Маг навис надо мной отвесной скалой. В глазах читался вопрос, заставивший похолодеть внутренности. Я уже приготовилась услышать его, как прозвучало совсем иное: – Почему бы нам не повторить в таком случае после душа? Или чуть позже? – Полностью поддерживаю, – облегченно прошептала я и прильнула к мужским губам в страстном поцелуе, позволив себе еще немного побыть любимой и желанной. Глава 10 Я проснулась около десяти, когда солнце было уже высоко. Невероятно счастливой! С губ не сходила улыбка, в животе порхали бабочки. Вчерашний вечер и ночь казались восхитительным сном. Но приятная нега в теле, слегка припухшие губы и примятая подушка, хранившая аромат дорогого мужского парфюма, свидетельствовали о том, что все было взаправду. Вставать не хотелось, тем не менее я зевнула, сладко потянулась и свесила ноги с кровати. В доме царила полнейшая тишина. Никто не стучал этим утром по сковороде, требуя еды, не барабанил в дверь, моля найти пропавший кошель или потерявшуюся корову. Отсутствие хаоса привнесло каплю тоски и ощущения нереальности. Хозяин дома ушел ранним утром, украв у меня поцелуй. У него было запланировано несколько встреч с управляющими фабрик и поверенным, также решение важных дел, о которых он не пожелал распространяться. Часы показывали половину двенадцатого, когда послышался хлопок закрывающейся двери. Я выбежала в холл с заходящимся от стука сердцем и смутилась, ведь повела себя подобно влюбленной по уши девице. Или же ребенку, ожидавшему возвращения родителей с ворохом подарков. Воздушник встал на расстоянии вытянутой руки и впился в мое лицо изучающим взглядом. – Выспалась? – спросил он, когда пауза затянулась. – Еще как. Даже непривычно, что никто не пытается тебя клюнуть спозаранку и не горланит над ухом, – я старалась говорить непринужденно, однако голос дважды надломился, выдавая волнение. – Прекрасно. Значит, можем выдвигаться в путь. Карета ждет. Правда, перед выездом из города заглянем в кондитерскую миссис Тибальди. По слухам, это новомодное место, полюбившееся здешним аристократам. Если, конечно, ты не против показаться со мной на людях. – Не думаю, милорд, что поход в кондитерскую в вашем сопровождении погубит мою репутацию, – выдала я после коротких размышлений. – Уилбур, – в очередной раз поправил он меня. – Как скажете, Ваша светлость, – подначила его. – Заберу сумочку и вернусь. Я вошла в гостевую спальню, взяла ридикюль и двинулась в холл, но затем, поддавшись порыву, заглянула в соседнюю комнату, где, собственно, все случилось. Мне не хотелось покидать это место и возвращаться к прежней жизни, но ничто не длится вечно, будь то хорошее или плохое. Внезапно на плечи легли широкие мужские ладони. Я вздрогнула и повернулась к магу лицом. – Не печалься. Вряд ли эта ночь была первой и последней. По крайней мере, я рассчитываю на продолжение, – проговорил он, точно прочтя мои мысли. – Идем. Мы покинули дом, посидели около часа в кондитерской, насладились превосходным горячим шоколадом с не менее восхитительными заварными пирожными в лимонной глазури и отправились обратно в Фэйвертон. Стоило сесть в экипаж, как Уилбур притянул меня к себе и принялся страстно целовать, словно прошлой ночи и не было. Казалось, он не меньше моего хотел, чтобы закончилось наше маленькое приключение. – Это были невероятные выходные, пожалуй, лучшие за последние десять лет, – прошептал воздушник, разомкнув наши губы, обнял за плечи левой рукой, правой внезапно взял висевшую на моей груди драгоценность. – Откуда у тебя этот кулон? – Мама подарила незадолго до смерти. Всевидящее око – символ прорицания, – протянула нараспев, не понимая, чем пробужден его внезапный интерес. – Уверена? Я проезжал сегодня мимо конторы Рокфертов, у них на вывеске схожее изображение. Сердце заходило в груди ходуном, в теле появилась неприятная дрожь – предвестники неконтролируемых видений. – Кто такие Рокферты? Стоило спросить, как тотчас замелькали образы. Первым делом перед внутренним взором появилась та самая контора с вывеской, о которой говорил Уилбур, отчего я решила, что видение касается его. Но в следующий миг увидела маму. Она держала в руках тот самый кулон и выглядела очень взволнованной. Рядом стоял хмурый отец. – Мирабель, не выдумывай, – поморщился он и плеснул в стакан немного виски. – Что с нами станется? Мы еще молоды. Нам жить и жить. Ты давно не практиковалась, вот тебе и мерещится всякая