Маргит и в самом деле поняла, что стоит за словами шефа, поэтому воздержалась от возражений. Ситуация складывалась критическая. Три трупа за пару недель — и ни малейшего просвета в расследовании. Глава 37 Эрик и Томас огляделись в торговом зале магазина «Сюстембулагет». Куда ни глянь — всюду бутылки, сколько достает глаз. Вдоль стен ящики с бутылками в картонных коробках. — В жизни не видел столько спиртного в одном месте, — вырвалось у Эрика. — И если бы не расследование, так бы, наверное, и не увидел. Он взял одну бутылку и с любопытством прочитал этикетку. — Смотри-ка, «Дом Периньон» — одно из самых дорогих шампанских вин в мире. Эта бутылка потянет на несколько тысяч крон, даром, что содержимого в ней на пять стаканов. Эрик запрокинул голову и сделал вид, что пьет из горла. Томас рассмеялся. Он задался вопросом, сколько стоит все это добро? Наверняка очень и очень немало. Оставалось надеяться, что в «Сюстембулагете» все в порядке с пожарной безопасностью. Если все это загорится — это будет самый грандиозный фейерверк рубежа тысячелетий. К ним приближался бывший шеф Кристера Берггрена. Когда он представился Эрику, тот едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Мужчину звали Викинг Стриндберг. Лучше имени для рослого, могучего парня не придумать. Но шеф Кристера был маленький и плюгавый, с круглыми очками на кончике носа. Этакий книжный червь, непонятно каким образом очутившийся на алкогольном складе. Он спросил, не хотят ли гости кофе, и показал на автомат в углу. Томас отказался как мог вежливо. Уж очень этот автомат напоминал тот, что стоял в коридоре полицейского отделения. Эрик же, готовый пить хоть машинное масло, когда угощают, без лишних размышлений взял пластиковую чашку. Викинг Стриндберг пригласил полицейских в комнату для совещаний в конце зала. Они устроились за столом, окруженным шестью стульями с синими сиденьями. Вдоль стены стоял еще один стол продолговатой формы, с бутылками марки «Абсолют». Эрик и Томас сели напротив Стриндберга. — Я полагал, что в прошлый раз ответил на все интересующие вас вопросы, — начал тот. — Не совсем, — поправил его Томас, — у нас появились новые. Все это время он думал, как начать беседу, и решил, что будет лучше сразу перейти к делу. — Нет ли у вас оснований полагать, что Кристер Берггрен был причастен к незаконным махинациям, связанным с «Сюстембулагетом»? — спросил он. — Абсолютно никаких, — быстро ответил Викинг Стриндберг. — Такого я не мог о нем даже подумать. — Почему вы так уверены? — Вы бы поняли почему, если бы хоть немного знали Кристера. Он никогда не решился бы на такое. Полагаю, время от времени он мог прихватить домой бутылку-другую. На такие вещи я обычно закрываю глаза, они не стоят разбирательств. Викинг Стриндберг пожал плечами. — Но тем, кто здесь работает, трудно удержаться от искушения продать хотя бы малую часть этого богатства на сторону, разве не так? Это ведь так легко сделать незаметно, — Томас намекающе посмотрел на Эрика. — У нас хорошо налажена процедура контроля за такими вещами, уверяю вас. — Но вы сами только что сказали, что Кристер мог прихватить домой бутылку-другую? — напомнил Томас. Мужчина напротив вытянул шею и глотнул из чашки. Потом для верности сделал еще глоток, прежде чем поставить чашку на стол. Он явно не одобрял направления, которое приняла их беседа. — Я уже рассказывал вам о Кристере Берггрене. Не понимаю, о чем здесь еще говорить. — Говорить можно о многом, — ответил Эрик. — К примеру, о том, есть ли у вас потери? — Конечно, но как они могут быть связаны со смертью Кристера Берггрена? — Здесь все зависит от того, насколько велики потери, я думаю. Томас перегнулся через стол. Высокомерие заморыша его раздражало. Ни малейшего желания содействовать работе полиции в расследовании смерти бывшего сотрудника — как это понимать? — Я читал, что «Сюстембулагет» в прошлом году продал около двухсот миллионов бутылок вина. То есть, что же это получается… — Томас задумался: — Если я подсчитал правильно, один процент этого объема