Выбор пал на штабной контейнер – тот был утеплен лучше прочих, и в нем стояла самая лучшая буржуйка. Уголь и дрова, запасенные обитателями Цитадели на зиму, оказались на месте, мертвецам они не понадобились. Пока Петя и Вова занимались печкой, Владик, немного труся, добрался до продовольственного склада, с которым у него было связано столько всяческих воспоминаний. Зомби, к счастью, не заинтересовались человеческой едой, и Владик спокойно наполнил сумку разнообразными консервами. Мелькнула мысль, что надо бы подумать и об оружии, раз уж собрались в рейд, но тут же решил, что это дело подождет и до завтра. В конце концов, рейд дело не срочное. К нему требуется основательно подготовиться, хорошо отдохнуть, отъесться, набраться сил. Оценив запасы провизии, Владик понял, что завтра они выступить никак не смогут, да и послезавтра, пожалуй, тоже. Основательная подготовка является залогом успеха любого военного предприятия. Такие вещи не делаются сгоряча, требуется все продумать, спланировать, набросать план сражения. А это неделя минимум, или больше. Отложив акт коллективного героизма на неопределенный срок, Владик вернулся в штабной контейнер с полными сумками еды. Внутри уже было тепло, в буржуйке полыхал огонь, а Петя деловито подбрасывал в топку уголь. Зайдя в убежище, Владик запер дверь на внушительную щеколду, затем подумал, и подпер ее тяжелым сейфом, который удалось сдвинуть с места только всем воинским коллективом. Консервы поставили на печку, дабы те разогрелись, после чего Петя сказал: – Мы тут подумали, пока ты за едой ходил…. В общем, завтра в рейд, наверное, идти не стоит. Владик как услышал это, так возликовал. Вот что значит истинное единение. Они уже думать начали одинаково, и, не сговариваясь, принимают идентичные решения. – Нужно подготовиться, – заметил Вова. – Такие дела не делаются просто так. – Вы правы! – с жаром поддержал соратников Владик. На самом деле, идти в какой-то рейд ему уже не очень-то и хотелось. Сбежав от Цента, оказавшись в теплом и безопасном убежище, раздобыв еды, он вновь ощутил желание жить. Пусть мир зомби-апокалипсиса жесток и опасен, но это еще не повод накладывать на себя руки. К тому же теперь их трое, а это кое-что да значит. В Цитадели полно оружия, так что постоять за себя они сумеют. А припасов хватит, чтобы покинуть подконтрольные Легиону земли и добраться до менее опасных мест. – Знаете, я тут подумал… – произнес Владик, готовясь вывалить все эти соображения соратникам. Что-то подсказывало ему, что берсеркеры без колебаний согласятся с его новым планом. Чем идти на верную смерть, лучше отправиться навстречу новой жизни. Кто знает, вдруг они найдут еще один оплот цивилизации, или симпатичных девчонок, или еще что-нибудь интересное? – Знаешь, и мы тоже подумали… – выпалил Петя. – Мне кажется, мы все подумали об одном и том же, – понимающе улыбнулся Владик. – Ребята, тушенка согрелась, – обрадовал коллектив Вова. После этих слов снаружи в дверь ударило что-то тяжелое и страшное. От неожиданности Владик сел мимо лавки, Петя пронзительно завизжал, а Вова обжег руку, случайно схватившись за раскаленный бок буржуйки. – Что это? – зарыдал Петя. – Что там? – Мертвецы? – проблеял Владик. Но правда оказалась куда страшнее. – Эй, там, на хате! – прозвучал снаружи хорошо знакомый всем троим голос. – Ну-ка резко отперли, иначе схожу за базукой. Поскольку Цент запросто мог шмальнуть по контейнеру из гранатомета, программисты торопливо оттащили в сторону сейф и отодвинули щеколду. – Ну, здравствуйте, мои хорошие, – поприветствовал их Цент, вваливаясь внутрь. Берсеркеры не ответили на приветствие. Все трое обильно слезоточили. Только что, как казалось, их жизнь наладилась, сменившись долгожданной белой полосой. И вот опять, вновь во тьму, мрак и безнадегу. – А, и покушать мне разогрели! – обрадовался Цент, видя консервные банки на буржуйке. – Ну, молодцы, что сказать. А я вот шел и думал – хорошо бы горячим перекусить. Сбросив бушлат, Цент подсел к столу и нетерпеливо постучал по нему кулаком. В тот же миг перед ним материализовались услужливо открытые консервы, а в одну из банок была любезно помещена ложка. – Ты, прыщавый, – сказал изверг, обращаясь к Пете. – Метнись на склад, принеси водки. – А если ее там нет? – озадачился Петя. – Тогда лучше бы тебе вовсе не возвращаться. Побледневший берсеркер покинул контейнер, Цент