– А вдруг они начнут стрелять? – Не должны… Раз они нас увезли, значит, мы им нужны для какой-то работы. Правильно? Поэтому стрелять в нас они не станут. И потом, посмотри – никого вокруг не видно и даже голосов не слышно. Они далеко ушли. Клара сомневалась. Ей было страшно, а страх плохой советчик в таких делах. Но сомневалась она не зря. Уже через минуту из соседней пещеры послышались голоса и мужской смех. Значит, бандиты вернулись. Клара и Гюнтер, не сговариваясь, бросились вглубь пещеры. Лаз был почти незаметным. Кларе удалось нащупать его совершенно случайно – она ползала на коленях по пещере и тщательно ощупывала ее дно руками. Почувствовав небольшое углубление, нажала посильнее рукой, и камень под ней зашатался. Надавив посильнее, протолкнула камень, и он покатился вниз по образовавшейся расщелине. Из нее потянуло запахом сырости и холодом. Клара поежилась и натянула на себя старую рваную куртку, оставленную верзилой. Гюнтера передернула от отвращения к этой грязной куртке, но она этого, к счастью, не увидела. Она, в отличие от своего друга, была менее щепетильна. Они, не сговариваясь, протиснулись в образовавшейся желоб и друг за другом поползли вниз. Обернувшись, Клара сняла-таки с себя куртку и прикрыла ей лаз. Возможно, парни не сразу сообразят обыскать пещеру, и не заметят лазейку. Тем более, что куртка так перепачкана, что ее от стены пещеры не отличишь. В темноте ничего не было видно. Они ползли в полную неизвестность – Гюнтер впереди, Клара за ним. Подальше, только бы подальше от похитителей. Камни были сырыми, значит, где-то внизу должна быть вода. Почему-то Гюнтер был уверен в том, что лаз ведет в безопасное место, и полз по скользким, грязным камням все быстрее и быстрее. Клара начала отставать: – Гюнтер, подожди. Я уже колени до крови расцарапала, не успеваю за тобой. – Здесь совсем мало воздуха, нам побыстрее нужно выбираться, иначе мы можем задохнуться. Я не шучу. Прибавь скорость, Цеткин, и вперед. Прошло не меньше часа, прежде чем они заметили слабый просвет впереди и почувствовали, что воздуха прибавилось. Дышать было уже не так трудно, как вначале пути, значит, выход где-то рядом. Глава вторая Хельмут Штольц стоял у окна гостиничного номера, глядя, как капли дождя медленно стекают по стеклу. Пыльному, тусклому, давно немытому стеклу. «Вот и жизнь моя пыльная да тусклая, – думал он, прислушиваясь, не позвонит ли телефон. – Сорок скоро, а живу до сих пор, как перекати-поле. Ни семьи, ни друзей. Одни хозяева да сообщники. А ведь я не дурак, совсем не дурак. Хорошее образование получил… И что?» Штольц отошел от стекла, подошел к чемодану и выудил оттуда плоскую фляжку. Отхлебнув пару глотков, поморщился. Крепкий гавайский ром, конечно, не самый лучший напиток, но в дальней дороге лучшее средство от усталости и хандры. Особой усталости, впрочем, Хельмут не чувствовал, а вот хандра его крепко накрыла. А ведь все так хорошо шло. И вдруг… Звонок от бывшего однокашника по Королевскому институту Великобритании выбил его из колеи. Прихрамывающий великовозрастный студент из России у многих подающих надежды юношей, приехавших в Англию учиться «делать бизнес», ничего, кроме ухмылки, не вызывал. В начале 90-х годов у русских было модно ездить в Англию учиться, теперь другие запросы – русские скупают на берегах Туманного Альбиона элитную недвижимость и именитые спортивные клубы, не до учебы как-то. Хельмут – немец лишь наполовину, на другую половину русский. Именно эта русская составляющая личности Хельмута потянула его в Англию. Платить за него было некому, поэтому головастому и сообразительному парню пришлось немало постараться, чтобы получить грант на обучение в Англии. Прихрамывающий русский – серьезный, молчаливый, чем-то привлекший внимание Хельмута, – учился старательно, много времени проводил в библиотеке. Ни с кем особо он не общался, но к Хельмуту относился неплохо. Они приятельствовали, наверное, потому, что парень хорошо говорил по-русски и даже понимал юмор. У остальных