— А еще она завезла меня на кладбище, где совсем перепугала на хрен! — Логан, что я тебе говорила о мате в общественных местах? Вспомни о своем имидже — обжигающе-горячий, но чистый как стеклышко, — сделала ему выговор Силла. Его лицо немедленно обрело постное выражение, но он пнул меня под столом, говоря тем самым яснее ясного, что притворяется. — Почему это ты привезла его на кладбище? — спросила Силла, пронзая меня острым взглядом. Я поведала ей о том, как избавилась от хвоста фанатов и папарацци, спрятавшись на кладбище. В моем пересказе это прозвучало скорее как оригинальный и хорошо продуманный план, чем как тот отчаянный рывок, которым это на самом деле было. — А как тебе удалось провести его сюда, не притащив за собой фанатов? Они роились снаружи, когда я подъехала. Я объяснила ей, как мы обогнули по дуге главный вход и вошли в отель через парковку. — Она заставила меня притвориться, что я слепой, — вставил Логан. — Извини, но это была твоя идея! — И она пригрозила швейцару, что подаст на него жалобу за дискриминацию инвалидов, если тот нас не пропустит. Она реально его напугала. — Я его не запугивала, я только намекнула… — Я под впечатлением, — перебила Силла, все еще оценивающе меня рассматривая. — А еще она заставила меня съесть кролика[11]! — Ох, да умолкни ты, — сказала я, бросая в него салфетку. Посмотрев на Силлу, я пожала плечами. — Этой ночью мне вздохнуть было некогда. — И что же ты хочешь за свои услуги, которые оказала нам сегодня ночью? — Чего я хочу? — повторила я, смутившись. — Я имею в виду вознаграждение. — Она вытащила из кошелька толстенную пачку купюр и начала отсчитывать. — Мне не нужны ваши деньги. — Меня обидело ее предложение. Ее глаза сузились с подозрением. — Должна же ты чего-то хотеть. — Ну-у, — протянула я. — Давайте выслушаем это, — сказала Силла, а у самой на лице было написано самодовольное выражение я-знаю-что-это-будет. — Услышать «спасибо» было бы очень приятно. Ха! Эти слова застали ее врасплох. — Ну, юная леди… — Мое имя Розмари Морган. — Что ж, мисс Морган, примите мою искреннюю благодарность и мое восхищение. Держать руку на пульсе всего, что происходит вот с ним, — Силла кивнула в сторону Логана, — это все равно, что стаю кошек пасти. Она написала номер своего мобильного на визитке и протянула ее мне. — Позвоните мне, если вам потребуется работа, мисс Морган. У меня всегда найдется место для тех, кто знает законы улицы и местные особенности, тем более — для той, которая умеет держать рот на замке и у которой не происходит размягчение мозга при виде красавчика. Силла поднялась и бросила купюры на стол — гораздо больше, чем нужно было для оплаты счета. — Кстати о красавчиках, идем, Логан, давай-ка отведем тебя наверх. Мой бог, да ты босиком! — Я же сказал тебе, что она похитила мою обувь, — ответил Логан, улыбаясь мне широкой улыбкой. — Всего доброго, Логан Раш, было приятно с тобой познакомиться, — сказала я, протягивая ему руку для рукопожатия. Любой предлог для последнего прикосновения. — Всего доброго. — Он взял мою руку в обе свои и нежно пожал. — Спасибо тебе за то, что спасла меня. Это доставило мне огромное удовольствие. Исключая тот леденящий душу вопль на кладбище — тут уж я перепугался до смерти. Силла повернулась на каблуках и прошествовала к выходу. Логан последовал за ней, но сперва добавил: — И то, что ты испортила мое шампанское. Я рассмеялась. Он неисправим. — И вытянула меня из воды за волосы, — сказал он через плечо, уже подойдя к двери. — Это больно. — Слабак! — крикнула я ему вслед. Он развернулся, помахал мне рукой и добавил последнее: — И утопила мои туфли! Затем Логан вышел в дверь вслед за Силлой, и больше я его не видела. Глава 9 Кем ты хочешь быть Одну неделю и два экзамена спустя бледный след от высохшей соленой воды на пассажирском сиденье моей машины, где Логан сидел в своем мокром смокинге, стал единственным напоминанием о том, что произошло той безумной ночью. Пятно да визитка Силлы Свитч с ее личным номером на ней. Я играла теперь с этой визиткой, вертя ее в пальцах, читая и перечитывая. Я, должно быть, проделала это уже раз сто за последние семь дней — сжимала ее в руках, словно магический талисман, мечтая, изумляясь, фантазируя и отбрасывая какие-то мысли. Я едва не порвала ее на кусочки, но вовремя опомнилась и положила в свой бумажник. Лобстер сидела рядом со мной на кровати, наблюдая за тем, как я кладу в свой маленький черный клатч блеск для губ, крохотную расческу и айфон. И бумажник, в котором хранится визитка суперуспешного кинорежиссера. Мои родители устраивают сегодня вечером званый ужин, чтобы отпраздновать окончание моих итоговых экзаменов, — по правде говоря, окончание