всячина. – Возможно, но я не хочу, чтобы Айрин оказалась на улице в случае нашей смерти, – возразила мама. – Ты знаешь своего брата. Приберет все к рукам, а ее выставит из замка без медяка в кармане. – Допустим, – качнул папа головой. – Что предлагаешь? – Соберем все ценности и положим на хранение на время нашего путешествия. Я была сегодня у Рокфертов, у них довольно приемлемые расценки, – продемонстрировала она отцу всевидящее око. – Как символично, – хмыкнул он и пригубил из стакана. – Именно! Никто не догадается, что это. Даже Айрин не поймет. Пусть думает, что обычный золотой кулон. Неизвестность обезопасит ее от посягательств. – Как же она получит доступ к ценностям? – папа оторопело уставился на маму. – Однажды к ней придет видение. В нужный час! Профессор МакГилз советовал нам в трудную минуту полагаться на судьбу. – Хорошо, составляй список, – сдался он для вида. – Айрин! Айрин! – будто издалека донесся голос воздушника, трясшего меня за плечо. Я села ровно, провела ладонями по лицу и поспешила успокоить обеспокоенного шатена: – Все в порядке. Так кто такие Рокферты? – вернулась к старой теме. – Потомственные хранители. Около двух веков предоставляют услуги по сбережению ценностей, – пояснил он, налив в кружку немного лимонного напитка, купленного в дорогу в кондитерской миссис Тибальди, и протянул мне со словами: – У тебя было видение? Что его спровоцировало? Я сделала несколько глотков, потупила взгляд и прошептала: – Вероятно, упоминание наряду с кулоном. Простите. – За что? – озадаченно спросил маг. – За то, что я такая… – глаза защипало от набежавших слез, ведь только-только начало что-то налаживаться, как я снова проявила себя во всей красе. Ирония судьбы! Герцог забрал из моих рук кружку, поставил на пол, бережно взял меня за подбородок и заставил поднять голову. – Какая? Особенная? – Кельвин говорил иначе: ненормальная, не от мира сего, – пробормотала чуть слышно и протяжно выдохнула. – Будь он жив, я бы научил его уважительно к тебе относиться, – со злостью вымолвил Харрингтон и очень мягко добавил: – Расскажи про свой брак с Вудстоком. Пожалуйста. Айрин, я заметил, что ты боялась близости. Хочу понять почему, чтобы не сделать тебе больно, чтобы полностью развеять твои страхи. – Рассказывать особо нечего… – я уставилась в окно и заговорила тихим голосом: – Мы поженились в конце ноября, будучи бедными адептами. Ни собственного жилья, ни денег. В наше общежитие вход посторонним категорически был запрещен. У Кельвина дела обстояли аналогично. Брачная церемония ни на что особо не повлияла. Следующие две недели мы продолжили встречаться, гулять по парку, ходить на всевозможные городские праздники. Он называл меня своей маленькой принцессой, дарил цветы, конфеты. С близостью не торопился, что меня лишний раз подкупало. Да и где? Не на улице же нам было располагаться. Стояла суровая зима. Не обнимешься толком. У его родителей? Сами видели, каких размеров дом. Одна комната на всех, разделенная шторкой. Да и Кельвин хотел, чтобы в первый раз у нас было как в сказке, ведь я дочь самого графа. – Судя по твоим словам, Вудсток прямо изнывал от страсти, – саркастически усмехнулся воздушник. – Что правда, то правда. К середине декабря Вудсток насобирал денег и снял крохотный домик неподалеку от своей академии. Купил вина, фруктов, моих любимых конфет… В общем, всячески старался сделать встречу незабываемой. Только даже бутылку не успел открыть, как в дверь забарабанили. Пришел Салливан. – Зачем? – темные брови герцога сошлись над переносицей. – Началась учебная тревога. У будущих дознавателей это в порядке вещей. Вернулся Кел под утро, упал на кровать и забылся мертвецким сном. Так сорвалась наша первая брачная ночь, – с нескрываемым облегчением вымолвила я, посмотрела на Уилбура и вновь вперилась взглядом в окошко. – Через неделю он снова решил перевести отношения на новый уровень. На обольщении уже не стал особо заморачиваться. Пару раз поцеловал, погладил, затем велел раздеться и лечь в кровать. – Мерзавец, – процедил Харрингтон сквозь зубы. – Согласна. Но мне не с чем было сравнить. Тогда я считала, что так и должно все происходить в супружеской постели. Возможно, и он не знал толком, что нужно делать. Стоило ему навалиться, как у меня впервые в жизни началось неконтролируемое видение. Я уже говорила, что подобное может произойти даже с опытным предсказателем, если он испытывает сильное