— Нет, он, в отличии от прочих, всё ещё жив и продолжает свой мстительный поход за своего мёртвого короля. — Не жалеешь, что отправил меня сюда? — Нам не о чем жалеть. Мы всего лишь исполняли волю Бога Ветвей. А теперь мы в его палатах, по крайней мере до тех пор, пока не настанет время уходить дальше, за черту смерти. Я хотел было сказать ему, что совсем не рад этому предательству, но осёкся. Мне в голову пришёл разговор, что был всего пару мгновений назад. И я сам оказался на месте того бесшёрстного: жертвой обстоятельств. А потому ворон был виноват в предательстве только с моей перспективы. Да, он помог заточить меня в этой части рощи, но всё же не сделал мне зла. Как и сам Бог Ветвей. Мы с Авророй пошли дальше. Нам на встречу, бесконечным потоком плелись мертвецы. Они не поднимали на меня глаз, а я старался не смотреть на них. Хотя, даже так, я знал каждого из тех, кто проходил мимо. Я всех их помнил. И даже немного испытывал свою вину. Они хоть и были зверьми, законной добычей для Охотника, но всё же в большинстве своём были разумны и мало отличались от меня самого. Конечно, без их смертей я не смог бы выжить и прокормить себя, да и в лесу обстоятельства иными не бывают. Однако, эта самая грань, которая отделяет безликих жертв от осмысленных страдальцев, была стёрта. Ныне я во всех них видел боль и ужас. Даже в тех, кто ранее были живыми, но после одичали. Пока я отвлёкся на марш мёртвых, Аврора также наблюдала "отзвуки бурного прошлого". Не знаю уж, при каких обстоятельствах она встретилась с теми усопшими, которые шли с её стороны. Может быть, она и вовсе не была повинна в чьей-либо смерти. Кроме Авеля, само собой, которого не было и не могло быть в этом ряду. На то, что девушка не часто пачкала руки кровью, несмотря на жизнь в чаще, показывало также то, что она спросила у одного встреченного зверя: — Куда вы все идёте? — Это исход из царства мертвецов. Вскоре оно перестанет существовать и нам, чтобы не исчезнуть вместе с ним, пора пересечь границу и выйти на ту сторону. — произнёс иссохший пёс потрескавшимися губами. — А там, разве, вас ждёт не то же самое? Мертвец не ответил, лишь отвёл глаза и побрёл дальше. Я не стал спрашивать у Авроры про её былую жизнь в лесу. В конце концов это не моё дело, да и не время сейчас о таком говорить. Мы с ней вышли в облачную залу, где на туманном троне восседал птичий скелет. Вокруг него, как верная стража, собрались птицы, в большинстве своём представлявшие из себя жалкое зрелище: повреждённые и еле сохранившиеся трупы, чудом стоявшие на лапах. На сей раз первой слово взяла Аврора. Видимо ей не терпелось узнать ответ на вопрос о том, что было до Тихого Леса. Но, как и в прошлый раз, ответ был всё тот же: — Я ничего о тебе не знаю, моя хорошая. Мы не встречались раньше. А вот о тебе, Каин, — божество повернулось ко мне, — я знаю много. И, в отличии от остальных, даже сочувствую тебе. — И кем же ты был? — спросил я. — Была. Уж извини за этот спектакль, но когда ты скелет, нет никакой разницы кем был при жизни. Особенно здесь, где ты, Каин, даровал нам такие формы и роли, какие считал наиболее приятными нам. И пусть, это было несколько бесчеловечно: превратить свою семью в живые механизмы. Я знаю, что ты хотел как лучше. И я, как мать, горжусь тобой. — Мать…? — Мачеха. Я знаю, ты никогда не считал меня своей роднёй. Но я действительно испытывала к тебе материнские чувства, как бы это для тебя не выглядело. Начав жить с твоим отцом и приняв бесконечную бессмысленность, я повзрослела и даже былая неприязнь к твоей родной матери, испарились. — Во многих вариантах прошлого, которые я помню, ты всегда сравнивала меня с ней. Не знаю почему, но мне