Ладислав несколько минут с ленцой копался в ящике с инструментами, размышляя, а стоит ли вообще на ночь глядя заморачиваться с разборкой, затем мысленно махнул рукой. В конце концов, машине нужен был основательный ремонт, а это дело не одного дня, и то при условии, что удастся отыскать новые запчасти. В первую очередь следовало отдохнуть самому, а то с утра наверняка будет новое задание. Войска республики готовились нанести решающий удар по упорно сопротивляющимся остаткам карнотовцев, и постоянно требовались свежие данные о диспозиции противника, так что разведывательные полеты стали чуть ли не ежедневным занятием. И завтрашний день явно не будет исключением. – Господин аэр-лейтенант. Ладислав с удивлением оглянулся и вопросительно посмотрел на заглядывающего внутрь ангара солдата из роты аэродромного обеспечения. – Вас вызывает полковник Аникин, – сказал тот и, козырнув, скрылся за дверью. Летчик сунул руку в карман куртки и, бросив взгляд на извлеченные оттуда часы, недоуменно почесал в затылке. Судя по всему, случилось что-то срочное, иначе полковник вызывать не будет, тем более в такое время. Ладислав быстро поскидал инструмент в ящик и, натянув шапку с перчатками, выбежал из ангара, аккуратно притворив за собой дверь. * * * Полковник ждал его в своем кабинете, что расположился на втором этаже казармы, и в ответ на доклад Ладислава о прибытии лишь устало махнул рукой. – Что-то случилось, господин полковник? – поинтересовался Ладислав. – Да как сказать… Аникин бросил быстрый взгляд на стоящего у двери пилота и, поправив наброшенный на плечи мундир, подошел к столу. – Это доставили час назад, – сказал он, указав пальцем на надорванный конверт из темно-синей бумаги, лежащий под зажжённой настольной лампой. – Прочитайте, – рука полковник толкнула его в сторону лейтенанта. Ладислав подошел к столу и, взяв конверт, достал оттуда белоснежный листок, украшенный гербом Республики – золотистым орланом, взметнувшим вверх крылья, между кончиками которых горел знакомый трилистник старой империи. «Командиру 3-го ударного аэроотряда Республики полковнику Аникину от генерала 14-й ударной армии Ника Рабанова. Согласно директиве 17/5 от 5-го морозара 222-го года, приказываю осуществить перевод аэр-лейтенанта Ладислава Чаклина из приданного вам аэроотряда в распоряжение эмиссара Верховного Совета экзац-полковника Наимова. После получения оного приказа аэр-лейтенант должен в течение недели прибыть в город Найга для соединения с остальными членами группы». – И что это значит? – спросил Ладислав, еще раз перечитывая приказ. Полковник пожал плечами. – Кто ж знает. Но приказ есть приказ. Собирайся, лейтенант… и удачи тебе. Глава 2 Паровоз своим видом больше походил на какой-то причудливый танк, поставленный неведомым шутником на рельсы. Впрочем, пассажирские вагоны, обшитые листами металла, с узкими бойницами амбразур вместо окон и пулеметными гнездами на крыше, мало ему в этом уступали. Вид этого «монстра» поверг сперва Ладислава в недоумение, заставив засомневаться, точно ли это тот самый состав, на котором он должен был отправиться к месту своей новой службы. В штабе армии, куда он прибыл, следуя полученному приказу, долго разговаривать не стали, а вместо этого только сунули в руки предписание, приказав отправлялся на вокзал. Здесь он должен был сесть на следующий в город Раксор поезд, а также встретиться с остальными членами своей группы. Подобная секретность его несколько озадачила, но, как известно, «приказ есть приказ». Ладислав вздохнул и, подхватив стоявший у ног небольшой чемодан со своим небогатым скарбом, двинулся вдоль перрона в направлении маячившего впереди человека в зеленой форме железнодорожника. – Извините, тер, это поезд на Раксор. Железнодорожник окинул лейтенанта подозрительным взглядом и, задержав его на предплечье, где на рукаве куртки красовались небольшие золотистые крылышки, утвердительно кивнул. – Да, господин аэр-лейтенант, это именно он. – Больше похоже на бронепоезд. Железнодорожник пожал плечами. – Времена нынче неспокойные, – пояснил он. – На полуострове достаточно банд, и они регулярно обстреливают проходящие поезда, а порой даже пытаются их захватить. Так что таким вот макаром безопаснее. От орудийного выстрела эта обшивка, конечно, не спасет, а вот от винтовок помогает довольно неплохо. – А неужели… – Лад, ты ли это?! Раздавшийся позади голос заставил Ладислава удивленно обернуться и вопросительно посмотреть на направляющегося в его сторону высокого черно-рыжеволосого