Марго права – эта вечеринка неуместна. Зачем они на ней настояли? Из упрямства, враждебности, наивности? Но с течением дня пружина сжималась все сильнее. Руби Флетчер была мне неподвластна. И не только сейчас – всегда. А я-то думала… надо же быть такой наивной! Через окно спальни, где-то после полудня, я увидела, как Хавьер и Чейз выносят из гаража Хавьера белые складные столы. На улице кто-то кидался взрывными хлопушками, раздался радостный визг. Надо это остановить. Внизу Руби кайфовала под музыку, дом от мощных импульсов разве что не вибрировал. Она готовила второй кувшин сангрии, и я выскользнула за дверь, кажется, незамеченной. На улице меня ждал смех, с подъездной дорожки дома Шарлотты долетел запах дымка – это резвились ее дочери, они стояли босиком у края высохшей травы и швыряли шарики-хлопушки на асфальт. Молли метнулась через раскаленный асфальт, а Уитни кинула хлопушку сестре под ноги, та отскочила, спасаясь от взрыва. Обе захохотали. Из-за угла тоже слышалась музыка, наверное, включили у бассейна. – Привет, – поздоровалась я, проходя через лужайку у дома Труэттов. – Где мама? Я обратилась к Уитни, она стояла ближе ко мне. – Собирается, – ответила Уитни и большим пальцем показала себе за спину. Под ее белым топиком виднелось бикини с изображением американского флага. Молли щеголяет в красно-белой полосатой футболке и джинсовых шортах, эта вообще не обернулась. Интересно, что будет, если она увидит Руби? Не глядя на меня, Молли швырнула хлопушку под ноги Уитни, та с легким воплем подскочила. – Вот тебе, – заключила Молли с каменным лицом, но Уитни тут же ответила огнем на огонь. Я пошла дальше, мимо дома братьев Сивер. Вот и бассейн. Калитка распахнута, взад-вперед снуют соседи, готовятся к празднику. Движутся энергично, почти неистово, будто понимают, что дразнят судьбу. Дразнят Руби. Будто если все движутся как один, возникает сила, способная их защитить. Чейз катит решетку для жарки мяса к углу забора, там в развевающемся бледно-голубом балахоне стоит Шарлотта. – Шарлотта, – позвала я, и она быстро обернулась в мою сторону. – Сюда, Чейз, – она показала на место рядом с собой. – Я сейчас. Что случилось? – спросила она, подходя к калитке. – Она собирается прийти, – сообщила я, прерывисто дыша. – Меня слушать не желает. У меня за спиной возникли Молли и Уитни, будто шли за мной следом, и Шарлотта жестом остановила их у калитки. – Про бенгальские огни не забыли? – Сходим за ними, когда стемнеет, – отозвалась Уитни. Шарлотта категорично покачала головой. – Сейчас, пожалуйста. Молли закатила глаза, но обе пошли назад, к дому, выполняя приказ матери. Когда они отошли достаточно далеко, Шарлотта повернулась ко мне. – Наверное, лучше ее просто не замечать, как считаешь? Ей нужна наша реакция. Говорит спокойно, взвешенно. Будто Руби – настырный ребенок, и нечего ей потакать. – Смотри, – продолжала Шарлотта, показывая мне за спину, – даже Марго решила прийти. Марго шла через улицу, она везла за собой большой кулер. Я чуть отодвинулась, Марго протащила кулер через калитку и поставила под белыми столами. Подняла на стойку два больших контейнера с лимонадом, маркером написала на куске изоленты ЛЕД и приклеила на кулер. Шарлотта вернулась к своим делам и теперь раскручивала шнур вентилятора. Тина высыпала в фиолетовую миску пакет чипсов, потом помогла Шарлотте поставить вентилятор на край стола, чтобы отогнать всякую мелкую живность. Я словно застряла между двух миров. Как в дни перед судом – хожу снаружи, заглядываю внутрь. Следующими явились Тейт и Хавьер, Тейт достала свой кувшин с лимонадом, чуть сморщила носик, глядя на кувшин такого же напитка на другом крае стола, принесенный Марго. Я, завороженная, смотрела, как Тина с родителями устраивается за угловым столиком, раскрывает зонтик от солнца. Уитни и Молли вернулись с бенгальскими огнями, выволокли лежаки на солнце и оголились до купальников. Шарлотта крикнула: Не забудьте про крем! Интересно, неужели людям все до лампочки, или они так выражают свою полную независимость, живут себе, будто все в полном порядке, будто их ничего не касается? Престон притащил свой кулер и направился прямо к месту для жарки мяса. Начал разбирать замороженные