– Это все, что я знаю о терракотовой фреске, – сказал Павел. – Мой прадед – профессор Немытевский – умер в китайской провинции Дуньхуан в двадцатых годах. Перед смертью он передал моему деду, который потом стал мужем его дочери Ольги, какую-то карту. Мой дед Павел Петрович был штабс-капитаном, и в составе армии атамана Дутова оказался в Китае. Потом ему пришлось бежать с двумя помощниками – доктором Кацебо и ординарцем Дроновым, они скрывались у китайца. Через какое-то время Кацебо сбежал, прихватив часть бумаг профессора. Бабушка мне немного рассказывала, не любила об этом говорить. Обещала, что, когда я вырасту и займусь историей, она мне как профессионал профессионалу все расскажет, но не дожила до того момента, когда я вырос. – Вспомни, твоя хромоножка интересовалась твоей родословной? Ну, понятно, что не прямо в лоб, а как-нибудь между делом? – Вообще-то, она с интересом рассматривала все, что у меня в кабинете стоит за стеклом. Дома, в Питере, а на даче я за ней не наблюдал. Пока разжигал печь, вещи вытаскивал из машины, она какое-то время одна была. Могла посмотреть все что нужно. Но спрашивать ни о чем не спрашивала. Я даже удивился, какая она не любопытная. Обычно девчонки ведутся на все эти статуэтки, что у меня дома расставлены, там их довольно много, а эта смотреть смотрела, но ни о чем не спрашивала. – Значит, она в них разбирается неплохо, поэтому и не спрашивала. Видела, что почем. Притырить ничего не могла из дома? – Ну и жаргон у тебя – притырить. Нет, дома все на месте… – Теперь сообрази, как она слепок ключа от дачи сделала? – И соображать нечего. Я ключи ей сам передал, пока вещи заносил и за дровами ходил. Она дом открыла, вошла без меня. Могла слепок сделать без проблем… Неужели, она все просчитала заранее? – Конечно, и падение свое подстроила со всеми вытекающими последствиями… Я вот только удивляюсь, как же ты так повелся? Сам говоришь, что фотограф, наверное, девушек красивых вокруг тебя тысячи крутятся, а ты на эту сразу клюнул. И домой, и на дачу повез… – Говорю же тебе, редкой красоты девушка. Такую упустить – в дураках остаться. И потом, она довольно интересный собеседник. С чувством юмора, опять же, дела у нее обстоят прекрасно. – Да, вы, батенька, гурман. Как бы нам ее найти, а? Считай, полгода прошло. Порецкий почти уже отпилил верхнюю часть матрешки. Он, почему-то, был уверен в том, что в ней окажется …обломок фрески. Не зря ведь профессор Немытевский ездил в Германию вместе с дочерью Ольгой, чтобы взглянуть на то, что немецкие археологи привезли с места раскопок. Поэтому, Ольга Петровна и прятала от Павла матрешку. А что в ней лежит, внуку не успела рассказать. Наконец, работа была закончена и Михаил, приготовился снять верхнюю часть матрешки. Глава восьмая Чен приехал на автозаправку уже глубокой ночью. Сначала он не сразу сообразил, что ночью найти уйгура будет непросто, вряд ли его закусочная работает круглосуточно. В такой дремучей глуши и днем бывает не больше десятка посетителей, а ночью и подавно никого нет. Но он ошибся. Из всех строений, примыкающих к автозаправке, светилось только одно окно. Как раз в той закусочной, где хозяйничал уйгур. Чен очень тихо, чтобы не разбудить Гюнтера, вышел из машины и направился к светящемуся окну. Оно находилось довольно низко от земли, и в него можно было без труда заглянуть, что Чен и сделал. Уйгур сидел у печи, прислонившись к ее стенке, долго хранящей тепло. Перед ним на полу, на большом фанерном листе, были разложены почки трав и он, отбирая по одной веточке из каждого пучка, тщательно осматривал сухие растения, принюхиваясь к ним. Чену даже не пришлось стучать в стекло, потому что уйгур сам заметил его. Он не спеша поднялся с пола, прикрыв сухие растения куском белой ткани, и пошел встречать ночного гостя. – Заходи, дорогой, – пригласил он Чена в комнату, – погрейся. Ночи холодные, а у меня у печи тепло. Что привело тебя в столь поздний час ко мне? Беда