Глава 5 В среду посетителей стало еще больше. Они галдели, нередко ругались, выясняя между собой, кто был первее или кому сегодня нужнее, отчего мешали мне сосредоточиться на видениях. Когда ссора выходила за рамки беседы на повышенных тонах, приходилось вставать и успокаивать толпу. К обеду я сделала вывод, что требуется разработать какую-то систему, дабы упорядочить хаос, царивший у входа. Подчас трапезы невольно зародилась идея, которая показалась неплохой, то бишь ввести запись. Более двадцати человек в день я не могла принять физически. Четыре места следовало оставить для срочных случаев, остальные шестнадцать отвести для ежедневного приема. Каждый желающий мог выбрать удобное время и день недели. И посетителям хорошо, и мне спокойно. Умяв аппетитную куриную грудку, я быстро настрочила объявление и прикрепила на двери. Новость пришлась многим по душе. Фэйвертонцы, галдя и толкаясь, записались в журнал посещений, который я завела впопыхах за оставшееся обеденное время, и разошлись по домам. Остались лишь те, кому в ближайший час предстояло пройти сеанс. Наконец-то можно было полностью отдаться работе. Вечером, впервые за прошедшие три дня, я была предоставлена сама себе. По крайней мере, мне так казалось. Но стоило на землю опуститься сумеркам, как в окно раздался стук. Я переполошилась. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Не успело сердце угомониться, как кто-то вновь забарабанил по стеклу. – Кто там? – просипела сквозь силу. – Ща-асце… – донеслось с улицы. Я перевела дыхание, открыла окно и впустила пернатого со словами: – Проходи, Счастье ты мое, раз прилетело. Через дымоход не пробрался, так увидел свет в гостиной и решил постучаться? Что мне теперь с тобой делать? – Люю-юбить… – нахально заявил турако, усаживаясь на плечо. Я хохотнула, задернула штору и протянула нараспев: – Ничего другого не остается. Есть хочешь? – Спр-р-рашиваешь… – Было бы странно, если бы ты отказался, учитывая, сколько съедаешь подчас налетов. Интересно, почему ты все время сбегаешь от хозяйки? И почему именно ко мне? Медом тебе здесь намазано или сковорода настолько приглянулась? – размышляла по пути на кухню. – Так подарю. Не жалко. Я взяла маленькую миску, наложила пшена, что осталось от миссис Чадвик, совсем каплю засахаренных фруктов, порезала дольку яблока и поставила перед пернатым, который к тому времени взгромоздился на стол. Он с таким аппетитом накинулся на еду, будто не видел ее со вчерашнего вечера. Мне показалось это странным. Я аккуратно прикоснулась пальцами к яркой спинке турако, закрыла глаза и прочла заклинание. Видение прервал настойчивый стук в дверь. Виски пронзила резкая боль, буквально до зубного скрежета. Я сделала несколько глубоких вдохов, таких же глубоких выдохов и поплелась открывать. Конечно же, на пороге дома стоял не кто иной, как лорд Харрингтон. – Счастье у вас? – перешел он к делу, едва поздоровался. – У меня, но вы его не получите, – с воинственным видом я уперла кулаки в бока. – Это еще почему? – удивленно уставился на меня аристократ. – И какая собака вас сегодня укусила? Судя по глазам, бешеная. – Вы знаете, что Ее светлость морит птицу голодом и выщипывает перья, потому что та не хочет повторять за ней слова? – накинулась я на воздушника. – Турако не ел с тех пор, как вы накормили его орехами. Более того, за сутки он лишился двух перьев в качестве наказания за побеги. Еще я увидела, как недавно герцогиня щелкнула ему пальцами между крыльев. Поэтому нет, птицу вы не получите, – твердо заявила я и вздернула подбородок. Под конец пылкого монолога лицо шатена стало белее бумаги. – Можно зайти? – прохрипел он, гулко сглатывая, и взялся дергать шейный платок. Харрингтону явно не хватало воздуха. Очевидно, услышанное потрясло его до глубины души. Я вихрем влетела в кухню, налила стакан воды и протянула гостю, который к тому моменту стоял за моей спиной. – Простите, что вывалила вот так все на вас. Это вышло случайно, сгоряча, – принялась чуть слышно извиняться я, теребя руками платье. – Что еще вы… увидели? – устало спросил он, нашел глазами стул и сел без приглашения. – Много