— Аа, вы должно быть соседка Дороти? Джессика? — Джоанна, — поправила я. — Да, Джоанна, прошу прощения, — она отошла, придерживая дверь, — проходите. Я замялась на пороге. — Не думаю, что миссис Скотт будет рада моему приходу. Мне бы только передать сэндвичи. — Фелиция, кто там пришел? — спросила Дороти, выплывая из-за спины незнакомой мне женщины. Помнится, Ларри говорил, что у Дороти есть дочь. Возможно Фелиция и есть дочь миссис Скотт. — Здравствуйте, Дороти, — улыбнулась я. Миссис Скотт прищурилась и принялась сканировать взглядом мое лицо. — Джессика? — спросила она. — Нет, я Джоанна, ваша соседка. Дороти сжала морщинистые губы, а затем дернула подбородком. — Я так и сказала, — фыркнула она. — Сэндвичи опять принесла? — Да, — закивала я, вытягивая перед собой бумажный пакет. — Ну, заходи, Фелиция поставила чайник, — пораздумав несколько секунд, пригласила она. Пока хозяйка не передумала, и не прогнала меня, я вошла в ее апартаменты. Фелиция закрыла за мной дверь и пригласила меня проследовать в кухню. Квартира Дороти была меньше моей в два раза. Холл я рассмотреть не успела, но по пути в кухню пробежалась взглядом по интерьеру гостиной. На полу была керамическая светлая плитка, стены в бежевых оттенках, без рисунков или узоров. А вот мебель, как бы помягче сказать, ее будто выбирал слепой человек, у которого к тому же напрочь отсутствовал вкус. Диван был в готическом стиле, на ножках из темно-коричневого дерева, обит фиолетовой бархатной тканью. На этот диван могло бы поместиться ровно три человека, но не поместится даже один. Диван был завален одинаковыми подушками из той же ткани, что и обивка. Ровно девять штук, лежат идеальным строем, плотно прилегая друг к другу. Рядом с диваном находился небольшой столик, назвать стиль я не могла. Но он был похож на нечто современное. Стеклянная столешница, под которой закреплена мраморная белая плитка с розовыми разводами, столик на деревянных ножках белого цвета. В гостиной не было телевизора, зато стояла деревянная тумба черного цвета, а на ней старинный граммофон для проигрывания музыкальных пластинок. Еще было трюмо с зеркалом в современном стиле, края у него были не острые, а закругленные, рядом стул из белого дерева с оранжевого цвета обивкой. От такого количества цвета у меня рябило в глазах. Мебель была не старая, но совершенно не сочеталась друг с другом. Впрочем, чего я ожидала от такой претенциозной женщины? Ее наряды всегда пестрили яркостью, и вычурностью. Если розовый, то фуксия, если синий, то индиго, если зеленый, то салатовый. Никаких скучных, темных и пастельных оттенков. Так было и в квартире. Пожалуй, даже в таком интерьере была своя система, потому что собачья лежанка, которая сейчас пустовала, была сделала из ткани, которой был обит диван. Войдя в кухню, я уже не удивлялась: на полу был тонкий палас, цвета свежей травы, желтый кухонный гарнитур, белый столик из дерева, и стулья, обитые зеленой тканью. Дороти кивнула мне, показывая на стул, и я послушно села. На соседний стул запрыгнул фоксик хозяйки, который не сводил с меня подозрительного взгляда. Прекрасно. Вошла Фелиция, я молча передала ей сэндвичи и вернулась на специально отведенное для меня место. Я чувствовала себя кем-то вроде собаки, которой приказали сидеть, и я послушно сидела. — Дороти, садитесь, — сказала Фелиция. — Я сама налью чай. — Не указывай мне, я еще в состоянии налить чай своей гостье, — пробубнила миссис Скотт. Ух ты, я ее гостья. Не блудница, а гостья. Нужно отметить это день в календаре. Фелиция отошла в сторону и Дороти поставила передо мной чашку чая. Затем она поставила еще две чашки, я полагаю, для себя и для Фелиции и села за стол напротив меня. Чай пах земляникой. Один из моих самых любимых запахов. Фелиция поставила на стол сэндвичи, что я принесла и овсяное печенье. — Мне понравились твои сэндвичи в прошлый раз. Те, что с травой не очень. Прошлые были с овощами, а не с травой, как она выразилась, но кто я, чтобы спорить. — Я рада, что они пришлись вам по вкусу. Дороти сделала глоток чая и взглянула на меня исподлобья. — Скажи, ты все еще водишь к себе мужчин, Джессика? Я сначала не поняла к кому она обращается, но потом вспомнила, что она назвала меня Джессикой у порога, да и фраза о мужчинах явно была адресована мне. — Миссис Скотт, я Джоанна, — поправила я Дороти. — Я так и сказала, — пробубнила старуха и сделала еще один глоток чая. — Никаких мужчин я не вожу, все время ко мне захаживал лишь один мужчина — это мой родной брат. Еще ко мне часто приходит подруга. — Та светловолосая кукла? — изогнула бровь миссис Скотт. — Да. А Дороти бы поучиться такту, с другой стороны учиться ей уже поздновато. — Красивая твоя подруга. Но мужчин я помню несколько. Один был с уродливой собакой, второй без. Я усмехнулась. — Миссис Скотт оба раза это был мой брат, а вот, то, что его собака уродлива, я соглашусь с вами. Клянусь, на губах Дороти на секунду проскользнула тень улыбки. Поэтому я решила добить это, окончательно растопив ее сердце. — Не то, что ваш… Ээ-э. Ваша собака, — кивнула я на ушастого телохранителя, сидящего по левую руку от меня. Стул справа от меня заняла Фелиция. Она не чувствуя ни капли неловкости, которую я в отличие от нее буквально ощущала осадком на своих губах, потянулась к середине стола и взяла себе сэндвич со шпинатом. — Это Лесси, моя девочка, — пояснила Дороти, на ее губах появилась небольшая улыбка. Кажется, победа за мной. Я пробыла в гостях у Дороти около двух часов. Все это время она безумолку трещала о своей собаке. А когда я похвалила ее мебель, что явно было пустой лестью, она получила новую порцию воодушевления и начала рассказывать мне о каждом предмете в ее квартире: что, где, когда и при каких обстоятельствах она купила. Я засобиралась домой, а Фелиция вызвалась меня проводить. Мы вышли за дверь, и я не могла не задать мучающий меня весь вечер вопрос. Спрашивать при Дороти я постеснялась. — Фелиция, я правильно понимаю, что вы ее дочь. Женщина по-доброму улыбнулась, но отрицательно качнула головой. — Я социальный работник, — пояснила она. Я была в смятении. — Но я ни разу не видела вас. — Я работаю всего три недели с Дороти, до этого она выгоняла всех, кого к ней подсылала социальная служба, — сказала Фелиция сложив руки перед собой, и получше запахивая свой серый кардиган. — Вы не знаете где ее дочка? — спросила я. — К сожалению, я не знаю многого, но за это кроткое время, что мы провели вместе, я поняла, что Дороти давно перестала общаться с дочерью. — Насколько давно? — не унималась я. Фелиция задумалась. — Я полагаю, что они не общаются уже около тридцати лет. Я удивленно вскинула брови. — Как такое возможно?