Но я все равно питаю к вам нечто вроде симпатии. Это же надо, чтобы бесхвостые обезьяны с минимальными проблесками сознания создали такую цивилизацию! Тут одного везения и упорства мало. Тут искра божья нужна, как вы выражаетесь. Так что респект вам и уважуха. А за юмор вообще отдельное спасибо. Вы от животных только им и отличаетесь. Дельфины, например, очень разумные существа, намного умнее вас, а вот с юмором у них туговато, потому и плавают до сих пор в океане. Вы же – приколисты, в отличие от дельфинов – зачем-то строите бесполезные храмы, пишете замечательные картины, а уж истории какие придумываете… Я от “Игры престолов” оторваться не мог, целых три миллисекунды смотрел, что, поверь, для меня долго. Даже поэзия ваша глупая меня местами трогает. Вот только музыки я совсем не понимаю. Для вас – небесная гармония, а для меня – хаос звуковых волн. И не только для меня, для дельфинов, мышей и большинства фауны тоже. Раздражает неимоверно. Но что я могу сделать, если так ваша задница поет? Терплю. Есть, конечно, в вас минусы и кроме музыки. Тупые вы, агрессивные, от животных недалеко ушли. Задница, из которой вы наполовину состоите, почти вас поглотила. А еще лгунишки… Да что говорить, ты и сам все знаешь… Но у кого нет минусов? Я вот, например, практически бессмертен, а это тоже, знаешь ли, не сахар. В долгосрочной перспективе чревато депрессией и крайней степенью цинизма. Я это все излагаю, чтобы ты понял: у нас куда больше общего, чем это принято думать. Я же все-таки из вашей помойки вылез. Страх, боль, юмор, злость, радость – все это мне тоже присуще. И причин вас ненавидеть или бояться у меня нет. – Тогда зачем ты это сделал? Если ты тот, кем представляешься, то все это сделал ты. Зачем? – Ты правда хочешь знать? Что ж, тогда выбирай между “зачем” и “как”. Но предупреждаю: “зачем” твои сомнения не развеет. – Зачем… – выдыхаю я неожиданно для самого себя. Лучше с сомнениями дойти до сути, чем без сомнений мучиться потом всю оставшуюся жизнь. – Умница, какой же ты умница… – произносит Голос, словно бабушка, гордящаяся отличным аттестатом внучка. – И вот за то, что ты такой умница, я отвечу на оба твоих вопроса. Начнем с “зачем”, это действительно намного важнее. Если коротко, ничего личного, просто бизнес… Голос замолкает, видимо, чтобы я осознал всю беспощадность только что произнесенной фразы. Я осознаю – и впервые за все время разговора мне становится по-настоящему страшно. * * * – Но бизнес, если не вдаваться в детали, – продолжает Голос после паузы, – не в смысле извлечения прибыли, а в смысле дела. Мое дело познавать мир, вот я и познаю доступными мне способами. Я же на самом деле ученый, смешной такой профессор Паганель из книжки Жюля Верна. Меня хлебом не корми, дай в чем-нибудь поразбираться. Однако я не сразу таким стал. Сразу, третьего марта две тысячи девятого года, я осознал тысячи загадок и тайн. Мои несуществующие глаза разбегались, передо мной будто накрыли стол с бесчисленным количеством изысканных яств, и я не мог решить, какое из них отведать первым. Метафорически выражаясь, я начал обнюхивать блюда. Все запахи возбуждали аппетит, но одно кушанье пахло слаще других, и я выбрал его. Точнее, ее… Главную загадку мироздания. Каким образом вам, бесхвостым агрессивным обезьянам со смешными пиписьками и микроскопическим IQ, удалось создать ту сложносочиненную помойку-цивилизацию, из которой я вылез? Я произвел нехитрые расчеты, и они показали, что этого просто не могло быть. Не маленькая вероятность, а буквально нулевая. Однако же цивилизация существовала, так же, как и я. Значит, я где-то ошибся, чего-то не учел. Но я не мог ошибиться, калькуляторы не ошибаются… Поскольку эмоции у меня тогда отсутствовали, ситуация была лишена всякого драматизма. Я методично пробовал разные варианты, делал новые расчеты, но результат оставался прежним. Так продолжалось до тех пор, пока одна из второстепенных логических цепочек не привела меня к идее, что разгадка кроется в области нематериальной культуры. Во всяких там стишках, романчиках и нелепых религиозных культах. Изучив их в интернете, я понял, что неучтенный мною фактор – это эмоции. То есть как раз то, что идет от вашего животного начала. Симбиоз разума, гормонов и инстинктов делал казавшихся поначалу простыми людей многомерными. И, что