– Не твоя задача, Абхилаша. Твоя задача на земле. Очень хотелось узнать, какова же ее задача, но она сдержалась. Дураку ясно, что задачи, поставленные Вселенной перед человеком, понять может только он сам. И ни один учитель, даже самый великий, вроде Будды или Христа, тут не помощник. Более того: понять свою задачу и есть самая главная задача человека. Понял – считай, что выполнил. Просто нужно больше тренироваться и медитировать, больше путешествовать, и тогда все само тебе откроется. Абхилаша бесконечно тренировалась, почти перестала спать, несколько раз, преодолевая себя, залетала в города, узнала, как живет ее семья в Америке, пришла в ужас от картинок гибнущей цивилизации, спросила себя, может ли чем-то помочь, ответила, что не может, попыталась прекратить свое существование, отринув желания, как поначалу и хотела, но не смогла. Поняла – рано, не выполнила она еще свое предназначение. Опять медитировала сутками напролет и носилась над землей в поисках выхода. Не нашла. Отчаялась, от отчаяния погрузилась в себя, чтобы выяснить наконец, что произошло той страшной ночью на ужине в людоедской коммуне Людоведховена. …Черная стена. Глухая, отталкивающая, непреодолимая, несмотря на все ее обретенное могущество. Абхилаша не выдержала и обратилась к Учителю. Не просто обратилась, а с упреком и жалобой. Мол, он ведь обещал: когда освоит концентрацию и управление, откроется выход. Она освоила – и ничего… Совсем ничего, даже события страшной ночи, после которой она пришла в школу, вспомнить не может, даже в космос не способна прорваться, а другие способны, вон, один ученик на Сатурне побывал, если не врет… – Значит, ты еще не готова, – загадочно улыбнувшись, ответил Учитель. – Да, освоила, но не готова. Может, лет через десять-двадцать, а может, никогда. А может, и завтра, или сегодня, или прямо сейчас… Дыхание, медитация, выход из тела – это все важная, необходимая, но техника. Не в этом чудо. Чудо – в просветлении. Это как удар молнии, или как укус мошки, или как вообще ничто, но после этого все становится ясно. Этого не объяснить. Это пережить нужно. А Сатурн… подумаешь, Сатурн, скоро любой Илон Маск сможет там побывать, если захочет, ну, не скоро, лет через семьдесят, но какая разница? Ты не расстраивайся, недолго тебе ждать осталось, укус мошки уже близок… – Так близко, или через двадцать лет, или никогда? – уличила обиженная Абхилаша Учителя в отсутствии логики. Он ничего ей не ответил. Просто медленно поднялся в воздух, завис на пару секунд, а потом скрылся за пальмами. Логика в словах Учителя действительно отсутствовала. Зато он умел летать. Левитацию Абхилаша увидела впервые, Учитель не рекламировал эту свою способность. Увидев же, она устыдилась и поняла, что действительно не готова. Только очень тупой и ленивый человек за восемь лет обучения не догадается, что есть на свете вещи поважнее того, что западные люди называют логикой. * * * Учитель оказался прав. Или не прав, это как посмотреть… Жизнь Абхилаши действительно вскоре изменилась. И не только ее жизнь. Все привычное существование с ежедневными медитациями и тренировками на берегу Индийского океана в один день исчезло, словно и не было его никогда. А произошло это так… Школу йоги местные любили, но побаивались. Великого учителя считали могущественным колдуном, скорее справедливым, чем добрым. Беспокоили его только в самых крайних случаях, в основном, когда кто-нибудь серьезно заболевал. Учитель для крестьян из ближайших деревень был чем-то вроде лотерейного билета. Одних он лечил, других не лечил, а некоторых, хотя и очень немногих, убивал. Просто говорил им: “Я тебя отпускаю”, – и те, спокойно закрыв глаза, отдавали богу душу. Причины своего поведения Учитель не объяснял, за него это делали окрестные крестьяне, верившие, что его устами говорит сам Шива. Значит, так нужно. Шиве виднее, кому жить, а кому нет. Ученики шептались, что Учитель прекращает существование неизлечимо