– Привет, Феденька, а я как раз тебе хотела звонить. – Привет. Значит, легок я на помине. Ты малых-то забрала? – Забрала-забрала. Не переживай. Мы уже дома. – И как? – не могу не спросить. В конце концов, моя мать впервые изъявила желание взять к себе Никиту с Данилом с ночевкой, пока отец укатил на очередной симпозиум. – Все хорошо! Я столько им наготовила! И с курицей пирог, и с малиной. Мясо запекла… – Ты как всегда, мам. – Ну, а что? Они такие худенькие у тебя, Федь. – А я, что, толстым был? – хмыкаю. Мама молчит, наверное, не улавливая никакой связи, что, впрочем, понятно. Это я все время забываю, что генетика у нас с сыновьями разная. – Да где там? В общем, ты не переживай. У нас все хорошо. Я мальчиков не обижу… – У меня и мысли такой не было. – Значит, ты святой человек, Федя, потому что после всего я не заслуживаю такого доверия. – Ну, ма… только не начинай опять. Мы же уже сто раз это обсуждали. – И слава богу! Ты не представляешь, как много это для меня значит. Я же… Ну, вот! Опять она плачет. – Мам… – вздыхаю. – Все-все! Я сейчас возьму себя в руки. Я недоверчиво усмехаюсь и осторожно выруливаю со стоянки. – Что там у вас за шум? – Это Даник с Никиткой гоняют Дика. Вы, кстати, не думали завести собаку? Мальчики не нарадуются. А у вас все-таки свой дом. Сам бог велел. – Ну… это дом Дины. – Хм… Конечно. Но ведь вы живете там вместе. Или есть вероятность, что это ненадолго? Я сбрасываю скорость – на дороге ужасный гололед. А что касается всяких там вероятностей… – Нет. Это исключено. – Губы складываются в идиотскую улыбку. И сколько бы я ни пытался вернуть серьезное выражение лица, ни черта у меня не выходит. Не знаю, можно ли назвать это счастьем, но… Моя жизнь в последние несколько недель определенно стала терпимей. Я много об этом думаю и постоянно анализирую… По крайней мере, в те моменты, когда мы с Диной, затраханные до изнеможения, расходимся по разным комнатам. И, в конце концов, прихожу к выводу, что, несмотря на всю ее мудрость, кое в чем моя титановая королева все-таки не права. Я не могу вернуться к жизни. Просто потому что той жизни, которая была у меня с Лизой, нет. Она разрушена, но… я, наверное, мог бы начать все заново. С чистого листа, без оглядки на прошлое, которое было таким ярким, что в какой-то момент я просто перестал смотреть вперед, постоянно оглядываясь, смещая объем и фокус с чего-то важного, разворачивающегося у меня прямо под носом. С той же Дины, с которой мне так хорошо. Да что там… Мне… охрененно. Во всем. Господи, после той самой первой ночи… Теперь я ее называю первой, да… Между нами все до того изменилось, что я… уф… я только о нас и думаю. Хочу ее постоянно. Как переспевший девственник. Зажимаю везде, где удается зажать. Изнываю, если она задерживается в офисе, и с трудом сосредотачиваюсь на лекциях, то вспоминая о том, что было, то предвкушая, что еще будет. Как я ее… Как она меня… Но даже сейчас, спустя почти полмесяца, я не понимаю, как мне хватило ума в ту ночь повести себя с ней так правильно. Назваться гребаным королем и заявить, что с этого момента в нашей постели я главный. Наверное, и тут Дина ошибалась. Главное не то, как я себя ощущаю (видит бог, я перед ней робел, до последнего сомневаясь, что Дина мне по зубам), так вот, главное не то, как я себя ощущаю, а то, как она позволяет мне себя ощущать… Ведь если бы Дина в ответ на то мое заявление рассмеялась, или сказала бы что-то вроде: «Эй, мальчик, окстись», я бы тут же пошел на попятный. Но она только выдохнула: – Хорошо. Я… поняла. И замерла мышкой, покорно глядя в глаза. Спросите меня, как себя чувствует простой парень, когда женщина уровня Дины смотрит на него так? Спросите! И я вам отвечу: он чувствуют себя королем мира. Титановым, бронзовым, похер… Почти всемогущим. Это такая мотивация, такой стимул, такой сумасшедший заряд, что мама дорогая. И, конечно, это пипец какой вызов. Во всем. Не только в постели. Хотя, конечно, только там я пока и не оплошал. В других же сферах жизни с этим пока трудно. Но я не теряю надежды однажды подтянуться и там. И снова я, как дурак, улыбаюсь. Ну, а что? Вы бы слышали, как она подо мной стонала. И не только под… Ведь за это время чего мы только не вытворяли! – Ладно, мам, раз у вас все хорошо, не буду отвлекать. – А вы с Диночкой уже придумали, чем займетесь? Ага. Тем же, чем и всегда. Но не опасаясь, что нас застукает парочка любознательных шестилеток. – Да, я как раз еду к ней в офис. – Так у вас свидание? Не