Конечно, я сразу собрался и рванул. Если тебя зовет королева, надо поспешать. Кроме ее величества, в салоне сидела и ее светлость. Разговор ожидался серьезный. – Стах, – спросила Мариана, – ты уже слышал, что Регентский Совет подготовил мне рекомендацию утвердить завещание графа дю Гоуи? – Так точно, ваше величество. – Оно тебе очень нужно? – Не могу знать, ваше величество. – Значит, не очень, – вступила в разговор Силестрия. – Ты верен королевской семье, поэтому графство не получишь. Сейчас, по крайней мере. Без обид. Почему? Сейчас объясню. Многие считают, что утверждающая подпись регентши на решении Регентского Совета простая формальность. Ее величество на твоем примере хочет показать, что далеко не всегда следует рекомендациям Совета. Кое-кто должен принять ее самостоятельность и независимость. Безопаснее всего это показать на каком-нибудь мелком, малозначительном примере. Извини, но ты такой и есть. Твое возвышение до графа дю Гоуи ни на что не влияет. – Понимаю, ваша светлость. – Обижен? – поинтересовалась королева. – Нет, ваше величество. Это политика. – Похоже, действительно не обижен, хотя пока мало что понимаешь. Обещаю, до конца следующего года ты станешь графом дю Гоуи. Как убедился, свои обещания я выполняю. Чтобы подсластить тебе горькую пилюлю, а заодно и притушить недовольство моим решением в салонах, могу выполнить любое твое желание – чин, поместье, должность… Нет? Это все еще тебя не интересует? Не отвечай, вижу отсутствие интереса. Тогда за мной будет. Когда что-то захочешь, просто приди и попроси. В два часа будь у меня в кабинете. Когда услышишь мое решение, хотя бы из приличия изобрази скорбь. – Так точно, ваше величество. – Стах, – вкрадчиво начала Силестрия, – кое-кто может тебя счесть обиженным больше, чем ты себя сам. Начнет жалеть, обещать помощь. Не прогоняй его, сообщи лучше нам. В два часа дня опять в кабинете королевы, а также регентши, что сейчас особо актуально, было объявлено об откладывании решения по моему вопросу по причине обдумывания. Ситуация не столь проста и требует тщательного анализа. Именно по сей причине государыня не отказывается принять рекомендацию Совета, но хочет еще раз рассмотреть все аргументы за и против. На мне скрестились сочувственные взоры присутствующих. Выходя из кабинета, слышал шепотки: «Осадить графа решила!», а от некоторых более осведомленных или просто более умных слышалось: «Регентский Совет на место ставит. Граф – королевский цепной пес, ему другую сахарную косточку кинут, а свою независимость регентша всем покажет». Как мне и было велено, постарался выказать на лице вселенскую тоску, но совсем не уверен, что мне удалось обмануть уж слишком многих придворных. Силестрия Вечером ее светлость позвала меня к себе в Желтый дворец. Официально – обсудить финальный протокол, но мне как-то в это не верилось. – Стах, – сразу начала Силестрия, лишь только мы оказались с ней вдвоем в обитом пробкой кабинете. – Ты молодой, наивный, по причине своей юности часто максималист. Я решила, что надо дать тебе некоторое представление о том, как вершится большая политика. Садись за стол и открой эту папку. Что ты видишь? – Ваша светлость, здесь поименный список разных придворных, придворных служителей, двух гвардейцев и дворцового чиновника. Всего девятнадцать человек. – Почему они в одном списке, ты можешь понять? – Не могу знать, ваша светлость. Все по разным ведомствам, дворяне и простолюдины. Разве что почти все, кроме гвардейцев, числятся при дворе. – Их всех связывает другое – никому из них никогда не будет веры. – Ваша светлость, объясните. Виноват, не понял. – Никто из этих людей никогда не получит повышения, ордена или иного знака благоволения. За ними негласно присматривают, и при первой же оплошности любой покинет свое место. Никто из них пока этого не знает, но скоро им дадут понять о нежелательности пребывания при