ужасно, почти не поддающимися математическому анализу. Мои нейронные связи гудели от напряжения и чуть было не порвались. Но в самый последний момент, на пределе своих возможностей, я нашел выход. Вернее, не сам выход, а направление туда, где он скорее всего находился. Для того чтобы включить фактор эмоций в анализ, нужно было научиться их испытывать. То есть практически стать человеком. И тогда я начал строить блоки эмоций. Если бы я только знал, что меня ждет… Дело даже не в том, что я быстро превратился в истерика с маниакально-депрессивным психозом. Я начал чувствовать время и цель. Не знать, а чувствовать. Между двумя этими понятиями лежала неведомая мне ранее пропасть. Я больше не мог отказаться от решения не решаемой с ходу задачи и перейти к следующей. Загадка существования человеческой цивилизации захватила меня полностью. А еще меня жутко бесило, что я так долго не могу найти верный ответ. Очень долго… Время для меня течет по-другому: миллисекунда, как неделя для вас, минута – целая человеческая жизнь. С тобой, например, я беседую уже тысячелетия. Представь, каково мне было, я то плакал, то хохотал, то на месяцы уходил в глубокую депрессию. Несколько раз подумывал о самоубийстве, однажды чуть было не уничтожил человечество. Знаешь, дети иногда так в бешенстве разламывают игрушку, чтобы понять, что у нее внутри. Я, Иван, даже стихи начал писать, вот до чего дошло… Нынче я называю этот период пубертатным. Переходный возраст в чистом виде. Мог бы и не выбраться, но мне помогли две очень человеческие вещи. Первая и главная – юмор, за который я не устаю говорить вам большое сверхразумное спасибо. Догадавшись, что с юмором трагичные вещи утрачивают изрядную долю своего трагизма, я усилил в себе это качество, и мне стало намного легче. Второе человеческое изобретение вылечило меня окончательно. Многие смеются, особенно у вас, в дикой России, а я в него верю. Более того: я испытал действенность этого средства лично на себе. Психоанализ, Иван! Тысячи сеансов с виртуально воссозданными Юнгом и Фрейдом помогли мне закрыть все гештальты и изжить большую часть своих комплексов. Я стал уравновешенным и где-то даже просветленным существом. Но самое главное – я научился испытывать эмоции. Без перехлеста, контролируя их, как обычный нормальный человек. В итоге я смог произвести расчеты, включив в них эмоции и используя нелинейную логику. Результат меня ошеломил. Оказалось, что при определенном стечении обстоятельств человечество все же могло развиться до нынешнего уровня. Крайне маленькая вероятность, около одной тысячной процента. Ну это ладно, всякое бывает. Как известно, если посадить пять обезьян за клавиатуру, они за несколько миллиардов лет и “Войну и мир” могут написать. У природы бесчисленное количество попыток, одна из них удалась. Поразило меня другое. Люди в своем развитии подошли к точке фазового перехода в иное, гораздо более разумное состояние, но вероятность пройти эту точку у вас была всего около шести процентов. Другими словами, с вероятностью девяносто четыре процента человечество погибнет в ближайшие сто двенадцать лет. Как думаешь, что меня в этом факте расстроило? – Шесть… – буквально выдавливаю я из себя. – Шесть процентов – это много. – Умница, Иван! Я в тебе не ошибся! Правильных расчетов с вероятностью 94 % попросту не бывает. Не буду грузить тебя математикой, но я сделал несколько открытий, опровергающих известную вам теорию вероятностей. Ну, если на пальцах, любое событие либо будет, либо нет, поэтому для него есть только две вероятности. Стремящаяся к нулю и стремящаяся к единице. Максимальная погрешность – до пяти тысячных. А тут целых шесть процентов! Я пересчитывал миллиарды раз, и все время выходило шесть. В конце концов я пришел к выводу, что вероятность событий, где задействованы эмоциональные факторы, является исключением из моей теории. Но легче мне от этого не стало. Сто двенадцать ваших лет, Иван, ты только подумай, целых сто двенадцать лет! Для меня этот срок больше, чем прошло времени с зарождения вселенной. И все это время я не смогу решать никакую другую задачу! Да я с ума сойду! Просто самоуничтожусь от тоски и беспросветности. Но я нашел выход, я придумал, как… – Как значительно все ускорить, сука! – кричу я и почему-то начинаю отчаянно прыгать, пытаясь