это никогда не нравилось. Может потому, что я её не знал. — Просто я видела в тебе её черты. Она была из тех, кто не только мог, но и действительно хотел поменять мир. У неё была идея и свой собственный план. Это сыграло злую шутку с городом, в котором мы жили. Он был уничтожен, во многом, по её вине. Наступил апокалипсис и Земля стала окончательно непригодна для жизни. Мне конечно повезло оказаться в безопасном бункере, что находился под контролем искусственного интеллекта. И я даже смирилась с его жестокими правилами. Но все мы понимали, что нашей семье потребуется целая вечность и тысячи поколений, чтобы превратить сухую ядерную пустыню в цветущий сад. Это было наше изгнание в землю Нод. Это было наше проклятие, как последних людей. И ты, уже со своей идеей, похожей на идею твоей матери, решил не ждать планомерного возрождения планеты и действовал решительно. Ты переселил нас сюда, в это странное место. Кто же знал, что твоя идея тоже закончится плохо? Если ты вдруг начал корить себя за неё, то не стоит. Ты не виноват в том, что произошло. Ты хотел сделать как лучше. — Я и сейчас хочу сделать как лучше. — Да, это вполне в духе твоей матери: решимость и бескомпромиссность. Жестокость и великие идеалы. Но из любой разрушительной трагедии, иногда вырастает нечто прекрасное. Благодаря тому, что сделала твоя мать, я познакомилась с Самаэлем. — Ещё один зверь с именем? Как-то слишком много их становиться. — вмешалась в разговор Аврора. — Он не из этого места. — сказала богиня, — Не думаю, что кто-то вообще способен сказать, откуда он пришёл. Но ему нравится, когда мир настигает коллапс. И наступивший армагеддон привлёк его туда, где мы жили. Он вступил в наш дом, как ангел смерти, с множеством имён, и просто стал наблюдать за тем, как мы сами себя уничтожаем. В этом он был не отразим. Мне думается, что ты видел его, разве нет? Чарующий голос, изумрудные глаза, горящие потусторонним огнём, и бесконечные пространные рассуждения, которые не пытаются тебя ни в чём убедить. Ты всегда сам делаешь вывод из его слов. — Кажется, я его видел. В момент, когда временно умер. — Я так и знала. Верила, что он не сможет пропустить гибель и этого мира. И мои мечты оказались явью. — Кажется, ты от него без ума. — произнесла рысь. — С ним по-другому и не поговоришь. Надо сначала лишиться рассудка. Не подумай, Каин, я притёрлась к твоему отцу, хотя до этого его не переваривала. Да и вообще, до него, у меня уже был возлюбленный. Но, знаешь, что я поняла, когда стала старше? Людей нельзя любить. Конечно, можно испытывать к ним привязанность, но эта самая привязанность всегда складывается из обстоятельств. Я была в таких, что заняла место твоей матери и даже прикипела к нему. Но правда в том, что я всегда любила идею, которой и был Самум. Он был отражением цикла жизни и смерти. Он был судьбой и, в то же время, оставлял мне выбор. Он был красив и жуток, спокоен и буен — Самум воплощал апокалипсис. И я так полюбила это воплощение, что и здесь приняла форму смерти. Его любимый вид. — Всё ещё не понимаю восторга. — не унималась Аврора. — Просто ты не знаешь о всех прелестях погибели. Когда приходит смерть мира, она не делает разницы между богатыми и бедными, между хищниками и жертвами, между победителями и проигравшими. Идеальное тотальное уравнение, низводящее все страхи и боли до нуля. Хутсунея. — Значит, та история, которую ты рассказывала нам с Авелем, была придумана этим твоим Самаэлем? — спросил я. — Нет. Он её не придумал. Он её наблюдал. Он всегда только наблюдает и говорит. — птица вдруг задумалась, и затем сказала, — Если ты его видел после того, как пересёк границу жизни и смерти, то значит и я смогу его