Увидев меня, охранник протянул руку: – Купрум, брат, это ты. Будь другом, дай аптечку. Может быть, я и помог бы ему, будь у меня эта аптечка, а у него шансы на выживание, но с такой раной нечего было и думать о спасении. Жить ему оставалось считаные минуты. – Куда ты?! – просипел раненый, когда я, обречённо махнув рукой, направился к оставленной взрывом пробоине в стене. – Не оставляй меня… помоги… Я остался глух к его мольбам. – Будь ты проклят!.. – захрипел он, заходясь в предсмертном кашле. Тем временем бой в лагере продолжался. Попасть в чужую перестрелку, не имея на руках даже захудалого пистолетика, означало верную смерть, а потому я в первую очередь озаботился поиском оружия. Долго искать не пришлось. Вполне приличного вида «абакан» лежал неподалёку от мёртвого тела в форме отряда обороны международных инспекторских сил. «Так вот кто напал на лагерь, – подумал я, снимая тактический жилет с убитого. (Кармашки разгрузки оказались полны запасных магазинов; шесть круглых гранат, по три с каждой стороны застёжек, крепились кольцами чеки к карабинам на коротких поводках.) – Интересно, какого лешего «мисовцы» забыли тут? Насколько мне известно, они никогда не занимались зачистками, предпочитая вершить грязные дела руками наёмников». Треск автоматных выстрелов и звонкие хлопки гранатных взрывов мало способствуют философским рассуждениям. Они, скорее, подталкивают к решительным действиям. Поэтому я надел на себя разгрузку, подхватил с земли автомат и рванул к длинному бараку с узкими окнами почти под самой крышей. Прижимаясь боком к кирпичной стене казармы, добрался до угла здания, осторожно выглянул и тут же отпрянул. Пули кучно ударили в стену. Часть свинцовых «маслин» с сердитым жужжанием и визгом ушла в рикошет, остальные покромсали кирпич, откалывая от него целые куски. Я высунул за угол автоматный ствол, наугад пустил длинную очередь. Судя по жалобному стону железа, мои «гостинцы» попали по чадящему чёрным дымом «хаммеру» с эмблемой МИС на борту: стилизованным изображением атома с орбиталями из колючей проволоки и тёмным силуэтом Саркофага вместо ядра. За машиной прятались уцелевшие члены экипажа (водитель и пулемётчик были мертвы; первый уронил пробитую голову на руль, а второй перевесился через ограждение пулемётной турели). Они и стреляли по мне, видимо, приняв за одного из обитателей лагеря. «Жаль, автомат без подствольника. Сейчас бы жахнул, и дело с концом», – сокрушённо подумал я и взялся за гранату, намереваясь отстегнуть её от поводка разгрузки. Применить ручную артиллерию в деле помешал громкий топот и характерное жужжание сервоприводов. Кто-то быстро приближался ко мне в тяжёлом экзоскелете. Фактор внезапности был на моей стороне: невидимый пока противник не знал о моём присутствии здесь (по крайней мере, мне хотелось на это надеяться). Я решил приберечь гранату и повернулся в сторону новой угрозы. Присел на колено, готовясь стрелять в голову. Ждать пришлось недолго. Топот тяжёлых подошв всё нарастал, и, наконец, из-за угла казармы показался Миниган собственной персоной. «Абакан» в моих руках плюнул огнём, но то ли бес попутал, то ли сыграл тот факт, что чудовищный пулемёт сталкера смотрел стволами вниз, а не на меня, пуля просвистела возле уха бывшего командира «Воли». Миниган дёрнулся в сторону, подхватил второй рукой пулемёт, но тут же снова опустил его. – Купрум, мля, шары залил, что ли?! Своих не узнаёшь?! У меня челюсть отвисла чуть ли не до земли: Миниган снова был нормальным человеком, а не тем говорящим манекеном, каким я видел его каких-то полчаса назад. Тем временем сталкер продолжил удивлять: – Слышь, а где это мы, а? Ни хрена не помню, – пожаловался он и поморщился как от зубной боли: – Башка болит, просто жесть, будто всю ночь бухал. – Ты правда ничего не помнишь? – удивился я. Миниган помотал головой. – Даже то, как ты заманил меня сюда лживым сообщением? – Каким сообщением? – вытаращил глаза сталкер. – Ты попросил меня вернуть долг детёнышем мимикра. – Да ладно?! – изумился