– Так, господа пилоты, попрошу минутку внимания, – сказал он громким голосом, заставив всех дружно замолчать и повернуться в его сторону. – Все тут, или еще кто-то не проснулся? – Кайрина нет, господин ратнинант, у него с движком какие-то проблемы, вон возится, спать еще даже не ложился, наверное, заработался и о времени забыл, – ответил за всех невысокий коренастый парень, кивая в сторону стоящей с откинутой крышкой капота «четверки». – Так сходи и позови, только быстро. – Слушаюсь, – парень несколько лениво козырнул и побежал к поломанному самолету, прижимая рукой бившую о бедро планшетку. Дождавшись пока летчики вернутся, Нарсев подошел к прибитому к дереву фанерному щиту, где уже предусмотрительно была пришпилена гвоздиками карта окрестностей Сарле, и, достав из планшетки карандаш, постучал им по ней. – Итак, господа, мне только что сообщили, что пятнадцать минут назад аэростат «призраков» был замечен постом наблюдения в квадрате 47–13 около станции Рагорная, что находится в семидесяти террах от Сарле. Пока его продвижение отслеживает наш легкий разведчик. Скорость полета небольшая и равна примерно пятидесяти-шестидесяти террам в час. Судя направлению, движется он сюда. Кончик карандаша скользнул по карте, прочертив хорошо заметную линию, и на мгновение замер около небольшой черной точки, после чего очертил вокруг нее овал. – Поселок Штабка. Если курс аэростата противника не изменится, то в этом районе он будет примерно через час, там и перехватим. Наша задача во что бы то ни стало не допустить прорыва врага к городу, а еще лучше уничтожить его. Сколько у нас бомб? – Он вопросительно посмотрел на стоявшего рядом Вейгорского. – «Пятнашки» налегке, у «четверок» по две полсотки – стандартно. – Итого двенадцать, ясно, – ратнинант на мгновение задумался. – Значит, действуем таким образом: перевешиваем все бомбы на три «четверки», у нас на них как раз по четыре крепления, оставшиеся возьмут на себя функцию отвлечения и подавления огневых точек аэростата. Судя по имеющемуся описанию вражеского аэростата, их там будет предостаточно. Тем не менее на рожон не лезть, действовать осторожно. Те, кто пойдет в тройке бомберов, низко к врагу не жаться, чай он не дама и взаимностью не ответит. Среди летчиков раздались короткие смешки, но ратнинант жестом руки заставил их замолкнуть, после чего продолжил: – Итак. Цель у нас крупная, маломаневренная, да и скорость у нее небольшая, поэтому атакуйте ее бомбами с высоты – не промахнетесь. Теперь про «пятнашки»… Этих поведу лично, наша задача разобраться с истребителями прикрытия, не дать им помешать «четверкам» сделать свою работу. Вопросы будут? Один из пилотов поднял руку. Нарсев на мгновение наморщил лоб, вспоминая имя пилота, затем кивнул. – Слушаю вас, тер Никойлов. – Господин аэр-ратнинант, хотелось бы знать о противнике больше, например, правда ли, что этот аэростат крыланоносец? Валдим удивленно вскинул брови. – Крылано… что? – Ну, носитель крыланов – крыланоносец. Нарсев усмехнулся. – Неплохое название. Что ж, – он развел руками. – Увы, прямых ответов у меня нет, а все наши догадки лейтенант вам уже изложил, так что будем действовать по обстановке. В конце концов, какая для нас к демону разница, крыланоносец это или обычный тяжелый бомбардировщик неизвестной модели, судьба у них одна. Его ладонь сделала горку, затем устремилась вниз, сопровождаемая легким свистом. Окинув вновь заулыбавшихся пилотов пристальным взглядом, Валдим добавил: – Главное не рискуйте и не лезьте на рожон. Судя по тому, что мне известно, враг очень непрост, поэтому всем быть предельно внимательными, крутить головами на триста шестьдесят градусов… Впрочем, вы и так все знаете. Все, времени на разговоры больше нет. По машинам! Сигнал к вылету красная ракета. И да поможет нам Пресветлый. * * * Жена Росовского была низкорослой миловидной женщиной с несколько странным цветом кожи, имеющей хорошо заметный синеватый отлив. Ничего подобного Сергей на этой планете ранее не видел, поэтому его заинтересованный взгляд то и дело невольно скользил по ее лицу. На вид женщине было лет сорок, но, тем не менее, в ее смолянисто-черных волосах не было и намека на седину, а стройности стана могла позавидовать даже Тейрина. По сравнению с ней генерал выглядел глубоким стариком, но, тем не менее, в каждом движении, взгляде и словах этой женщины чувствовалась неподдельная любовь к своему мужу. Подавая на стол новое блюдо, она то и дело останавливалась рядом