какая приключилась с твоим товарищем? – Приключилась, только не с ним. В горах ученые работали, и одна девица упала с большой высоты. Когда мы приехали от тебя, ее товарищи накачали снотворным, ну или еще чем-то, я точно не узнавал, чтобы она боли не чувствовала, а в больницу побоялись везти без меня. Да и где ее в такой глуши искать? Вот я про тебя и вспомнил. Выручай. – Давай посмотрим. Где она? – В машине спит со своим другом, он от нее не отходит, всю дорогу держал ее на руках, хотя она все равно ничего не чувствует, в отключке. Уйгур взял фонарь и пошел с Ченом к машине. Втроем они вытащили Клару из автомобиля, перенесли в дом и уложили на деревянный топчан. Гюнтер спросил у Чена, как зовут этого доброго человека, не побоявшегося ночью впустить в дом неизвестных людей. – Скажи, любезный, а как тебя зовут? – поинтересовался Чен, испытывая при этом неловкость. – А то я днем даже именем твоим не поинтересовался, теперь хочу исправиться. – Имя у меня непривычное для этих мест, поэтому меня все зовут просто Русич. – Как? Как? – рассмеялся Чен. – На русского ты совсем не похож. – Не похож, – согласился уйгур, – да только дед у меня был из русских. Остался в двадцатых годах здесь, не вернулся назад в Россию. Женился на моей бабке, она уйгурка. Отец мой был светлый, почти блондин, а я вот весь в бабушку уродился. – Поэтому ты сразу догадался, что я русский, – незаметно для Гюнтера сказал Чен, – только это должно остаться между нами. Для всех остальных я – китаец. Русич кивнул в знак согласия и стал раздевать Клару. – Вышли бы вы отсюда. Не дело доктору мешать, я без вас быстрее управлюсь. Возьмите теплые халаты и идите в машину. Когда я закончу, позову вас. Выйдя на улицу, Гюнтер и Чен не пошли в машину, а устроились под навесом, на скамейках для клиентов закусочной. Гюнтер за время пути хорошо выспался, а Чен вообще умел обходиться несколькими часами сна в сутки. Понятно, что им необходимо было о многом поговорить, но каждый выдерживал паузу. Гюнтер – потому, что был зол на Штольца и Верзилу, а Чен молчал от того, что обдумывал слова, которые бы помогли ему убедить Гюнтера выполнить все, что он задумал. Наконец, первым заговорил немец: – Я о многом передумал, сидя в сырой норе «Дырявой горы», но так до моего сознания никак и не дошло, зачем вам нужен был весь этот маскарад со снаряжением экспедиции, со всей этой научной перепиской? Не проще было бы, просто поставить нас с Кларой перед фактом – так и так, господа Зоммер и Кейдер. Я – авантюрист с большими амбициями, мне нужна ваша помощь в выполнении плана, не менее амбициозного, чем я сам. И далее по порядку… – Дело не в амбициях, – спокойно, даже как-то слишком спокойно, продолжил Чен. – Вы, Гюнтер, видимо не понимаете, что я намерен сделать… Если я расскажу вам все, что задумал – без утайки, напрямик, вы как профессионал будете долго смеяться или решите, что я просто сумасшедший. Не поверите в мой замысел. В этом я уверен на все сто процентов. А мне придется это сделать. Видите ли, многое пошло не по плану, не так, как должно было идти, и я по ходу дела начал импровизировать… Если вы мне поможете, я получу искомое, а вы – сногсшибательный гонорар. Хватит на вполне приличный домик на берегу Финского залива, о котором вы мечтали. Гюнтер не поверил тому, что услышал. Он смотрел на профиль Чена, совершенно неподвижный. При лунном свете он казался Гюнтеру восковым, больше похожим на экспонать из музея мадам Тюссо. «Откуда он может знать о моих с Мариной планах? Что он вообще может знать обо мне? – подумал Гюнтер, но спрашивать об этом не стал. – Сейчас главное – спасти Клару и выбраться из этой передряги». – Скажите, Гюнтер, – продолжил Чен после некоторой паузы, – вы хорошо знаете историю этих мест, в которых мы с вами волею судьбы оказались? – История этих мест насчитывает не одну тысячу лет. Это очень древняя земля. Как я могу хорошо ее знать? Тот период, который мне нужен был для