысячи золотых, что в общем будет больше на пятьсот золотых. Сын сидит на армейских поставках и очень хорошо заработал на них, там была война с соседями, и Кармина победила. Подумай, это хорошее предложение. Кроме того, я дам тебе повозки, которые оставишь сыну, тебе ни платить за них не надо, ни возниц нанимать. Ехать, правда, далеко, он в столице живет, но на дорогах там спокойно: королева после войны очень хорошо их почистила от разбойников и другого лихого люда. По поводу участка берега на реке скажу честно: мне он не нужен. То, что ты рассказываешь, интересно, но денег у меня немного, а там и пристань строить, и большой баркас, да и команду содержать зимой – все это потребует вложений. В общем, по участку твердое нет, но я поговорю с некоторыми людьми из соседней провинции, может, их это заинтересует. А магазин я готов забрать однозначно, но на тех условиях, которые тебе предложил. – Мне надо подумать и обсудить все с дочерью. – Так я тебя и не тороплю, надумаешь – приходи. На этом их разговор и закончился, Торвин пришел домой и сразу же выложил все Майле: все-таки магазин-то ее, хоть она и сказала, что отец может делать с ним все, что вздумает, она ему доверяет. Майла внимательно выслушала отца и почти сразу же согласилась. – Отец, я бы на твоем месте даже не думала. Кто еще сделает такое выгодное предложение? – Но это твой магазин, и решение должна принимать только ты.