* * * Трудности начались, когда гетто осталось за спиной, и стало понятно, что идти в общем-то некуда. Апартаменты, из которых нас похитили, явно под наблюдением, квартира Эрвина, скорее всего, тоже, а других мест, куда мог бы податься нищий старик, попросту не существовало. У меня не было никакой цели. Абсолютная свобода: можно отправляться куда угодно, что угодно делать со своей жизнью, — и это пугало куда сильнее, чем неизвестные громилы. Вновь навалилось острое и гнетущее чувство бессмысленности происходящего, из-за которого я замедлил шаг, а затем остановился, уселся на бордюр и уставился в одну точку, обхватив голову. — Э-э… Маки? Ты как? — удивился Эрвин, но я ничего не ответил ему, поглощённый внутренним опустошением. На расстоянии вытянутой руки гудели двигателями грузовики без водителей: целая вереница их стояла в очереди к подъёму на развязке. Ни людей, ни животных — только узкий тротуар, стена из гофрированного металла и дорога, размашистой спиралью уходящая ввысь. Серый бетонный бессмысленный мир. «Что делать? Что делать?» Нет нормальной одежды, нет обуви, нет крыши над головой. Я грустно усмехнулся: всё познаётся в сравнении, и положение, в котором я пребывал ещё несколько дней назад, теперь казалось поистине королевским. — Я, наверное, пойду… — Эрвин сделал шаг назад, но я вскочил, схватил его за одежду и ощерился. — Стоять. Я тебя никуда не отпускал. Подавленность сменилась агрессией. Очень хотелось дать Эрвину по голове, да посильнее — просто потому, что он стоял тут передо мной такой жалкий и трусливый. Он почувствовал моё настроение: слегка приподнял руки, чтобы защититься, отстранился и глядел затравленно, как бродячая псина, застигнутая за воровством мяса. Я всмотрелся в его лицо и округлил глаза от изумления. То ли из-за освещения, то ли из-за контраста с моим сном, где он был совсем молодым, я неожиданно заметил, что бывший разведчик очень сильно изменился. Глубокие морщины, пигментные пятна, волосы явно крашеные… И как я раньше этого не заметил? — Что? — нахмурился бывший приятель, увидев, как я поменялся в лице. Я отступил на шаг, совершенно потрясённый: — Какой же ты, сука, старый! Эрвин возмущённо закряхтел: — На себя посмотри! Я замахнулся — исключительно для вида, — и он отпрянул, закрываясь. — Идём! — я взял его за предплечье и потянул за собой. — Но куда?.. — экс-скаут вяло сопротивлялся. — Ко мне! — Но ведь там… — Я знаю! — Но они… — Я знаю! — рявкнул я на ухо Эрвину, и тот, наконец, заткнулся. Да, у меня не было оружия, зато вместо него имелось кое-что получше: ярость и напичканный боевым железом солдат. Тот словно прочитал мои мысли и захныкал: — Ты что, снова собираешься меня активировать? — Нет, ты постоишь в дверях, посторожишь, пока я буду забирать вещи. — Но ведь нас могут схватить! — Могут, — не стал скрывать я. — И тогда ты меня выручишь. — То есть, ты всё-таки меня активируешь?.. — Заткнись! Мы шли, переругиваясь таким образом, очень долго. И несмотря на то, что перепалка обращала на себя внимание абсолютно всех прохожих, никто не воспринимал нас всерьёз: подумаешь, два бомжа, которые сошли с ума от употребления каких-то жутких веществ. Взгляды были в основном презрительными и снисходительными, реже — испуганными. Тротуары, лестницы, спуски, лифты, эстакады, — прошло несколько часов, прежде чем я увидел свой дом и почувствовал, что готов брать его штурмом даже голыми руками. Осторожно, стараясь не попадаться никому на глаза, но всё равно попадаясь, мы с Эрвином почти добрались до отеля, из которого меня похитили — и поняли, что что-то явно не так. Все проходы были заклеены крест-накрест жёлтыми лентами и заставлены полицейскими машинами. Со стороны улицы стояло несколько «скорых» и бронированный фургон спецназа. По всему периметру расхаживали патрульные с бульдожьими лицами — широченные из-за синей в жёлтую полоску брони. В дополненной реальности всё выглядело куда приятнее: непроницаемая синяя стена с улыбающимися смайликами в фуражках и вежливыми расшаркиваниями, мол, простите, но пока вам сюда нельзя, мы работаем для вашей безопасности и всё такое. — Это что ещё за хрень тут?.. — начал я фразу, но так и не успел договорить, потому что сверху на меня упало неведомое жужжащее нечто, грубо и больно стиснуло подмышками, оторвало от земли и понесло прямо на место преступления. Я громко матерился и брыкался, но помогало слабо: полицейскому