забудь про цветы! Я удивленно моргаю. Почему-то мне и в голову не приходило что-то такое. Хотя Лизе я частенько покупал дешевенькие букетики, чтобы порадовать. Наверное, все дело в том, что Дина кажется слишком изысканной и серьезной для таких подарков. К тому же у меня почти нет своих денег, чтобы купить ей что-то действительно стоящее. А тратить деньги Дины на подарок ей же – бред. И мы опять возвращаемся к вопросу денег… Твою же мать. Каждый раз к нему! – Угу, ма, давай. Мне надо бежать. Я знаю, где находится офис Дины, хотя ни разу там не был. И как будто на грех, на углу, аккурат у стоянки, въезд на которую исключительно по сцепропускам, втиснулся цветочный киоск. Моих денег, оставшихся из прошлой жизни, хватает на одну лохматую розу. Идиотизм… Лучше уж ничего не дарить, чем одну, словно я жлоб последний. Но я какого-то хрена все ж ее покупаю. И так, с одной несчастной розой в руке, шагаю к зданию. А там охрана на входе, и выходит заминка. Приходится звонить Борису и просить, чтобы тот все объяснил мужикам. Можно, конечно, было обратиться напрямую к Дине, но ведь я хочу сделать сюрприз… В общем, в святая святых попадаю с задержкой и, считай, под конвоем. Кабинет Дины занимает почти весь этаж в одном из сохранившихся до наших дней купеческих домов. Сейчас здесь все отреставрировано. Верчу головой по сторонам. М-да… – Я не понимаю, что мешает, Григорий Васильевич. Мы вкладываем такие деньги в исследования, а где результат? Кажется, было заявлено, что в этом году мы перейдем к массовому производству данного вида протеза… – Все так, но комплектующие, Дина Владимировна! – Да что ж одно и то же каждый раз! Воинов! Леша, у тебя же на контроле этот вопрос? Откуда задержка? – Дина встает из-за стола, что-то там переключая, и, наконец, замечает меня. Смотрит на часы и снова на меня. И на розу… – Так, господа, всем спасибо. Продолжим на следующей встрече. Один за другим из кабинета Дины выходят человек, наверное, десять. Я гоню от себя мысли, что они обо мне подумали, и подумали ли вообще. Захожу в опустевшую комнату. Решительно подхожу к Дине. Обвиваю ее талию рукой, прижимаю к себе и целую. – Я забыла о какой-то дате? – Что? – О дате. Цветы по какому-то случаю? – А, нет…То есть пустяки. Я малых сбагрил матери и решил, что нельзя упускать такой шанс… – Побыть вдвоем? – улыбается Дина. – Вот именно, – почему-то смущаюсь я. – А цветы – это так… Все, на что хватило заработанного в прошлой жизни. – Спасибо. Очень красиво. – Да ну, ерунда просто… – Перестань. Не обесценивай. Мне правда нравится. Дина поднимается на цыпочки и трогательно целует меня в щеку. – Так какой у тебя план? – Все зависит от того, можешь ли ты себе позволить прогулять работу. – Ну, по такому случаю… Думаю, да. Подай, пожалуйста, вон в том шкафу пальто. Так чем ты думал заняться? Мне показалось, или в голосе Дины действительно звучит смех? – Ты знаешь. – Нет. – Да, потому и ржешь, – протягиваю ей со спины пальто. Дина вдевает руки в рукава и, конечно, смеется. – Ну, ладно. Сдаюсь. А потом? – А потом еще, и еще, и еще… А вот потом, может быть, я приготовлю ужин, – шепчу ей в волосы. – Восхитительная программа! – Дина широко улыбается и нарочито восторженно бьет в ладоши. – В прошлый раз ты тоже так говорила, а потом ныла, что у тебя все кости скрипят. – Эй! Попрошу. Ты взбирался на меня четыре раза. А я, между прочим, старая больная женщина. В ответ я закатываю глаза. Чего я не чувствую, находясь рядом с Диной, так это нашей разницы в возрасте. – Ага. Болтай больше! Пойдем… – тащу Дина за руку к двери. О том, как это выглядит со стороны, не думаю. Хотя и понимаю, что мое поведение неуместно. Но Дине все равно, она хохочет и послушно идет за мной к лестнице. И так каждый раз. Она во всем мне уступает. А я это все свожу к одному, что, вполне возможно, неправильно. Почему-то всю дорогу до дома я только об этом и думаю. И в итоге решаю несколько пересмотреть свой план. Первым делом мы идем в кухню, а не в спальню. – Что ты делаешь? – любопытствует Дина. – Готовлю нам романтический ужин. Я же говорил… Вот, порежь лук. – Эй! Я на это не подписывалась. Готовишь же ты! – притворно возмущается Дина. – Давай-давай. Я – шеф-повар, ты – поварешка. – Ничего себе разделенье труда, – презрительно задирает нос, в который я ее и целую. Вечер получается просто чудесный. Я правильно поступил, что не стал тащить Дину в постель с порога. Оказывается, болтать с ней вот так, ни о чем, едва ли не приятнее.