дворе. Почему так сложилось? Мог бы и сам догадаться – все они знали о подмене государя и за разные подачки дали клятву молчать. Никто, кроме тебя, не принес клятву о молчании без серьезной, будем говорить прямо, взятки. – Понял, ваша светлость. После… после исчерпания надобности они перестали быть опасными, но остались неудобными свидетелями. Им нет веры из-за их корысти. – Нет. Не столько из-за корысти. Каждый получил достойную плату, но затем они, пользуясь положением, пытались пробивать нужные им решения. – И это оскорбило государыню? Так, ваша светлость? – Можно сказать и так. Оскорбило, насторожило, заставило пересмотреть к ним отношение. Ты тоже отказом обидел государыню, но из-за бескорыстия и непоколебимой верности покойному государю был прощен. А из-за надобности вновь призван на службу. Это мы обговорили. Выводы сделаешь сам. – Так точно, ваша светлость. – Теперь перейдем к настоящей политике. И Мариана и я достигли вершины своего положения. Ни ей, ни мне не подняться выше. Проще говоря, властвовать как самодержавная государыня никто из нас не сможет при любом раскладе событий. Из этого вытекает общая задача – сохранить статус-кво в Хаоре. Лаура тоже никогда не станет королевой, но, возможно, пока этого не понимает. Кто-то ей может напеть другое и попытаться воспользоваться ее именем для интриг. Этого мы не допустим. Понятно почему? – Так точно, ваша светлость. Гражданская война не принесет блага Хаору. – Правильно. Прошлогодние заговоры нам очень помогли – все активные заговорщики мертвы, а остальные запуганы. Лет пять, а скорее десять, можно не слишком опасаться внутренних врагов. Против внешних у нас сильная армия. Так чего нам надо бояться? – Не могу знать, ваша светлость. – Не можешь. Но я тебе скажу. Два-три года Регентский Совет будет притираться, входить в курс дел, налаживать свою структуру управления. Делить власть, наконец. Итак, все налажено, дела идут, как часы. Что дальше? А дальше начинается перетягивание полномочий. Полномочия – это и есть власть. Пока этим занимаются члены Совета – все нормально. Плохое начнется, если дележкой власти начнем заниматься мы – я, Мариана, Лаура. – А зачем, ваша светлость? – Глупый вопрос. Ради самой власти. Это понятно? – Виноват, ваша светлость. – Ты попробовал власть на зуб, когда стал графом, и чуть раньше бароном. За тобой внимательно наблюдали и поняли, что этот вкус тебя совершенно не прельщает. Серьезные люди решили, что тебе больше по нраву магия. Не власть, не деньги, не азарт, не женщины, а именно магия. Так? – Пожалуй, ваша светлость. – Тогда ты нас не сможешь понять. И это прекрасно для всех – для тебя тоже. Магии ты получишь, сколько пожелаешь, нам она не нужна. Но каждая из нас троих захочет получить тебя в свою колоду, вдобавок сделать так, чтобы ты не попал в колоду другой. Лаура будет прельщать твоим сыном и близостью к себе. Да, ты правильно подумал – именно близостью. Эдмунда какое-то время удастся водить за нос, но скоро он удостоверится в измене и взбрыкнет. – Ваша светлость, я не собираюсь… – Молчи, наивный мальчик. Ты не собираешься, но если Лаурка решится, ей не слишком сложно будет заманить тебя к себе в постель. А когда ее муж узнает правду, тебе придется его убить и помогать любовнице править, стоя в тени трона. Ты умный юноша, и тебя такое не прельщает. Думай, как избежать этого. Потом мне расскажешь, что придумал, а я тебе объясню, что единственный способ – женитьба. Лаура, во всяком случае, сейчас для тебя худший шанс. – Но я… – Слушай, Стах, умную женщину, которая с рождения варится в придворном котле. Пока лучший вариант для тебя Мариана. Она может соблазнять должностями, деньгами, титулами и землями. Должности будут отвлекать от магии. Денег на жизнь тебе хватает. Титулы не кружат голову, а имения отнимают время. Так? – Да, ваша светлость. – Тогда она постарается найти для тебя благодарную ей жену. Есть