Миниган. – Я мутантов на дух не переношу и убиваю их при каждом удобном случае. За каким хреном мне щенок мимикра сдался? – Не веришь? Могу показать сообщение. – Я вывел на экран весточку от него и вытянул руку с пристёгнутым к запястью устройством: – На, сам посмотри. Миниган наклонился вперёд, жужжа сервоприводами экзоскелета, и прочитал своё же письмецо, шевеля губами. – Ничего не понимаю, – он почесал затылок закованными в броню перчатки пальцами. – Это какая-то нелепица, Купрум. Я не мог тебе это написать. Миниган стоял в полной растерянности: он и в самом деле не понимал, как такое могло выйти, да ещё и чувствовал себя виноватым передо мной. Мне стало его жалко, и я рассказал ему всё, что узнал от Дикого. – Так что это сделал Дикий, а не ты. Он подчинил тебя своей воле с помощью излучателя Кайманова, как и многих других сталкеров. – Зачем ему это? – Он хотел возродить группировку и использовал любые средства для достижения своей цели. – Вот ур-род! Ты посмотри, что удумал, ублюдок! Из живых людей зомбаков делать решил. – Миниган вдруг замер на мгновение, что-то обдумывая. – Слышь, Купрум, ничего странного во мне не заметил, а? Со мной всё в порядке? А то я, может, уже совсем того? – Да нет, пока не совсем, – усмехнулся я. – По крайней мере, говоришь со мной, а не убить пытаешься. Миниган хитро посмотрел на меня: дескать, чья бы корова мычала. Я понял, что сморозил глупость и попытался перевести разговор в другое русло, но сталкер меня опередил: – Да этого Дикого, или как там его, за такие дела надо живьём в «жаровню» сунуть. Пусть, сука такая, на себе испытает всё, что он с нами делал. – Так он вроде бы мозги вам поджаривал, а ты его целиком сжечь хочешь. – Какая разница, – отмахнулся Миниган. – Ему вообще одной смерти мало. Будь моя воля, я б его раз десять казнил разными способами, чтобы знал, как над живыми людьми издеваться. – Угомонись, Миниган, а то я и впрямь подумаю, что тебе мозги набекрень сдвинули, – сердито сказал я и продолжил спокойным голосом: – И, это, опоздал ты, короче. Грохнули Дикого. Гранатой из РПГ его на куски разорвало вместе с излучателем. – Жаль, не я отправил его на тот свет, – сокрушённо вздохнул сталкер, с хрустом сжимая левую ладонь в кулак. – Руки чешутся? Могу помочь… – и я рассказал Минигану о Байкере с Настей. – Так что ж ты молчал?! – воскликнул он. – Пошли, найдём их, пока не поздно. Я предупредил его о сидящих за «хаммером» стрелках. – Ерунда, – усмехнулся сталкер и потряс огромным пулемётом: – Против моего «малыша» у них нет шансов. Миниган не солгал. «Браунинг» в его руках заревел голодным зверем, когда он вышел из-за угла и твёрдым шагом направился к горящему броневику. Железо застонало под градом тяжёлых пуль. Свинцовый хлыст буквально разрубил «хаммер» пополам, не оставив шансов прячущимся за бронетехникой людям. Как только путь оказался открыт, мы двинулись к баракам, откуда меня уже забирал сегодня Миниган. Я предполагал, что Настя с Байкером всё ещё находятся там и мы успеем освободить их до того, как до пленников доберутся отряды МИС. Я не знал, что конкретно планируют сделать «мисовцы» с освобождёнными сталкерами, но в одном был уверен точно: сначала всех ждёт допрос, по итогам которого и будут принимать решения. Если «освободители» узнают, кто такая Настя на самом деле и зачем она с Байкером явилась сюда, вряд ли её оставят в покое. В мои планы не входило воевать с «международниками» по той простой причине, что в этом случае шансов на победу у меня почти не было. Почему почти? А потому что нельзя скидывать со счетов такие явления, как случай и везение сталкера, ну и сразу расписываться в собственном бессилии – значит заранее обрекать себя на неудачу. Миниган быстро привлёк к себе внимание атакующих. Казалось, он, словно магнит, притягивает пули к себе. Они злобными шершнями жужжали в воздухе, высекали искры из экзоскелета, со свистом вонзались в землю, порождая цепочки пулевых дорожек. Сталкер не церемонился с обидчиками, поливая их огнём из