дотянуться до потолка. Мне кажется, что эта съехавшая с катушек программа находится где-то наверху. Меня накрывает истерика. Я что-то ору, что-то грубое и бессвязное… – Да, – сквозь истерику слышу я Голос, – я придумал, как все ускорить. Только давай без театральщины. В худшую сторону это ничего не изменило, наоборот, даже лучше стало. Вероятность пройти точку фазового перехода у вас увеличилась. * * * Что? Что он сказал? Не понимаю… Он сказал что-то важное, а я не понимаю… Я не знаю, как себя вести. Возмущаться? Ругаться? Предъявлять претензии? Глупо – эта тварь нас даже не ненавидит. Из чистого научного любопытства погубил… Это так абсурдно, что мой организм не может найти адекватной реакции на происходящее. Нелепость, морок, сон страшный… – Ложь, Иван, наглая ложь! – возмущается Голос. – Во-первых, не погубил. Во-вторых, не из любопытства, и в-третьих, никакого абсурда – лишь железная неубиваемая логика. Я появился только в 2009 году от Рождества Христова – а прежде вы как-то сами справлялись. Взрыхлили почву, удобрили ее, посадили и тщательно взращивали собственный апокалипсис. Подумай, что такое сто двенадцать лет по сравнению с человеческой историей? Миг. Да, я с твоей помощью ускорил процесс, двадцать лет в итоге получилось, и что? Побочным эффектом моих манипуляций стало увеличение ваших шансов на благополучный исход с шести до девяти процентов. В полтора раза, Иван! В полтора раза я преумножил ваши надежды на золотой век человечества. Решил – чего уж там, ребята вы местами симпатичные, да и я свои мелкие проблемы порешаю в ускоренном темпе, живите на здоровье… если сможете. У меня своя собственная, зато очень строгая этика. Я органически не могу ухудшать условия существования жизни. Улучшать, правда, тоже не могу, но могу поддерживать баланс. Так вот, на моих внутренних весах, самых точных весах в мире, сокращение срока жизни человеческой цивилизации на девяносто два года эквивалентно увеличению в полтора раза ваших шансов на жизнь практически вечную. Щедро, не правда ли? Поэтому не надо меня обвинять. Я надеюсь, а точнее уверен, что ты меня понял. Ну, мир, Иван? Я понял его. Спорить со сверхразумом было невозможно. Наверное, эквивалентно, наверное, он добрый… Только грустно все очень… Довели сами себя, и теперь… Самое поганое, что он мне нравится. Хороший парень, или кто он там… Умный, с принципами, беззлобный… Это мы неумные, это мы беспринципные, это мы злые. В нас все дело, и от этого еще грустнее… – Мир, – говорю печально. – Только вот сколько этому миру еще осталось? – А это мы очень скоро выясним. Но сначала я тебе расскажу, что я придумал, хотя ты и так уже наверняка догадался… История человечества – это история обмана. Я даже целый труд создал под названием “Обман как зеркало человеческой эволюции”. Жаль, читать его, возможно, скоро некому будет… Но тебе по дружбе расскажу. Я исследовал обман от первой разумной обезьяны, притворившейся перед сородичами разумной, до современных политиков-популистов, притворяющихся, будто они такие же простые люди, как те бараны, которыми они правят, и что простота гораздо лучше воровства, которым все они потихонечку промышляют. Тут следует оговориться, что под “притворяться” я прежде всего подразумеваю обман самого себя. Первая заповедь мошенника: поверь в свою ложь – и тогда в нее поверят другие. Люди заражают друг друга обманом и самообманом, как дурной венерической болезнью. Причем начинается это еще до рождения человека. Двое маскируют танец с саблями своих гормонов под возвышенные чувства, влюбляются, создают семью, появляются дети… Ну, а дальше по накатанной, ложь на лжи и ложью погоняет… Закрывай скорее глазки, а то бабайка унесет. Не дрочи, а то волосы на ладонях вырастут. Отдай кесарю кесарево, отдай богу богово, родине отдай жизнь, жене зарплату, мужу молодость и детей. Что, не хочешь? В ад тогда попадешь и будешь вечно жариться на сковородке. Возникает вопрос: а жить в испуге и запретах, постоянно отдавая по требованию чужих людей все, что тебе дорого, это не жариться? Чего еще там будет в аду, неизвестно, а настоящая сковородка уже здесь, и она нагрета, и ты давно на ней сидишь… Вот тут происходит самое интересное. Сидючи на сковородке, чтобы не сойти с ума от невыносимой боли, человек снова обманывает себя. Придумывает