принялся за еду, восполняя растраченные силы. Пока гнался по сугробам за беглыми программистами, похудел килограмм на десять. – Ну а вы что стоите? – спросил он, заметив, что Владик и Вова застыли двумя столбиками у противоположной стены. Владик знал Цента хорошо, гораздо лучше, чем хотелось бы, и потому он не сдвинулся с места. А вот Вова, наивная и неопытная душа, решил по глупости, что изверг предлагает им присоединиться к трапезе. Ну и рванулся к столу, да так резво, что успел не только сесть на лавку, но еще и протянуть руку к тушенке. Владик зажмурился, ожидая ужасного, но Цент сегодня проявил несвойственную себе гуманность, и покарал за покушение на харчи всего лишь звонким ударом ложки по лбу. Вове, однако, и того хватило, чтобы свалиться со скамьи и рухнуть на пол. С уст его сорвался крик страдания, Владик, опустив взгляд, увидел, как на лбу опрометчивого коллеги распускается алый бутон гематомы. – Совсем вы одичали без хозяйского присмотра, – сделал вывод Цент, продолжив процесс насыщения. – Ну да я из вас всю эту дурь выколочу. Ишь чего удумали – на тушенку нацелились. Владик вам, разве, не поведал, чем положено питаться программистам в условиях зомби-апокалипсиса? – За что? – возрыдал Вова, корчась на полу. – За дело. Вставай, симулянт. Ступай, и найди своего приятеля. И передай ему, что если через минуту не явится с пузырем беленькой, прольются реки крови. Вова кое-как поднялся на ноги, и, потирая отбитый лоб, отправился на поиски Пети. Владик остался в штабном контейнере наедине с Центом. – Ну-с, рассказывай, – предложил изверг, зачерпнув полную ложку тушенки. – Что? – пискнул Владик. – Все рассказывай. – Я даже не знаю, с чего начать. – Начни сначала. Так проще. – Ну, мы, в общем…. То есть, мы хотели…. Мы хотели попытаться спасти людей. Цент никак не отреагировал на это заявление, продолжая потреблять еду. Владик понял, что должен продолжать. Правда, не знал, что именно следует говорить. Не вываливать же Центу всю эту ерунду про рейд. – То есть, вы хотели спасти людей? – подсказал ему изверг. – Да. – С каковой целью пришли сюда, набрали тушенки, заперлись…. Очкарик, ты меня за идиота держишь? – Нет, что ты! – испугался Владик. – Просто мы хотели…. – Жрать консервы! – безжалостным тоном обвинителя выпалил Цент. – Только на это вы и способны. Тишком сбежать, путем мародерства добыть себе еды, закрыться на пять замков, и обжираться, не думая ни о ком и ни о чем. И не рассказывай мне эти сказки о вашем намерении спасти людей. Это ложь. Такие, как вы, не способны на подвиг ради других, ибо погрязли в эгоизме. Вы пришли сюда не для того, чтобы кого-то спасать. Вы пришли жрать консервы, ибо ни на что другое не способны. А теперь сознайся, что это так! – Это так, – покаялся Владик. Иной ответ был невозможен, ведь тогда он противоречил бы мнению Цента, а Цент прав всегда и во всем. – Вот, что я и говорил, – обрадовался изверг. – Рад, что ты сознался, не пришлось тебя пытать. Потому что если бы я начал, я бы увлекся…. Ох как бы я увлекся! Я бы так увлекся, что ты бы меньше чем первой группой не отделался. А сейчас это было бы некстати. Сейчас ты, и твои дружки, нужны живыми и здоровыми. – Зачем? – испугался Владик. Он уже как-то привык к тому, что Цент постоянно грозится то убить, то покалечить всех встречных программистов, и вдруг те зачем-то понадобились ему живыми и здоровыми. Это было странно, и это ужасало. – Затем, очкарик, что вы трое все-таки совершите подвиг. Берсеркер живет ради славной смерти, помнишь это? Так вот – час пробил. Вальхалла ждет. Глава 15 Ранним утром Цент распахнул дверь штабного контейнера и вывалился наружу. В глаза ударил яркий свет, мороз куснул кожу на лице. – Ох, вот денек-то! – радостно выпалил бывший рэкетир, полной грудью вдыхая холодный свежий воздух. Настроение было непривычно приподнятое, Цент даже сам себе удивился – с чего бы? Возможно, то был контраст с последними днями, проведенными в тревогах и волнениях. Все время приходилось куда-то ехать, идти, кого-то преследовать, бить. И все это происходило не по собственному желанию, но в силу сложившихся обстоятельств. Попал как в колесо, и закрутило – не вырваться. От наслаждения прекрасным утром Цента отвлекли стоны. Были они столь душераздирающими, что, казалось, доносятся из самых глубин ада, а издают их терзаемые бесами грешники. Опустив взгляд, изверг даровал