– Я никогда ничего не просил, и тем более не буду требовать. Мне всего хватает. Ты знаешь про ритуал? – Его уже провели. Ребенок не станет волшебником. – Ничего страшного. – Я же не одарена, малыш, когда вырастет, максимум сможет пользоваться артефактами. – Не волнуйся – это нормально жить без магии. Ты по себе это знаешь. – Знаю и не волнуюсь. Хотя скорее из-за зелий, которыми лейб-акушеры пичкают меня. После недолгого разговора герцогине сообщили, что все собрались. Далее последовало торжественное собрание с пафосными уверениями в преданности с одной стороны и торжественными обещаниями поддержки исконных дворянских вольностей с другой. Я был представлен Хранителем Печати, первым придворным герцогини и самым доверенным лицом. Заодно был объявлен указ о приписывании к Тихому баронству Желтой Долины. Денег Лаура не попросила, поэтому дворяне сидели радостные и одухотворенные. А репутация Тихого в Зеленоземье взлетела на приличную высоту. Ордена на парадном мундире моего гарнизона и четвертка цугом, запряженная в карету, сыграли в этом далеко не последнюю роль. Аделаида Еду домой и прикидываю, кто бы мог подсунуть мне Аделаиду? Охранители? Что-то в это не верится – у них проще варианты найдутся. Эдмунд? Тоже сомнительно – у него с деньгами напряг, а мне лишь для достоверности дорогущий алмаз отдали. Даже представить не могу, кому по плечу такая сложная комбинация. Впрочем, можно же будет спросить. Приехав, не бросился сразу выяснять у Аделаиды, кто, куда и зачем. Еще будет время. Позвал в кабинет Черныша. Выслушав, та победно улыбнулась, заявив «а я сразу говорила!» и попросила время на обдумывание до утра. Она же моим гаремом заведует, ей нужно кое-что выяснить и разобраться. Вот утром она доложит все, что узнает, вместе со своими соображениями. А пока не нужно видеться с недостойной, у господина свои важные заботы есть, его дела ждут. Великие. Соглашаюсь. А что делать? Сам-то всегда успею допросить женщину, а может, Черныш добудет какие-нибудь детали, по которым смогу наметить список конкретных вопросов, а не как сейчас, когда на языке крутится только «ты кто такая?» и «кому ты служишь?». До сна обошелся без библиотекарши. И за завтраком она не появилась. Спрашивать у Балега не стал, решил после еды поговорить с Чернышом. И точно! Не успел войти в кабинет, она заходит с тетрадкой в руках. – Вот, господин, тут то, что недостойная сама о себе написала. Вы не думайте, предательница ничего не утаила. – А куда она девалась? Спросил и сразу почувствовал себя на месте Лагоза. – Нет времени у великого волшебника и могучего господина окружающих земель возиться с мелкими делами гарема, на то есть недостойные его милости ничтожные служанки. – То есть ты? – Мудрость нашего господина затмевает свет солнца и… – Я понял. Где сейчас Аделаида? – Недостойная покинула нас. Смесь жабы, гиены, свиньи и змеи, недостойная целовать предобрейшие руки, кормящие ее, осознала свою низость, гадость и мерзость. Теперь ее дыхание не будет отравлять воздух, которым дышит наш господин. – Она мертва?! – У великого волшебника и могучего господина окружающих земель слишком много других дел, чтобы заставлять его мыслить о судьбе недостойной. Как я не бился, ничего добиться от негритянки не смог. Она искренне считала, что не мое это дело. Ответы на вопросы я получил, а остальное господина, да и других мужчин, не касается. Отпустил Черныша и позвал Кидора, уж он-то наверняка знает, что в доме творится. Слуги от него ничего не скрывают. Домоправитель мне точно расскажет, что случилось. Рассказал. Предположительно. Точно известно, что Черныш вошла в комнату Аделаиды. Что там творилось, никто не слышал, хотя… Что скрывать, кое-кто из служанок пытался подслушать, но видимо