мужчину в летной форме. Он несколько мгновений рассматривал лицо незнакомца, правая часть которого была изуродована шрамами от ожогов, затем неуверенно спросил: – Кротвин, Никол Кротвин? – Смотри-ка, признал, – рассмеялся подошедший. – Привет, дружище. Они обнялись и пару минут мяли друг друга в объятиях. – Ну и сколько мы не виделись? – наконец спросил Кротвин, размыкая объятия и хлопая Чаклина по плечу. – Да почитай с самого выпуска, – ответил тот. – Меня же сразу на границу кинули, а ты вроде как в академии оставался, ждать распределения. И куда тебя занесло? – В сто двадцатый Тангарский аэрополк, – ответил Никол, приглаживая несколько растрепавшиеся волосы. – После твоего отъезда оставшихся почти всех туда отправили. – Сто двадцатый, – Ладислав наморщил лоб. – Кажется, я что-то о нем слышал… – Битва над Сатрой. – Точно! – Чаклин с удивлением посмотрел на друга. – Ты был в этой мясорубке?! – Пришлось. Моя группа там как раз переправу прикрывала. Знатная, надо сказать, была заварушка… – Кротвин провел ладонью по обожженной щеке. – Кто ж думал, что ястанцы решат туда все свои оставшиеся аэросилы бросить. По пятнадцать вылетов в сутки – и так три дня подряд. От полка едва десяток самолетов осталось. Хотя пехоте все ж труднее пришлось. Ястанцы дрались как демоны. Река в буквальном смысле слова была завалена трупами, даже не знаю, чьи потери больше были. Знаешь, нам… – Господа, – неожиданно прервал их железнодорожник, который до этого тактично отошел в сторону при их встрече. – Поезд через пять минут отправляется, так что вы бы поспешили. – И правда, – сказал Кротвин, доставая из кармана куртки часы и бросая на них быстрый взгляд. – Кстати, Лад, а ты куда направляешься, если не секрет, конечно? – Да переводят куда-то под Раскор, толком и не объяснили, сунули предписание и послали… – отмахнулся Чаклин. – А ты куда? – Не поверишь, – расплылся в улыбке Никол, – но я туда же. * * * «Очередной рекорд дальности полета был поставлен Герри тер Мараном. Вылетев 17-го числа четвертого месяца морозара из небольшого городка Ранкувра на своем пятидвигательном крылане «Целенк», он 18-го числа того же месяца приземлился на поле под Ларидом. Тысячи ликующих людей собрались, чтобы встретиться с героем. Таким образом, проведя в воздухе почти 32 часа и преодолев за это время расстояние в 4790 терров, господин Маран доказал, что крыланы способны конкурировать с аэростатами и на трансландорских расстояниях. Мы, естественно, взяли интервью у героя и выяснили, с какими трудностями он столкнулся во время своего путешествия…» Сергей пробежался глазами по строчкам статьи и, задумчиво хмыкнув себе под нос, перелистнул страницу. За прошедшие пять лет авиация шагнула вперед достаточно, чтобы несколько потеснить дирижабли с «небесного пьедестала», но так и не смогла свергнуть их до конца. Об этом факте можно было судить даже по привезённым Алаем журналам, где новостям об авиации было отдано меньше половины страниц. Сергей захлопнул «Вестник…» и, кинув его на пол рядом с диваном, откинулся на подушку. Все же прогресс был на лицо. Местные инженеры довольно шустро подхватили его идею, и аппараты тяжелее воздуха прочно обосновались в небесах планеты. Вот только по большему счету многие из них в какой-то степени являлись копиями его машин, причем порой весьма узнаваемыми копиями. Тот же маранский «Целенк» был в буквальном смысле слова «содран» с его «двенашки» и отличался от нее лишь наличием трех дополнительных двигателей да несколько изменённым контуром крыла. Создавалось такое впечатление, что большинство авиаконструкторов просто боятся отходить от заданных канонов, придумывать что-то свое, новое. Впрочем, если принять во внимание, сколько раз они терпели неудачи при создании крыланов, то удивляться этой осторожности не приходится. Зато размах задумок их коллег по дирижаблестроению просто потрясал. Страницы журналов просто пестрели фотографиями аэростатов всевозможных видов и размеров: от небольшого одноместного «Ратула» (инженера из Латии) всего десяток метров длиной и до гигантского небесного тримарана, построенного в Герании. Не было в этих журналах только одного – машин инженеров из Руссарии. Страна, погрязшая в хаосе смуты, стремительно отставала в этом плане от остальных государств этого мира, впрочем, не только в авиа- и дирижаблестроении. Нет, что-то новое строилось и даже поступало в войска, но глядя на предоставленные Наимовым документы по новым образцам авиатехники, Сергей только разочарованно вздыхал. Большинство