с Росовским, чтобы прикоснуться к нему, ласково приобнять или хотя бы провести рукой по его седым волосам, а уж потом усаживалась на свое место. Этим она напоминала Ратному большую кошку, желающую ласки хозяина. Впрочем, сам генерал обращал на это мало внимания и даже не прерывал рассказ о своей недавней рыбалке с бывшим императором, хотя, судя по прячущейся в бороде улыбке, явно заметил неподдельный интерес и удивление в глазах Сергея. Наконец он отложил вилку, поднялся из-за стола и, посмотрев на жену, сказал: – Спасибо, дорогая, если ты не против, то мы с господином Эйтаном тебя покинем и уединимся в моем кабинете, нужно обсудить пару вещей. – Конечно, милый, – голос у госпожи Росовской был довольно мелодичным. Она улыбнулась своему мужу, затем коротко кивнула Сергею и, поднявшись со своего места, принялась спешно собирать тарелки. Ратный мысленно облегченно вздохнул. Этот неожиданный обед начал превращаться в истинное мучение. На столе в основном присутствовали мясные блюда в разных вариациях, и идущие от них ароматы вызвали невольные рвотные позывы. Нет, все, естественно, было свежим и даже вкусным, но мясо местных животных после готовки почему-то начинало источать приторный запах тухлятины. Увы, но, несмотря на прожитые здесь годы, землянин так и не смог к этому привыкнуть. К его счастью, Тейрина быстро раскусила его фобию, так что основой их домашнего рациона стала рыбы и овощи, а мясо если и подавалось, то исключительно для гостей. Поэтому искренне поблагодарив хозяйку за вкусный обед, Ратный поспешил покинуть стол и направиться вслед за Росовским в его кабинет, больше похожий на миниатюрную библиотеку. Книги тут были везде. Они аккуратно стояли на полках шкафов, идущих по периметру комнаты, лежали на широком подоконнике арочного окна, заняли половину потрепанного кожаного дивана и даже оккупировали большую часть пола. Свободными от них оставались лишь небольшой письменный стол да стоящее рядом с ним кресло. – Извините за беспорядок, дорогой друг, все никак не решусь выбросить лишнее, рука просто не поднимается, это ж не просто книги, а почти друзья. – Он указал рукой на диван. – Садитесь вот туда, а я сейчас. Заговорщицки подмигнув, генерал почти на цыпочках выскользнул из кабинета и вернулся через минуту с пузатой бутылкой, до половины наполненной темно-коричневой жидкостью. Осторожно прикрыв за собой дверь, он продемонстрировал ее Сергею и, поднеся палец к губам, пояснил: – Настоящий наргосский коньяк, берегу для особых случаев. – А почему шепотом? Росовский поморщился. – Да из-за Милы, доктор тут ей что-то про мое сердце наплел. Не берите в голову, вы же знаете этих лекарей, они и у здорового человека болячку найдут. А я сроду сердцем не страдал, вот мигренями – да, а сердцем… Он презрительно хмыкнул, видимо таким образом показывая свое отношение к диагнозу врача, и, достав из ящика стола пару стопок, украшенных витиеватым рисунком, протянул одну из них Ратному. Наполнив обе стопки, генерал аккуратно запечатал бутылку и, сунув ее за одну из книжных стопок, добавил: – К тому же напиваться мы не собираемся, а ради профилактики сие дело очень даже угодно Пресветлому. Ну, по капельке. Сергей послушно «опрокинул» стопку и, почувствовав, как по пищеводу хлынул огненно-сладкий ручеек, закашлялся – это было несколько неожиданно. Весь питый им до этого местный алкоголь едва ли превышал по крепости земное полусухое вино, а обычно был еще слабее. Того же тайкла он мог в одиночку выпить целую бутылку, причем без каких-либо видимых последствий, что всегда удивляло Роханцева. Бывший комендант заметно пьянел уже после трех стопок, и страшно было представить, что бы с ним сделал подобный напиток. Вытерев пальцами выступившие слезы, Ратный с подозрением посмотрел на Росовского, но тот только рассмеялся. – Ну, вы даете, господин инженер, одним залпом и сразу до дна, сильны, нечего сказать. Однако хочу вас предупредить, что этот наргосский напиток весьма коварен. Боюсь, придется вызывать извозчика. Еще добавить? Ратный отрицательно мотнул головой, чувствуя, как по желудку разливается давно позабытое тепло, а голова становится непривычно легкой. Последний раз нечто подобное он выпивал с коллегами по экспедиции как раз перед тем злополучным полетом, что привел его на эту планету. Как же давно это было… Сергей вздохнул. На миг перед глазами встали полузабытые лица земных друзей, образ матери и отца. – …Таким образом пить его надо малюсенькими дозами, делая