Он вытянул ногу, на которой вчера натер болезненную мозоль — следствие длительных хождений по песку. — Мы обошли почти все дома, — продолжал Томас. — Никто не встречался с Кики Берггрен, никто ее не видел. До сих пор таковые не найдены, по крайней мере. Дедушка завел руку за спину и почесал след комариного укуса повыше левой ключицы. — За что же этот Альмхульт мог ее так отделать? — спросил он и посмотрел на Томаса. — Мы еще не знаем, сделал ли это Юнни Альмхульт или кто-то другой. Он исчез, и до сих пор его местонахождение неизвестно. Томас показал коллегам фотографию Юнни Альмхульта — кареглазого мужчины с мягкими чертами. У Юнни был широкий нос и темные волосы, которые давно пора было стричь. На загорелом лице проступали веснушки. — Раньше он не избивал женщин, насколько нам известно. Его имени вообще нет в полицейских базах, и мать характеризует Юнни Альмхульта как стеснительного, одинокого парня. Она в отчаянии и ничего не понимает. Последний раз общалась с сыном в субботу, и тогда он был пьян или страдал от сильного похмелья. — Томас сделал паузу и продолжил: — Эрик стучался к Альмхульту в воскресенье утром, и тот не опознал на фотографии Кики Берггрен, ведь так? Томас повернулся к Эрику, и тот кивнул: — Именно так. Мы виделись всего несколько минут. Вид у Юнни Альмхульта и в самом деле был болезненный. Я спросил, не встречался ли он с Берггрен, и он ответил, что не знает, кто это такая. Потом извинился, сказал, что плохо себя чувствует, и я ушел. Эрик вздохнул, как будто упрекая себя за то, что не присмотрелся к Юнни Альмхульту повнимательней. — Я знал Юнни Альмхульта еще подростком, — продолжил Томас, — и на этот счет он никогда не вызывал у меня подозрений. В голове не укладывается, как он мог избить незнакомую женщину. — Мы еще не знаем, были ли они знакомы, — поправил его Дедушка, все еще почесывая теперь уже кровоточащий укус. — Конечно, мы этого не знаем, — пробормотал Томас. — Я осматривал квартиру Кики Берггрен и не обнаружил там ничего, что могло бы пролить хоть какой-то свет на происшедшее. Ничего, что указывало бы на ее связь с Сандхамном или Юнни Альмхультом. Кроме, разве, того, что Кики заходила на сайт судоходной компании «Ваксхольмсбулагет». В динамиках снова затрещало. У Маргит появился вопрос к Томасу: — Вы разговаривали с ее коллегами? Нет ли среди них кого-нибудь, кто желал бы ей зла? Томас повернулся к динамикам: — Я беседовал с директором казино, где она проработала почти пятнадцать лет. Ему нечего было мне сказать, кроме того, что Кики добросовестно выполняла свои обязанности, болела не чаще остальных и имела репутацию честного и добросовестного сотрудника. Томас заглянул в блокнот, где отметил самые важные пункты телефонной беседы с шефом Кики Берггрен — тоскливым типом, который вел себя так, будто его подчиненных убивали каждый день. — Единственным, что, насколько я понял, выглядело странным, было то, что Кики Берггрен проработала там так долго. Большинство крупье увольняется самое большее лет через пять-шесть. Это не то место, на котором подолгу задерживаются, тем более семейные люди. График безнадежный, только вечера, причем поздние. Обстановка… представляете себе, какая. — Но она недавно уезжала на Кос, насколько мне известно? Дедушка склонился над столом, улучив минутку взять себе кусок пирога. — Да, совсем недавно у Кики закончился четырехмесячный отпуск за свой счет, — подтвердил Томас. — Казино собирались ремонтировать, поэтому работодатель не стал возражать против отпуска. Иначе пришлось бы искать временного сотрудника на ее место, ведь Кики Берггрен работала крупье на постоянной основе. — Может, случившееся с кузеном и кузиной как-то связано с тем, где они работали? Игровой бизнес, равно как и ресторанный, не самая здоровая среда, — послышалось из динамиков. Томас слегка перегнулся через стол: — Что ты имеешь в виду, Маргит? — Кристер Берггрен работал в «Сюстембулагете», и я думаю, нет ли здесь какой-нибудь связи. Что если это обычная история о торговле спиртным и наркотиками из-под полы? Это может иметь отношение и к Греции, кстати… — Или к бывшей Югославии, — Калле приосанился и слегка покраснел: — Югославская мафия ведь вполне может быть замешана. — Нам нет никакой необходимости ее приплетать, — сухо оборвала Маргит молодого коллегу. — Но, если Кристер Берггрен был замешан в каких-нибудь незаконных махинациях в «Сюстембулагете», логично предположить, что кузина ему помогала. Возможно, ему вдруг захотелось покончить со всем этим, то есть с тем, в чем участвовала и Кики Берггрен, я имею в виду. В последнее время в «Сюстембулагете» происходило много такого, что не освещалось в прессе. — Незаконные аферы, которые заставили его, а потом и ее податься на Сандхамн, — пояснил Калле. — Примерно так, — согласилась Маргит. — Ты видел ее, Томас, как она выглядела? Томас прикрыл глаза и задумался. В памяти проступило лицо одинокой, разочарованной жизнью женщины. Они беседовали около получаса, и Томас ни на секунду не усомнился, что она искренне оплакивает кузена. И что известие о его смерти застало ее врасплох. — Они были близки как брат и сестра, — ответил Томас. — Так, по крайней мере, видела ситуацию Кики. При этом они, похоже, не общались, пока она была на Косе. В квартире Кристера я нашел открытку, где Кики просила кузена позвонить ей. Томас пролистал свои записи, чтобы