— Куда уж лучше мои, — пожилая дама показала на белые спортивные туфли с аккуратно завязанными ленточками-шнурками. Свидетельница утверждала, что Кики все время оглядывалась, как будто толком не знала дороги. Все в ее поведении говорило об этом. И даже более того, Кики с кем-то разговаривала, правда, дама так и не вспомнила, с кем именно. Как ни силилась свидетельница, так не смогла ничего сказать об этом человеке. Она не была уверена даже, мужчина это был или женщина, не говоря о каких-либо деталях внешности. Только то, что Кики как будто задавала вопросы. — Мне жаль, но все произошло так быстро. Я видела это краешком глаза. В тот момент меня больше занимала мысль, как она может идти по песку в такой обуви, понимаете? — оправдывалась дама, когда Эрик попросил ее напрячь память. Томас оторвался от компьютера и пошел на кухню. Две ложки растворимого кофе, два кусочка сахара и чуть молока. Он в задумчивости стучал ложкой, пока сахар не растворился. Потом открыл пустой буфет, где обнаружил чудом завалявшуюся пачку печений «Балерина». С чашкой и печеньями в руке вернулся за компьютер и еще раз внимательно перечитал рапорт Эрика. Если Кики Берггрен искала кого-то на острове, вполне логично, что она задавала вопросы. Кондитерская — популярное место на Сандхамне. Все, кто здесь живет, время от времени ходят туда за хлебом. Дама видела Кики в пятницу вечером. И если та искала кого-то из местных, то и расспрашивала наверняка того, кто постоянно живет здесь. Заезжий отдыхающий или турист вряд ли смогли бы верно ее направить. То есть нужно найти того, с кем она разговаривала, и попытаться установить, как звучали ее вопросы. Но проблема была в том, что до сих пор им так ничего и не удалось выяснить об этом таинственном человеке. И объявляться добровольно он также не спешил. С другой стороны, Томас совсем не был уверен, что он или она до сих пор на острове. Многие семьи делили между собой летние дома и проводили на Сандхамне только часть отпуска. Если загадочная персона успела покинуть Сандхамн, чтобы провести остаток отпуска где-нибудь в другом месте, может, и за границей, нет ничего удивительного в том, что Эрик до сих пор не может на нее выйти. Не говоря о том, что этот человек может вообще не догадываться о том, что он или она разговаривали с будущей жертвой убийства и поэтому владеют интересующей полицию информацией. В этом случае шансы найти этого свидетеля или свидетельницу исчезающе малы. Томас допил остатки кофе. Если получится выяснить, кого искала Кики Берггрен на Сандхамне, на место встанет важный фрагмент пазла. В конце концов он решил попросить кого-нибудь из коллег постоять возле кондитерской с фотографией Кики Берггрен и поручить Эрику спрашивать каждого, кто будет туда заходить, не встречались ли они неделю тому назад с этой женщиной. Кроме того, нелишне еще раз опросить персонал. Совсем не обязательно, что на этот раз в кондитерской будут работать те же девушки, что обслуживали Кики. Там сменная система, насколько Томас помнил из своего опыта работы в этом заведении, и сотрудники часто меняются. Он прикрыл глаза и попробовал представить себе красное здание кондитерской. Куда придет человек, решивший двигаться оттуда в западном направлении? Томас мысленно ступил на дорожку возле столиков. Она проходила мимо старейшего строения на Сандхамне, маленького дома постройки восемнадцатого века, где проживал некто С. Й. Шёблум, чье имя выгравировано на камне перед поднимающимися к крыльцу ступеньками. Согласно историческим свидетельствам, одно время этот дом принадлежал прачке, обслуживающей все население острова. Представив себе, как эта женщина полощет белье в ледяной воде, Томас невольно содрогнулся. И