составляет два миллиона бутылок. А полпроцента — миллион. Обычно в розничной торговле потери гораздо выше. Викинг Стриндберг смотрел на Томаса так, будто хотел испепелить его взглядом. — Не могу сказать точно, какой именно процент у нас составляют потери, — сказал он. — В конце концов, это наша коммерческая тайна. Но не думаю, что в нашем случае это имеет значение. Абсолютно никакого! Тут он хлопнул ладонью по столу, как бы в подтверждение своих слов. Но Томаса это не убедило. Коммерческая тайна не отговорка, когда речь идет о расследовании убийства. — Вы разговариваете с полицейскими, — напомнил инспектор. — Вынужден повторить предыдущий вопрос — есть ли у вас потери? Из Викинга Стриндберга вмиг словно весь воздух вышел. Он снял очки и надел их снова. Потом провел ладонью по немногим седым волосам, что еще оставались у него на макушке. — Разумеется, они у нас есть, этого невозможно избежать. Во всяком случае, не в нашей отрасли. Но у нас хорошо налаженная система отслеживания потерь при бое и тому подобного. — Сколько можно заработать, если продать пару сотен тысяч бутылок на сторону, как вы думаете? Эрик задал вопрос таким тоном, словно занимался подобным ежедневно. — Сложно ответить так сразу. Конечно, здесь многое зависит от цены. Но это могут быть очень большие деньги. — Достаточно большие, чтобы ради них пойти на убийство? Тут Викинг Стриндберг совсем скуксился, будто понюхал собачью какашку, сослепу приняв ее за что-то другое. — Этого я вам сказать не могу, — ответил он, нервно озираясь. — Свяжитесь с отделом безопасности, там об этом знают больше. Но Эрик не отставал: — Кому выгодно закупать дешевый алкоголь? На лбу Стриндберга выступили капельки пота: — Проблемы ресторанного бизнеса меня совершенно не касаются. Они делают что хотят, и нас это не интересует. И вот уже в третий раз за последние несколько минут провел ладонью по почти лысому темени. — Какое отношение это имеет к смерти Берггрена? Он ведь утонул или как? На воротнике рубашки Викинга Стриндберга аккуратно лежали белые пылинки перхоти. Глава 38 Суббота, третья неделя — Приглуши музыку! — Что? — Приглуши музыку, говорю. Нора улыбнулась. Брюс Спрингстен гремел на весь дом. Должно быть, и у соседей сотрясались стекла. Нельзя включать музыку на полную громкость в таком плотно населенном поселке, как Сандхамн, но сегодня Норе было все равно. Гонки наконец закончились, и вечером ожидался большой праздник. Сначала король Норвегии Харальд будет вручать призы, а потом состоится праздничный обед в парусном клубе. Нора собиралась надеть новое платье всевозможных оттенков бирюзового и босоножки на высоком каблуке. После ужасов последних недель так хотелось расслабиться, тем более в компании мужа, наконец почтившего семью своим присутствием — напиться, забыться и ни о чем не думать. Разумеется, оставался вопрос, насколько уместно устраивать торжество в такое тревожное время. Руководство клуба тоже, по-видимому, им задавалось и в конце концов решило не изменять старым традициям. Ведь речь шла о международной регате, на которую съезжались гости со всего мира, в том числе и не имеющие ни малейшего представления о том, что случилось на острове. Потому что ведь далеко не во всех странах мира смотрят шведское телевидение и читают местные газеты. Что касается Норы, сейчас она вообще предпочла бы думать о чем-нибудь другом. Едва оправившись от шока, она старалась занять мысли чем угодно, только не воспоминаниями о мертвом Юнни. Сегодня проспала двенадцать часов подряд и только после этого почувствовала себя лучше. Долгая прогулка по лесу также помогала освежить голову. Но лучшим лекарством оставалась игра в «Монополию», когда Нора, сидя между мальчиками на полу, принимала ответственное решение, стоит ли покупать площадь Норрмальмсторг. Томас позаботился том, чтобы ее имя не упоминалось в СМИ, поэтому лишь немногие на острове знали, кто нашел тело Юнни Альмсхульта и отбуксировал его к берегу. И Нора была благодарна Томасу за покой и то, что в такой момент он не забыл и о ее нуждах.