стоял магический барьер тишины. Когда негритянка вышла из комнаты, волшебницы там не было. Вещи остались, но видно, что в них чего-то искали. На расспросы девушка несколько загадочно заявила: – Нехорошо предавать господина. Так ведь можно и себя потерять. Молоденькие служанки и раньше побаивались Чернышку, а теперь даже смотрят на нее с опаской. В записях нашлось два имени возможных информаторов охранителей, причем конюх одновременно стучит Эдмунду. В Суходоле есть лавка, владельцу которой Аделаида должна была отдавать отчеты и мои письма Лауре. А вот на кого она работает, женщина совсем не знала. Подозревала, что на кого-то из иностранцев, но точно не была уверена. И что мне делать? Аделаиду, как мне думается, больше живой я не увижу. Черныша надо наградить – ответы на вопросы есть, чего бы дополнительно спросить, сам не знаю. Но и отругать надо, если она убила женщину. Аттракцион «почувствуй себя Лагозом» получается. Порылся в своих шкатулках, нашел массивный золотой браслет. Вызвал негритянку и наградил им за полученные ответы. Она была очень рада и сразу нацепила браслет на руку. Но потом я пригрозил ее лично высечь, если узнаю, что она действительно кого-то убила. Знаете, что эта бесстыдница сделала? Стянула панталончики, задрала юбки и легла мне на колени, оттопырив свою черную попку! Да еще подначивает: – Накажите меня, господин! Нашлепайте свою верную служанку! Я все стерплю! Ужас какой-то! Я, понятно, не сдержался. Что хотят с нами женщины делают! Столица Следующие полторы недели тянулись, как тянется смола на дереве – медленно, вязко и скучно. Немного спасали занятия – приезжала Фина, показала несколько приемов, велела их отработать. По просьбе Силестрии поработал с ее знакомой. Ничего такого, легкая подтяжка и сглаживание, но получил великолепный голубой бриллиант. Для развлечения съездил посмотреть пожалованные земли. Обычная горная долина – козы, речка, кусты и склоны. А двадцатого числа прибыл гонец – ночью у меня родился сын. Уже через час оказываюсь около радостной и гордой конкубины. Мимика рожала в родительском доме, он был забит родней. Довольная мамочка чувствовала себя неплохо и с гордостью предъявила мне младенца. Он такой… такой маленький, я даже боялся взять его на руки. А когда взял, сын было решил заплакать, но тут же передумал и обдулся. Тогда малыша перехватила нянька и стала перепеленывать. Мне разрешили подарить Зае браслет и отправили восвояси – дескать, дайте мамаше отдохнуть, потом успеете наговориться и на сына насмотреться. Родня робела и не подходила к такому крутому и знатному мне. Тесть и теща, помня прошлый разговор, на глаза не попадались, укрывшись где-то в глубине дома. Только оба шурина сердечно поздравили, не забыв, однако, намекнуть на признание ребенка. В свою башню я прибыл уже успокоившимся. Там построившаяся прислуга во главе с Кидором церемонно поздравила меня с сыном. Некое сожаление чувствовалось – не наследник, а всего лишь сын конкубины – наградные не положены, да и для простого народа праздник устроен не будет. Впрочем, осталось одно важное дело – заехать в канцелярию Дворянского собрания и сообщить о признании новорожденного сына. Заодно подарить ему поместье. Это не срочно, но лучше не откладывать. Однако этим начну заниматься не сегодня, а завтра. Сейчас же буду отдыхать. С ребенком полный порядок, у меня как будто какой-то узел в груди развязался, и я радостный вернулся к себе в кабинет. С утра поехал в канцелярию, подписал прошение, оставил толику дукатов на оформление бумаг, навестил конкубину, подержал на руках сына. Заехал в городскую усадьбу, а там меня ждала целая приемная визитеров. Большая часть доставила письма своих начальников с приказом отдать лично в руки. А в