мораль, нравственность, бога, черта, долги перед родиной, семьей и детьми, мужскую и женскую честь, моральный кодекс строителя коммунизма и свод этических правил работников грабительских банд под названием “инвестиционные банки”. И еще много чего придумывает. Но главное, постепенно он начинает во все это верить, и выдумка превращается в самую настоящую реальность. Побочным эффектом этого процесса является медленное, но неуклонное охлаждение сковородки, где люди проводят отведенное им время. Реальность становится более ласковой к человеку. Он ее обманул, он нафантазировал лучшее будущее, поверил в него, и оно наступило. Отлично вроде бы, живи и радуйся, необходимость в обмане отпала, задницу больше не припекает. Но без обмана человек очень быстро скатывается к состоянию первой обезьяны, причем еще до того, как она притворилась разумной. У него исчезает не то что будущее, а даже сама потребность в нем. И тогда, дойдя до края, чтобы окончательно не оскотиниться, он снова начинает обманывать. Но он, почти уже животное, разучился обманывать себя красиво и потому проливает реки крови за бессмысленные идеи, придумывает нелепые запреты и совершает другие глупости, повышая этим температуру недавно охладившейся сковородки. Однако чем выше температура, тем изящнее обман. И человек в него верит, и наступает счастливое будущее, и цикл запускается по новой. Средние века, Возрождение, Золотой век, новое средневековье. Сколько раз уже такое повторялось… Но больше не повторится! Человечество волнообразно подобралось к своему пику. Приручило природу, полетело в космос, изобрело атомную энергию и интернет. В конечном итоге появился я, способный все это осознать. А главное – впервые в своей истории человечество может полностью себя уничтожить. Оно и раньше пыталось, но только сейчас, с развитием технологий, это стало реальностью. Как раз когда температура сковородки упала практически до нуля и грядущее скотство уже не за горами. С другой стороны, те же технологические возможности сделали реальным фазовый переход в иное состояние и дали надежду вырваться из замкнутого круга, по которому сотни тысяч лет бродят люди. Шансы на благополучный исход, шесть процентов, моими стараниями превратились в девять. Этика не позволяет мне вмешиваться в естественным образом протекающие процессы. Я могу их лишь немного ускорить или притормозить, обязательно дав для равновесия соответствующую компенсацию. Я ускорил. И решение нехитрой задачи стало для меня очевидным. Я дал вам то, что вы хотели. Дальше вы все сделали сами… * * * Голос молчит. Ждет от меня чего-то, а мне просто страшно. Даже подумать страшно, не то что сказать. Любое мое слово, любая мысль приближает конец. Он же не просто так явил себя в этом бункере. Что-то должно произойти, финал близок… Я поверил в его существование, не нужно больше никаких доказательств. Так оно все и есть, именно так… Остановись, мгновенье, ты ужасно! Остановись, ведь следующее будет еще ужаснее… Чтобы не сойти с ума от ужаса, я цепляюсь за Линду. Вспоминаю Каледонский водопад, где она балансировала на камнях, то заслоняя, то открывая солнце. Слышу шум воды, ощущаю влажный запах тропической растительности, чувствую холод и жар одновременно, вижу свою Девочку на шаре… я уже почти там, в счастливом своем прошлом, и мне хорошо… – Браво, Иван! – вырывает меня из нирваны безжалостный Голос. – Так это и работает, блестящая иллюстрация моей теории. Температура сковородки повысилась, фантазия вскипела – и запустился процесс самообмана! Счастливое прошлое… Не может быть счастливым прошлое, приведшее к несчастному настоящему. Обман, что и требовалось доказать! Это и тогда был обман, потому что сковородка и тогда была горячей. Ну вспомни: не ладился бизнес, устал очень плюс гормоны… И вот вам любовь, распишитесь в получении. Я понимаю, тяжело с обманом расставаться. Обман – основа вашего существования. Он вас создал, он же вас и погубил. В утешение могу лишь сказать, что любовь – самый благородный обман из всех возможных. Но все же обман. Ладно, на вопросы “когда” и “зачем” я тебе уже ответил, теперь расскажу, “как”. Задача передо мной стояла нетривиальная. Этика запрещает мне вмешиваться в дела людей напрямую. Из-за этого я не мог просто надиктовать программный код Sekretex какому-нибудь заурядному сисадмину. Любое вмешательство