— Мороженого? — Ну да, такое холодное лакомство, — решил пояснить я, словно она никогда в жизни не видела мороженое. Она хмыкнула и приподняла уголок губ. — Ты всегда ешь мороженое когда на улице холодно? — спросила она, в синих глазах заискрило веселье. — Черт ты права. Я думал, ты захочешь мороженого. Мне еще не приходилось угощать девушку чем-то кроме алкоголя, — почесав затылок, сказал я. — Мороженое сойдет, — медленно протянула она, улыбаясь одними глазами. У меня сложилось впечатление, что сказать она хотела совсем не это. Я кивнул и снова машинально взяв ее за руку, повел к злополучному лотку, где продавали мороженое. — А ты, какое мороженое будешь? Джоанна усмехнулась и хитро посмотрела на меня. Я не понимал что, мать вашу, происходит. — Клубничное мое любимое, а ты, какое будешь? — спросила она, выделяя интонацией последнее слово. — Шоколадное, — коротко ответил я, разглядывая ее профиль, в попытках узнать, над чем она насмехается. Однако мне это не удалось, потому что, мы подошли к лотку с мороженым и напитками. — Одно шоколадное и одно клубничное мороженое, — сказал я, на ходу доставая бумажник с заднего кармана джинсов. Продавец окинул меня непонимающим взглядом. Я посмотрел на него, а потом на Джоанну, подмечая, что она, уже не скрываясь, хихикает над чем-то. — Мороженого нет, холодно ведь, — сказал продавец, возвращая меня на землю. — Мороженое не продают осенью, Блейк, — вторила ему Джоанна и накрыла мое плечо своей ладонью, поставив в тупик. Она откинула волосы за спину и обратилась к продавцу: — Сахарную вату, пожалуйста, — затем взглянула на меня, — а ты будешь? Я отрицательно покачал головой. Достал двадцатку и протянул продавцу. — Сдачи не нужно, — добавил я. Парень кивнул и забрал деньги. Маленькая пакостница знала, что я буду выглядеть как идиот, но не предупредила меня. Я не любил когда меня разыгрывают и выставляют кретином. — Ты не часто бываешь в таких местах, не правда ли? — спросила Джоанна, запрокидывая голову и заглядывая в мои глаза. — В детстве, может быть, я уже и не помню. А ты? Должно быть, родители часто водили вас повеселиться? — Вас? — переспросила она, округляя глаза. — Ты говорила, что у тебя есть брат. — Да, да, я и брат. Улыбка Джоанны дрогнула, мой вопрос поубавил ее смешливости. На секунду в ее глазах я заметил печаль, но она исчезла также быстро, как и появилась. Джоанна натянула улыбку и отвела взгляд. — После развода родителей, отец пару раз водил меня в парк. Продавец подал Джоанне ее заказ, и мы решили прогуляться по набережной. — Ты общаешься с отцом? — вдруг спросил я. Она удивленно взглянула на меня, как если бы я спросил у нее о температуре поверхности солнца, затем отрицательно покачала головой, и отщипнув кусочек ваты, положила его на язык. — Нет, мы практически не общаемся. Он больше рад моему брату, чем мне, — отмахнулась она, в ее голосе была заметна горечь. — Что-то произошло? Она снова покачала головой. — Ничего такого, так было всегда, сколько я себя помню. Брат отказывался общаться с ним с самого детства, а я была так рада, когда видела его. Он общался со мной какое-то время после их с мамой развода. Потом ему, видимо, надоело. И я больше не ходила в парки, — она вздохнула и заморгала, словно собирается расплакаться. Но через секунду взглянула на меня ясными глазами. — Большие дяди всегда заняты, не так ли? — она усмехнулась, и жестом предложила мне сахарную вату. Я отщипнул кусочек и закинул его себе в рот. Меня одолевали интерес и любопытство. Хотелось узнать о ней и об ее отношениях с отцом больше. Но я решил обуздать этот порыв. Было видно, что ей тяжело даются подобные откровения. — Моя мать бросила нас, когда мне было шесть, — зачем-то рассказал я. Джоанна замерла, ее лицо побледнело, глаза засветились сожалением. — Я остался один, с отцом, который всего себя отдавал работе и полным домом прислуги, — продолжил я. — Блейк, — выдохнула она. Джоанна закачала головой, вид у нее был как у нашкодившего щенка. — Ты чего? — спросил я. — В детстве это было большим ударом, но сейчас мне безразлична Елена и ее судьба. Я смотрел на нее и никак не мог понять, почему я рассказываю это ей. Раньше у меня никогда не возникало желания делиться с кем-то подробностями своей жизни. Отец мой единственный близкий человек, но даже он не знал, что у меня на душе. Что такого было в ней, в этой маленькой своенравной брюнетке, что заставляло меня откровенничать, словно мне вкололи сыворотку правды? Почему я считал, или скорее чувствовал, что могу доверять ей? — Прости за ту неудачную шутку в ресторане, — виновато сказала она. Я непонимающе взглянул на нее, пока не вспомнил, о чем она говорит. — Про то, что меня не выносит даже собственная мать? Она несмело кивнула. — Забыли, — усмехнулся я. — Я не думала, что обижу тебя, — сказала она, обхватывая мое предплечье своей рукой и подтягивая меня ближе. От этих прикосновений мне хотелось заулыбаться, как подросток получивший поцелуй самой красивой девочки школы. Но Джоанна жалела меня, а это все меняло. Я не терпел жалость. — Ты не обидела меня. Мне все равно, — холодно отмахнулся я. Джоанна кивнула, но руки моей не отпустила. Двумя пальцами я отщипнул кусок ваты и закинул его в рот. Вата сразу превратилась в твердый комок сахара, я разгрыз его и проглотил. — Никогда не ел эту ерунду, и не стоило начинать, — кивком головы указал на лакомство в ее руках. — Оно же в камень превращается. Она рассмеялась и повернулась всем телом ко мне. — Просто не нужно брать столько много, — она отщипнула кусочек и потянулась ко мне. — Открой рот и вытяни язык. Я удивленно уставился на нее, но все же выполнил просьбу. Она потянула свои пальцы с зажатой в них ватой к моему рту и положила ее на язык. Лакомство быстро растаяло не оставляя после себя ни единого твердого комочка сахара. Через секунду я уже притянул ее за шею к себе и поцеловал. Мой язык прорвался сквозь ее губы и соединился с ее языком в нещадной битве. Джоанна легонько прикусила меня за нижнюю губу и засмеялась, отклоняя голову назад. — И как? — спросила она, прерывисто дыша. Я заторможено кивнул, пожирая взглядом ее губы. — Сладко. В ответ она кокетливо улыбнулась и взглянула на меня из-под полуопущенных ресниц. Опять этот взгляд и эта улыбка. Она сводила меня с ума. Мне нравилось, как смотрели на меня девушки, когда хотели оседлать мои бедра. Жаждущий, горящий и нетерпеливый взгляд. Но Джоанна смотрела по-другому, иногда в ее глазах мелькало желание, но в остальное время, она просто искренне наслаждалась моментом. Она ничего не требовала от меня, ее не интересовали мои деньги, положение и власть. Она была не с Джефферсоном — богатым наследником, она была с Блейком, и когда не выпускала колючки, кажется, наслаждалась временем, проведенным с ним. Джоанна быстро расправилась со сладкой ватой и захотела покататься на аттракционах. Я не был большим любителем подобных каруселей, но все же на каждом, покорно сидел рядом с ней. Она выбирала невысокие и небыстрые аттракционы, поэтому я был спокоен.