— Ох, тяжела ты полицейская доля! — Алиса потянулась, распрямляя ноги. — Ал, долго еще? Я толком и не позавтракала. — Так кто ж тебе не давал? — засмеялась Алла. — Торопилась засветиться в полицейской сводке! Вот сейчас там хозяев не будет, мы залезем, и «пришьют» нам «проникновение в чужое жилище». А? — не унималась Алиса. — Алиска, накаркаешь. — Алла понимала, что подруга недалека от истины, но успокоила ее: — Да уж как-нибудь отобьемся, — и добавила, обращаясь к Владу: — Достань, пожалуйста, термос и бутерброды. — А куда ты их положила? — спросил Влад. — А-а! Они же в багажнике. Ну что, останавливаемся на перекус? — Желательно. Есть очень хочется. Это, наверное, у меня нервное? — предположила Алиса. — Да с твоими нервами — хоть под танк. — Алла съехала с трассы и остановилась. Влад вышел из машины, достал из багажника сумку с едой. Женщины тоже вышли, потоптались, разминая ноги, и решили сделать перекус на воздухе. На капоте разложили бутерброды с сыром и колбасой, разлили кофе по одноразовым стаканчикам. — Еда у вас растяжопная! — Алиса взяла только два ломтика сыра и стаканчик с кофе, отложив белый хлеб и колбасу. — Какая есть. Нам больше достанется, — не расстроилась Алла, пододвигая бутерброд к Владу. — Еще минут тридцать, и мы на месте. Если что, не вмешивайтесь, я сама разберусь, — сказала она уже другим тоном, посмотрев на Алису. Та промолчала. Влад хмыкнул, но тоже ничего не сказал. А через полчаса они действительно въезжали в Кашино. Дом-дача родителей стоял в конце деревни. Подъехали и остановились возле калитки. Судя по тому, что не залаяла собака и никто не вышел на крик Влада: «Эй, хозяева! Есть тут кто?!», дом был необитаем. Алла решила действовать. Кто-то должен был остаться в машине и в случае чего подать сигнал, а кто-то пойти с ней. Но ни Влад — он должен помогать, ни Алиса — как она пропустит всё интересное оставаться в машине не захотели. «Детский сад “Ромашка”», — раздраженно подумала Алла, а вслух тоном, не терпящим возражений, сказала: — Со мной идет Алиса. Влад остается в машине и наблюдает. В случае чего — жмет на сигнал. Всё. Алиса, пошли. Алла понимала, что никакой особой опасности нет — зима, в доме не живут, разве что соседи заинтересуются, кто это подъехал и зачем. Она уверенно нащупала щеколду в калитке и с трудом открыла. По наметенному снегу они с Алисой, проваливаясь неглубоко, побрели к крыльцу. Чтобы подняться на чердак, нужно было приставить лестницу. Обычно она всегда стояла возле дома. Но сейчас Алла ее не видела. Она уже пожалела, что взяла с собой Алису, а не Влада. Нужно пробираться к сараю откапывать дверь и там искать лестницу. — Алиса, вернись, возьми лопату в багажнике — что-то я сразу не сообразила. — Санчо Панса слушает и повинуется. — Алиса пошла по своим же следам обратно к машине. Алла осмотрелась: всё вокруг такое до боли знакомое. Показалось даже, что дом заскрипел, признавая хозяйку. Каждое лето она проводила тут. И дом еще ничего, выдержит лет десяток-другой. А если подлатать… Но дело даже не в этом. Уходит то, что ей дорого, то, что хранит этот дом, чем он пропитался за столько лет. Уходит часть ее жизни, ее опора, ее корни. Алиса принесла лопату, и Алла с остервенением — от злости на себя, что продала, на обстоятельства: и ездить некогда, и зачем ей одной, — начала кидать снег. Потом они вдвоем с Алисой приоткрыли дверь, настолько, чтобы можно было протиснуться вместе с лестницей. По очереди зашли. Алла посветила припасенным заранее фонарем. Так и есть — лестница лежала возле дальней стены сарая. Молча взяли ее с двух сторон и вынесли на улицу. Потащили к чердачному окну. — Мало мне йоги, еще поднятием тяжестей занимаюсь! — пыталась шутить Алиса. Но Алла ее не поддержала — настроение не то и сосредоточиться надо, чтобы не пропустить подсказку Александры Гергардт. — Алиса, сначала я, потом ты, но лезь осторожно — лестница старая. Алла, пробуя на прочность перекладины, добралась до чердачного окна, залезла и стала ждать, когда поднимется Алиса, чтобы помочь ей. Но Алисе помощь не понадобилась, она и сама прекрасно справилась. На чердаке пахло старым деревом и пылью. Ступали осторожно, подсвечивая фонариком, осматривались. — Так что искать-то? — не выдержала Алиса. — Если бы я знала. Потерпевшая сказала, что зря я дом продала, что на чердаке лежит то, что поможет найти ее дочь. — Прямо индийское кино какое-то, — проворчала Алиса, с интересом осматриваясь. «А что может быть на чердаке деревенского дома? — начала