с этим как-то не очень получалось. После Англии их пути не пересекались несколько лет. Хельмут и думать о нем забыл, пока не раздался этот треклятый телефонный звонок. Хельмут отхлебнул из фляжки и завалился на скрипучую гостиничную кровать прямо в туфлях. Стоило только закрыть глаза, как воспоминания нахлынули на него тропическим ливнем… Сначала он никак не мог сообразить, с кем говорит. По телефону звонивший представился мистером Ченом. Потом стал вспоминать Англию, рассказывать о таких незначительных маленьких проделках, знать о которых могли только люди из ближнего круга Штольца. Но среди знакомых Хельмута, обучающихся в Англии, было совсем немного русских. Конечно, он сразу вспомнил хромоногого студента и узнал его голос, но совершенно забыл его имя и фамилию. Признаться в этом Хельмуту было неловко, поэтому он старался обходиться в разговоре без обращений по имени. Тем более что вначале бывший студент представился совсем другим именем. Ну, если мистер Чен, так и славно, не нужно голову ломать, чтобы вспомнить настоящее имя. Мистер Чен не стал долго ходить вокруг да около, сразу перешел к делу, объяснив Штольцу, чего от него хочет. Задание показалось Хельмуту бредовым, но обещанная оплата за его выполнение способна была сделать любую глупость выгодным коммерческим предложением. После согласия Хельмута выполнить его весьма странную просьбу, Чен сразу перевел задаток на банковский счет Штольца, окончательно развеяв последние сомнения. Ах, если бы Хельмут знал, к чему приведет его необдуманное решение сотрудничать с Ченом, если бы знал… Сначала начались проблемы с формированием группы университетских ученых, готовых поехать в Китай. Эта Клара еще ничего, но ее дружок Гюнтер таким подозрительным оказался. Все вынюхивал, выспрашивал. Чен как услышал, что одного из участников экспедиции зовут Гюнтером Зоммером, полчаса успокоиться не мог. Все смеялся, бедняга, как умалишенный да приговаривал: «Ну, надо же, ну и совпаденьице». Хельмут ничего расспрашивать не стал, что за «совпаденьице» такое, в России говорят, «меньше знаешь, крепче спишь». Потом скряга Кацебовский заартачился, да так уперся, что его пришлось… в общем, успокоить пришлось. Как оказалось, навсегда. Но Хельмут не хотел, даже и не помышлял об убийстве, это просто его ребята перестарались. А все из-за какого-то глиняного обломка. Но Чен ругать за излишнее усердие не стал, выдал «премиальные». Вполне приличные. Хельмут только удивлялся, как легко Чен расстается с деньгами. Неужели какой-то глиняный черепок дороже денег и человеческих жизней? Хельмут более всего беспокоился о том, что же делают ребята с Кларой и Гюнтером, которых тайно вывезли из отеля к месту предполагаемых раскопок у так называемой «Дырявой горы». Он обещал приехать на следующий день после похищения, в пятницу, и передать Хельмуту и помощникам деньги за выполненную работу. И вот уже прошло три дня, а от Чена нет никаких известий. И денег-то тоже нет. Самое забавное в этой ситуации, что и связи с Верзилой нет. Никакой. Добраться до «Дырявой горы» можно только на машине, до ближайшего населенного пункта ехать миль сорок. Мобильной связи в такой тмутаракани, естественно, тоже нет. Если Верзила не поубивал еще своих пленников, то это просто будет счастьем. Выкурив очередную сигарету, Штольц добил-таки бутылку рома, и задремал. …Проснулся он от того, что его отчаянно и сильно трясли за плечи. «Видимо, это Чен!» – подумал Штольц, соскакивая с кровати, не узнавая в этом седовласом китайце хромоногого студента. Только голос, голос остался прежним. – Это так ты выполняешь мое поручение? Пропиваешь деньги, которые я тебе перевел? – Китаец держал сонного Штольца за грудки. – Я здесь сижу третьи сутки, боюсь отойти от телефона. – Хельмут жестко оттолкнул китайца от себя. – И вообще, что ты с собой сделал? И ты ли это вообще… Хельмут попятился к окну. Голос знакомый, но лицо… Хромоногий русский стал китайцем! Стоящий перед ним человек с узкими глазами, желтоватым цветом