Интерес, который испытывали к китайским фрескам, был огромен. Ведь информация, зашифрованная в рисунках, иероглифах, символах и других изображениях, накапливаемая веками, могла быть поистине неоценима. Кто-то мечтал найти зашифрованную формулу вечной молодости, силы или власти, которую великий Будда мог оставить потомкам именно таким способом. Другим найденные раритеты могли принести известность и славу… А профессор Немытевский мечтал найти список Чжана. Все остальное – деньги, почет, признание – было уже вторично. Его интересовало только содержание списка. «Главное найти и понять, что же великий китайский путешественник обнаружил такого, что смог удержать в тайне от всемогущего императора Уди на протяжении многих лет, – писал в своем отчете профессор Немытевский. – Что за тайну он пытался сохранить? Кому он собирался ее открыть»? Однако Ремизову, которого чтение записей затягивало все больше и больше, стало совершенно понятно, что столь любимые профессором фрески сыграли с ним злую шутку. Так или иначе – от сильных реагентов, с помощью которых фрески отлепляли от стен, или же из-за чего-то другого, – фрески стали причиной болезни профессора, а впоследствии и его гибели. Глава шестая Санкт-Петербург, весна 201* года Приезд Гюнтера затягивался. Марина в последнее время, возможно из-за ненастной и сырой погоды, стала чувствовать недомогание. Она все больше сидела дома, поменьше стараясь выезжать куда-нибудь в центр или на работу, тем более что больничный лист ей продлевали без проблем. Гюнтер звонил часто, интересовался здоровьем и на вопрос: «Когда вернешься?» обещал, что в самое ближайшее время заскочит на несколько дней в Питер перед тем, как отправится в экспедицию. Но это время пока не наступало. Зато Марина теперь могла часами валяться в постели, смотреть телевизор и читать книги. Даже мама не ворчала и не придиралась, а только чаще стала приносить к ней в комнату поесть чего-нибудь вкусненького, хотя раньше этого никогда не делала. Ее, как медика, немного беспокоили анализы крови дочери, которые Марина делала каждые десять дней, поэтому она старалась создать для единственной дочки и будущего ребенка идеальные условия. Пользуясь свободой и отсутствием всяких неотложных дел, Марина обзвонила всех подруг и приятельниц. Позвонила также своим друзьям по «алтайским приключениям» – Тимофею Морозову – телохранителю олигарха Троеглазова, с которым они вместе искали загадочную Сигору, и Володе Тарасову, благополучно вернувшему их из этого трагического путешествия благодаря своим милицейским связям[1]. У Тимофея жизнь, что называется, била ключом по крепко прилаженной на исполинских плечах голове, которая выдерживала удары и посильнее. Он тоже обещал в самое ближайшее время навестить ее, как только из Германии вернется ее любимый бюргер, и за рюмкой чая рассказать последние московские новости. А вот у Тарасова новости были покруче – он баллотировался на выборах на пост мэра Зубовска, и, судя по всему, имел неплохие шансы на победу. С Катей, с которой они уже год были женаты, как только завершатся выборы, они планировали посетить Петербург. В общем, все у всех было хорошо. Это и радовало Марину, и немного огорчало, потому что по опыту она знала, все хорошее имеет обыкновение заканчиваться в самое неподходящее время. Чтобы невеселые мысли зря не лезли в голову, Марина решила поинтересоваться проектом, которым сейчас занимался Гюнтер. Пока он жил в Петербурге, Клара Кейдер всю необходимую информацию пересылала по электронной почте. Иногда Гюнтер звонил ей, они что-то обсуждали по телефону, и большую часть информации по проекту заносил в их общий с Мариной компьютер. И хотя Марина никогда не заглядывала в личную переписку Гюнтера, из-за вынужденного безделья она решила поинтересоваться, чем Гюнтер планирует заняться в этой поездке. Она, почитав последние новости в Интернете, нашла папку «Дуньхуан» и с удовольствием бросилась в изучение материала. Конечно, историю открытия Дуньхуанского хранилища раритетов сегодня знает любой уважающий себя специалист по истории Китая. Марина еще в юности мечтала побывать здесь, своими глазами увидеть настенную живопись, побывать в пещере Тысячи Будд, но