моей работы, я изучил досконально, а на все остальное у меня времени не было. – А Клара лучше осведомлена, чем вы? – Отчасти да. Она – специалист по древней истории Китая, у меня все-таки иная специфика работы. А к чему это вы клоните? – К тому, что для решения моей задачи, не хватает одного звена в цепи. – Ой, как вы любите говорить загадками. Это – национальная китайская забава такая? Мы сейчас с вами совершенно одни. Расскажите мне, что вам от нас с Кларой надо, и все. Я отвечу, смогу быть вам полезен или нет. Но, честное слово, после того, что случилось с Кларой, мне совершенно не хочется вам помогать. – Я вас понимаю. Но выхода другого нет ни у вас, ни у меня. Уж если мы заговорили так откровенно, то ведь и я от вас не в восторге. Да, я – ужасный человек, привыкший всегда получать все и сразу, фанатик, если хотите. Но и вы, Гюнтер, далеко не ангел. – Не ангел, но я никого не убивал. – Я – тоже. Если мои помощники провалили дело, и им пришлось убрать человека, в том моей вины нет. Да, я не всегда веду честную игру, но, как известно, цель – оправдывает средства. – Бог мой, да что же это за цель такая? Говорите, Чен, не тяните. Я хочу четко знать: что вам от меня надо? Выдержав поистине мхатовскую паузу, Чен изрек: – Я хочу раскрыть тайну терракотовой фрески. У меня собраны все материалы, включая и фрагменты самой фрески, не достает только маленького кусочка, но очень важного… я знаю наверняка, что он в России, в Петербурге. Но достать его я не смог. Вы должны помочь мне без этого недостающего звена, думаю, у вас это должно получиться. Вы согласны, Гюнтер? Гюнтер молчал. Про тайну терракотовой фрески он кое-что читал, когда был студентом, и изучал материалы эпохи Тан. Но никогда эта история его особенно не увлекала… Очередной интересный неизученный эпизод, каких в истории еще довольно много. Чем же фреска так Чена зацепила? Если ему так хочется ее найти, я помогу, но для этого китайцу придется выполнить все мои условия. Глава девятая Снять верхнюю часть матрешки Михаил не успел – помешал телефонный звонок. Звонила Наталья Истомина, и срывающимся голосом почти кричала в трубку: – Куда ты пропал? Приезжай, надо срочно что-то предпринимать. – Наташа, что с тобой? Артурчик свирепствует, да? – Да какой Артурчик? Тут такое творится… – Что случилось-то? Наташа сообщила плохие новости. Совсем плохие. Пока Порецкий изучал дачу рыжеволосого потомка профессора Немытевского, до Марины Рябининой дозвонились коллеги Гюнтера по китайской экспедиции и сообщили о том, что целую неделю ждут Клару и Гюнтера, но они так и не появились. Связи с ними нет, где их искать никто не знает, ничего лучшего, чем позвонить беременной подруге Гюнтера Зоммера в Россию немецкие коллеги не придумали. У Марины и так со здоровьем было не все гладко, так после этого она разволновалась, и ей пришлось вызывать неотложку. Ее увезли в больницу, ее мама и Наталья места себя не находят, а Порецкий вместо реальной помощи осматривает какую-то дачу… Наталья говорила быстро, прерываясь на то, чтобы подавить готовые прорваться наружу рыдания. С Гюнтером что-то случилось, это факт. Возможно, самое страшное, о чем Порецкий и думать-то не хотел. Чтобы как-то успокоить свою давнюю подругу и коллегу, он брякнул первое, что пришло ему в голову: – Наташа, поезжай к Марине в больницу и успокой ее. Скажи, что я многое узнал о том, что нужно организаторам этой экспедиции. Сейчас я поеду и найду человека, связанного с похитителями Гюнтера и Клары. Скажи, что с Гюнтером все будет хорошо. – Мишаня, точно! Ты обещаешь? – Да, я обещаю. Миша отложил телефон и сел в кресло. Павел, присутствующий при разговоре, восхищенно посмотрел на Михаила: – Врешь ты уверенно, у меня так никогда не получалось. – Какие твои годы. Поживешь с мое, научишься. С Натальей я дружу много лет, это она меня с моей женой – француженкой познакомила. Мы с ней как родные. А Марина – ее лучшая подруга. Так что надо им помочь.