волнение или потрясение. А я только поступила на первый курс, да и нервничала перед близостью. Неудивительно, что видение захватило сознание. В отличие от вас, Кельвин не пытался избавить меня от образов. – Неужели просто лежал и смотрел? – Именно! В итоге я где-то на минуту лишилась чувств. Когда пришла в себя, то разрыдалась. От испуга, от досады, от стыда… Еще и видение было зловещим. – Многие девушки на твоем месте потеряли бы сознание даже без дара к предсказаниям, – со злостью прокомментировал маг. – Вудсток тоже сильно перенервничал, принялся обнимать, успокаивать, расспрашивать, что случилось, – взялась отчего-то защищать покойного мужа. – Я рассказала, но о содержании видения умолчала. Во-первых, образы были расплывчатыми и сменялись с невероятной скоростью. Во-вторых, я не поверила им, подумала, что все неправильно истолковала. Кельвин сказал не переживать из-за сорвавшейся близости, ведь у нас еще будет возможность наверстать упущенное. Я успокоилась и быстро задремала, проснулась посреди ночи от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Оказалось, Вудсток не спал, ждал моего пробуждения. – Не терпелось закончить начатое? – Не знаю, не спрашивала. На этот раз он долго меня целовал, обнимал, пытаясь пробудить желание. Без толку. В те мгновения я мечтала лишь об одном: скорее бы все случилось и он забылся крепким сном. Стоило Келу снова улечься на меня, как образы не заставили себя ждать. На этот раз они были поразительно четкими, медленно сменяли друг друга. Я потеряла связь с реальностью, перестала понимать, где видение, где явь. В итоге подумала, что мне на самом деле угрожает опасность, напряглась и мощным рывком сбросила с себя Кельвина. Где только силы взяла?! – сорвалась я на крик, уронила лицо в ладони и разрыдалась, ведь никому прежде об этом не рассказывала. Даже Сансе! – Айрин, не плачь, пожалуйста, не кори себя в произошедшем. Вудстоку следовало более чутко к тебе относиться, не предпринимать тогда новых попыток сблизиться, – раздался над ухом успокаивающий шепот. В следующий миг Уилбур взял меня за руку и стал поглаживать большим пальцем тыльную сторону ладони. – Что с ним сталось? Поранился сильно? Потерял сознание? – Нет. Слетел с кровати и ударился головой о тумбочку, вскочил, словно по команде, и уставился на меня свирепым взглядом. Я поспешила извиниться, объяснить, как так вышло, а он… он замахнулся и ударил наотмашь. Начал кричать, что все жены как жены, я же ненормальная, не могу ублажить его даже. Только зря деньги и время тратит. Потом оделся и ушел. – О боги, как таких людей только земля носит, – на выдохе произнес воздушник, гулко сглотнув. – Почему ты в тот же день не аннулировала брак? У тебя ведь была возможность. – Считала себя виноватой. Да и дядюшка заявился бы чуть ли не на следующий день, прознай, что я снова свободна. Увез бы домой и нашел мне нового мужа. И кто знает, каким бы он оказался. Вдруг еще хуже? От добра добра не ищут. Поэтому я решила вернуть расположение Кельвина: взялась писать ему письма с извинениями и просьбами о встрече. Сама тем временем тряслась от страха перед новыми побоями… Январским днем Вудсток подкараулил меня возле академии. Опустился на колено, стал умолял простить, попробовать начать все сначала. Я согласилась только после того, как он поклялся, что больше никогда не поднимет на меня руку. – И сдержал слово? – Да. С той поры Кел никогда не кричал, никогда не замахивался, даже кулаком у носа не тряс. Сделал выводы, но обиду явно затаил. На этот раз мы отправились на постоялый двор. По пути зашли в лавку зельевара, где я купила зелье, блокирующее видения. Вудсток снял комнату, заказал кружку эля, овощное рагу на двоих и почти сам все съел. Мне кусок в горло не лез от страха. Зато Кел болтал без умолку. Вероятно, хотел унять тем самым мою нервозность. Не вышло… Опустошив кружку, он предложил переместиться на кровать, чтобы попытаться «наладить отношения», старался быть ласковым, но прежний опыт возвел внутри какой-то барьер. Я смиренно сносила старания Кельвина консумировать брак и мечтала, чтобы поскорее все закончилось… Через неделю Вудсток уехал на преддипломную практику. Вернулся только в конце апреля и стал много времени проводить с друзьями: ходил по кабакам, бродил где-то до рассвета. – Чем объяснял свое поведение? – прозвучал очередной вопрос. – Говорил, что скоро они разъедутся, а у нас вся жизнь впереди.