как-то не сложилось… Теперь же, спустя сто лет со времени первой немецкой экспедиции в Дуньхуан, туда отправляется целая команда специалистов с какой-то непонятной, на взгляд Марины, целью. Клара давно мечтает написать книгу об этом крае – с ней все ясно. Гюнтер едет в качестве эксперта, ну и негласно, человека, способного приглядеть за всей этой разношерстной командой, а вот некто предприниматель Штольц что там собирается делать? В России, например, не так просто частному лицу, пусть даже частично спонсору научного проекта, попасть в состав официальной группы, да и в Германии это не так-то просто… А как же Штольцу удалось войти в состав членов экспедиции? Да и что он там собирается делать? С его-то профессией – владелец предприятий по производству запчастей к автомобилям немецких марок? …От чтения интересной статьи ее оторвал телефонный звонок. Это был Гюнтер: – Привет, фрау Рябинина! «Лето» на связи. – Вообще-то, я фрейлейн. И судя по тому, как редко господин «Лето» меня навещает, так и засижусь в девицах. – Ну-ну, Марина Юрьевна, вы преувеличиваете! Вам осталось совсем немного времени наслаждаться свободой. Вот вернусь из Китая, привезу тебе кимоно с большим бантом на… в общем, чуть ниже спины и поведу в первый попавшийся муниципалитет… – У нас это называется загс. К тому же, пока «Лето» вернется, будет уже осень, и я со своим огромным животом ни в одном загсе не помещусь… – Насчет осени пока ничего неизвестно. Возможно, мы справимся и за три месяца – в июле буду в Питере. А вот раньше увидеться нам не удастся. – Как! Почему? Ты что, не приедешь? – Представляешь, наша Клара вчера умудрилась выбить палец на правой руке. Она, видите ли, в волейбол решила поиграть… Ну и доигралась. Мне теперь приходится вместо нее все оставшиеся документы собирать – разрешения, письма, запросы из музея. Думал на пару дней вырваться к тебе, но, увы. И потом, у Штольца обстоятельства складываются так, что он может уехать или сейчас, или никогда. В общем, торопит нас, подгоняет, так что заехать к вам с дочкой я никак не могу. Прости. Марина так расстроилась, что чуть не разревелась. Вот тебе и, пожалуйста, все хорошее кончается в самый неподходящий момент. Ждала его, ждала, а он и приехать не смог. Помолчав мгновение, Марина все же сдержалась, не дала волю чувствам. – А как в Китае со связью? Дозвониться до тебя можно будет? – Не могу сказать точно. В городе-то, конечно, без проблем, а вот в горах, возможно, и нет связи. Я уточню у Клары и тебе перезвоню. А сейчас мне уже пора ехать за ней. Чус! Нажав на отбой, Марина уткнулась головой в подушку. …Открыв дверь своим ключом, Галина Алексеевна удивилась необыкновенной тишине, царящей в квартире. Обычно у Марины в комнате играет музыка, телевизор надрывается, компьютер включен, а сегодня такая непривычная для этого времени суток тишина. Пальто на вешалке, сапоги любимые на месте… Галина Алексеевна заглянула в комнату к дочери. Марина, свернувшись калачиком, спала с телефонной трубкой в руке. «Наверное, Гюнтер звонил, – подумала она, накрывая дочь пледом, – скорее бы уж приезжал, а то совсем девочка моя извелась». Положение, в котором сейчас находилась Марина, было, прямо сказать, незавидным. Гюнтер – парень неплохой, заботливый. Деньги присылает регулярно, подарки привозит, но появляется, как ясно солнышко – на несколько дней. Разве это семья? И потом, Маринке – уже за тридцать, незамужняя, беременная женщина. Чему уж тут радоваться? Во двор уж и выходить не хочется – местные бабульки так и поджидают, чтобы спросить, когда дочка замуж за иностранца выходит? А как живот заметят, так и вообще проходу не будет… Она тихонько вытащила телефонную трубку из руки Марины, прошла на кухню, плотно прикрыв за собой дверь, и набрала номер Наташи Истоминой – школьной подруги дочери. Наташа работала в серьезной фирме, была счастлива в браке, растила славного сынишку Кирилла[2]. Она была самой близкой подругой Марины. И хоть в последнее время виделись они все реже и реже, Галина Алексеевна всегда звонила Наталье, когда ей нужно было повлиять на дочь. Вот и теперь она надеялась на то, что Наташа сможет как-нибудь развлечь подругу. – Наташенька, здравствуй, голубушка! Это