роторного пулемёта. Гильзы сыпались золотистым дождём ему под ноги. Он вдавливал их тяжёлыми подошвами в землю и пёр напролом, как танк. Я держался немного позади него, опасаясь схватить шальную пулю или осколок гранаты, что то и дело взрывались неподалёку от нас. При этом я умудрился раздобыть парочку трофейных «калашей» для Байкера и Насти. К счастью, открытое всем ветрам и хорошо простреливаемое пространство оказалось не таким и большим, всего-то около ста метров. Правда, мне они показались самыми длинными в моей жизни. Стена загудела от ударивших в неё пуль, едва мы нырнули за угол барака. В ушах звенело от грохота выстрелов и гранатных разрывов, а потому я сразу не расслышал вопрос Минигана. Пришлось ему повторить: – Куда теперь, Купрум? Байкер с Настей вполне могли быть в соседнем строении. (Я видел, как туда заводили пленников со связанными за спиной руками.) – Думаю, за этим бараком наша цель. Сможешь стену пробить, когда будем на месте? Миниган потыкал кирпичи кулаком. – Пробить-то можно, но надо ли? Расход патронов большой, а они не бесконечные, да и пленники могут серьёзно пострадать. А если твоя Настя случайно под раздачу попадёт? – Вообще-то она не моя, и я предлагал тебе сделать пробоину изнутри, а не снаружи. Так у нас будет больше шансов уйти незамеченными, хотя насчёт последнего я не совсем уверен. – А-а, тогда другое дело. Можно попробовать, – кивнул Миниган. – Главное, попасть в барак, а там уж видно будет. – Ну и отлично. – Я махнул рукой, показывая направление: – Давай вперёд, я прикрою. Проблемы возникли, когда мы добежали до конца второго барака. Нам оставалось его обогнуть, вернуться шагов на тридцать назад, вышибить дверь и ворваться внутрь. Всё бы ничего, да только делать это надо было под огнём неприятеля. Думаю, даже у Минигана с его бронёй и огневой мощью шансы на победу были невелики, чего уж говорить обо мне с посредственной защитой в виде простого комбеза и обычным «абаканом» в руках. Кроме того, сталкера ждало впереди серьёзное испытание. Я как-то упустил из виду, что рядом с тюрьмой для людей находились клетки с мутантами. Большая часть порождений Зоны была уже мертва. Они погибли от шальных пуль и осколков и теперь лежали в разных позах внутри тесных узилищ. В живых остались только сушильщики, да и то не все. Миниган изменился в лице, как только увидал щупальцеротых. (Те с воем метались по клеткам и хватались за прутья, то пропадая из виду, то появляясь вновь.) Видимо, у него с ними, как и с бандитами, были свои счёты. Ну не может сталкер без причины так ненавидеть мутантов. Он взревел, словно полоумный, вскинул пулемёт на уровень груди и нажал кнопку электроспуска. Стволы с тихим свистом закрутились, готовясь обрушить на запертых в клетках сушильщиков шквал огня. – Стой! – заорал я и со всей силы толкнул его в плечо. С таким же успехом я мог с разбегу броситься на стену: Миниган даже не шелохнулся. Хотя нет, мне всё-таки удалось сбить ему прицел, так что пули прошли мимо. Лишь несколько свинцовых пилюль чиркнули по ребристым прутьям, высекая искры. – Ты чего? – рявкнул Миниган и обложил меня трёхэтажным матом. Я повис у него на руке, чем вызвал новый приступ негодования. – Да ты послушай сначала, потом стреляй! – Ну! – Сталкер уставился на меня, тяжело дыша и злобно сверкая глазами. Он явно был недоволен моим вмешательством в его вендетту. Мысль использовать чернобыльских вампиров в качестве союзников пришла мне в голову, как только я их увидел. В нашем случае это был единственный шанс прорваться к входу в тюрьму и попасть внутрь. Я рассказал сталкеру о своей задумке, за что был немедленно одарён непонимающим взглядом. – Ты чё, Купрум, совсем сбрендил? – Миниган даже отступил от меня на шаг. – О чём можно договариваться с мутантами? Как с ними вообще можно говорить, они же тупые как пробки. – Сам ты тупой, – огрызнулся я и торопливо добавил, пока Миниган не отвесил мне затрещину: – Ты же ничего не теряешь. Дай мне попробовать, не выйдет, тогда и кроши их в капусту.