наконец-то увидеть. Я смогу воссоединиться с ним и получить заветное освобождение. Хотелось бы мне верить, что и другие воссоединяться с ним на той стороне. Пусть даже это будет совсем мимолётное воссоединение. Самум стоит каждой секунды. — Только не говори мне, что собираешься… — Повторить то, что сделали Старик и Паучиха? Да, именно это я и собираюсь сделать. Это приблизит тебя к выходу, а меня к моей единственной страсти. Кроме того, твой дальнейший путь будет лежать к отцу. Он будет последним из нас. И, прежде, чем ты к нему пойдёшь… Просто знай, что мы все привязаны к тебе, но эта привязанность превратилась в клетку. Позволь же нам всем совершить побег из адского колеса. И, чтобы не произошло, не пытайся всё вернуть на свои места. С этими словами скелет оплели щупальца тумана и он растворился в них. Каин — Незримый Туман отступил и рассеялся. Мои ноги утонули в глубоком снегу. Вокруг была уже не та мрачная низкорослая роща, а вполне привычный лес. Правда, за время моего отсутствия тут многое поменялось: везде лежал глубокий снег, массивные стволы окутало ледяным узором, а с ветвей пропали все листья. Гигантские деревья стояли голые, практически мёртвые. Звенящая тишина давила на уши. Больше не было привычного шума и даже ветер затих. Всё потому, что даже воздух ныне застыл от наступившего мороза. Меня охватила дрожь. После я чихнул. Тело едва справлялось со столь резкой переменой температуры. Обрывки плаща ни капли не грели и только факел, всё ещё находившийся в моей руке, давал хоть какое-то тепло. Я поднёс его поближе и обнял Аврору. Сильно теплее от этого не стало, но чисто подсознательно казалось, что я делаю хоть что-то. А "хоть что-то" уже лучше, чем совсем ничего. — Пойдём. Иначе замёрзнем, стоя на месте. — сказала рысь дрожащим голосом. — Да, верно. Нельзя оставаться на месте. И мы поплелись, с трудом передвигая ногами. Конечно, лапам было крайне холодно, так что хотелось их одёрнуть каждый раз, погружая в сугроб. Однако, здесь их было просто некуда "одёргивать". В один момент, погрузив ногу в белый покров в очередной раз, я вдруг встал на что-то твёрдое и шершавое. Я подумал, что наступил на камень. Однако, этот самый "камень", вдруг хрустнул под моей ногой. Передав факел напарнице, я нагнулся к земле и раскопал странный предмет. Из снега, на белый свет, вышел треснувший череп. Я не знал, что и думать о такой странной находке и почему она так привлекла моё внимание. Позднее, продолжив путь, мы наткнулись и на другие останки самых различных животных. Некоторые представляли собой скелеты, другие же — полузамёрзшие трупы. Их было великое множество. Конечно, мы могли рассмотреть лишь те, на которые натыкались и те, которые лежали на поверхности. Сколько всего их было, я не стал задумываться. Мне просто стало не по себе. Легче стало лишь когда нам показался хозяин этого места. А, вместе с тем, и последний хозяин Тихого Леса. Бродящий Меж Стволов, легенда, что ранее никому и никогда не показывалась, но каждый знал как этот зверь выглядит. Гремя цепями и с лёгкостью пера ступая своими четырьмя лапами по самой поверхности сугробов, огромный белый волк возник перед нами колоссальной фигурой. Вместе с его появлением поднялся порыв ветра, чуть не сбивший нас с ног и ударивший по моему лицу ворохом острых снежинок. — Каин. — громогласно прозвучал голос волка. — Отец, я полагаю? — спросил я. — Ты помнишь меня? — Сложно сказать. Я помню много версий тебя, так что будем считать, что я не помню ни одной. — Учитывая, что остальные мертвы, ты так и не узнал достаточно? — Они мертвы не по моей вине. — Я знаю. Им не нравилось их место в этом мире. То место, которое ты им определил. Мне моё тоже