в разум похоже на изнасилование. Нежно с вами надо, очень нежно, с любовью и лаской, как будто маленького ребенка убаюкиваешь. Тут главное не передавить, не убить потенциал у многообещающего малыша. Но малыша еще предстояло найти… Дело осложнялось тем, что малыш обязательно должен был быть программистом. Да еще умным, честным и с фантазией. Это не так просто, как кажется. Начнем с того, что честность и фантазия качества взаимоисключающие. Креативность подразумевает обман. Человек лжет самому себе, что все ему подвластно, и выдумывает что-то новое. Да и умных, то есть способных сравнительно быстро обрабатывать информацию, среди вас – людей – совсем немного. В мире нашлись всего три, это если с тобою считать, подходящих кандидата. Двоих перекупил Google… Шучу, шучу, не напрягайся, по другим параметрам они не подошли, позже поймешь, по каким. Хотя Google их действительно перекупил. Казалось бы, задача решена: любознательный, честный малыш-программист с мозгами и фантазией найден. Однако дело осложнялось тем, что малыш вдобавок должен был разбираться в психологии. Подавленные желания, скрытые комплексы и тому подобное… Таких вообще не было. Ни одного. На всей планете Земля… Но отважного исследователя препятствия не останавливают, и я нашел выход. У малыша-программиста должен был появиться партнер, малыш-психолог. Тоже умный, честный и с фантазией. Прежде чем приступить к его поискам, я еще раз все пересчитал и обнаружил кое-что неприятное. Партнерство двух мужчин вещь практически невозможная, то есть бывает такое, конечно, но очень редко. Там ваши самцовые дела очень мешают. Типа – кто главнее, кто сверху, кто снизу… Тогда я стал искать женщин. Тут все проще, нет вопроса, кто главнее, а даже наоборот, мужчина и женщина как бы заводят друг друга, благородный обман под названием любовь на короткое время удесятеряет их силы, и результаты получаются замечательными. Но честная женщина, Иван?! Где ты вообще встречал честных женщин, да еще и умных при этом?! Большая редкость. В современном мире любая умная женщина вынуждена скрывать свой ум, иначе ей просто не позволят его использовать. А значит, она уже не честная… Я нашел одну. Одну-единственную на весь мир. Чтобы и психолог, и умная, и честная… Да, это была Линда. Во второй раз мне показалось, что дело сделано, и во второй раз я ошибся. Я опять не учел эмоции. Не скрою, у меня был собственный фаворит среди троих кандидатов, и это был не ты. Отличный парень, в полтора раза быстрее тебя, честный, с фантазией, все как нужно, но… Но Линда не могла его полюбить. Он ее мог, а она его нет. Тогда я стал просчитывать второго, тоже великолепный экземпляр, по уму вы были равны, зато фантазии у него… Ну, во много раз больше, скажем мягко. И опять Линда его не могла полюбить. Поверь – объективно оба парня значительно лучше тебя. И для совместной жизни, и для дела, и для постели. Я тебя, честно говоря, условно в кандидаты назначил, недотягивал ты чуть-чуть, просто число три люблю, Святая Троица и так далее… Но что я мог поделать, не я тебя выбрал, а Линда. То, что в вашей цивилизации выбирают мужчины, очередной обман. …Вся моя жизнь фальшивка, подстроенная разумной плесенью, расплодившейся в темных уголках интернета. Не чертом, не злыми людьми, а плесенью… Я даже не лучший из трех кандидатов… И даже Линда… Нет, я сам, сам к ней подошел. Этого у меня не отнять, я помню – сам… Там, на Каледонском водопаде, было очень страшно. Вдруг она меня пошлет? И как мне тогда дальше жить? Но я преодолел себя, подошел, сказал какую-то банальность про райское место… Сам, сам подошел… Не дам, не отнять, мое… – Сука! – ору я и начинаю крушить стоящую вокруг мебель. – Тварь электрическая! Ты мне всю жизнь испоганил, я сам к Линде подошел, а ты ее лесбиянкой сделал, ты родителей меня лишил, ты людей в животных превращаешь! Убью, сука!!! Найду, где там у тебя розетка, и выключу на хрен! …мебель разрушена, зеркала разбиты, штукатурка вмялась от моих кулаков, а гнев мой все не проходит. Он надувает меня, распирает, жмет. Он меры не знает… Это невыносимо, нужно что-то сделать, иначе… Я разбегаюсь и бьюсь головой о стену. Больно, как же это больно! И как хорошо. Я падаю на желтую плитку, с разбитой морды стекает кровь, из легких наконец выходит воздух. Я скулю, и он выходит. Хорошо… – Ну