кожи, определенно, не имел ничего общего с его старым знакомым. – Да я это, я, – Чен немного успокоился и даже улыбнулся, – неужели совсем непохож? – Не похож. Если бы не голос, я бы ни за что не поверил, что мы когда-то были неплохо знакомы. Что же такого с тобой случилось, что ты так изменился? – Военная тайна. Зачем тебе лишняя информация по моей скромной персоне? Лучше скажи, где Клара и Гюнтер? – Очень надеюсь, что у «Дырявой горы». Я обещал Верзиле забрать их в пятницу, а сегодня понедельник. Связи нет никакой. Чем они там занимаются – живы или нет, сыты или с голоду опухли, я не знаю. Ты почему пропал на несколько дней? – Заметал следы… Тебя прикрывал. Вот, новый паспорт тебе сделал. Ты теперь гражданин Бразилии. – Я… Хельмут посмотрел на Чена, как на лох-несское чудовище, только что вылезшее из глубины озера. Пожалуй, увидев чудище, он бы не так сильно удивился. – А зачем мне паспорт? – А затем, что ты объявлен в розыск. Интерпол, он и в Китае, Интерпол. В убийстве Кацебовского, которого я, кстати, не просил убивать, тебя подозревают. Не знаешь, кто это мог тебя за таким неблаговидным занятием, как убийство антиквара, застукать? Штольц задумался. Слабый лучик надежды на то, что убийство Кацебовского могло сойти ему с рук, погас. – Значит, я теперь преступник международного масштаба, – Штольц пристальным взглядом посмотрел в глаза Чену, – спасибо, это льстит моему самолюбию. А ты, значит, мой подельник. Хорошо же нас с тобой научили в Англии бизнес делать… – Не знаю, как тебя, а вот меня хорошо научили, – парировал Чен, – в России у меня было все: деньги, власть, неограниченные возможности. Только все это быстро надоедает. Утомляет. Есть, помимо этого, еще и другие интересы. – Конечно. Женщины, например. Самые красивые женщины планеты. Я всегда мечтал пригласить в ресторан Анжелину Джоли. Или ты… играешь в другой команде? Ну, в смысле, тебе больше нравится Бред Питт? – Это хорошо, Хел, что ты не потерял еще чувство юмора и даже пытаешься шутить. Но нам пора. Пошли искать надежную машину и закупать продукты, пока из наших пленников твой Верзила не сделал шашлык. Когда Гюнтер увидел просвет впереди и понял, что им удалось выбраться из каменного лабиринта, он и подумать не мог, что из одной ловушки они с Кларой попали в другую. Узкий лаз, по которому они так долго ползли, вывел их на самую верхушку «Дырявой горы», где была небольшая площадка диаметром метра в два. Вид с вершины горы был удивительный, только его очень портил силуэт автомобиля и копошащихся рядом с ним бандитов. Поэтому Гюнтер побоялся встать во весь рост, иначе его могли бы заметить. Оглядевшись, Гюнтер понял, что спуститься с горы незамеченными им не удастся. Это возможно сделать только в темное время, но в темноте лазить по горам опасно, тем более, по таким крутым, с торчащими отовсюду острыми выступами. Через пару минут из лаза выползла Клара, совершенно измученная и грязная. В руке у нее был зажат небольшой кусок черенка от лопаты, которым она гордо потрясла перед лицом Гюнтера. – Как думаешь, сгодится для самообороны? – спросила она, едва переведя дух. – Еще как! Только с кем бороться собираешься? Пока нас никто не ищет. Вон, видишь, внизу у машины все наши мучители. – Вижу. Между прочим, собираются обедать. Верзила доставал из багажника пакеты с покупками, а двое остальных суетились рядом: расстелили бумажную скатерть, достали одноразовые стаканы и тарелки. Клара почувствовала острый приступ голода. – Я тоже чего-нибудь съела бы. Ой, как же есть хочется! – Ты лучше отвернись, не смотри на это пиршество. Считай, что у тебя строгая диета. Тебе, кстати, на пользу пойдет голодание. – Ты думаешь? – вполне серьезно спросила Клара. Гюнтер также серьезно кивнул в ответ. «Удивительно, – подумал он, – Клара так заботиться о своей внешности, что даже готова забыть об опасности. Смертельной опасности, которая нам угрожает». Все время, пока они лезли по грязному холодному лазу, он думал о том, что же похитителям от них с Кларой нужно? Но ни