– Кроме того единственного письма, больше я от Корал за десять лет ничего не получил. И мне пришлось с этим смириться. Время шло, и мысли об Эллисе начали отходить на второй план, но, когда стал близиться день освобождения, я уже не мог думать ни о чем другом. – А когда ты вышел? – Я сразу же поговорил с Корал. ДНК-тест я сделал еще в тюрьме в рамках программы. Некоторые процедуры финансируются, если они способствуют восстановлению душевного равновесия заключенного. В частном разговоре с куратором программы я упомянул, что сомневаюсь в родстве с собственным отцом. Я не знал, что Корал общается с Одри и планирует вымогать у отца деньги. Когда я увидел, как Одри вручает тебе письмо, то сразу понял: там правда про ДНК-тест, который доказывает, что у нас с Эллисом общий отец. Я не хотел, чтобы ты узнала об этом вот так. – И все же ты молчал. Пока не погибла Корал. – Меня изводило, что ты ненавидишь Бриджет, а сама все это время живешь под одной крышей с врагом. Я никак не мог решить, как лучше открыть правду. Слишком много людей от нее пострадают: Бриджет, Эллис… Список очень большой. – А Корал? – осторожно спросила Джилл. – Ты знаешь, что именно с ней случилось? Том посмотрел ей прямо в глаза. – Нет, мам, не знаю. Но после разговора с Бриджет я сразу же поеду в полицию и расскажу им всю правду об отце. Глава 56 Бриджет – Мне нужно тебе кое-что рассказать. Я должен был сделать это раньше, – начал Том. – Ты меня пугаешь. – Судорожно сглотнув, я прижала дрожащую руку к груди. – Что такое? С тех пор как Том высадил нас с Эллисом возле дома, мои плечи и шея налились свинцом и болели. Эллис заснул у себя в комнате, а Том заявил, что ему надо поговорить с матерью наедине. Я залезла в джакузи, желая хоть как-то расслабиться и унять жгучую обиду на мужа, который сначала соврал про клуб, а потом умчался к матери вместо того, чтобы быть здесь, когда мне так нужна поддержка! От матери Том вернулся с побитым видом, и когда я отказалась выйти из воды, чтобы поговорить, влез ко мне в ванну. – Этот разговор назрел давно, Бридж, но я не знал, как тебе сказать. Глядя на меня затравленными глазами, он коснулся моей руки. Запах хлорки вдруг сделался невыносимым. Мне стало трудно дышать. Я не сомневалась: Том сейчас скажет нечто действительно важное. Я хотела крикнуть, чтобы он ничего не говорил, но промолчала. Я замерла в ванне, оглушенная звуком бурлящей воды, и смотрела на Тома, мысленно моля не рушить мой мир. – Я люблю тебя, Бриджет, – печально произнес Том. – И поэтому, а еще из-за всего случившегося я обязан рассказать тебе правду о ночи, когда умер Джесс. Я не могу больше молчать, потому что иначе не объяснить всего остального. Всего остального? – О нет, нет… – простонала я, закрыв ладонями лицо. Тело пронзила резкая боль. Неужели мое наихудшее опасение сбудется? Неужели я вышла замуж за человека, намеренно убившего моего сына? Неужели Том специально отправил Джесса в нокаут, заранее зная, что удар окажется смертельным? Том нежно потянул меня за руки, заставляя посмотреть ему в глаза. Вокруг клокотала и пузырилась вода, упругие струи били мне в спину. То, что обычно доставляло удовольствие, теперь причиняло боль. С меня будто содрали кожу и оголили каждый нерв. Огоньки, установленные вдоль бортика ванны, безобидно мигали, повторяя заданную последовательность цветов. Но для меня все они слились в одно сплошное месиво: я почти ничего не видела из-за слез. Том, бледный от волнения, заговорил: – Как тебе известно, в ту ночь мы с Джессом сначала отправились в бар. Все шло отлично, мы болтали о спорте, компьютерных играх и тому подобном, но я видел: Джесса что-то гложет. Трудно объяснить, но он вел себя не так, как обычно. А потом стал накачиваться алкоголем, чередовал пиво с крепкими напитками, но это еще не все. – Том сосредоточенно хмурился, подбирая слова, чтобы точнее выразить мысль. – Джесс всегда был общительным, но к тому моменту, когда мы добрались до клуба, он прямо захлебывался. Говорил с каким-то… почти маниакальным исступлением. Как будто поток слов мог защитить от непрошеных мыслей. Том мне это уже рассказывал, но я чувствовала себя, словно сжатая пружина, понимая, что главное впереди. – Народу в «Моторе» было мало, стоять в очереди не пришлось. Зайдя внутрь, мы уселись за самый дальний столик. Еще одна странность. Том перенесся в прошлое. Невидящим взглядом он смотрел в окно на сад, вспоминая события роковой ночи. – В клубе Джесс пил по-черному. Хлестал пиво, а потом заливал в себя водку и что-то еще. И все это двойными порциями: в середине недели там шла акция «два по цене одного». Я советовал притормозить, напомнил, что у меня завтра утром тренировка, но Джесс обозвал меня слабаком. И тем не менее я пытался его остановить. Что бы ни мучило Джесса, от алкоголя ему становилось только хуже. У меня вырвался странный звук: не то плач, не то вой. – Понимаю, тебе очень больно, Бридж, но ты должна знать, – посмотрев на меня, сказал Том. Я изо всех сил старалась, чтобы на моем лице не дрогнул ни один мускул. Я представила Тома и Джесса в ночном клубе. Вокруг грохочет музыка, говорить почти невозможно: ритмично вибрируют басы, проходя сквозь тело. В «Моторе» я бывала дважды, когда вместе с коллегами-уборщицами отмечала чей-то