— Охотник. А из вас? — Мы не сражались. Агнец пожертвовала собой для меня. — Нам тоже не обязательно сейчас сражаться. — Я собой не пожертвую, чтобы ты мне не предложил. — Я и не собираюсь тебя убивать. Мы можем обойтись вообще без этого. — Мне в это не вериться. Это почти наверняка уловка для того, чтобы нанести мне удар исподтишка. — Кто бы говорил про такие удары… — В этот раз я готов сражаться с тобой лицом к лицу. — Ты не сможешь меня убить, я неуязвим. — Это мы ещё посмотрим. Уж поверь, если уж я решился драться таким образом, то будь абсолютно уверен, что мне есть, что тебе показать. И твоё "бессмертие" меня не сильно волнует. Ведь главное и основное условие для любого бессмертия, собственно, смерть. — Тогда чего ты ждёшь? Если уж "решился". — Жду, когда ты нанесёшь первый удар, желая взять реванш. — Я его не нанесу, можешь не ждать. — Что ж я дал тебе шанс… Стоило ему только произнести эти слова, как тут же из его туловища появилась вторая пара рук, державшая оружие бесшёрстного. Тут же прозвучал грохот выстрелов и в мою сторону полетело множество раскалённых стальных зубов. Увернуться у меня всё равно бы не получилось, так что я стойко принял большую часть снарядов. Как и ожидалось, они не нанесли мне никакого вреда, окромя довольно сильной, жгучей боли. Я даже практически не шелохнулся. А вот несколько волков, из тех, что стояли прямо за мной, жалобно взвыли и упали на землю. Остальные же даже не успели оправиться от шока внезапно начавшегося боя, как из-под земли вдруг выскочили странные существа с парящими над плечами головами. Бросившись на моих солдат они увязали их боем и у меня не было никакой возможности помочь своим, ибо за первой очередью полетела другая. Трикстер стремительно отступал назад, ловко перезаряжая своё оружие дополнительной парой рук так, что огонь из него становился практически неостановимым. Мне было просто необходимо сократить дистанцию как можно скорее и нанести решительный удар. Однако мой противник был многим резвее меня и даже моя глефа, что всё ещё была со мной, едва ли могла бы помочь мне сократить расстояние между нами. Однако, всё же был трюк, который помог бы мне подобраться к моему сопернику. Для его исполнения я поднял оружие в правой руке и, замахнувшись, запульнул его прямо в ногу Трикстеру. Увлечённый стрельбой, он слишком поздно понял, что я не просто решился нанести ему хоть какие-то повреждения. И лезвие глефы, пробив таранную кость насквозь, прибило ногу моего оппонента к земле. Прежде, чем он успел опомниться и вытащить ногу, я подлетел к нему и со всей дури ударил в лицо. Трикстер от подобного удара отлетел на несколько метров, грохнувшись на спину. Я быстро сократил и это расстояние. Прежде, чем мой противник успел вскинуть винтовку или встать на ноги, я несколько раз приземлил ногу на его грудь, отчего его рёбра хрустнули, а сам он закричал от боли. Но его судорожный крик, стоило мне прекратить бить, вдруг сменился на истерический смех. Мне на макушку упала капля дождя. Вернее это было похоже на каплю, прежде чем оно, будто острое лезвие прошило мою голову, сделав сквозной тоннель вплоть до подбородка. Это было непросто больно. Это было так невыносимо, что я рухнул на землю на четвереньки в бессилии что-либо сделать, чтобы заглушить эти ужасающие ощущения прямо внутри моего черепа. Мой противник, шатаясь, поднялся передо мной. Ещё одна капля упала мне на спину, прошив позвоночник и принеся ещё одну волну адского страдания. Трикстер сказал: — Я всё ждал, когда над твоей головой соберутся тучи. Сейчас дождь наберёт силу и растворит тебя, вместе с твоим бессмертием. Ещё одна капля упала мне на пятку. В надежде скрыться из-под потихоньку начинавшегося дождя, я попытался податься вправо, чтобы спрятаться в своём мешке. Но Небыль пресёк мою попытку побега, зарядив мне справа пробитой ногой. Я распластался на