продолжил мысленную прогулку по острову. Далее дорожка от кондитерской вела к популярной Детской горке, на которой протирали штаны не только дети, но и взрослые, скатываясь в теплый песок. Потом шел ряд старых домов и такая же старая северная гавань для маленьких лодок, за которой высилась Мельничная гора. За ней был Флескбергет — уютный песочный пляж, который многие местные жители, особенно с детьми, предпочитали куда более известному Трувиллю, всегда кишевшему туристами. За пляжем был Западный мыс, или Вестерюдд, знаменитый сосновым лесом и черникой. В нем тоже стояло несколько одиночных больших домов. На побережье между Кубергетом и Вестерюддом было найдено тело Кристера Берггрена, на песчаной полосе, где стоит один-единственный дом Окерманов. Про себя Томас отметил, что если Кики Берггрен двигалась в направлении западной части острова, то из зоны поиска можно исключить почти весь Трувилль. Что существенно сужает рамки работы. Единственная отрадная мысль. На следующее утро Томас решил сосредоточиться на участке между кондитерской и Вестерюддом. Что если там удастся найти кого-нибудь, кто в прошлую пятницу видел крашеную блондинку в босоножках на высоких каблуках, шедшую к пока не установленной цели. Томас потянулся. У него возникло чувство, будто расследование сдвинулось с мертвой точки. Теперь он точно заслужил банку холодного пива на мостике. Глава 42 — Когда мы поедем, мама? Симон осторожно похлопал по руке матери и поцеловал ее в щеку. Нора заспанно огляделась. Электронные часы показывали только двадцать минут восьмого. Что бы там ни имел в виду Симон, подниматься рано. — Поедем куда, дорогой? — На Альшер. Мы ведь собирались туда сегодня с семьей Фабиана. Ты сама вчера говорила. Нора застонала. Она совсем забыла, что обещала взять детей на маленький остров сразу на северо-восток от Сандхамна, всего в десяти минутах пути на лодке. На Альшере естественный песчаный пляж и еще один крохотный островок рядом, на который можно перейти вброд. Детям очень нравится разгуливать по этому мини-проливу. Вчера после обеда Нора договорилась с Эвой Ленандер вместе провести воскресенье на Альшере. Эва — мама Фабиана, лучшего друга Симона на Сандхамне, и семья Ленандер живет всего в десяти минутах ходьбы. Приятная поездка с пикником на берегу — еще вчера лучшего варианта провести выходной день невозможно было придумать. Нора оглянулась на Хенрика, который все еще спал рядом. Вчера она вернулась домой в расстроенных чувствах. Ворочалась в постели, когда вошел Хенрик, но притворилась спящей, не имея ни малейшего желания с ним разговаривать. И эта поездка с семьей Фабиана означала, что обсуждение проблемы, которая стала причиной ссоры, снова откладывается. Вместо этого они с Хенриком наденут маски и весь день будут притворяться, что все о’кей. Не сказать, чтобы Норе была по душе такая перспектива. — Дорогой, ты знаешь, который час? Может, поспим еще немного? Сейчас рано ехать куда бы то ни было. Нора привлекла Симона к себе и накрыла одеялом. Голова еще немного побаливала, не то от обиды, не то от недосыпа. — Совсем немного, — уговаривала она мальчика. Нора прикрыла глаза и попыталась снова уснуть, но сделать это оказалось сложнее, чем сказать. Симон ворочался и не мог успокоиться ни на минуту. Он то пинал Нору по почкам, то тыкался лицом в ребра. Когда время приблизилось к восьми, она сдалась. — Вставай. Съездим за хлебом к завтраку на велосипеде. Возле кондитерской пахло свежей выпечкой. «Ранние пташки» уже стояли группами в ожидании открытия. Нора обменялась вежливыми фразами с несколькими знакомыми. Она купила несколько булочек к кофе и «парусный батон». Кроме этого, Симону предстояло решить, что взять с собой на