день рождения, поэтому смогла живо представить интерьер клуба. Почему Том не рассказал мне все это за два года, в течение которых я ездила к нему на свидания в тюрьму? Мы обсуждали ночь, когда погиб Джесс, в рамках программы восстановительного правосудия. Я думала, Том ничего не скрывает, но он не упоминал такие подробности. Он казался мне совершенно бесхитростным, словно щенок, слишком невинным, чтобы врать. Я умудренная опытом взрослая женщина, и всегда считала, что сразу почувствую обман. – Прошло около получаса, как Джесс напивался в хлам, и я, перекрикивая музыку, спросил: «Как у тебя с Корал?» Он в ответ: «Спасибо, друг, что интересуешься! Приятно знать, что тебе не все равно». В Джесса словно бес вселился. Иначе его странное поведение не назовешь. – А что в нем было странного? Мы с Томом знали, что Джесс иногда начинал валять дурака, но я любила эту его черту. Она делала сына особенным. Эксцентричным. – Он вдруг выскочил на танцпол, изобразил пару диких прыжков, а потом вернулся и допил очередной стакан. И так несколько раз. Видимо, мой вопрос о Корал вызвал такую бурную реакцию. Я подумал, что именно это Джесса и беспокоило. Наверное, они с Корал поссорились и решили расстаться. – Но на суде ты говорил, что вас вышвырнули из клуба. Джесс пошел вразнос? Том кивнул. – Он отправился к барной стойке и снова заказал себе водки и пару стопок чего-то еще. Притащил их все к нашему столику и выпил стоя. А потом уставился на меня с неприкрытой ненавистью. Я ему: «Приятель, остынь! Да что с тобой такое сегодня?» И тут Джесс начал делать какие-то выпады в стиле кунг-фу, почти тыча кулаками мне в лицо. Я решил, что лучше никак не реагировать, и собирался уже допить свое пиво и уйти, но к нам подошел охранник. Он попросил Джесса сесть, но тот стал задираться и наговорил охраннику кучу гадостей. На что охранник тут же схватил его за воротник джемпера и поволок через танцпол к выходу. Я поспешил следом, говорил, что это недоразумение, но тут к нам подоспел еще один вышибала и выкинул нас с Джессом на улицу через пожарный выход. Я выключила режим джакузи, и сразу повисла гробовая тишина. Я и не думала, что от бурлящей воды столько шума. Меня бросило в жар, как будто я перегрелась. Я мечтала вылезти, но не хотела перебивать Тома. Я должна была выслушать его до конца. – Джесс вскочил на ноги, явно в воинственном настроении. Кричал, что сделает с охранниками, как только до них доберется. Затем стал ломиться обратно в клуб. – Но ты его остановил. – Я пытался, но Джесс был как одержимый. А потом вдруг забыл про клуб и переключился на меня. Он спросил: «Ты, наверное, в курсе. Мы с Корал больше не вместе?» Я ответил, что мне очень жаль, но в глубине души понимал: все к тому и шло. Корал носила ребенка, а Джесс вел себя непорядочно. Вечно заигрывал с другими девушками, когда мы куда-то выбирались вдвоем. Мне стало неуютно. Я до сих пор не могла принять, что у Джесса имелась и такая сторона, и не любила, когда об этом напоминали. – А потом? – Джесс пристально на меня посмотрел, а потом и говорит: «Ты же знаешь, что она беременна?» Я со смехом отвечаю: «Естественно, знаю». В том смысле, что на таком сроке уже не скроешь. Только слепой бы не заметил. – А дальше? – Джесс уставился на меня ледяным взглядом. Вся его пьяная удаль мгновенно испарилась. И, глядя на меня в упор, спросил: «Забавно, правда? Ты ведь с самого начала знал, что ребенок не от меня». – Что? – пролепетала я. – От кого же тогда, по его мнению? Том предупреждающе поднял руку, прося дослушать его до конца. Перед глазами все кружилось, накатила тошнота. – Я тоже обалдел, – продолжил Том. – И сказал ему, мол, не неси ерунду, ребенок, конечно, твой, и Корал тебя просто обожает! Ведь Джесс так радовался, что станет отцом, да ты и сама помнишь. – Говори, что он ответил, – выдавила я, стиснув зубы. Под водой я до боли впилась руками себе в бедра. Если я сейчас же не вылезу из воды, то упаду в обморок. – Джесс вдруг заплакал. Корал утром сказала, что ребенок не от него. И когда я спросил, чей же он, пытаясь привести в чувство совершенно расклеившегося Джесса, то услышал в ответ… Голос Тома оборвался сдавленным всхлипом. Только сейчас до меня дошло, что все это время он говорил так, словно рассуждал о погоде, сдерживая эмоции. По лицу Тома потекли слезы, а мое сердце сжалось от ужасного предчувствия. За считаные мгновения у меня в голове оформилась отчетливая мысль. Меня парализовал страх. Страх услышать продолжение. Неужели… Том сейчас заявит, что отец Эллиса… он сам?! Я стала вылезать из ванны, не в силах услышать правду. – Бридж, пожалуйста! – Том схватил меня за руку. – Пусти! Я вырвала руку и поднялась из воды, но Тома было уже не остановить. Слова полились из него неудержимым потоком. – Корал сказала Джессу, что отец ребенка Роберт. У нас с Эллисом общий отец. Когда Роберт подвозил Корал домой, у них… у них дважды случился секс, в машине отца… Эллис мой брат, Бридж. Колени у меня подкосились, и я рухнула в ванну. Я с головой ушла под воду, хлебнув целую пригоршню хлорки и других химикатов. Я давилась и отплевывалась, отчаянно хватая ртом воздух. Последнее, что я помню, это сильные руки Тома, которые подняли меня над водой. А дальше – ничего. Глубокая черная пустота.