освежить память. — У меня все еще нет объяснения тому, почему они не общались за время ее отъезда. Мы с Кики больше говорили о матери Кристера. Он тяжело переживал ее смерть. Настолько, что это могло бы стать причиной самоубийства, — Томас замолчал: — Конечно, я должен был расспросить ее и об этом тоже. Дедушка откинулся на стуле, который тревожно скрипнул. Бедра шефа не умещались на сиденье, а круглое лицо было почти коричневым от загара. — Но если все-таки речь идет о наркотиках, как это может быть связано с Сандхамном? — спросил он. — На Сандхамне уже случалось нечто подобное, — подхватила Маргит. — Давняя история, помните? Томас обвел взглядом коллег. — Все верно, — кивнул он. — Я был еще ребенком. Тогда рестораном на воде владел некто Флеминг Бруман, который, как выяснилось, только днем кормил людей, а ночами продавал зелье. Это вылилось в грандиозный скандал, когда полицейские наконец прозрели и начали принимать меры. Томас вспомнил, как по дороге из школы домой разглядывал заголовки на газетном стенде у табачного киоска — яркие, кричащие буквы. Совсем как сейчас. — Думаешь, опять наркотики? — спросил он. — Скорее алкоголь, — оборвал Томаса Дедушка. — И если Кристер Берггрен был их ключом к складам «Сюстембулагета», его кузина тоже могла быть замешана. Только это ведь не объясняет их связи с Сандхамном. В динамиках снова послышался голос Маргит: — Предположим, Кики Берггрен каким-то образом узнала, что ее кузен участвует в незаконной торговле спиртным. И вот ей сообщают, что он мертв. Если Кики было известно, через кого действовал Кристер, она могла попытаться выйти на этого человека, чтобы отомстить, к примеру, или — с большей долей вероятности — потребовать денег. Наконец, если у этого контактного лица есть дом на Сандхамне, почему бы не отправиться туда? Сейчас середина лета, и ее кузен был найден мертвым именно там. Но убийца Кристера мог испугаться разоблачения, и в этом случае выглядит вполне логично, что его следующей жертвой стала Кики. Томас обхватил руками затылок и задумался. — Греция ничего нам не даст, нужно сосредоточиться на Сандхамне, — сказал он. — Кристер Берггрен прибыл на остров, чтобы встретиться все с тем же контактным лицом, накануне Пасхи, когда он пропал. И в результате был найден мертвым на западном побережье. — Что-то пошло не так, — вставила Маргит. Томас пролистал свои заметки о встрече с шефом Кристера Берггрена из «Сюстембулагета», неким Викингом Стриндбергом, мужчиной за пятьдесят с редкими волосами. Ему почти нечего было сказать о Кристере, с которым он проработал почти тридцать лет. Похоже, он никогда не считал Кристера ни умным, ни деловитым. Скорее, каким-то потерянным, из тех, кто нигде не бывает на своем месте и считает себя обделенным судьбой. При этом Стриндберг подтвердил, что Берггрен тяжело переживал смерть матери и страшно пил после ее похорон. Мать тоже всю жизнь проработала в «Сюстембулагете», но в другом филиале, в «Фаста Сентруме», поэтому начальник Кристера никогда с ней не встречался. — Я разговаривал с шефом Берггрена на прошлой неделе, — сказал Томас. — Основной обязанностью Кристера было принимать товар на большом складе за чертой города. Не слишком квалифицированная должность, зато со своим пропуском он имел доступ ко всему складу. — Что если он продавал спиртное со склада, а потом записывал это, скажем, в «бой»? — предположила Маргит. — Вопрос скорее в том, сколько нужно продать спиртного, чтобы ради этих денег пойти на убийство человека, — поправил коллегу Томас и наморщил лоб. — Или даже нескольких человек. Дедушка погладил ладонью подбородок и взял слово: — Люди идут на убийство по самым непостижимым причинам и за куда меньшие суммы. И вы ошибаетесь, если думаете, что человека нельзя лишить жизни из-за нескольких сотен тысяч крон. Но давайте сосредоточимся на Сандхамне и его связи с «Сюстембулгетом». Там ведь развит ресторанный бизнес, насколько я понимаю? — Звучит многообещающе, — заметила Маргит. Дедушка прокашлялся: — Мы должны продолжать работу на острове, с тем чтобы получить как можно более полную картину пребывания там Кики Берггрен. Начиная с того момента, когда она сошла на берег, и кончая тем, когда была обнаружена мертвой в отеле. Томас молчал. Именно такую цель он и ставил перед собой и следственной группой. — Томас, — шеф повернулся к нему и поднял указательный палец, подчеркивая тем самым важность того, что сейчас будет сказано. — Нужно срочно найти этого Юнни Альмхульта. Он уже объявлен в розыск? — Мы ждали утреннего совещания, — ответил Томас. — Срочно объявите по всему лену. А потом бери Калле и Эрика, возвращайся на Сандхамн и еще раз переверни все вверх дном в его берлоге. Может, на этот раз отыщется что-нибудь, что прольет свет на эту историю. Дедушка снова почесал комариный укус. — Ну почему подобные вещи всегда всплывают в самый разгар отпуска? — громко возмутилась Маргит. В динамиках затрещало. — Хотите, чтобы я приехала? — спросила она с отчаянием в голосе. Дедушка покачал головой: — Думаю, пока в этом нет необходимости. Томас вполне справляется и становится на острове все более своим человеком, — шеф усмехнулся. — Так что занимайся детьми и мужем. Я скажу, когда что-то изменится. Он снова посмотрел на Томаса: — Мы почти закончили. Кстати, ты уже связался с прокурором? Это ведь участок Эман, если я не ошибаюсь?