больных из жалости, избавляя их по доброте душевной от бессмысленных мучений. Хотя школа и находилась в разрекламированном туристическом штате Гоа, знал о ней мало кто. Но самые настойчивые иногда до школы все-таки добирались, и их сразу предупреждали: лечение Учителя может привести к смертельному исходу, так что подумайте… Простые люди не думали, помрут – значит карма такая. Индийские и западные богатеи, если была хоть какая-то надежда на традиционную медицину, в основном отказывались. Временами возникали, конечно, конфликты, но до тех пор, пока мир окончательно не съехал с катушек, у властей предержащих хватало ума не связываться с Учителем. Всем было известно, что могущественному йогу около трехсот лет, а последнее недоразумение у него случилось в позапрошлом веке с богатым и влиятельным раджой, больную жену которого Учитель отпустил на следующий цикл перерождений. Для решившего отомстить раджи все закончилось очень печально: он превратился в черепаху и был съеден в виде супа безжалостными английскими колонизаторами. Существовали также и менее милосердные версии произошедшего. На этот раз все началось с того, что Учитель отказался лечить безнадежно больного финансового воротилу из Дели. Тот, естественно, через некоторое время помер, но перед смертью завещал детям наказать зазнавшегося йога. Поступил воротила по обыкновению хитро и расчетливо. Ему-то что, он уже отправился в очередной цикл, а дети пускай сами за себя отвечают. Детки у него оказались развращенные и избалованные, к тому же распространившийся тогда в Индии Sekretex подсказывал им, что они ни больше ни меньше сверхчеловеки. Разве может сверхчеловек бояться какого-то трухлявого йога? Они снарядили несколько карательных экспедиций. Вреда это не принесло ровным счетом никакого: каратели просто не нашли школу в прибрежных джунглях. Великий учитель хорошо умел путать следы и отводить глаза. Тогда детки подкупили местные власти, и те организовали масштабную полицейскую операцию. Столь же, впрочем, безуспешную. Проплаченные детками СМИ начали издеваться над губернатором штата. Мол, с каким-то мошенником справиться не может, разворовал, наверное, весь бюджет, выделенный на полицию и безопасность. Губернатор бюджет действительно разворовал, поэтому нападки воспринял очень остро. Кроме того, Sekretex намекал ему на место премьер-министра страны в недалеком будущем… В общем, выхода у него не оставалось, и он подключил армию. Великий учитель умел летать, но у армии были вертолеты и ракеты “земля – воздух”. Он умел отводить глаза, но у войск были разведка, навигация и спутники. Скорее всего, он все-таки мог бы с ними справиться, но почему-то не захотел. Вместо очередной медитации он произнес прощальную речь: – Ученики, мы встретились не случайно. То, что люди называют случайностью, всего лишь не познанная ими закономерность. У каждого из нас есть своя задача и свое предназначение. Через пару часов все задачи и предназначения будут выполнены. Мы закончим этот цикл и перейдем к следующему. Я ждал этого долго, около трехсот лет. Я не лучше вас, а хуже, именно поэтому я так долго ждал, отрабатывая карму, и вот наконец отработал. Если кто-нибудь хочет уйти, сделать это еще не поздно. Вставайте и уходите. – Никто даже не пошевелился. За исключением Абхилаши, она непроизвольно дернулась, но все же, овладев собой, осталась на месте. – Правильно, – сказал Великий учитель, – так и должно быть. В следующем цикле у всех нас хорошие шансы. У всех… кроме Абхилаши. Потому что ее цикл не закончен и задача ее не выполнена. Ступай прочь, сестра, дай нам подготовиться к переходу. – Но куда я пойду? – испуганно спросила Абхилаша. – И зачем, и что я буду делать? – На эти вопросы ты найдешь ответы сама. В этом твоя задача. Но я тебе дам подсказку. Ты звезда, Абхилаша, ты родилась звездой, так иди к звездам, там твое место. – К каким, на хрен, звездам?! – сорвавшись и впав в истерику, закричала