большие паузы между глотками. Господин Эйтан, полноте, да слушаете ли вы меня? Голос генерала вывел Сергея из задумчивости. Пару мгновений он смотрел на хозяина дома отрешенным взглядом, затем извиняющимся тоном сказал: – Извините, генерал, что-то я задумался. – Переживаете из-за решения Совета? Понимаю. – Да нет, дело не в этом, – махнул рукой Сергей. – Решение было в какой-то степени ожидаемо. Просто почему-то о родителях вспомнилось, не видел их давно. – Ну, родители – это святое, – понимающе кивнул генерал. – Моих вот уже, к сожалению, нет в живых, храни их души Пресветлый, а ваши вроде как здравствуют. – К счастью, да, – ответил Ратный, мысленно добавив: «Очень на это надеюсь». К моменту его отлета с Земли матери было за пятьдесят, отцу и того больше. И даже несмотря на то что средний возраст землян давно перешагнул столетний рубеж, случиться могло всякое. Интересно, как они там? Как мать перенесла известие о его пропаже? На душе стало тоскливо, а к горлу подкатил тяжелый ком. Он скрипнул зубами и неожиданно для самого себя протянул Росовскому все еще сжимаемую в руке рюмку. – Генерал, можно еще немного вашего напитка? Тот прервал свои рассуждения о культуре пития, посмотрел на него с неподдельным удивлением, однако спрашивать ничего не стал, а молча откупорил пробку. Вторая рюмка отправилась вслед за первой, а глаза Росовского под кустистыми бровями на мгновение стали круглыми от удивления, затем в них промелькнули искорки беспокойства. Пристально посмотрев на Сергея и, видимо, убедившись, что тот пока не думает падать на диван в мертвецки пьяном состоянии, генерал озадаченно хмыкнул и, покачав головой, заметил: – Теперь буду знать, что пытаться вас перепить дело весьма неблагодарное. Сергей в ответ только криво усмехнулся. – Не самое мое лучшее умение. Однако вы, кажется, о чем-то хотели со мной переговорить? – Хотел, – Росовский сделал маленький глоток и коротко крякнул. – И как вы его умудряетесь залпом, это ж прямо жидкий огонь. Впрочем, неважно, – он осторожно поставил рюмку на стол. – Я вот о чем хотел поговорить, господин Эйтан. Ваш «шестнадцатый» просто чудо, и многие весьма впечатлены его демонстрацией, но… – его палец назидательно взлетел вверх, – …но он появился немного не вовремя. Слишком все у нас пока нестабильно и неопределённо. Да и где еегопроизводить? Вы вообще за последнее время где-нибудь кроме своего городка, ну и столицы, бывали? Сергей отрицательно мотнул головой. – Вот, – генерал вновь воздел палец вверх. – А я по долгу службы уже половину Руссарии объездил да облетел – разруха местами страшная, на севере голод, эпидемии, кое-где до сих пор царит беззаконие. Да что об этом говорить, вы сами все прекрасно понимаете. Ратный кивнул. – Понимаю. У нас все эти годы тоже не сахар был, но благодаря Андре, мы как-то выдержали и не дали всякой швали разграбить город. Да и в окрестностях кое-какой порядок поддерживали. – А, господин Роханцев. Наслышан, наслышан, – закивал генерал. – Кутесов мне как-то о нем рассказывал. Действительно его действия впечатляют. Мало того, что смог организовать самооборону города и противостоять хорошо вооруженным бандам, так вы там вроде еще и ястанцев трепали. – Было дело, – усмехнулся Сергей. – Они пару раз десант высаживали в окрестностях, а уж про налеты я вообще молчу. Только последний год более или менее спокойно стало. – Это радует. Мы, конечно, с ними договор о мире подписали, но провокации постоянные. Рад, что у вас хоть все спокойно. – Ну, это спокойствие тоже относительно, порой их аэростаты все же пакостят, однако этих мы быстро вниз осаживаем. – Вот и правильно. Так о чем это мы? – генерал задумчиво наморщил лоб. – Ах, да. В общем, господин Эйтан, пока все довольно печально. Экономика страны дышит на ладан, безработица страшенная, и ситуация выправляется медленнее чем хотелось бы, но вот только врагам нашей страны на это глубоко плевать. Именно поэтому Кутесов выдвинул так называемый план АПЭ и добился, чтобы Совет его практически единогласно одобрил. – План АПЭ? – А вам еще не рассказали? – Росовский вновь потянулся за рюмкой. – Что ж, если в краткости, то АПЭ расшифровывается как армия, производство, экономика. И это означает… – За счет перевооружения армии восстановить производство и соответственно поднять экономику, – закончил за хозяина дома Сергей, заставив того удивленно вскинуть брови. Некоторое время генерал молча разглядывал гостя, словно впервые его увидел, затем покачал головой.