Альшер. Мальчик выбрал две сандхамнские плетенки с кардамоном и два венских хлеба с желтой шафрановой начинкой. Усадив сына на багажник, Нора поехала к газетному киоску. Там было тихо. Кроме собаки, которая вертелась в погоне за собственным хвостом, не обращая внимания на подзывания хозяина, да нескольких голодных чаек. — Доброе утро. Нора приветствовала продавщицу в киоске, которую знала с детства. — Есть что почитать из свежих газет? Нора протянула деньги в окошко. Ответом ей была косая улыбка. — Было бы желание читать. Будет ли этому конец, в самом деле… Посмотрим, что еще напишут в вечерних. Нора сжала газеты под мышкой. — Последние события сказались на продажах? — Очень даже сказались, к сожалению. Летом у меня обычно очереди в это время дня. Сейчас намного спокойнее, особенно после окончания регаты. Надеюсь, полиция скоро найдет злоумышленника, иначе у наших предпринимателей начнутся серьезные проблемы. Мы ведь только и живем, что от сезона к сезону. Нора поговорила с ней еще немного, подняла Симона на багажник и повернула домой. Она надеялась, что Хенрик еще не проснулся, и даже жалела, что соревнования так быстро закончились. Ей требовалось хорошенько все обдумать, прежде чем возобновлять вчерашний разговор. Как только позавтракали и убрали со стола, Нора приступила к сбору сумки. Багаж намечался немалый. Четыре больших полотенца, покрывало для пикника, гора пластмассовых игрушек самых разных расцветок, корзина с бутербродами, термос с кофе и бутылка с соком. Рулон туалетной бумаги, о котором Нора вспомнила в последнюю минуту — всегда пригодится. Крем для загара, четыре спасательных жилета — и она готова. И тут зазвонил мобильник. — Нора, милая… Голос свекрови заполнил всю комнату. Нора так и застыла на месте. — Нора, я хочу поговорить с Хенриком. Вы немедленно забираете детей и едете к нам, на Ингарё. Я уже приготовила гостевой домик. Вы не можете оставаться на вашем острове, пока по нему разгуливает убийца. Главное — не терять самообладания. Нора глубоко вздохнула. Она скорее согласилась бы жить на одном острове с десятью убийцами, преследующими ее по пятам, чем провести одну ночь в качестве гостя в доме Моники Линде на Ингарё. Норе с лихвой хватало старой традиции встречать Рождество со всем кланом Линде, когда Моника всем заправляла, а Нора молча стискивала зубы. Хенрик, как всегда, ничего не замечал. В доме своих родителей он превращался в избалованного подростка, который закрывал глаза на все, что бы мама ни делала. А Нора тем временем бегала вокруг и старалась поддерживать порядок и следить за мальчиками по мере возможности. Ее свекор обычно уходил в баню с большой бутылкой грога. Норе такой привилегии дано не было. — Мне жаль, Моника, — ответила она свекрови, — но Хенрик спустился к причальному мостику. Мы уплываем. Я передам ему, чтобы он перезвонил. И дала отбой, несмотря на протесты свекрови. Хенрик и в самом деле пошел готовить лодку, так что Нора не солгала. Она надела жилет. Дверь пришлось запереть, чего Нора обычно не делала. Наоборот, оставляла веранду открытой ради проветривания и давая тем самым знать, что хозяева всего лишь отлучились ненадолго. Но сейчас эта привычка показалась ей легкомысленной. Тем более с учетом того, что они собирались отсутствовать целый день. Когда Нора проходила мимо соседского дома, окно кухни приоткрылось, и там показалось знакомое приветливое лицо. — На море? — спросила Сигне. — Решили прогуляться на Альшер, — с улыбкой ответила Нора. — Дети очень любят это место. Договорились с Ленандерами, родителями Фабиана. — Это правильно, Альшер прекрасен. Нора еще раз улыбнулась приветливой старушке. Одна мысль о морской прогулке в лодке наполняла ее радостью.