тетя Галя. Как поживаешь? – Здравствуйте, тетя Галя! Сто лет вас не слышала и не видела. Что-нибудь случилось? С Маринкой все в порядке? – Слава богу, все в норме, только тоскует моя доча по бюргеру своему. Сейчас с работы пришла, а Маринка спит с трубкой в руке. От каждого звонка телефонного подпрыгивает, все ждет его, ждет, а он все не едет и не едет. В гости хочу тебя зазвать, хотя бы на часок. Отвлеки ты ее как-нибудь от этого вечного ожидания. А то прямо свет клином сошелся на этом Гюнтере. – Ой, обязательно приеду. Сегодня у нас вторник… Так, в четверг у меня встреча на выезде, так что закончу я часика в три и сразу к вам. Точно, тетя Галя, в четверг приеду. С вас пирог с брусникой. За что Галина Алексеевна любила Наталью, так это за ее удивительную организованность. Если обещала – всегда выполняла, никогда никуда не опаздывала, и все время Маринку, которая с детства была малость рассеянной, умудрялась собирать в кучу. Если девчонки, а потом уже и девушки, вместе куда-нибудь уходили или уезжали, мать всегда была спокойна за дочь. Поэтому Наташа теперь начальником международного отдела работает, а Маринка вся в творческом поиске пребывает. Все какие-то мифические страны разыскивает, студентам лекции читает. Хотя, с другой стороны, Марина считается известным исследователем, доктор исторических наук, как-никак, но профессия какая-то нестабильная. Так размышляла Галина Алексеевна, глядя на свою любимую фотографию на стене – совсем еще юные Наташа и Марина стоят, обнявшись, на фоне величественного университетского здания Двенадцати коллегий. Как она уговаривала дочку поступать вместе с Натальей на филологический факультет! Но Маринка ни в какую – только на восточный. Хорошо, хоть факультеты рядом, на Университетской набережной. Все пять лет на метро ездили вместе. Потом Наташа замуж вышла, а Маринка начала свои поездки по алтайским деревням и городишкам, откуда возвращалась с полными чемоданами записей… Что за страсть такая у молодой девушки к легендам, сказкам, каким-то нелепым вещицам, которые еще лет двести назад выбросить надо было, да ни у кого руки не дошли. Зато теперь дочь восхищается, как же здорово, что какая-нибудь старушка, девяносто девяти лет от роду, ей поясок от старой юбки своей бабки подарила, которая была настоящей шаманкой. До сознания Галины Алексеевны никак не доходило, неужели сидеть и слушать рассказы старух о том, что рассказывали им сто лет назад их прабабушки интересней, чем ездить с иностранными делегациями по разным странам? А потом ночами не спать и составлять отчеты, писать статьи, готовиться к лекциям… Вот и любимого под стать себе нашла. Красивый, умный, иностранец к тому же, и тоже на всяких черепушках и осколках помешан. Одним словом, «два сапога – пара». Довольная тем, что в четверг приедет Наталья, Галина Алексеевна включила на кухне телевизор и занялась приготовлением трески под маринадом. Дочке кальций нужен. Марина проснулась оттого, что почувствовала запах отварной рыбы. На кухне гремела кастрюлями мама, работал телевизор, жизнь шла своим чередом. Накинув теплый халат, Марина пошла на кухню. Решила пока не говорить о том, что Гюнтер не приедет. Зато мама порадовала сообщением о том, что послезавтра в гости нагрянет подруга Наталья. Вот уж кому можно поплакаться в жилетку, так это ей. Сколько слез, секретов и прочих тягот девичьей жизни выдержало крепкое плечо подруги! И, главное, сколько ему еще предстоит выдержать… В четверг Наталья приехала, как и обещала, в пятом часу. Несмотря на дождь и с ног сбивающий ветер, примчалась к подруге по первому зову. Еще у лифта почувствовав запах любимого с детства брусничного пирога, вспомнила, сколько же тысяч раз поднималась она на четвертый этаж старенькой, но удивительно милой хрущевки, в которой Марина жила с матерью третий десяток лет. Дверь открыла Марина – похудевшая, с впавшими глазами на очень бледном лице. За два месяца, прошедших с последней встречи подруг, она сильно изменилась, и Наташа сразу поняла, что Галина Алексеевна беспокоится за дочку не напрасно. Однако виду не подала, расцеловала по очереди и мать, и дочь и попросила чего-нибудь съестного: – Тетя Галя, не