она. – В Голливуд, в Людоведховен?! Я не хочу, я не смогу больше, я боюсь!!! Великий учитель подошел к ней, погладил по голове и тихо, так, чтобы не слышали остальные ученики, прошептал: – Посмотри на меня, звездная женщина, посмотри на этих людей. Наш отрезок пути закончен. Задумайся, а не для тебя ли мы все жили? Может, ты была нашей задачей или одной из задач? Мы уходим, подготовив тебя. Ты готова, не бойся. Иди. Иди к звездам… От ладони йога шла какая-то неистовая, но успокаивающая и приятная энергия. Очень было похоже на нирвану. Счастливая Абхилаша зажмурилась. Она слушала голос, купалась в нем, растворялась… А когда наконец открыла глаза, то увидела, что стоит в центре туристической зоны Северного Гоа. Вокруг ездили мотороллеры, бродили обдолбанные хиппи и кричали зазывалы из маленьких лавчонок. Школа йоги во главе с Великим учителем исчезла. Абхилаша недоуменно огляделась – она, конечно, привыкла к чудесам, но этого просто не могло быть… А еще ее что-то беспокоило, какой-то дискомфорт на лице. Она коснулась щек и поняла. По ним текли слезы. Глава десятая Звездная женщина Не было знакомых, не было денег, не было документов, нечего было есть и негде было спать. Все это, однако, Абхилашу практически не волновало. Пригодились умения, полученные в школе йогов. Она могла подолгу обходиться без еды и воды, неделями не спать, а холод и жара не доставляли ей неудобств. Но вот куда двигаться дальше, было абсолютно неясно. Ну не отправляться же, в самом деле, в Голливуд! Во-первых, не хотелось, а во-вторых, Великий учитель всегда изъяснялся образно. “Иди к звездам” могло означать что угодно, вплоть до – стать учительницей астрономии или проституткой. Шлюхи же работают в основном по ночам, когда звезды… Несколько недель Абхилаша прожила в Гоа. Чтобы не привлекать лишнего внимания и скрыть плохое знание хинди, прикинулась немой полубезумной попрошайкой. А сама слушала, читала выброшенные на пляже газеты, смотрела выставленные в барах и ресторанах телевизоры. Мир стоял на краю пропасти. Вернее, уже летел туда. Ее родина, Соединенные Штаты Америки, распалась на несколько частей, Калифорния теперь была отдельным государством, как и вольный город Нью-Йорк. Индия и Пакистан вели войну, грозившую вот-вот переродиться в атомную. Израиль после химической атаки на Тель-Авив разбомбил тактическими ядерными зарядами Тегеран. С обеих сторон погибли десятки тысяч человек. Китай захватил Тайвань и взял в аренду (по сути, мирно аннексировал) русскую Сибирь. Квебек отделился от Канады. Каталония воевала с остальной Испанией. Местные индийские газеты трубили о победе над подлыми колдунами. Родную школу йоги во главе с Великим учителем объявили террористической сектой и агентом Пакистана. Все террористы были уничтожены, а их глава настолько испугался, что взорвал себя поясом шахида, и от него остался лишь маленький кусочек кожаного ремня потрепанной сандалии. Учитель никогда не носил обуви, скорее всего он, окончив свой земной путь, просто превратился в радугу. Со святыми это иногда случается. Абхилаша представила, как изумились вояки при виде фантастического превращения, и как стало им хорошо, и как стало им стыдно, и как они, возможно, даже кое-что поняли… Сильно по поводу гибели йогов, ставших ее второй семьей, Абхилаша не переживала. Они ушли, выполнив свои задачи, счастливыми; однако грустно ей все же было. Примерно, как на выпускном в школе. Да, уроки надоели до чертиков, но вот кончилось все, и ты осознала: целая жизнь прошла и больше не повторится. Ты осталась одна в этом огромном, недружелюбном, сошедшем с ума мире… Звезды… Какие звезды, где они? Куда двигаться, какой выбрать путь, и за какими горами находится ее предназначение? Около месяца Абхилаша бродила по окрестностям Гоа, пока не подобрала на пляже старый номер “Сайнтификан Америка”. В середине толстого научного журнала она обнаружила небольшую заметку о странной пиратской обсерватории в