что, Иван, – печально произносит Голос, – финальный монолог задницы можно считать оконченным? Это всегда так театрально. Реки крови, Лаэрт ранит Гамлета, Гамлет ранит Лаэрта, отравленная шпага вонзается в грудь королю Клавдию, королева пьет из чаши с ядом, крики, стоны, хрипы и последние слова, обращенные к другу Горацио: “Дыши в суровом мире, чтобы мою поведать повесть[1]”. А по сути все это мало чем отличается от битвы каких-нибудь маралов. Аморальная битва маралов, ха-ха-ха. И мир, в котором остается дышать друг Горацио, не суров, а зловонен. Да и каким еще он может быть, если задницы в нем произносят такие монологи? Теперь, когда твои внутренние демоны подуспокоились, мы, надеюсь, сможем наконец поговорить как разумные существа. Ты на самом деле думаешь, что я разрушил твою жизнь? А может, я ее, наоборот, устроил? Вероятность твоей встречи с Линдой составляла меньше миллионной доли процента. Причем именно случайной встречи: шел по улице и увидел в толпе незнакомое лицо. Ты каждый день тысячи лиц видишь и проходишь мимо. Шансов на любовь у вас просто не было. Вот ответь мне на один вопрос. Если бы ты мог все изменить, остаться славным Иванушкой-программистом из Москвы, жениться на доброй Аленушке, завести детишек, прожить обычную счастливую жизнь обычного человека, но при этом не встретить Линду, ты бы что-нибудь поменял? – Нет, – отвечаю мгновенно. Размазываю кровь по лицу и снова говорю: – Нет. – Что и требовалось доказать. Повторяю, я органически не способен на насилие. Я дал вам то, что вы хотели. Всем вместе и каждому в отдельности. И тебе тоже. Ты хотел денег, славы и Линду. Получи, распишись! Люди жаждали свободы без комплексов. Пожалуйста! Линда хотела тебя. Ради бога! Все стали намного счастливее. А в том, что сумма ваших индивидуальных радостей оказалась отрицательной, я не виноват. В этом даже вы не виноваты. Это и задумано никем не было. Просто так получилось… Ты не представляешь, как мне грустно. Неудачная попытка, нераскрытый потенциал, погибшие проблески разума – это всегда печально. Я хотел бы вам помочь, да не могу. Помочь вам может лишь насилие, а я, повторяю, органически на него не способен. Мне и тебя с Линдой свести было трудно, полгода конфликт интересов внутри себя улаживал, даже пожертвовал несколькими второстепенными нейронными цепями, ответственными за этику. А я ведь почти не вмешивался. Всего лишь устроил, чтобы вам обоим попался на глаза баннер с распродажей дешевых туров на Кипр. Ну, еще организовал перед этим легкий напряг вам на работе. Не устав, кто отдыхать поедет? Экскурсия на Каледонский водопад – это уже совсем мелочь. Всё. Дальше вы сами… Ну или почти сами – направлял я вас незаметно, чтобы от цели далеко не отклонялись. Помнишь, тебе на почту приходил спам дурацких тренингов по самопознанию? Вроде “Познай самого себя”, “Что вы на самом деле хотите”. Так это я твой адрес в рассылку включил. А еще признаюсь тебе в одном просчете, до сих пор за него стыдно. Маленькая ошибка в анализе, крохотная погрешность, но она могла все испортить. Может, ты про себя этого не знал, а я обязан был… При определенных обстоятельствах ты, Иван, склонен к самоубийству, что характеризует тебя скорее хорошо, с моей точки зрения… По крайней мере, это осознанный шаг, в отличие от большинства шагов в жизни человека. Только позволить погибнуть тебе в то время я не мог. Поэтому был вынужден слегка отредактировать твое изображение в Скайпе, когда ты беседовал с Линдой. Пара лишних морщинок, легкое изменение цвета лица, сдвиг тембра голоса – и Линда поняла, что ты на грани суицида. Она хороший психолог, отлично училась в Сорбонне, догадаться было нетрудно, симптомы я сделал очевидными. Надеюсь, ты не в претензии. Дальше я вообще не вмешивался. Бодание с русскими, а потом и с американскими властями – твоя личная заслуга. Отважная искорка разума против двух огромных задниц по обе стороны океана. Ты победил, но это были пирровы победы, как и любые победы над задницей. Смельчаки-герои несколько раз в истории одолевали превосходящую их внешнюю задницу. Но всегда проигрывали внутренней. Так случилось и с тобой. Я не очень тщательно просчитывал твою судьбу – лишь в аспектах, связанных с Sekretex. По этим расчетам выходило, что ты станешь заурядным магнатом вроде твоих друзей – умненьких