моей учебы, — и мое вхождение в то, что отец называет «следующей фазой жизни». Мама очень хотела, чтобы я выбрала более роскошный наряд, но я считаю, что простое открытое черное платье без рукавов прекрасно для этого подходит. Она также хотела бы, чтобы я надела шпильки, но я ненавижу шпильки, и, как по мне, пестрые сандалии без каблуков очень хороши. Я была бы в миллион раз счастливее в шортах, футболке и босиком, устроив браай[12] на закате, на пляже, с парочкой лучших друзей из школы. Но папа настоял на том, чтобы организовать эту вечеринку, а то, чего хочет глава «Посейдон Индастриз», он обычно получает. Большинство моих приятелей на всю катушку отрывались в этом декабре[13]: подцепляли друг друга на короткие свидания и тусили в режиме нон-стоп большой компанией на выходных в заливе Плеттенберг или улетели отсюда, чтобы начать свой годовой перерыв в учебе в Лондоне или Сиднее. Но мои родители настаивали на том, чтобы я провела следующие три месяца, до того, как начнется университет, работая. Мама говорит, что я буду «прояснять свое будущее». Папа говорит, что я «продемонстрирую свою рабочую этику». Я называю вещи своими именами: меня ждет рабский труд. Я причесала волосы и почистила зубы, липким роликом очистила от шерсти Лобстера свое платье и проверила в телефоне, нет ли новых сообщений. В ожидании остальных, пока они оденутся и соберутся, я прибралась в своей комнате. По крайней мере, это должно понравиться моим родителям. Мне нравится моя комната. Кровать белого цвета из крашеного дерева, наборный пол из орегонской сосны и стены бледно-аквамаринового цвета создавали атмосферу пляжа: словно это были морская пена, песок и вода. Она явно смотрелась бы лучше, если бы не постеры, почти скрывающие все стены. Календарь с фотографиями выскакивающих из воды китов и стаями дельфинов висел на стене рядом с плакатами с лозунгами против отрезания плавников китам и ярусного и дрифтерного лова, а также ловли рыбы донным тралом — методов промышленного рыболовства, оказывающих разрушающее воздействие на окружающую среду. Прямо напротив своей кровати я повесила гигантский постер «Сиренки» — старого русского ледокола, превратившегося здесь в корабль — символ борьбы за окружающую среду. Сколько себя помню, я мечтала о том, чтобы стать членом экспедиции к Южному океану, чтобы остановить китобойный промысел, что ведут японцы. Я даже отослала прошение зачислить меня в члены команды в марте, когда мне исполнилось восемнадцать, но в ответном письме по электронной почте меня уведомили о том, что, хотя я вошла в короткий список претендентов, меня не выбрали для декабрьской экспедиции в этом году. Но я отправлюсь посмотреть на корабль, когда он причалит в Кейптауне дозаправиться и пополнить припасы перед тем, как уплыть в воды Атлантического океана. Может быть, мне удастся добиться встречи с капитаном и упросить его взять меня в следующем декабре, когда в университете будут каникулы. Но по меньшей мере половина моей комнаты отдана другой страсти. Постеры и коллажи с Логаном Рашем украшали дверцы моего гардеробного шкафа снаружи и внутри. Его маленькая статуэтка была привязана на красной бархатной ленте к ручке выдвижного ящика с нижним бельем. Я приклеила постер с ним в полный рост в образе Чейза Фальконера на стену рядом с зеркалом, в котором можно видеть себя целиком, от макушки до пяток, так что, когда я рассматриваю свой наряд, я и любуюсь на его постер, и мы будто стоим с ним рядом — в некотором роде. На этой огромной фотографии он казался таким настоящим, таким живым, что эта его копия казалась мне более реальной, чем то, что произошло в прошлую субботу на самом деле. То, что теперь казалось просто сном, галлюцинацией. Я поцеловала в губы фотографию и накрасила блеском свои, когда за дверью послышался голос: — Тук-тук. Моя мать, одетая в воздушное платье лососевого цвета, коралловое колье и на изящных шпильках, казалась элегантной королевой, а не преподавательницей морской биологии в университете, кем она была на самом деле. Но я не унаследовала ее талант создавать себе безупречный образ, а потому, окинув меня взглядом, она вздрогнула. — Еще не собиралась? — спросила она с надеждой. — Я уже одета, мам, я так и выйду. — Почему не синее шелковое платье, которое я тебе купила? — Мне комфортно в этом. — Но ты ведь сделала макияж, да? — Она взяла расческу с моего туалетного столика и причесала мои длинные волосы несколькими быстрыми взмахами. — Ма-ам, я сделала макияж и накрасила губы блеском. — Полагаю, мне оказали честь, — мать ласково улыбнулась. — Просто осторожнее, Роми, твой отец вот-вот придет сюда. Он придумывает заключительные слова для своей речи за сегодняшним ужином.