бургеры, которые на столик рядом с ним поставила Шарлотта. Потом оглядел собравшихся. – Мака никто не видел? Он должен мне горелку принести. Без нее огонь не разведешь, – никто не ответил, и он обратился ко мне лично: – Когда Мак придет, не знаешь? Он спросил так громко, что остальные прекратили разговор. Я метнула взгляд в сторону калитки – что, если там Руби? Слава богу, ее не было. – Нет, – ответила я, подходя ближе к Престону, чтобы не было слышно всем. – Откуда мне знать? И правда, откуда мне знать? Престон склонил голову набок. Мы стояли совсем рядом, и он сказал негромко: – Она не знает? – покачал головой и ухмыльнулся, видя, как я выпучила глаза. – Она не имеет права на тебя злиться. Все по-честному. Я уставилась на него – ухмыляется, доволен собой. Мол, давай, спрашивай. Вынуждает меня спросить. А у меня в желудке будто все оборвалось… что он, черт возьми, имеет в виду? – Что по-честному? – Как «что»? – удивился он. – Сама знаешь. – Он повел рукой, явно выигрывая время, заставляя меня ждать. Я – его аудитория. Глянул по сторонам – услышит ли кто-то еще? Услышат. – После Айдана. Я резко повернула голову к тому, кто стоял ближе – это был Хавьер, но он тут же отвел глаза. Значит, это правда. По крайней мере, все мужики знали. Тейт внимательно смотрела на мужа – так она выражала удивление. Я закрыла глаза и все увидела снова: Айдан говорит мне, что решил уехать. Он стоит в центре гостиной, смотрит в окно, умоляющим голосом просит его понять. Господи, Харпер. Мне надо отсюда уехать. И раскидывает руки, будто указывая на этот дом, на нашу совместную жизнь. Может, он имел в виду нечто большее. Порвать с ошибкой, которая не дает ему покоя. Которая его здесь держит. Что ж, ради того, чтобы он начал все сначала, меня можно принести в жертву. Престон смотрел на меня, состроив вычурную гримасу: – Ты правда не знала? Во мне забурлила ярость. На Айдана, на нее. На всех, кто знал. На сволочного Престона Сивера, любителя помесить дерьмо, поворошить твое грязное белье, просто чтобы все поглазели на твою реакцию. – Ну так или иначе. Ей не на кого жаловаться. – Тут Престон повернулся ко входу. – Привет! Из припаркованной на улице машины вышла девушка. Его подружка, судя по ее сияющей улыбке. Наверное, спортсменка, высокая, мускулистая, длинные гладкие волосы, светлые у корней, дальше темные. Кажется, студентка с нашего кампуса. Престон провел ее внутрь, довольный, будто это не он полминуты назад перевернул всю мою жизнь. Потом задрал голову и крикнул, повернувшись ко входу: – Явился наконец! В калитку вошел Мак, в руках пропановая горелка для жарки мяса. – Привет, – сказал Мак и нахмурился, глядя на наши застывшие лица. – Разве тут не вечеринка? Но все уже смотрели ему за спину. Бойкая походка, высоко поднятая голова, улыбка во весь рот. Сердце мое подпрыгнуло и замерло. Пришла Руби. Глава 15 Если бы не музыка, тишина была бы оглушительной. Все как один уставились на Руби Флетчер, неторопливо входившую в калитку. Кое-кто в знак протеста решил уйти. Пит с параллельной улицы, еще одна пара, что пришла вместе с ним. Но не мы. Не те, кто ее хорошо знали. Руби, попав в центр внимания, и бровью не повела. На свободное место на столе поставила кувшин с сангрией, достала из моей пляжной сумки две наши кружки с термоизоляцией. – Ты свою забыла, Харпер, – сказала она, протягивая руку в мою сторону. Будто не видит, что я стою как каменная, ведь я же просила ее открытым текстом – не приходи. – Привет, Шарлотта! – Шарлотта как раз поворачивала вентилятор, выбирая угол получше. Руби пальцами махнула Уитни и Молли, сидевшим на лежаках. Помахала в ответ только Уитни. – Девочки все больше на тебя похожи. Шарлотта поджала губы, кивнула и передала дочерям крем от загара. Не замечать ее. Это был план Шарлотты, но как можно не заметить Руби, когда она стоит в центре площадки у бассейна и здоровается с каждым в отдельности? – Тейт. Только посмотрите на нее, – пауза, легкая улыбка. – Хавьер, – она произнесла его имя так, будто знает какую-то тайну. – А это Чейз? Чейз! – воскликнула она, вскидывая вверх руку. – В тот раз не успела поздороваться! Это надо прекратить. Встряхнуть ее. Пусть идет домой. Подальше отсюда.