рассуждать Алла. — В детстве я часто залезала сюда. Правда, ничего интересного для десятилетней девчонки я здесь так и не нашла, разве что полумрак, тебя никто не видит, а ты можешь сидеть и наблюдать за происходящим во дворе. А еще можно было спрятаться ото всех, если кто-то тебя обидел. Пусть поищут». Алла запнулась о картонную коробку и чуть не упала: — Фу ты черт! — Что там? — спросила Алиса из другого угла чердака. — Я тут мешок со старьем нашла. Ничего интересного. — А у меня коробка. Сейчас посмотрю. Иди подержи фонарь. Алла открыла коробку: старые игрушки, банка с пуговицами, детское платье. — Я помню эти игрушки. Старые, еще, наверное, шестидесятых годов, — начала рассказывать Алла, вертя в руках пластмассовую уточку. — А это елочная — космонавт. Забавно. А вот мой пупс. У меня их столько было! И я всё равно просила маму купить еще… — И что, как это поможет найти девочку? — недоуменно спросила Алиса, прервав подругу. — Не знаю пока. — Да написать надо в передачу «Жди меня». И отыщется, — предложила Алиса. Алла не успела ответить — с улицы раздался автомобильный гудок. Женщины одновременно вздрогнули. Первой опомнилась Алла: — Что там еще случилось? Пошли быстрее. Они спустились с чердака и бросились к калитке. Алиса, поскользнувшись, немного отстала, а Алла выскочила через незакрытую калитку. Возле машины стоял не очень трезвый старик, размахивал руками и пытался выяснить, кто такой Влад и что ему здесь нужно. — Ал, я не подавал сигнала. Это вот дед руками размахивает, — сразу начал прояснять ситуацию Влад. Алла Сергеевна узнала старика. — Дядя Коля! Это я, Алла, помните меня? Дядя Коля повернулся и стал с удивлением рассматривать Аллу. — Мои родители здесь жили — Паршины. А я их дочь — Алла! — Да, жили. Так померли они. А дом вроде продали. — Дядя Коля рассматривал Аллу, не узнавая. — Дядя Коля, так я и продала дом осенью. — Ну, тогда ладно. Тогда пойду, — пробормотал дядя Коля, очевидно, так и не признав бывшую соседку. — Я ведь у сына жил, а теперь вот опять здесь. Извиняйте, ежели что. Алла посмотрела вслед уходящему дяде Коле, пошла закрывать калитку. Надо бы и лестницу убрать на место, но пусть здесь стоит — как она всегда раньше стояла. Дорога обратно заняла меньше времени — они не останавливались. Когда отвезли домой Алису и остались в машине одни, Алла, до этого всю дорогу молчавшая, попросила Влада сегодня не ночевать у нее — ей надо побыть одной. Есть не хотелось. Она поставила греться чай. Походила в задумчивости по квартире. Потом взяла плед, укрылась и легла перед телевизором. Диктор оживленно о чем-то вещал, но Алла не слушала. Нахлынули детские воспоминания, связанные со старым домом, с поездками на дачу. Потом мысли завертелись вокруг дела Гергардт. Алла легко представила день, когда пропала девочка. Возле места, где исчез ребенок, она уже успела побывать. «Середина сентября, тепло. Дочь Оленька родилась 8 сентября — так удачно, в сентябре потом и в школу пойдет. А сегодня ей десять дней исполнилось. Сегодня она плохо спала, капризничала. Александра укладывает дочку в коляску — на свежем воздухе ее девочка будет лучше спать. И погода — только гулять. Надо еще зайти, хлеба купить, Сережка когда еще вернется. Опять куда-то с друзьями убежал. Совсем взрослый, пятнадцать лет весной отмечали. А мы сейчас погуляем, в магазин зайдем. Александра осторожно спускает коляску со второго этажа. Направляется к ближайшей аллее. Дочка спит крепко — еще бы: воздух, мерное покачивание. Подъехали к магазину — ступеньки крутые, тяжело будет коляску поднимать и ребенок может проснуться. Александре не хочется будить доченьку: так спит хорошо. Но она всё же поднимает коляску, и неудачно. Коляска срывается со ступеньки, Оленька просыпается, начинает плакать. Александра отъезжает от магазина, качая коляску. Дочка снова засыпает. Александра оглядывается: вокруг тихо, спокойно. Вон две женщины остановились и разговаривают, мальчишка на велосипеде проехал, старик поднимается на крыльцо магазина. Александра ставит коляску возле двух тополей, в теньке, чтобы не напекло. Сейчас мамка быстро сбегает за хлебом, и мы домой поедем. Она быстро преодолевает ступеньки и скрывается за дверью магазина. Коляска стоит у тополей. К магазину, с другой стороны, приближается молодая женщина. Волосы не прибраны, одета так, как будто живет недалеко и выбежала на минутку в ближайший магазин за продуктами — комнатные тапочки и плащ. Лицо сосредоточенно-отчужденное, под глазами черные круги, губы сжат.