одного ответа не находил. А как только выбрался на площадку, ответ как-то сам пришел ему в голову. Ну, конечно! Как же он сразу не догадался! Бандиты выкрали их по заданию главного организатора похода, не Штольца, нет, Штольц – просто исполнитель, а именно главного, который все это и затеял. Сложив дважды два, Гюнтер пришел к мнению, что таинственный «некто» нанял Штольца для разовой акции. Теперь понятно, почему в Кельне так смутил Гюнтера скромный вид офиса Штольца. И все эти коробки с надписями «1993. Камбоджа» и «1998. Мексика», которыми был заставлен его «кабинет», не более чем просто бутафория. Значит, скоро, совсем скоро таинственный «некто» должен объявиться. Клара, также опасаясь из-за своего высокого роста вставать полностью, перемещалась по площадке, ползая на коленях. Заметив, что Гюнтер задумался, сидя в позе роденовского «Мыслителя», а Клара за много лет знакомства прекрасно знала, что в такие моменты о чем-то его расспрашивать бесполезно, подползла к нему и, прислонившись к его теплой спине, попыталась заснуть. Попытка оказалось успешной. Гюнтер аккуратно, чтобы не разбудить, положил голову спящей Клары себе на колени, накрыл ее курткой и продолжил свои размышления. Не случайно их с Кларой отправили отдельно от всей группы, чтобы удобнее было похитить. Так как Клара – ходячий справочник по китайской истории и археологии, она нужна в качестве консультанта, а Гюнтеру, скорее всего, отведена роль исполнителя. Вот только исполнителя чего? Возможно, да и скорее всего, таинственный организатор планирует произвести какие-то раскопки, естественно, никем не санкционированные и нигде не согласованные. Незаконные, одним словом. Для этого он и придумал такую многоходовую комбинацию, как организация научной экспедиции по следам «боевой славы» великих немецких археологов, чтобы усыпить бдительность китайских властей, следящими за своими памятниками старины. Любые раскопки здесь запрещены, тем более иностранным специалистам, которые в начале двадцатого века расхитили немало ценнейших раритетов. А в составе научной экспедиции провести раскопки гораздо проще. А что тут такого? Ездят ученые, любуются старинными фресками, посещают культурные памятники, пишут научные статьи. Да, живут в палатках, ну и что? Специально, чтобы больше было времени приобщиться к многовековой истории. Вот ведь как все четко рассчитано. Еще студентом Гюнтеру случалось бывать в Китае. Вернулся в Германию, охваченный порывом написать об этом путешествии статью в университетский вестник. Написал и, как выяснилось, нашел свое истинное призвание – стать ученым-исследователем. После этой публикации он стал местной знаменитостью. На всех семинарах и конференциях имя Гюнтер Зоммер стояло в числе самых первых выступающих. Его захватила такая жизнь, захватила романтика профессии. Пожалуй, из всех выпускников только они с Кларой стали серьезными исследователями, учеными, остальных раскидало по жизни. Кто-то преподает в школе, кто-то ушел в бизнес или поступил на службу в муниципалитет. А «смешная парочка» – именно так называли их в университете – осталась верной профессии до конца. До конца… Сколько осталось времени до этого самого конца. Умирать совсем не хочется. Но пессимистическое настроение никак не покидало Гюнтера. Предчувствие беды, казалось, витало в воздухе. В чистом, горном воздухе, где-то на краю земли и неба. Глава третья Чен вел машину, не останавливаясь, уже часов пять. Хельмут давно просил его где-нибудь припарковаться и перекусить, но Чен, казалось, не слышал его настойчивых просьб. – У меня сейчас лопнет мочевой пузырь, глуши мотор, – Хельмут решил силой остановить Чена и попытался вырвать у него руль. Но тот лишь рассмеялся, оттеснив локтем Штольца. – Потерпи минут десять, скоро мотель. «Сумасшедший придурок, псих, – Штольц мысленно последними словами ругал Чена, – черт меня дернул связаться с ним. Теперь я полностью зависим от него, а ждать от этого психопата можно все что угодно. Совершенно непредсказуемый тип».