земле, лицом к небу. Надо мной и правда висело несколько небольших тучек, недоброжелательно чёрных. — Ты никуда не уйдёшь. Следующие две капли упали мне на грудь, прожигая рёбра. Я беспомощно взвыл. До своего противника я не мог доплюнуть своей ядовитой слюной, не мог ударить его или ещё раз попытаться убежать. Из-за всё ускорявшегося потока, что превращал моё беспомощное тело в решето, я даже думать не мог, полностью поглощённый агонией. В моей голове проносился лишь расчёт прожигавших меня капель: одна, две, три, четыре, пять, шесть… Я снова проигрывал Трикстеру. Причём наступивши на те же самые грабли, на которые наступил Король: недооценил своего врага. А он, в то время, готовился и выжидал, чтобы разыграть всё так, как ему было необходимо. Мне теперь некому было помочь и сам я едва ли что-то мог сделать, для того чтобы чудесным образом выкрутиться из такой ситуации. В конце концов, я не неуязвим и не бессмертен. А до недавнего времени я и вовсе был крайне беспомощен и слаб. У меня не было каких-то особых талантов, кои были у моих братьев-клонов. Да и жил я для, прямо скажем, ради крайне простых идеалов, никак не заботясь о том, чтобы помочь всем остальным. Мне было плевать на них и я был готов пожертвовать всеми ради того, чтобы самому выбраться из этого леса. Дальше так продолжаться не может. Не только потому, что от Короля мне перешла его ответственность. Нет. Тут дело было вовсе в другом. Я вдруг почувствовал, что откланяюсь от того потока жизни, в котором плыл до этого. Я стал сражаться с судьбой, руководствуясь чужими идеалами и пытаясь загладить чужие ошибки. Тот я, который предстал передо мной на видео в храме был вовсе не тем мной, что сейчас борется за свою жизнь под кислотным дождём. Я нынешний — Охотник. Никем другим я быть не могу. Просто зверь, что всегда жил только ради себя, не обладая никакими особыми талантами и навыками. Просто зверь, которого избрали боги ради своих собственных целей. Просто зверь, из-за которого погибли слишком многие. Судьба не желала, чтобы я уходил от своей прошлой разбойничьей жизни и прагматичной морали. Не хотела она, чтобы я становился героем и шёл всех спасать. Я должен был оставаться в рамках мелкого лесного хищника, который пожирал и мог быть пожранным. Должен был бояться, страдать и убегать. И уж точно я не был создан для того, чтобы оказаться в самом центре битвы условного "добра" и "зла". И тут дело вовсе не в том, что вся та заварушка, в которой я оказался не является моим предназначением. Боги, я из прошлого, Белый, птицы, да все, в общем-то пророчили мне роль спасителя и избавителя, роль надежды. Только вот всё моё существо противилось этому, ибо внутри я был вовсе не героем, которого все хотели из меня сделать. Я был одержимым идеей о выживании. И моя одержимость и являлась моей судьбой. Фатум терпеливо вёл меня по лезвию бритвы, а я всё норовил упасть в бездну самопожертвования и доброты. Раз за разом он насылал на меня несчастья, заставляя плясать со смертью по змеиным головам. Каждое моё чудесное спасение от неминуемой гибели как бы говорило мне: "Это не твоё — спасать мирю Ты не герой. Одумайся!" И я всё не мог усвоить этот урок, противился и шёл исправлять ошибки фантомного прошлого. Теперь же мне пора было принять решение судьбы. Пора было смириться и отдаться неизбежному. Даже если это окончательно убьёт меня. В конце концов это всё что я могу сделать: смириться и принять. Пусть это ничего не будет значить для всего леса, но это будет победа. Победа над самим собой. Из последних сил я сказал Трикстеру: — Поздравляю. Ты снова меня победил. Нечто новое — О том, что мертво и о его выборе Вот она какая… моя гибель. Настоящая смерть, первозданная и превосходящая всё мое ограниченное понимание. Бесконечная пустота, в которой растворяются все мысли и воспоминания. У меня больше нет тела. Да и меня самого