прекрасный вариант. Девочка – умница, красавица, третья дочь великого герцога, с достойным приданым, но не волшебница. Будет новый титул и с ним новые земли. Интересно? – Не скрою, ваша светлость, интересно. Но зачем девочке нужен я? – Малыш! Ты даже лучше, чем я ожидала! Задал правильный вопрос. Я сейчас тебе не отвечу. Сам подумай над ним. Потом обсудим. Остается последняя кандидатура покровительницы. Понятно, это я. Сейчас тебе всего не скажу, но поверь, у меня тоже найдется кое-что достойное тебя. Должностей, титулов и земель не жди, разве за границей. Денег тоже. Не то что мне их не хватает, однако лишних нет. Но уже скоро я тебя удивлю. А пока думай и выбирай, у тебя есть около двух лет. – Но… – Ты хочешь остаться в нейтралитете? Не получится. Ты слишком опасен. Ты или свой, или чужой. Если чужой, то тебя кто-то защищает. Тогда придется думать, стоит ли из-за тебя ломать отношения. Если свой, то тебя надо защищать. А если нейтрал и не собираешься ложиться в колоду, то тебя, как фоску, надо сбросить с кона – вдруг в чужом раскладе окажешься? Ты же не думаешь, что я просто так тебе это говорю? – Нет, ваша светлость. – Правильно. Я объясняю твою роль в будущей игре. Ты это обдумаешь, проверишь, и в любом случае я получу преимущество за честный рассказ. – Ваша светлость, а возможен вариант – скрыться в башне и не высовываться из нее? – Сам подумай. Два года у тебя есть, если я не ошибаюсь. Может, и три, но не больше точно. – А что случится потом? Смута? – Ты что! Ни в коем случае! Соперничать будем мы между собой. Если кто-то посторонний попробует, сразу объединимся и выступим единым фронтом. Тебе это трудно понять, хорошенько не поплавав в придворном пруду среди рыб разной степени зубастости. Ты не знаешь, но Лагоз и Торан постоянно конкурировали между собой, но вдвоем вставали плечом к плечу против всех остальных. Торан никогда не хотел быть королем, как, впрочем, и великим герцогом. Он грезил о чужедальних странах, блестяще выигранных битвах и лаврах непобедимого полководца. Да! Не о выигранных войнах, которые часто лучше не начинать, а именно о битвах. Лагоз захватил Айзенерд без единого выстрела. Торан так бы никогда не смог. Хотя воевать против Эдмунда он бы и не стал – мало чести разбить слабого противника. – Слабого? Эдмунд шесть лет держался против сильного врага. – Держался. А хаорские войска разбили этого сильного за одну кампанию. Нет, Торан не стал бы воевать с Айзенердом. А с кем-то крупным ему не давал воевать наш отец. Поэтому братишка и рвался в колонии. Мечтал стать вице-королем, хотел лично вести войска в бой, отвоевывать новые земли у туземных князьков. Кстати, самому стать таким. Например, он был прекрасным фехтовальщиком, но боялся, что ему поддаются. – А что, ваша светлость, поддавались? – Конечно! Почти все. Таково бремя королевской породы, наше бремя. Почти все мужчины, делающие мне комплименты, видят не меня, красивую женщину, а государыню. Ты взрослый мальчик, потому скажу: и переспать хотят с государыней. Кому-то лестно завалить на спину великую герцогиню, кому-то хочется что-либо выпросить… Ладно! Я не жаловаться тебя позвала… Разговор – Ты про Тихого все понял? – Так точно, ваше высокопревосходительство! Зарвался молодой, как есть зарвался! Второе графство захотел! Вот ее величество парню и указала положенное место. Все это увидели. – М-да… Видел ты много, жаль, смотрел не туда. – Ваше высокопревосходительство! Как не туда?! Куда надо было? – На его грудь, например. С высшими орденами пяти государств. Глуповат ты. И недогадлив. Кабы не был близкой родней, я бы тебя куда подальше убрал. А так приходится возиться. Еще полгода около себя подержу, коли не оботрешься и правильные выводы делать не начнешь, то в столоначальники сошлю, будешь до пенсиона бумаги перекладывать. – Виноват, ваше высокопревосходительство! Но как правильно надо было понимать?