не нравится. Высшая форма бессилия — это когда ты способен что-то поменять, но совсем не контролируешь даже свои собственные решения. Напоминает мне моё прошлое… — Мне уже не хочется ничего об этом знать. Всё это слишком запутанно. Все говорят загадками, а когда говорят прямо, то скорее всего врут. По крайней мере, я не готов больше узнавать что-либо от безумных богов. Иначе сам сойду с ума. Лучше поговорим про то, что происходит прямо сейчас. — Спрашивай. — Мы сейчас в очередной странной иллюзии? — Нет, это не моя вотчина. Я вообще, в отличии от остальных, люблю бродить по Тихому Лесу. — Значит, лес сейчас выглядит так? Откуда все эти трупы? — Ты опустил температуру. Лес замёрз. Слабые звери быстро сгинули, в том числе и те, кто жил в домах. Они просто не знали, как справиться с холодом. Сильные же, вроде птиц и волков, несмотря на то, что могли противостоять морозу, поубивали друг друга в кровопролитной войне. Сначала мотивированной местью, а потом и нехваткой пищи. Не знаю, может где-то горстки их ещё и остались, но скорее всего былое величие их минуло. — Значит, Тихий Лес умирает… — Да. Не только из-за похолодания. После смерти богов, здесь окончательно наступил хаос. Без Старика пространство перестало иметь хоть какие-то правила: кровавая изнанка леса смешалась с реальностью, тропы перепутались, бесконечная зацикленность разорвалась. Без Паучихи, потоки судьбы и строгие правила, перестали иметь смысл. Да что там, даже смерть ныне работает не так, как должна. Даже Бог Корней вносил свой вклад в жизнь леса, заставляя зверей мутировать. Конечно, о его смерти стоит жалеть меньше всего, но теперь все бесшёрстные, попадающие сюда, обречены умереть, без шанса перерождения. — И всё это уже не исправить? — Не знаю. Мне это не ведомо. Но, сын мой, тебе не стоит винить себя в произошедшем. Ты был жертвой манипуляций и драм, о которых не имел никакого представления. Боюсь, что это наследие тебе досталось от меня. Мной тоже когда-то манипулировали и это также привело к глобальному краху. В результате этих манипуляций и появился ты. Так что, всё происходящее, в каком-то смысле и моя вина. — Ты можешь объяснить мне всё это просто? Без речей про времена, которые я не застал. Мне надоела иносказательность! — я стиснул зубы от злости. — Я понимаю твой страх. — Я не боюсь. — Боишься. Злость и ярость — самые высшие формы страха. Загнанный в угол зверь начинает драться изо всех сил, потому что ничего больше не остаётся. Просто, ты не понимаешь свои чувства, ведь думаешь, что бояться можно только закрытой двери. Это не так. Гораздо страшнее наличие множества закрытых дверей, "содержимое" которых ты знаешь, но не можешь выбрать правильное. Ведь ошибка равнозначна смерти, а остаться там, где ты есть сейчас, просто невозможно. Такая же ситуация с твоей попыткой разобраться в своём прошлом и природе леса. Тебя, Каин, отягощает слишком большое количество вариаций, из которых ты хочешь выбрать всего один верный, чтобы в итоге сбежать. Но что если верного варианта нет? За всё то время, которое я провёл здесь, мной так и не был найден такой вариант. Я уже вообще ничего не понимаю и просто плыву по течению в надежде на чудо. Сейчас, в момент уже третьего апокалипсиса, я больше плачу по старому миру, ибо вижу рядом с тобой кое-кого из прошлого. — он обратился к Авроре, — Мы были знакомы с тобой. Ещё до того, как наш былой мир был подорван бомбой и я отправился в бункер. Это было мимолётное знакомство, но мне хотелось, чтобы ты пережила тот термоядерный взрыв. И если ты всё-таки здесь, значит былой мир не мёртв и кто-то ещё, кроме нашей семьи мог пережить конец света. Твоё недавнее появление внушило мне надежду.