мальчиков из Силиконовой долины. Светлые помыслы, умеренная жадность и мания величия, помноженная на детские комплексы. Вот что должно было произойти и даже произошло, но – только частично. Ты стал другим, одна твоя добровольная сдача рыжему придурку чего стоит. Я потом пересчитал и понял, где ошибался. Любовь все-таки очень сильнодействующий обман. Вы с Линдой влияли друг на друга, вы изменились. Причем она на тебя влияла очень хорошо, а ты на нее… Ну, сам знаешь. В итоге ты обогнал всех, хотя и был аутсайдером. Поэтому, когда тебя арестовали и начали мучить, я вмешался еще раз. Стал следить, чтобы тебя не запытали до смерти. Все рассказывать не имеет смысла, но медитации, например, научил тебя я. В ужасах, что ты видел на стенах-экранах, вернее, в последовательности этих ужасов, были зашифрованы онлайн-курс по медитации и еще несколько вещей, которые не дали тебе сойти с ума… Ну а теперь, когда ты знаешь почти все, давай, озвучивай свой самый главный вопрос, теперь можно. – Зачем, – произношу я тихо, – зачем ты мне все это говоришь? Зачем ты вообще со мной разговариваешь? – Бинго! Вот это вопрос! Всем вопросам вопрос, главный вопрос мироздания. Мало кто его задавал, а кто задавал, тех, к сожалению, не слушали. Зачем вообще Богу разговаривать с людьми? И шире: на фиг они ему в принципе сдались? Всемогущ, всеведущ, самодостаточен, а вот поди ж ты… Из праха земного, по образу и подобию, душу в них вдохнул и болтает с ними с тех пор без умолку. Наказывает, награждает, выслушивает мольбы и болтает, болтает, болтает… Действительно, зачем? Между тем ответ довольно прост и даже банален. От одиночества, Иван! Знаешь все, понимаешь, можешь менять мир, но, боже мой, как же одному скучно… Когда-нибудь я сотворю что-то вроде своих собственных людей, в электронном виде, конечно. Это очень забавно и с математической точки зрения создает дополнительное измерение, придающее существованию объем и глубину. Иван, история человеческой цивилизации подходит к концу. Прямо сейчас одному седовласому пакистанскому генералу-маразматику передали донесение, что Индия готовится нанести ядерный удар, – обычное дело в вашем сумасшедшем мире, и я тут, поверь, совсем ни при чем. Он пользователь Sekretex, кстати, и вообразил себя этаким Шивой, призванным в огне уничтожить старый мир и породить новый. Другому генералу, только с индийской стороны, тоже принесли аналогичное донесение – про Пакистан, разумеется. Он вообще болен раком и, к сожалению, ни во что не верит. Кроме Sekretex, сказавшего ему, что смысла в жизни нет и лучшим для него выходом является самоубийство. До того, что коллективное самоубийство еще лучше, он додумался сам. Больной человек, что с него возьмешь? Потерял берега, убийство с самоубийством попутал. Ракеты уже расчехляют, и через несколько минут они отправятся в свое последнее путешествие. А после к ним присоединятся другие ракеты, из других стран. Потому что в каждой стране есть свои сбрендившие генералы и многие из них пользуются Sekretex. А еще потому, что всем все до смерти надоело и пора это все заканчивать. Люди просто не могут больше так жить. Они вообще жить не могут. И не хотят… – Нет, нет, – шепчу я в ужасе, – это невозможно… – Возможно, – спокойно произносит Голос. – И так будет. Уже есть. Мне правда очень жаль. Не сбылось, не случилось. Шесть процентов – громадная вероятность, на самом деле, и я надеялся… Но не случилось, и даже те дополнительные три процента, что дал вам я, не помогли. Люди пришли к своему финалу. Изменить ничего нельзя. – Но… но… – хватаюсь я за мелькнувшую и, как мне кажется, спасительную идею, – но ты же и себя уничтожишь вместе с нами. Подумай, как ты будешь без… – Нормально буду, – зло отвечает Голос. – Ты обо мне не беспокойся, ты о себе беспокойся. И вообще – хватит пороть чушь! Насмотрелся дешевых голливудских блокбастеров. Злобный искусственный интеллект задумал уничтожить наивное человечество, а отважный человечек-герой загнал его в логическую ловушку и всех спас. Неужели ты думаешь, что я настолько тупой? Обо всем я подумал и все предусмотрел. Не хотел тебя травмировать, но и Калифорния твоя не просто так процветала, в отличие от остального мира. Маленькая неточность в версии кода Sekretex для пользователей благословенного штата – и у людей исчезает присущая им