чего, не самого хорошего. – Что мне делать? Как ее образумить? – в неком отчаянии спросил Харрингтон. – Отпустить миледи, перестать возиться с ней и разговаривать, будто с ребенком, потакать прихотям… – Я чувствую себя виноватым, – возразил аристократ и пояснил: – Я оставил Мелани на попечение гувернанток, когда больше всего был ей нужен. Она многое пережила к своим двадцати четырем годам: сначала гибель подруги, затем смерть отца, позже и матери. К тому же Мелани очень болезненный человек. Знакомый Коллин настолько слепо любил сестру, что не замечал очевидного. – Леди играет на ваших чувствах. Стоит ей прикинуться больной, как вы перестаете злиться и вновь исполняете любое желание. Если не хотите, чтобы герцогиня превратилась в монстра, отпустите ее. То, чего вы боялись все эти годы, передалось не вам, а вашей сестре. И не говорите, что это не так. Слуги ведь жалуются иногда вам, что миледи в порыве гнева запускает в них то тарелкой, то бокалом. Это только начало, Ваша светлость! Дальше будет хуже, – заметив, что мои слова не особо воздействуют на мужчину, выбрала другую тактику: – Миледи изменится, если окажется по другую сторону океана. Там она встретит хорошего человека из богатой и влиятельной семьи. Их взаимная любовь, более благоприятный климат, материнство и собственный дом излечат девушку от всех недугов. Воздушник вскочил со стула и выпалил: – В таком случае мы завтра же вернемся в столицу. Я найду корабль, куплю билет и отправлю сестру с гувернанткой в Линегал. Там живет мой старый знакомый с женой, первое время будет кому за ней присмотреть. В каком-то хмельном порыве я положила ладонь на мужское плечо и нажала, вынуждая гостя сесть на прежнее место. – Не спешите, Ваша светлость. Я видела, что миледи угодила в так называемую «петлю судьбы». – Как понять? – озадаченно уставился на меня шатен. – Герцогиня не покинет империю, пока не выполнит миссию, возложенную судьбой. Та попросту не отпустит ее. Всякий раз будет что-то мешать: то корабль не выйдет из-за поломки из порта, то Ее светлость сильно заболеет. – В чем же заключается эта… миссия? – недоверчиво спросил Харрингтон, и его губы задрожали, норовя изогнуться в улыбке. – Пока не поняла, – повела я плечом, выставила перед собой руку и взялась водить ею перед гостем с головы до пояса и обратно. – Слишком мало информации дала птица. Но, возможно, вы поможете во всем разобраться. От мужской груди исходила пульсация, выходит, нужный предмет где-то там. Я смежила веки, прочла заклинание и увидела платиновый амулет в виде вихря, символизирующий воздушную стихию. Еще перед внутренним взором предстали застарелые белесые шрамы, над которыми были не властны ни время, ни загар. Меня охватили противоречивые чувства: злость, ненависть, горечь и сожаление. И это несмотря на чудовищный поступок нового знакомого по отношению к дочери. Родители не должны обращаться со своими детьми подобным образом. Ни у кого нет права поднимать руку на любое живое существо, будь то человек, животное или птица. – Дайте, пожалуйста, амулет, милорд. Вам ведь его подарила сестра? – просипела я, кое-как совладав с эмоциями. Мужские брови взмыли вверх. Без единого вопроса воздушник встал ко мне спиной и принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Он стыдился шрамов. Хотя не его вина была в том, что они появились на теле. Снова наглухо застегнувшись, маг вложил мне в раскрытую ладонь драгоценность. Я закрыла глаза, прошептала заклинание и с особой тщательностью принялась всматриваться в видение, боясь упустить что-то важное. Как только оно закончилось, вопросов стало больше, чем ответов. – По правде говоря, мало что прояснилось. Сплошной туман, – произнесла я, возвращая владельцу амулет. – Миледи приехала в Фэйвертон не сама, «петля» находится здесь. Так что пока ей не выбраться из этой глуши. Вашу сестру позвала подруга… – Неправда! Идея принадлежала исключительно Мелани, – возразил шатен, пряча драгоценность во внутренний карман жилетки. – Выслушайте меня, пожалуйста, до конца, – повысила я немного голос, призывая его к вниманию, и сильно испугалась, когда