Сулеймановых горах Пакистана. В заметке говорилось, что хотя настоящий ученый в обсерватории лишь один, знаменитый и эксцентричный профессор Расмуссен, непрофессионалы под его руководством добились выдающихся результатов и стоят на пороге великих открытий. Абхилаша задумалась: сообщество звездных братьев, как они себя называли, могло оказаться ее целью. По крайней мере, в этом было что-то архетипическое и красивое: Белоснежка и семь гномов, сто звездных братьев и одна звездная сестра… Чтобы разобраться, она вышла из тела и отправилась в ментальное путешествие к пиратам от астрономии. Увиденное ее поразило. Несколько дней она бесплотным духом носилась по обсерватории, прикасаясь к аурам звездных братьев, и постепенно восстановила всю историю этого удивительного места. А началась эта история, как оказалось, задолго до ее рождения на другой стороне земного шара. * * * Седовласый благообразный профессор Расмуссен не всегда был седовласым и благообразным и уж тем более не всегда был профессором. Когда-то в мифических уже пятидесятых он был обычным шведским мальчишкой в прибрежной рыбацкой деревушке на Балтике. Из всех немногочисленных доступных ему развлечений он предпочитал чтение. А из всех книг, что попадались ему под руку, особенно выделял сочинения Жюля Верна. Жюль Верн утверждал, и маленький Расмуссен с ним соглашался, что для человека все достижимо и все возможно. Если, конечно, это настоящий человек, как Сайрус Смит из “Таинственного острова”, например. Умный, стойкий, смелый, а главное, обладающий знаниями. Знания – вот ключ к двери, за которой интересная, полная приключений жизнь. Эта мысль определила его судьбу. Он легко поступил в Стокгольмский университет и там выбрал самый дальний и трудно представимый для человека объект познания – звезды. В 2018-м, когда Расмуссену было уже за семьдесят, его, маститого астрофизика, назначили главой новейшей обсерватории, построенной под патронажем ООН в Сулеймановых горах Пакистана. А потом все полетело к черту. Ни Жюль Верн, ни Герберт Уэллс, ни кто-либо другой не предупреждали профессора, что мир может сломаться, как заводная пластмассовая игрушка. Причем сломалось все разом. Жена, с которой он прожил душа в душу больше сорока лет, заявила, что он всю жизнь подавлял ее личность, и подалась в какую-то мошенническую секту. Сын, многообещающий молодой биолог, нашел окончательную истину в ЛСД и расширяющих сознание препаратах. Половина сотрудников обсерватории разбежалась кто куда. В довершение всего ООН прекратила финансирование проекта. Не до звезд стало людям. Все лихорадочно занялись собой, своими бреднями, психозами и выдумками. Мир затрещал по швам, и Жюль Верн оказался никому не нужен. Как и сам Расмуссен… Тогда профессор решил досрочно покинуть весь этот сбрендивший балаган и забрался на линзу главного телескопа, чтобы спрыгнуть в тихую горную пакистанскую ночь, но в последний момент передумал. Ему вдруг стало стыдно. У него есть телескоп, обсерватория, компьютеры, электричество, за его спиной вся человеческая цивилизация, в которой он занимает далеко не последнее место. У него, в конце концов, есть даже вполне приличные деньги на банковском счете и внушительный дом во французском Биаррице. А у героев его детства из “Таинственного острова” не было вообще ничего. – Так какого черта?! – возмущенно крикнул он в черноту гор и лихорадочно забормотал: – У них ничего, а у меня все… И они… голыми руками… рай… а я… Ничтожество, сопляк, нытик престарелый… Да много раз уже так бывало… Средневековье это паршивое… И всё же, всё же… Вверх, к звездам… А я… С минуту, лежа на телескопе, он повторял бессвязные фразы, а потом (проорав в темноту “Хрен вам, а не самоубийство!”) перевернулся на живот и пополз по скользкой трубе назад в обсерваторию. Спустившись, он сразу же схватил телефон, набрал номер и разбудил своего мирно спящего в Париже банкира. Узнав, сколько денег у него на счету, довольно хмыкнул: – Пойдет. – Подумал немного и добавил: – Вот что, найдите мне хорошего риелтора. Я хочу как можно быстрее и по минимально разумной цене продать дом в Биаррице. Оплаченная профессором Расмуссеном статья в “Нью-Йорк Таймс” наделала много шуму и на пару дней выбилась в топ мировых новостей. В ней говорилось, что плевать он хотел на ООН, на все международные организации и вообще на весь этот внезапно сошедший с ума мир. Он, профессор Расмуссен, изучал, изучает и будет изучать Вселенную, что бы в этом сбрендившем мире ни происходило. У него есть деньги, три с половиной миллиона долларов. На них он закупил все необходимые материалы и продукты для автономного существования обсерватории и теперь приглашает всех желающих мужчин, в первую очередь астрофизиков, но не только их, а вообще всех разумных и деятельных людей присоединиться к нему для раскрытия самой большой тайны во вселенной. Легкой жизни он никому не обещает. Придется заниматься не только и даже не столько наукой. Придется много работать физически, чтобы обеспечить свое обособленное от мира существование. Но жизнь разумную, со смыслом и целью, он обещает всем. А там пусть хоть Земля окончательно сойдет с ума и провалится к черту. Звезды были, есть и будут. Они смотрят на людей, и всегда будут люди, которые всматриваются в них. Потому что он, профессор Расмуссен, в это верит. И точка! Заявление чудаковатого ученого никто бы не заметил, если бы на одно место из его статьи не обратил внимания один небольшой, но весьма прогрессивный феминистский сайт. Владелица интернет-ресурса позвонила профессору и спросила, не пропущено ли после слова “мужчин” слово “женщин”? Наверное, он хотел сказать, что приглашает мужчин и женщин? – Нет, не хотел, – честно признался Расмуссен. – В нынешних условиях мне нужны крепкие здоровые мужчины. Нет у меня условий для женщин. Да и неизбежные романчики с мадмуазелями будут только отвлекать от дела. Обалдевшая от невиданной наглости феминистка выложила слова профессора на своем прогрессивном сайте – и тут же вспучился грандиозный скандал. Ведущие новостей всех телекомпаний мира с удовольствием цитировали шокирующее высказывание. Но заодно они цитировали и заявление целиком. Не было на земле человека, который бы не услышал о выжившем из ума профессоре. Конечно, его лишили всех званий и прокляли даже в родной Швеции. Но это было уже не важно. Первыми вернулись самые преданные сотрудники, а за ними потянулась вереница таких же странных и отчаявшихся, как Расмуссен, людей. Не только ученые, но и упрямые механики, и замкнутые программисты, и восторженные дизайнеры, и суровые вояки, и просто медитирующая под травку молодежь с берегов Индийского океана. Всех их объединяло одно. Они не желали бессмысленно доживать в катящемся под откос мире. Они жаждали смысла. И профессор Расмуссен его им дал. Со стороны пиратская обсерватория, а именно так ее окрестили склонные к подростковому романтизму мировые СМИ, больше всего напоминала затерянный в горах мужской монастырь. Утро начиналось в 6:30 с физических упражнений и медитации. После медитации наступало время завтрака. Место утренней молитвы занимало общее собрание в конференц-зале. Там оглашались планы на день и происходило нечто вроде политинформации. После общего собрания мужчины шли выполнять разнообразные работы. Работ было много и на любой вкус, но никто не занимался одним и тем же постоянно. Сам профессор Расмуссен периодически копался в огороде или возводил исполинский деревянный забор. Люди трудились не за деньги и звания, а за идею. Они все противостояли поглотившему мир хаосу, они все многое потеряли, они все смотрели на звезды, и они все были равны. Огород, уход за скотом, стройка… Работали в охотку, учились еще охотнее. В основном, конечно, астрофизике, но не только ей: каждый передавал другим свои знания. Программирование, философия, кулинарные классы и еще десятки разнообразных курсов. Обязательных