очам картину столь приятную, что настроение, и без того превосходное, улучшилось многократно. Вот бы каждое утро было таким же! Во дворе крепости выстроились четыре десятка снеговиков. Они стояли, как солдаты, стройными рядами, по десять в линию, глядя все в одну сторону – прямо на верховного главнокомандующего. Впрочем, на этом сравнение с армией заканчивалось. В облике снежных истуканов не наблюдалось ни малейшего единообразия, коим так славны любые вооруженные силы, умеющие причесать под уставную гребенку всякую индивидуальность. Каждый из снеговиков был неповторим и уникален, хотя кое-что их все же роднило – Центу в жизни не доводилось видеть столь уродливые снежные скульптуры. Даже малые дети умудрялись делать их симпатичнее, по крайней мере, у тех хоть было ясно, где голова, а где нет. Тут же создавалось ощущение, что сотворением снежной армии занимались люди с извращенным чувством прекрасного, а то и вовсе оного лишенные, либо же бог приставил их руки к непотребному месту. – Что за уродские снеговики? – проворчал Цент. – Слава Всевышнему, ночью по нужде не вышел. Увидел бы этих чучел во мраке, сердце бы остановилось. После того как скульптурам была дана крайне низкая эстетическая оценка, Цент быстро пересчитал их, и помрачнел. Тех было всего сорок три. А ведь он предельно ясно объяснил вчера вечером трем программистам, что каждый должен изготовить к нынешнему утру минимум двадцать штук. За перевыполнение плана сулил бонус в виде завтрака, на тему возможного невыполнения кем-то заданной нормы выразился коротко и ясно – ушибу оглоблей. А когда пухлый Вова заметил, что оглобли в наличии нет, Цент пообещал, что лично его он ушибет кувалдой, которая точно есть. Пока Цент обозревал заполненный снеговиками двор, в ворота крепости вползли источники душераздирающих стонов. Весь снег в пределах крепости давно закончился, и программистам приходилось прикатывать шары снаружи. При этом Петя и Вова катили каждый по большому шару, явно не щадя себя и сил своих, коих осталось немного. А вот Владик и тут проявил свою подленькую суть – шарик слепил маленький, да еще в процессе скатывания ладошкой соскребал с него слои снега, чтобы случайно не надорваться. Цент как увидел это, так аж породил скрежет зубовный. Ведь сказал же вчера вечером, сказал ясно, прямо, русским языком, великим и ужасным – трудиться всем троим на износ и до изнеможения, себя не жалея и сил не экономя. Два программиста все поняли, а вот третий, неисправимый, традиционно пропустил начальственный наказ мимо ушей. Цент спустился по лестнице и предстал перед страдальцами. Те, завидев его, отчего-то решили, что труд их на этом окончен, и тут же повалились на землю, изображая предсмертные муки. Прежде прочих бросил работу Владик, он же корчил самые мученические гримасы и испускал такие стоны, будто темные силы уже терзали в аду его грешную душу. Пройдясь меж снеговиками, Цент придирчиво оценил работу. Сделано все было откровенно халтурно, что говорило об отсутствии старания и таланта. А ведь он вчера сказал программистам, что будет оценивать не только количество снеговиков, но и их качество. Похоже, и это прошло мимо ушных раковин. Вместо того чтобы все мотать на ус, программисты выпучили глаза, и стали задавать глупые вопросы. Интересовались, не шутит ли он, выпытывали, зачем это нужно, затем стали врать, что обессилены и не сдюжат. Цент, разумеется, тут же подбодрил их, пообещав кары немыслимые за ослушание, ну а если кто вздумает сбежать, того грозился изловить и познакомить с паяльником. – Пожалуйста! – заныл Вова, отчего-то решивший, что своими слезами сумеет зародить жалость в душе Цента. – Мы целый день сюда шли. Нам бы отдохнуть. – А кто вас сюда гнал? – резонно спросил Цент. – Ну, мы…. – Сами шли, по своему желанию. – Но зачем лепить снеговиков? – недоумевал Петя. – Это бессмысленно. – На свете есть лишь одна бессмысленная вещь – ваши жизни, – поведал Цент. – Вот от них совсем никакого толка. А снеговики, это важно. – Для чего? – не унимался Петя. – Ты что, тупой? Не соображаешь? Вот выйду я завтра утречком на крылечко, гляну, а во дворе снеговики стоят, один к одному. То-то мне приятно будет. – И только для этого? – простонал программист. – Из-за такой ерунды…. – Ты считаешь, что сделать мне приятное, это ерунда? – пророкотал Цент. – То есть, хочешь сказать, что я этого не заслуживаю? То есть….