на плечо села птица. Как только сердце перестало выскакивать из груди, я продолжила: – Миледи надумала приехать в Фэйвертон, когда служанка нашла в ее покоях простенький кулон. Его некогда подарила вашей сестре подруга. Тогда Ее светлость вспомнила о какой-то знаменательной дате. – Верно, – немного оторопело вымолвил гость. – Кулон ей подарила Эмилия Аффтон. На следующей неделе исполнится пятнадцать лет с тех пор, как погибла Кора. Они обе дружили с Мелани. Фамилии второй девочки я не помню, она была из очень бедной семьи. – Насколько я поняла, Ее светлость не поддерживает связь с Эмилией. Воздушник кивнул и забрал Счастье, заметив, что мне тяжело. – Родители увезли меня и сестру на следующий день после пожара, в котором погибла Кора. Эмилия же долгое время лечилась и приходила в себя. – Отлично! Просто отлично! – восторженно воскликнула я. – Миледи следует организовать званый ужин в память о несчастной девочке. – Но званые ужины не даются в память о… – аристократ замолк на половине фразы. – Бедняки не люди? Вы это хотели сказать? Иногда стоит нарушать правила. К тому же Ее светлость займется наконец-то делом и перестанет донимать птицу. – Хор-рошая девочка, – поддакнул турако. Собеседник не успел что-либо ответить, поскольку раздался стук, возвестивший о прибытии гостя. Я посмотрела на Харрингтона, заметила, насколько он помрачнел, и направилась к входной двери. Вероятно, герцог не хотел, чтобы кто-то видел нас вместе. Я нисколько не удивилась, обнаружив Коллин по ту сторону двери. Новая знакомая не заглянула днем в контору, поэтому была высока вероятность, что она нанесет визит вечером. – Хорошо, что я тебя застала. Завтра в девять утра будешь дома? – Должна. До работы полчаса ходьбы. Нет смысла выбираться раньше четверти десятого, – озадаченно произнесла я. – Тебе зачем? – Хочу избавить твой дом от вещей миссис Чадвик, а то они занимают почти всю прихожую. Раз в девять будешь на месте, тогда кучер мистера Сеннета заедет и заберет ящики. Заодно тебя до работы подвезет, – Коллин помолчала пару секунд, прислушиваясь к тишине, и вдруг полюбопытствовала: – У тебя гости? На улице конь. Случайно, не Уилбура? – немного взволнованно произнесла она. Я утвердительно кивнула. Девушка заметно сникла и начала бросать взгляды поверх моего плеча в попытке увидеть объект обсуждения. Даже если Харрингтон услышал голос старой знакомой, как и свое имя, то не счел нужным выйти и поздороваться. Поведение аристократа породило немало вопросов. Складывалось впечатление, что он не жаждал пересекаться с Коллин даже на минуту-другую, но та из кожи вон лезла в надежде хоть мельком заметить красивые черты лица. Казалось, еще немного – и блондинка примется подпрыгивать либо оттеснит меня и без приглашения проникнет в дом. – Зайдешь? – предложила гостье, пока та не надумала себе невесть что или не скрутила шею. – Почему нет, – повела она плечом с наигранным безразличием и быстрым шагом двинулась в кухню. – Уилбур? Вот так встреча! Что здесь делаешь? – удивленно и в то же время с тенью радости вымолвила Коллин. Только при желании можно было услышать проскальзывающие нотки фальши и напряжения. Девушка прошлась изучающим взглядом по аристократу, по мне и по столу, на котором не нашлось ничего, кроме миски с остатками пшена. Не заметив чего-либо, свидетельствующего о недавнем чаепитии: ни чашек, ни заварника с вырывающимся из носика паром, ни выпечки – фэйвертонка облегченно выдохнула и расслабилась. – Добрый вечер, Коллин! – наконец подал Харрингтон голос, прозвучавший отрывисто, даже чуть раздраженно. – Искал Счастье. Он снова сбежал в домик миссис Чадвик. Не смею больше мешать вам, миссис Вудсток. Обещаю, что позабочусь о турако. Предприму все возможное, чтобы он больше не докучал вам. Доброго вечера! – Взаимно, Ваша светлость! – пожелала я в ответ и устремилась в прихожую, дабы проводить влиятельного гостя. Стоило воздушнику переступить порог, как за ним вдогонку бросилась Коллин. Она чуть на ногу мне не наступила, так летела. Да и попрощаться забыла. Было очевидно, что девушка не оставила попыток сблизиться со старым знакомым.