новых моделей руссарских аэропланов недотягивали даже до его первых образцов, что было прекрасно видно по их неуклюжим конструкциям и техническим данным. Деградация – иначе это назвать было и нельзя. Тем не менее разработавшие и производящие их компании упорно проталкивали свои детища в жизнь и, судя по документам, смогли даже заключить контракты на поставки в войска. Это было плохо, очень плохо, но, к счастью, в верхах наконец-то осознали сей факт и решили «стряхнуть пыль» с его скромной персоны. Не зря же было кинуто столько сил на восстановление завода. За прошедшие с момента приезда Алая полтора месяца сюда буквально потоком «хлынули» эшелоны с необходимым оборудованием и материалами. Мало того, в подчинение Андре были приданы дополнительные силы, укрепившие оборону города и позволившие Роханцеву провести пару блестящих операций по уничтожению особо обнаглевших банд. Благодаря всему этому, впервые за несколько лет в окрестностях Раксора стало более или менее спокойно; на завод стали возвращаться люди, а из деревень потянулись вереницы подвод с крестьянами, везущих свой товар на городские рынки. Город постепенно оживал. Оставалась одна проблема – острая нехватка грамотных инженерных и управленческих кадров. Прошло то время, когда чертеж можно было просто набросать на листе бумаги, а мелочи доводить уже в порядке постройки аппарата. Массовое производство требовало более детальной проработки всех агрегатов и узлов, тем более что новые машины должны быть на порядок сложнее. Алай, правда, настаивал на возобновлении производства старых «эстов», но Сергей сразу отверг эту идею и, не став спорить, просто отвел бывшего разведчика в ангар, показав ему новые машины, смиренно дожидающиеся своего «звездного» часа. Удивлению Наимова не было предела. Даже он своим непрофессиональным взглядом смог понять, насколько новые самолеты отличаются от всего виденного ранее. Тем не менее для запуска их в серию требовалось довольно много времени: не хватало некоторых материалов, нужных приборов, вооружения и двигателей. Все, что прибывало на завод, было рассчитано под производство старых «эстов». Причем поставленные моторы были устаревшей модификацией двигателя Маслоуна, ставившегося им на первые аппараты. В конце концов, после недолгого обсуждения было решено все же начать выпуск «эст-4» (так как войска испытывали огромную потребность в самолетах), а работы над новыми машинами вести параллельно. Для этого пришлось отправить Рослава в Намар на бывший завод Спайковского, с целью внедрения в производство разработанных им звездообразных двигателей. Сам же Сергей занялся организацией КБ и текущими заводскими делами, практически не появляясь в своей городской квартире. Тейрина некоторое время поворчала, но в принципе отнеслась к этому с пониманием, втайне радуясь за любимого. Он наконец-то очнулся от своей «спячки», в которой находился все последние годы, практически забросив работу над новыми машинами, погрязнув в рутине и заботах о насущных проблемах. Теперь же сонная безразличность слетела с него, и перед ней снова был прежний Серг, которого она когда-то полюбила с первого взгляда. Это радовало сердце женщины и одновременно заставляло сжиматься в беспокойном ожидании чего-то непонятного. Она прекрасно помнила глаза мужа, стоящего у иллюминатора «Надежды» и с тоской глядящего на мерцающие в небе звезды. Помнила его слова: «Я дойду до них, слышишь, Тей, дойду, чего бы мне это ни стоило». Всего этого Сергей, естественно, не знал, однако подсознательно чувствовал какое-то беспокойство жены, правда, списывая все это на свои частые отлучки и небольшую напряженность, в последние годы возникшую у них в семье. Тей хотела детей, но, что бы она ни делала, забеременеть ей не удавалось, и это сильно нервировало женщину. Одно время она даже стала считать себя неполноценной и долго ходила по врачам, даже не допуская мысли о том, что вся проблема крылась в ее муже. Сергей не препятствовал этому заблуждению, банально не зная, что делать в сложившейся ситуации. Он прекрасно понимал, что, скорей всего, дело тут в их биологической и генетической несовместимости (все же, несмотря на внешнее сходство, они относились к представителям разных рас), однако даже не представлял, как сказать об этом жене. К тому же реакция на новость о том, что ее муж с другой планеты, могла быть непредсказуемой, а терять Тей Сергей не хотел. Он любил эту девочку, за прошедшие годы превратившуюся в прекрасную стройную женщину, – просто любил.