дрону, предназначенному для борьбы с демонстрациями и выхватывания протестующих из толпы, были глубоко безразличны что мои слова, что слабые трепыханья. Оставалось лишь расслабиться и поблагодарить создателей за устранение бага, при котором дрон хватал человека за шею и редко когда доносил живьём. — Ты ещё кто такой? — спросил коп после того, как я буквально свалился с неба перед ним. — А, стоп! Это ты жил в триста тринадцатом номере? — Да, — осторожно ответил я и инстинктивно сделал шаг назад. — А что? Страж порядка внимательно оглядел меня — похоже, запрашивал документы в Департаменте и рассматривал их. — А, дерьмо, ещё один без страховки, — заключил он через пару секунд и тут же потерял ко мне всякий интерес. — Что за день?.. Отменяйте розыск, — добавил коп в коммуникатор. Поодаль стояли, переговариваясь, его сослуживцы — такие же бронированные громилы. Ещё дальше, у входа в подъезд, скучали два парня в гражданском — судя по всему, детективы. Соседи куда-то попрятались. — Погоди, что здесь случилось-то? — я ничего не понимал. — Каких-то придурков покромсали в твоём номере. Погоди, а это не ты был?.. — Нет, — я помотал головой. — Не я. — А, ну тогда ладно, — полицейский снял перчатку и полез ковыряться в зубах ногтем с чёрной каймой. Мне стоило больших сил не воскликнуть: «И вот так вы ведёте расследование?!» Я приподнял ленту и собрался пройти внутрь, но коп преградил дорогу и немного подтолкнул обратно: — Нельзя! — Но я там живу! — Сейчас там место преступления, — парировал страж порядка. — И поверь мне, ты не хочешь там сейчас оказаться. — Это ещё почему? — нахмурился я, глядя на то, как полицейский играет бицепсами на скрещённых руках. — Потому что я так сказал! — набычился коп. — О, да? — накопленная злость требовала выхода, пусть даже и такого самоубийственного, как драка с полицией. Впрочем, стоп. Я сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться. — Хорошо. Тогда мне нужно подать заявление. — Ты не можешь, — издевательский тон чуть было не заставил меня снова вспыхнуть. — У тебя страховки нет. — Да вашу мать! — взорвался я. — Меня похитили! Били! Пытали! Что вы за люди-то такие?! — Так, приятель, — уродливая харя нависла надо мной. — Обычно я даю всего два варианта, но у тебя есть три. Либо покупай страховку, либо проваливай отсюда, либо я тебя сейчас так отхреначу, что мало не покажется! Понял?.. — Понял, — процедил я сквозь зубы. — Куда уж понятнее… За спиной полицейского санитары в зелёных робах вытаскивали из подъезда и грузили в «скорые» носилки, на которых лежало нечто в чёрных мешках. Пока мы препирались с копом, вынесли четыре тела. «Кто это? Кто их убил? Почему копы не шевелятся? Что тут вообще происходит?» Конечно же, я выбрал вариант б) «проваливать отсюда» и не возвращался ещё какое-то время, пока последняя машина с патрульными не покинула двор. Но только для того, чтоб остановиться у пиццерии через дом. Для такой бойни, они скрылись подозрительно быстро: видимо, у убитых тоже не было страховки, а значит, это дело отправится в очень долгий ящик. Комнату просто разгромили. Не осталось ничего целого, включая пол и стены, — дырки, проломы, копоть… Моё жильё и немногочисленные пожитки превратились в мешанину ткани, дерева, пластика, железа и чужой крови. Даже металлический сундук с армейским барахлом был изрешечен пулями, вероятно, как и всё, что находилось внутри. — Что тут произошло? — округлил глаза Эрвин, когда переступил порог и оценил весь этот бедлам. — А мне-то почём знать?.. — огрызнулся я. Мы пытались опросить соседей, но это ни к чему не привело: либо никто ничего не видел, либо со мной просто отказывались говорить. Кажется, репутация «того деда-алкоголика, который напивается и орёт по ночам» плохо сказывалась на их желании общаться. Пройдя внутрь и попинав мусор, в который превратилась моя жизнь, я уселся на сундук и вновь впал в прострацию. Я ждал драки, чтобы выплеснуть наружу ярость, которая смогла ненадолго придать мне сил, но… Драки не получилось, пар ушёл в свисток — и его место заполняла серая вязкая апатия. Эрвин бродил вокруг, рассматривал обломки и обрывки, мельтешил перед глазами и что-то говорил. Ужасно захотелось прилечь. Прилечь и вышибить себе мозги, и на этот раз не останавливаться после первой осечки, а довести дело до конца. У меня оставалось немного денег, их должно было хватить на пистолет из ломбарда и бутылку пойла.