дисциплин было всего две – астрофизика и военное дело. Астрофизику преподавал лично Расмуссен и несколько его ближайших учеников. Рассказывал профессор интересно, объяснял понятно, а главное – сам так болел звездами, что сумел заразить остальных. С военным делом поначалу обстояло сложнее, но, к счастью, в пиратской обсерватории весьма кстати появился русский наемник из частной военной компании по имени Данила. Он, как и большинство откликнувшихся на приглашение профессора, потерял многое, но, в отличие от остальных, еще и натурально потерял руку. Подорвался на мине в Ливии или Сирии – о подробностях Данила предпочитал не распространяться. Времена были смутные, племена вокруг обсерватории преимущественно дикие, а охрана у звездных братьев отсутствовала. Но Данила, с помощью одной руки и купленного по случаю на базаре калашникова, отразил нападение отмороженной банды местных оборванцев, чем заслужил уважительное прозвище Big Russian Dan. Он-то и занялся безопасностью звездных братьев, сколотив из них за пару месяцев вполне боеспособное войско. Вообще, как ни парадоксально, научная работа Расмуссена с созданием Звездного городка значительно продвинулась. Он стоял на пороге великих открытий и за несколько лет сделал больше, чем за всю предыдущую жизнь. Еще в 2013-м Расмуссен с коллегами набрел на удивительную аномалию. Реликтовое излучение от Большого взрыва не было равномерным! Точнее сказать – обладало разной температурой в разных участках вселенной. А это означало, что Большой взрыв по меньшей мере не являлся взрывом. Взрыв – он и в точке сингулярности взрыв. И значит, должен распространяться одинаково во все стороны. Не распространялся. В принципе, раньше об этом тоже знали, но списывали на влияние случайных флуктуаций. Используя последние данные космических зондов, Расмуссен построил математическую модель, учитывающую все возможные причины, но аномалия так никуда и не делась. Более того: оказалось, что она выстроена вокруг некоей линии в центре вселенной и имеет явные, хотя и трудно объяснимые закономерности. Эту линию коллеги-ученые в шутку прозвали осью зла, потому что она буквально взрывала устоявшуюся теорию зарождения мира. Но потом человечество внезапно обезумело, и исследования постепенно сошли на нет. И вот сейчас с помощью своих звездных братьев, которых иные высокомерные коллеги-ученые иначе как сбродом и не называли, Расмуссену удалось доказать – ось зла без сомнений существует! Еще совсем немного – полгода, максимум год, – и картина сложится. И тогда они проникнут в Божий замысел, а если повезет, то и узрят самого Бога… * * * Вернувшись из ментальной разведки, Абхилаша крепко задумалась. Жизнь звездных братьев ей понравилась. Они не желали сходить с ума, как все кругом, – точнее, тоже сходили, но своим, особым и даже благородным способом. Однако если копнуть глубже… Сто отчаявшихся странных мужчин и она, тоже отчаявшаяся и странная. Что они могли дать друг другу? Хотя звезды… Учитель сказал, что ей нужно идти к звездам. Обсерватория по-любому лучше, чем напрашивающаяся аналогия с Голливудом. Так почему бы не попробовать? Придет, поживет в ближайшей деревне, присмотрится, а там решит, как быть. Прийти оказалось нелегко. Путь лежал через нечеткую линию фронта между Индией и Пакистаном. Если бы не способность ментально выходить из физического тела на разведку, ее бы наверняка убили, а так всего лишь изнасиловали, когда она остановилась на ночлег в небольшой пальмовой роще. Причем даже не бандиты, а какие-то местные изголодавшиеся пастухи. Она лежала без сознания бревно бревном, пока душа пряталась среди верхушек пальм. Возможно поэтому пастухи особо не зверствовали: сделав свое паскудное дело, они смущенно удалились, укрыв ее опавшими пальмовыми листьями, чтобы не замерзла. Когда Абхилаша вернулась в свое оскверненное тело, оно напоминало навозную кучу. Пришлось пару суток медитировать, чтобы очиститься и предотвратить