здесь более нет. Я такая же часть абсолютного ничего, как и вся та бесконечная тьма, что меня окружает. Чёрное чрево мира поглотило меня и растворило в себе… Это странно… осознавать своё несуществование. Странно быть ничем. Однако всё так, как оно есть. Я — абсолют. Всегда им был и всегда им буду. Такова судьба и таково её решение. "Какое поразительное принятие!" Этот странный баюкающий голос доносился изнутри и снаружи. Он был везде и нигде. Это было его царство и его вотчина. "Ты правда так думаешь? Кто же я по твоему?" Первооснова всего, такая же как и я, только многим мудрее. "Тогда, боюсь, ты не прав. Я всего лишь скромный наблюдатель, который задаётся всего одним вопросом: как тебя сюда занесло?" Я вроде как умер, разве нет? "Верно, ты абсолютно точно мёртв. Только вот больно жутко ты представляешь своё посмертие: бесконечная и всепоглощающая тьма. Не кажется ли тебе, что ты несколько преувеличиваешь ужас смерти?" Но ведь здесь всё действительно так, как я себе представлял. Также страшно. "Здесь всё ровно так, именно потому, что ты всегда представлял свою гибель, как уход в небытие. Король, например, нежился в прелестной стране крон, а Агнец посетила облачный замок, где мы вместе смотрели её воспоминания. Разве не хотелось бы тебе посетить и своё персональное царство небесное?" Это оно и есть. Бездна, от которой я бежал, проросла внутри меня. "Ты мне нравишься, Охотник. Не только потому, что принимаешь неизбежное и самого себя. И не только потому, что борешься за воплощение в реальность своего наивного эскапизма. Больше всего в тебе мне нравится именно твоя способность размышлять и сомневаться. Особенно в самом себе. Насколько бы ты ни сваливался, то в сторону эгоистичного преступника, то в рамки всеобщего героя, ты всё равно сомневаешься в этом выборе и метаешься из стороны в сторону, чтобы найти свой верный путь. Это делает тебя таким похожим на Каина. Пожалуй, в большей степени, чем всех прочих его осколков." И теперь вся эта похожесть уйдёт Трикстеру. Что толку в этой "особенности", если я всё равно вскоре исчезну? "Вот тут ты не прав. Ты многим сильнее его. Небыль не способен принять судьбу или смерть. Особенно такие жуткие, какие всё следуют за тобой по пятам. И потому его страхи многим больше твоих. В тебе есть всё лучшее от твоих родителей. В тебе есть сила." И что мне делать с этой силой? "Ничего. Ты уже сделал достаточно, чтобы не остаться в этом месте навечно. Ты пожертвовал ей, чтобы стать гораздо большим, чем ты был до этого. Твоя смерть это ступенька на пути к грядущему величию." Значит, я вернусь? "Такова твоя роль в грядущем конце Тихого Леса. Остаться в полном одиночестве, когда все умрут. А моя роль, как Поэта Апокалипсиса, понаблюдать за тем, как именно ты её сыграешь." Если ты это знаешь, то получается, что ты здесь главный? Ты то, что всем управляет и то, что вернёт меня обратно? "Нет, что ты. Я никакого влияния оказать не могу. Просто вижу, как всё есть, как всё было и как всё будет. Этакий демон Лапласа, который видит всю линию времени. Ничем большим я не являюсь." Значит, ты можешь мне рассказать, что происходит? И с чего всё началось? "У этого есть столько вариантов… Я честно, не знаю, какой из них твой." Ты противоречишь сам себе. "Как и ты. Как и все в этом мире. Понимаешь ли, всё, что тебя волнует… оно не во внешнем мире. Оно внутри твоей головы. И ты поймёшь это в нашу следующую встречу. Помни слова мачехи. Помни о своих собственных желаниях. Помни о наследии своей матери. И, в конце концов, помни о смерти. Она, как и зима, рано или поздно придёт за тобой. Но всему будет своё время. И это время в твоих руках." Я ничего не понимаю… "Это нормально. Так и должно быть. В конце концов ты всего лишь человек. Я просто хочу донести до тебя одну простую мысль: наступает время делать выбор. Твой собственный выбор." Каин — В сердце тьмы