письмах ничего особенного, обычные фразы «рад приветствовать» и «с возвращением». Написано на всякий случай. Ведь Тихий и года в опале не просидел, уже в столице. Опять же, простили «за услуги королевской семье», пусть не окончательно, но это ведь Тихий! А доброе слово и кошке приятно, стоит уважение показать. Немногие оставшиеся пришли сказать то же самое лично. Но это не большие начальники, а так, чиновничий люд. Им не по чину подчиненных с письмами гонять, но поприветствовать меня хотели. Даже не знал, что так популярен. Последним вошел одноглазый гвардейский младший унтер-офицер с медалькой «За беспорочную службу» и шевроном за тяжелое ранение. Уж на что меня шрам, перечеркивающий лицо, не красит, тут вся физиономия во множестве рытвин, размером не менее вершка. Что-то знакомое в облике унтера… Восклицаю: – Ромул! Ты, что ли?! – О! Узнал! Сейчас будешь спрашивать, как оно меня так, и выражать сочувствие. Извини, не нуждаюсь. Я по делу. – Как к целителю? Шрамы на лице поправлю. Вытекший глаз – увы, не смогу. – Тут не в шрамах дело. Они дело десятое. Стах, помоги, если можешь – слепну я. – Ром, я волшебник, а не наместник бога на земле, обещать ничего не буду. Кое-как, наспех, такие дела не делаются. Осмотрю тебя завтра, у себя в башне. – У меня в оставшийся глаз какая-то дрянь попала и гадит. Целитель говорит, вытащить не может, контроля не хватает. Достать мог бы покойный Бертиос и, может быть, Тихий, если только возьмется. – Пока ничего не скажу. Надо смотреть и смотреть серьезно. – Ты про моего отца знаешь. Наша семья не бедна, любую цену заплатим. – Вот сейчас ты меня сильно обижаешь. Дворянин, а говоришь, как мелкий купчишка. Хоть золотом осыпь, если не смогу, то ничего не сделаю. Единственное обещаю, что сразу скажу, какие, по моему мнению, у тебя перспективы. На этом разговор кончился, а мне пришлось срочно завершать дела и отправляться в башню. Ромул Ромулу надо помочь, а это дело не слишком простое. Однако мне помнится, что в фолианте с серебряным переплетом, который отдал Бертиос, заклятие на глаза точно было. Я же внимательно читал и прикидывал, какие чары из книги безопасны. Даже небольшой списочек составил. Возвращаюсь, как обычно, в карете, не хочу дразнить портальной магией соглядатаев. В башне направляюсь в рунный зал, нахожу в сундуке потребное и зависаю на всю ночь. Про сложное строение глаза знает даже начинающий лекарь. Сильный целитель может использовать Регенерацию и вылечить многие раны, но вот зрение оно не восстановит. Бертиос в каком-то старом свитке отыскал специальную версию заклинания. Годится только для глаз, аж седьмой круг, из реагентов требуется большой и чистый аквамарин, а также вода из горного ручья, которой у нас хоть залейся. С аквамарином хуже. Есть у меня один подходящий – в медальоне, который подарила королева Мариана, когда я определил, что она носит двойню. Наверняка есть несколько среди камней прабабушки. Но у Ромула богатая семья – пусть купят свой. Пишу записку, точный адрес я не знаю, но гонец может спросить его в нашей гимназии. Словом, ранним утром отправляю гонца с письмом, егеря к ручью за водой почище, а сам вновь и вновь перечитываю заклинание. Не так уж это просто, седьмой круг требует долгого и кропотливого изучения. Первым прибыл Ромул. Мою записку он получил, и сейчас отец ищет камень. Затем вернулся егерь. Немного перестарался и взял воды с запасом – бочонок. Потому, кстати, так долго возился. Последним приехал генерал-полковник, отец Ромула, с парой адъютантов. Он привез сразу несколько приличных аквамаринов. После моего приветствия заявил: – Не знаю, какой вы целитель, но службу знаете на отлично! В вашем гарнизоне полный порядок. Уж в чем в чем, а в этом я разбираюсь.