поверите, выпила с утра чашку кофе и все. Маковой росинки во рту не было, перекусить было некогда. Сейчас упаду в голодный обморок от ваших умопомрачительных запахов. – За стол, за стол! Садись, Натуля, все горяченькое. Сейчас вас покормлю, и на дежурство побегу, а вы уж без меня наговоритесь вдоволь. Марина, глядя, как Наташа уплетает котлеты, селедку, колбасу, заедая до золотистой корочки обжаренной на сливочном масле картошечкой, порадовалась за нее. Аппетит у Наташки был, как всегда, отменный. Ей же кусок в горло не лез. Галина Алексеевна не стала тянуть время, а, накормив подруг, в считаные минуты собралась и ушла на работу. Как только за матерью закрылась дверь, Марина тут же разревелась. – Ну вот, началось в колхозе утро! Маринка, прекрати. Нельзя тебе расстраиваться. Что такого случилось, что ты ревешь белугой? – Гюнтер позвонил и сказал, что перед поездкой в Китай, не сможет заехать, представляешь? – Еще как представляю! Некогда ему, работает мужик. Понимаю, ты соскучилась, но чего в жизни не бывает? Не делай из этого трагедии. – Да не за себя работает, а за эту «Клару Цеткин – Розу Люксембург». Она палец вывихнула, он теперь ездит и за нее все документы собирает. Это называется, подругу выручает. А на беременную жену времени у него нет. – А когда они уезжают в экспедицию? – Да уже со дня на день. Сначала контейнеры с оборудованием погрузят, а потом полетят сами. И вернутся неизвестно когда. Обещал, правда, что пораньше закончат, в июле. Ой, Наталья, мне вся эта идея коммерческой экспедиции как-то сразу не понравилась. С ними и спонсоры едут, представляешь? – А что ты хотела? Кто платит, тот и музыку заказывает. – Ну, скажи, зачем крупному производителю автозапчастей ехать на край земли в экспедицию? Хобби у него такое, видишь ли! Детский сад какой-то, честное слово! Что-то Наташу в этом «производителе автозапчастей» зацепило. Как-то неприятно зацепило. Она поинтересовалась у подруги: – А что за производитель? – Да какой-то Хельмут Штольц. По-русски, кстати, неплохо говорит. В России бывал. Представляешь, Гюнтер заметил, что у него замашки типичного русского парня. Предложил за знакомство выпить, когда Клара привела Гюнтера с ним знакомиться. Наталью прошиб холодный пот… С одним Хельмутом Штольцем ей уже приходилось общаться. Не приведи боже, если это окажется тот же самый человек! Естественно, подруге она ничего не сказала, понимая, что в ее положении лишние переживания ни к чему. Но чутье ей подсказывало, что речь идет именно об этом аферисте. Года два назад в их фирму обратилась довольно крупная немецкая компания с предложением о создании совместного предприятия по производству запчастей к автомобилям немецких марок. Директор Артур Артурович встречался с представителем компании господином Штольцем и был в восторге от клиентов, но юриста фирмы что-то смутило в уставных документах. Артур упорно уговаривал Мишу не сильно придираться к документам, побыстрее подписать договор о намерениях, но Порецкий упирался. Дошло дело до конфликта, однако юрист не уступал. Наталья и сама довольно часто общалась с немецким представителем, правда, исключительно по телефону и тоже никак не могла понять, что Порецкого смущает. Почему он все рассылает какие-то запросы, наводит справки, а потом, когда увидела досье, собранное им на основного инициатора переговоров господина Щтольца, поняла, почему Порецкий считается высококлассным специалистом. За Штольцем тянулся такой шлейф махинаций, причем не только в Германии, что разорить еще одну российскую фирму ему бы не составило никакого труда. Когда Артур Артурович увидел это досье, то, недолго думая, категорически отказался вести с этой компанией какие-либо дела. Но поднимать шум не стали, хотя Миша предлагал передать досье в правоохранительные органы. Однако Артур Артурович, как человек очень осторожный, не захотел участвовать в разоблачении афериста международного масштаба. И вот на тебе, Штольц снова всплыл в ближайшем окружении Натальи. Причем сам он, конечно, не подозревает, что Гюнтер Зоммер и Наталья Истомина хорошо знакомы. Да что там Наталья! Главный разоблачитель Штольца Миша Порецкий тоже с Гюнтером знаком. Вот уж поистине, тесен мир.