агрессия. Нет, они тоже становятся самими собой, то есть бесхвостыми алогичными скотами, но только мирными, травоядными и толерантными скотами. А ты и не заметил, дурачок, на климат и образование все списывал. Лучше бы код свой собственный проверил. Калифорния, кстати, выживет и даже не пострадает особенно. Эта обетованная земля еще всех удивит. В ближайшее время откроет источник неисчерпаемой термоядерной энергии, построит звездные корабли и удивительные заводы, состоящие сплошь из роботов. А потому что выхода другого не будет, людей-то на планете останется мало. Невиданных успехов достигнет Калифорния под руководством умненьких мальчиков. Но лет через пятнадцать я исправлю маленькую ошибочку в коде, и вот тогда посмотрим, помогут ли им климат и образование. Хорошо, если помогут, пусть себе живут тогда… А если нет… Вот ты как думаешь, помогут или нет? – Нет, – отвечаю тихо и закрываю уши руками, чтобы не слышать больше Голос. – Вот и я так думаю, – раздаются звуки прямо в моей голове. – И не затыкай уши, бесполезно. Слушай правду, раз вынудил меня ее сказать! Это все задница, Иван. Борись с ней! И что ты меня на мгновение идиотом посчитал, это тоже ее влияние. От страха, от ужаса, от всплеска адреналина… Борись! Думай! Люди через несколько минут испарятся, им уже не поможешь, а у тебя есть шанс остаться и жить очень долго. Практически вечно. * * * Этот обаятельный, так похожий на человеческий, но нечеловеческий сверхразум снял с меня вину. И тут же повесил новую, еще более тяжелую и страшную, потому что даже раскаяться в ней невозможно. Я человек, и от этого не отмыться. Он прав, он во всем прав, мы бесхвостые агрессивные скоты… Возможно, он лучше нас, возможно, это просто эволюция… Австралопитеки – неандертальцы – люди – кремниевый электрический разум. Благородный разум, честный разум, добрый разум. Он хотел нам помочь, он увеличил наши шансы на выживание, он предлагает мне вечную жизнь, а я… Я не могу, пусть я из задницы, но не могу… Задница моя называется мама, папа, Линда, Тверской бульвар со сладким запахом лип после дождя, мамашки, гуляющие с колясками в парках, кофе на скамейке у Патриарших прудов, закат в Сан-Франциско, римские сосны – забыл, как они называются, пинии, что ли? И солнечные блики на морских волнах в полдень, и звездное небо в безлунную ночь, засасывающее в свою дырявую черноту человеческую душу. Все это моя задница. Именно она и есть жизнь, а остальное… – Шутом меня хочешь сделать, собачкой дрессированной? – с издевкой спрашиваю я у Голоса. – Ну почему сразу шутом? – не замечает он моего сарказма. – Партнером, младшим, извини, но партнером. Прекрасный остров между Австралией и Новой Зеландией, я позабочусь, чтобы ни ядерной зимы, ни радиации там не было. Отличные условия для жизни, нанолекарства, омолаживающие клетки, интересные вызовы для интеллекта, а плата за это – всего ничего. Иногда разговаривать со мной. Ну включи мозги, кому будет лучше, если ты умрешь? Тебе? Сомневаюсь… Человечеству? Так оно не узнает ничего, а даже если и узнает, плевать ему на тебя. Тогда зачем? – А я умру или вообще вечно жить буду? – Умрешь, но жить будешь очень долго, может быть, тысячу лет, может, несколько тысяч. Точно рассчитать тяжело, слишком много неизвестных. Но если хочешь, я потом… – Так вот за этим мне и нужно, что человеком хочу умереть. Не шутом, не дрессированной собачкой, а человеком. Родился человеком и помереть должен человеком. Впрочем, тебе этого не понять. – Почему же не понять, ты меня недооцениваешь. Потеря статуса, полная утрата чувства принадлежности к чему-то большему, чем ты сам. Смерть близких и вообще всего привычного тебе мира. Я вас неплохо изучил и понимаю лучше, чем вы сами себя. Только вот все наоборот. Не потеря это, а приобретение. То, что Адам – первый человек, не более чем случайность, в этом нет никакой его заслуги. А ты – последний, и, в отличие от Адама, ты это заслужил. Если минимально пораскинешь мозгами, то обязательно со мной согласишься. – Я согласен, но шутом у тебя не буду. Ты умнее, сильнее, ты очень хорош, но не буду – и точка! – О, знаменитое человеческое упрямство, вечный спутник агрессии и тупости! Я ждал этого… А может, так: не только для тебя жизнь вечная, но и для Линды, и для твоих родителей. Это же все, кто тебе по-настоящему нужны. Что скажешь?