— Теперь тебе лучше? — спрашиваю я. Она смотрит на меня сквозь спутанные пряди и бормочет что-то, что я не могу расшифровать. Сомневаюсь, что кто-то смог бы, когда ее рот занят так, как сейчас. — Укуси посильнее, если это поможет. По ее щеке скатывается слеза. Она отпускает меня, оставляя на моей плоти значительную вмятину. Я обхватываю ее лицо ладонями и вытираю слезы большими пальцами. — Что заставило тебя сделать это, детка? — Она знает, что я спрашиваю не об укусе. — Когда похитили мою сестру, это была моя вина. — Как это? — Мы с Луной планировали пойти куда-нибудь в тот вечер, но в последний момент она отменила встречу. Ася никогда не любила тусоваться в барах, но я уговорила ее пойти со мной, так как Луна не смогла. Она не хотела идти, но я продолжала настаивать, пока она не уступила. Мы улизнули. — Она закрывает глаза и продолжает. — Там мы познакомились с парнем. Он был забавным и заставлял нас много смеяться. Когда я сказала Асе, что нам пора домой, она сказала, что хотела бы остаться еще ненадолго. Сиенна открывает глаза, и по ее щекам текут слезы. Я смахиваю их, но они продолжают литься. — На следующее утро у меня были занятия по пилатесу, поэтому я оставила сестру наедине с незнакомым мужчиной и пошла домой. Я забралась в свою кровать, под теплое одеяло, и уснула, пока мою сестру насиловали на холодном снегу возле того бара. Она страдала, пока я спала. Я даже не пошла на этот чертов урок. У нее дрожит нижняя губа, когда она говорит, и трясутся руки. Я хочу сказать ей, что она может остановиться, что она не должна больше ничего говорить, если это причиняет ей такую боль. Видеть, как моя солнечная, искрящаяся жена распадается на части у меня на глазах, - словно удар ножом в грудь. Но я молчу, понимая, что ей необходимо все выплеснуть. — Несколько месяцев мы не знали, жива Ася или мертва. Артуро не мог ее найти. Вся Cosa Nostra искала ее, но безрезультатно. Я неделями сидела на крыльце, надеясь, что она чудесным образом войдет в ворота, пока однажды не поняла, что, скорее всего, она никогда этого не сделает. Сиенна глубоко вздохнула. — Я поднялась в ее комнату, выпила снотворное, которое мне прописал врач, и забралась в кровать Аси. Я просто хотела спать. — Господи, детка. — Я наклоняюсь вперед и целую ее в лоб. Меня переполняет желание прижать ее к себе и обнять со всей силы, но я не смогу видеть, как она говорит. — Сколько ты приняла? — Все, что оставалось в бутылке. Артуро нашел меня и отвез в скорую помощь. Я обхватываю Сиенну руками и прижимаю ее к своей груди, крепко обнимая. Мне кажется, этого недостаточно. Я провожу рукой по ее волосам и прижимаю ее лицом к изгибу своей шеи. — Пообещай мне, — выдыхаю я. Сиенна что-то бормочет мне в шею, скорее всего, "что". — Обещай, что больше никогда не сделаешь ничего подобного. Ее ладонь проходит по моей груди и шее и останавливается у моей челюсти. Она садится мне на живот и, наклонившись вперед, берет пальцами мой подбородок. — Я обещаю. Но я хочу получить кое-что взамен. — Хорошо. — Ты не дашь убить себя, Драго. — Она сжимает мой подбородок. — Пожалуйста. Я убираю прядь волос с ее лица и кончиком пальца обвожу форму ее губ. И тут меня осеняет, что она специально смотрит на меня так, чтобы ее рот находился на одной линии с моими глазами. — Почему? Совсем недавно ты сказала, что я тебе не нравлюсь. Ее губы растягиваются в улыбке под моим прикосновением. — У тебя отличный вкус в женской обуви. — Ты когда-нибудь прекратишь этот фарс, Сиенна? Ты можешь просто сказать мне правду. Это не будет концом света. — Какую правду? — Она смеется. — Что ты влюблена в меня. Улыбка исчезает с ее лица, а тело становится неподвижным. — Ты бредишь. — Нет, я так не думаю. Она отпускает мое лицо и откидывается в сторону, готовясь бежать. Этого не происходи. Я