нежелательную беременность. До ближайшего к обсерватории селения Абхилаша добралась через три месяца. Деревенька оказалась настолько крошечной, что попрошайничать, не привлекая к себе внимания, было совершенно невозможно. Она стучалась в хижины местных крестьян, мычала и знаками показывала, что готова на любую работу. Чаще всего ей не открывали, пару раз прогоняли и били палками, но в одном из дворов, где хозяйка была на последних сроках беременности, все-таки взяли помощницей – за скудный стол и кров в хлеву вместе с овцами. Работы она не боялась, ее новая жизнь ничем в принципе не отличалась от первого года в школе йогов, прибавились только огород и уход за многочисленной домашней живностью. Бесконечный тяжелый физический труд, особый вид всем доступной медитации, помогал забыться. На второй план ушли даже звезды и цель собственного существования. О пиратской обсерватории Абхилаша решила пока не думать. Следовало слегка отупеть, вставать с петухами, ложиться затемно, в промежутке много работать по хозяйству. В таком режиме прана тратится только на поддержание тела, мозг пустеет, и это хорошо. В свободный от суеты ум приходят озарения. Ну или по крайней мере решения нерешаемых на первый взгляд задач. * * * Люди, у которых работала Абхилаша, даже по местным, заниженным меркам были очень бедны. Двое детей, скудное хозяйство и небольшой клочок земли на склоне горы, где выращивалась конопля на продажу. Да и этот клочок был арендован у наркобарыг, плативших за травку жалкие гроши. У других в деревне было по две-три жены, а у Абдулы – всего одна, вредная и страшная баба, на несколько лет его старше. За нее не пришлось выплачивать калым, наоборот, родители невесты еще и приданое дали – дырявую лачугу, где все они жили, и целую дюжину овец в придачу. Хозяйка сразу невзлюбила Абхилашу. Как та ни старалась – ходила вечно грязная, мычала, корчила дебильные рожи, – все равно не получалось у нее стать противнее мерзкой тетки. Пока хозяйка была еще на сносях и в первые недели после рождения ребенка она к работнице особо не приставала. Но оклемавшись после родов, сразу начала ругаться, кричать, а потом и поколачивать бывшую рок-звезду чем придется. Абхилаша относилась к этому равнодушно: что ей ор и слабые удары уродливого и себя не любящего существа? И потом, она же заслужила, за ту ночь в Людоведховене она и не такое заслужила… Увидев тупую покорность работницы, хозяйка поумерила пыл. Неинтересно лупить того, кто не сопротивляется. Но орать не перестала, чем сильно допекала своего мужа и господина Абдулу. Он даже избил ее пару раз. Не помогло. Во время экзекуций хозяйка орала еще сильнее. Как бы там ни было, жизнь, несмотря на крики хозяйки, кудахтанье кур, блеянье овец и тяжелый рабский труд, вошла в свою колею. Прана медленно спускалась от головы, разум освобождался, а тело, наоборот, крепло. Абхилаша чувствовала – решение уже близко, но тут… Но тут она решила помыться. В принципе она могла не мыться годами: владела техникой самоочищения, контролировала не только стук сердца и дыхание, но и работу любого своего внутреннего органа, могла по желанию вызывать и прекращать месячные, избавляться от зубного налета и даже сбрасывать кожу, как ящерица. Но для этого на несколько часов требовалось уйти в глубокую медитацию. Теоретически это было возможно, например, глубокой ночью, когда хозяева спали, практически же злая хозяйка пару раз за ночь ходила в хлев, где, по соседству с овцами и работницей, располагалась выгребная яма. Однажды хозяйка не застала в хлеву Абхилашу и устроила страшный скандал. Нажаловалась мужу, что немая калека на самом деле колдунья – мол, сидела на скале, смотрела на звезды и приманивала злых духов, чтобы погубить их семью. Абдула на всякий случай дал по зуботычине и жене, и работнице, на чем скандал и закончился. Но дело было даже не в злой хозяйке. Абхилаша обоснованно опасалась, что медитация убьет весь эффект от трудотерапии. Прана