останавливаю ее рукой и переворачиваю нас, прижимая ее к кровати своим телом. — Отпусти меня! — огрызается она. Я провожу рукой по ее бедру, между ног и нажимаю пальцами на ее киску. Глаза Сиенны вспыхивают. — Недавно я кое-что понял, - говорю я, медленно обводя ее клитор, с каждым движением все сильнее надавливая на него. — Меня очень заводит, когда ты злишься. Она смотрит на меня убийственным взглядом. Я провожу пальцем между ее складочками и ввожу его внутрь ее жара. — Хочешь знать, почему? — спрашиваю я, добавляя еще один палец. — Потому что тогда я знаю, что это настоящая ты, mila moya. У Сиенны сбивается дыхание. Я слегка растягиваю ее, затем загибаю пальцы вверх, нащупывая ее потайное место, и нажимаю чуть сильнее. Она закрывает глаза и стонет, ее тело содрогается. Нет ничего прекраснее, чем видеть ее такой. Без маски. Без притворства. Моей. Она может лгать словами, но ее тело всегда говорит мне правду. Я убираю пальцы и становлюсь у ее входа, просовывая внутрь только кончик члена. Глаза Сиенны распахиваются, впиваясь в мои. Ее ногти, покрытые зеленым лаком, впиваются в кожу моих рук. — Все хорошо, детка. — Я опускаю голову, пока наши лбы не соприкасаются, и медленно вхожу в нее. — Я тоже влюблен в тебя. Сдавленный вздох срывается с ее губ, когда она вбирает меня всего. Ее глаза смотрят на меня из-под темных полуопущенных ресниц и рассыпавшихся по лицу волос. Она как будто все еще пытается спрятаться от меня. Я протягиваю руку и убираю шелковистые пряди с ее лица, затем кончиками пальцев ласкаю атласную кожу ее щеки. — Больше не прячься от меня, — говорю я, выходя из нее и тут же снова в нее погружаясь. — Мы договорились? На мгновение на лице Сиенны появляется паника. Я зарываюсь пальцами в ее волосы и пригвождаю своим пристальным взглядом. — Я люблю каждую частичку тебя, mila moya. Я люблю тебя, когда ты смеешься, но я также люблю тебя, когда ты грустишь. Я люблю тебя злой, раздраженной и решительной. — Опустив голову еще ниже, я рычу: "Я даже чертовски обожаю, когда ты угрожаешь пристрелить меня. — Ты сумасшедший. — Она смеется, а по ее щеке скатывается одна слезинка. — Поверь мне, нет ничего более сексуального, чем моя жена, направляющая на меня пистолет, одетая в золотую балетную пачку и меховые тапочки. Мой следующий толчок заставляет ее задыхаться. Я ускоряю темп, вбиваясь в нее и заставляя изголовье кровати ударяться о стену вместе с моими движениями. — Пообещай мне, что ты постараешься. — Обещаю. Тяжелый, быстрый стук нарушает тишину ночи. Я открываю глаза и сажусь в постели. Комната полностью погружена в темноту, даже лунный свет не пробивается сквозь мрак. Дверь со скрипом открывается - звук гораздо громче, чем должен быть. В дверном проеме стоит фигура мужчины. Я не могу разглядеть его черты, только очертания в свете, льющемся из коридора. — Сиенна, — говорит мужчина. Голос моего брата. — Артуро? Что ты здесь делаешь? Он открывает дверь шире, и полоска желтого света падает на кровать Драго. Она пуста. — Я должен тебе кое-что сказать, Сиенна. Моя нижняя губа дрожит. Нет. — Убирайся! — кричу я и вскакиваю с кровати, намереваясь подбежать и закрыть дверь, но мои шаги вялы, словно я ступаю по воде. Все происходит как в замедленной съемке. — Мне нужно, чтобы ты была сильной, — продолжает голос Артуро. Он как-то искажен, словно доносится из глубокой темной ямы. Я по-прежнему не вижу его лица. — Заткнись! Заткнись! Заткнись! — кричу я, протискиваясь к двери. Еще несколько футов, и я дойду до нее. — Мне очень жаль, Сиенна. Я замираю с протянутой рукой. Мои колени подкосились, и я падаю на пол. — Твой муж мертв. Звон заполняет мои уши, усиливаясь до тех пор, пока я не могу больше его выносить. Я зажимаю уши руками и кричу. — Сиенна! Проснись! Я моргаю. Драго лежит на мне, зажав мое лицо ладонями.