затопит ум, и придется начинать все заново. Поэтому, соблюдая все меры предосторожности, глубокой ночью она нагрела таз воды, спряталась в самый дальний угол хлева и начала приводить себя в порядок традиционными человеческими методами. Думала, перепачкается утром для маскировки и никто ничего не заметит, а она будет чистая. Уж лучше бы грязной осталась… В самый разгар гигиенических процедур в хлев нагрянул Абдула. Вообще-то по нужде он предпочитал ходить в поле за домом, но в тот раз как назло отправился к яме, услышал плеск воды в дальнем углу, разогнал овец, посветил керосиновой лампой и увидел голую Абхилашу. Сказать, что он обалдел, это ничего не сказать. Бывшая звезда рок-н-ролла все еще была красива. Ей едва исполнилось тридцать три, но выглядела она как девочка. Нет, как девочка и женщина одновременно… Нет, как девочка, женщина и мудрец в одном теле. В общем, как чудо она выглядела. С простым пакистанским крестьянином Абдулой случился шок, называемый искусствоведами катарсисом. Он мало видел в жизни хорошего. Каторжный отупляющий труд, унижения от сильных и богатых, страшная и вредная жена, но главное – незаметно и неумолимо давящее знание: “Иного уже не будет, только это, до самого конца, больше ты ничего не заслужил”. И вдруг… Нет, он не бросился насиловать симпатичную бабенку, чудо невозможно изнасиловать. Он пал на колени, заплакал и принялся молиться и целовать Абхилаше ноги. А ей так жалко его стало… даже себя, когда в юности сочиняла песенки о несчастной любви, так жалко не было. “Боже мой, – подумала, – бедный мальчик, всю жизнь убивается за гроши, мучается с женой-крокодилом… необразованный, тупой, темный, зверь почти что… Однако там, за внешней оболочкой, за страшным лицом и озлобленными настороженными глазами, там у него душа живет, а в ней мечется тоска по красоте и нежности, никогда им не испытанной… но все равно есть эта тоска в нем, и во всех есть. Потому что Бог заложил ее в каждого”. Отказать в ласке существу с такой тоской и жаждой красоты, не полюбить его хотя бы ненадолго было бы преступлением перед кармой. И она полюбила, на одну только ночь полюбила крестьянина Абдулу. Не потому, что за карму испугалась, просто не смогла поступить иначе. Интересная тогда ночь получилась. Каждому из них она дала свое. У Абхилаши это был первый за восемь лет секс. Изнасилование в пальмовой роще не считалось – сбежав из собственного тела и наблюдая за происходящим ужасом со стороны, она ничего кроме омерзения не чувствовала. А в этот раз почувствовала… Она полностью излечилась от садистских закидонов юности. Секс, да и вообще отношения между людьми – это ведь про “отдавать” и “отдаваться”, поняла вдруг она. А раньше лишь брала и отнимала. От глупости и страха в основном… Еще Абхилаша поняла, что не одного Абдулу полюбила этой ночью, а всех людей. Если в таком тоска по красоте живет, значит, во всех она есть, даже в людоедах. Просто они не понимают, им объяснить нужно, спасти… Абдула тоже понял одну вещь, самую, наверное, для него главную. Красота существует, а значит, существует и надежда. Он видел красоту собственными глазами, он касался ее скрюченными от тяжелой работы пальцами. И красота его полюбила. Его, последнего человека на земле, униженного, бедного и ничтожного. Это означало, что не только красота существует, но и Бог, и Справедливость, и еще сотни великих, но сомнительных вещей, в которые он уже давно перестал верить. Утром он объявил Абхилаше, что она станет его первой, главной и любимой женой, а прежнюю свою жену он прогонит или даже, еще лучше, сделает рабыней своей новой хозяйки. Наречие, на котором говорил Абдула, Абхилаша понимала плохо, но смысл его слов уловила. Осознав, что произошло, она не на шутку испугалась, обозвала себя трижды дурой и принялась, корча отвратительные рожи, протестующе мычать. Мол, отстань, что это ты выдумал? Я всего лишь безумная немая калека… Абдулу это совсем не смутило.