— Вы че, ох. ли! — взорвался Вадим. — Бегом зови начальника караула! Когда боец скрылся, покрасневший от злости Трофимов повернулся к часовому: — Ты… Я тебя… я тебя… на губе сгною! — Да где та губа, товарищ майор? — неожиданно философски-спокойно ответил солдат. В это время полог палатки распахнулся, и на улицу вышли три офицера. Одного из них Андрей узнал — это был командир десантной бригады полковник Алексей Шандар. Андрей знал его еще по Николаеву. — Что за шум? Вы кто такие? — Здравия желаю, товарищ полковник! Мы из СБУ. Генерал Муженко сказал, что у вас тут задержанный сидит, так мы за ним. А ваш боец не пускает… — Ну, правильно не пускает, на то он и поставлен, — пожимая руки эсбэушникам, ответил полковник. — А пленного забирайте, мне эта головная боль не нужна. — Так нам тоже его некуда забирать. Давайте мы хоть поработаем с ним для начала. — Ладно… работайте, — комбриг не скрывал иронии. — Сергеич, распорядись, чтобы товарищей из СБУ провели к пленнику, — повернулся он к здоровенному подполковнику в американском камуфляже. — Сделаем. Идемте за мной… Здоровяк двинулся в сторону пропагандистской установки. — Его вчера вечером пацаны привезли, — не говорил, а практически гудел подполковник. — Они на четвертый пост забрасывали БК и продукты, а это тело на них из кустов вышло. Думал удрать, но наши проворнее оказались. Хорошо, что быстро взяли, а то грохнули бы — всем меньше проблем. Верно? — Не думаю. Вдруг он чего интересного знает. Его с оружием взяли, значит, где-то у сепаров служит. Значит, знает что-то. Разговаривая, прошли стойку с экраном и лазерным проектором, будку с пропагандистской аппаратурой. Палатки закончились, и на краю поляны обозначились окопы, окружающие лагерь по периметру. У одного из спусков в окоп сидел боец в полной выкладке. При приближении офицеров он поднялся. — Ну что там, живой этот пидор? — прогудел подполковник. — Так точно. Стонет иногда. — Лады. Вот это сотрудники СБУ, они будут работать с пленным. Их пропускай. Понял? — И повернувшись к Андрею с Вадимом, спросил: — Что-то еще вам надо? — Да. Пообщаться с теми, кто его задерживал, и посмотреть его вещи. — Вещи, вещи… Хрен его знает, где вещи. А у него что-то было? — спросил подполковник у бойца. — Ничего не было! Только оружие, да БК в разгрузке, — не моргнув глазом ответил солдат. Подполковник повернулся к эсбэушникам: — Оружие сдали в оружейку, разгрузку разведчикам отдали. Хорошая, удобная. Ну, я пошел, в общем. Старшего группы, что этого гаврика взяла, пришлю. Если что, подходите в штаб. Шевченко приблизился к спуску в окоп и вдруг развернулся к бойцу: — А ты его тоже задерживал? Расскажи, как было. Боец, поправил автомат и кивнул. — Ну… мы на «Хаммере» катили, ну на джипе нашем. А этот из посадки прямо на дорогу выскочил. Увидел нас, автомат бросил и бежать, в кусты опять. Ну, мы с Кирюхой, это Кирилл, зема мой, выскочили, догнали его и на землю свалили. А потом на дорогу вытащили и в машину кинули. Сюда привезли, в окоп бросили, теперь вот с утра караулим, по очереди. Андрей, делая короткие заметки в блокнот, продолжил: — А сколько у него БК было? — Так, сейчас… восемь рожков, значит, две эфки и две эргэдэшки. А, еще сигнальная ракета была, красного цвета. Андрей похлопал бойца по плечу. — Молодец, смотри какая память классная! С такой памятью тебе прям у нас работать надо! Правда, товарищ майор? — обратился он к Вадику. Тот немедленно подхватил: — Конечно! Сразу в оперативники его, с такой-то памятью! — на этих словах боец смущенно улыбнулся. Шевченко снова повернулся к нему. — Ну, а телефон у него классный был? — Да не, Нокиа обычная… — боец осекся и испуганно посмотрел на Андрея. — Ой, то есть… Я не помню… не видел я никакого телефона. — Слушай сюда, воин. — Шевченко наклонился вплотную к бойцу и угрожающим тоном продолжил. — Вы прикарманили его трубу. А по этой трубе мы можем установить всех его сообщников. Теперь, если кто из твоих кентов звякнет по ней, значит, он и сообщник. Да еще и за кражу под трибунал пойдете. Понял меня? — последнюю фразу он почти выкрикнул в лицо бойцу. — Понял… а только что вы на меня кричите? Этот козел, может, вчера еще по нашим стрелял, а вы нас под трибунал. Да ему он все равно уже не понадобится. Один хрен — или в тюрьму, или ваще расстреляют. — Что ты несешь?! Как расстреляют? — Да просто. Вывезут в БТРе в посадку, там и оставят… Андрей с Вадимом переглянулись. — А что, уже кого-то вывозили? — осторожно поинтересовался Трофимов. — Не знаю, — отморозился боец. — Я не видел. — Ладно, пошли Вадик, пообщаемся с пленным, — Шевченко шагнул на ступеньку вниз. В полумраке перекрытой щели окопа он углядел лежащее на земле тело. Человек был бос, руки связаны за спиной, камуфляжные штаны и крутка порваны во многих местах. Через прорехи на теле виднелись изрядные кровоподтеки. Голова была обмотана скотчем, закрывая глаза. — Да, в СИЗО его точно не примут, — вздохнул Вадим и ткнул носком ботинка в пятку лежащего. — Эй, подъем! Человек дернулся и попытался встать. С завязанными руками это было очень неудобно, поэтому какое-то время он извивался как червяк, пока не сумел сесть, прислонясь к стене окопа. — Фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес, ну и так далее, — начал Трофимов, пристраиваясь у спуска в окоп, где было посветлее. — Карпенко Александр Викторович, тысяча девятьсот восемьдесят седьмой, проживаю в Краматорске, — тут его лицо скрутила болезненная гримаса, и он застонал. — Что? — наклонился к нему Андрей. — Да придуривается, — сверху прокомментировал часовой, — все утро так стонет. — Руки онемели, не чувствую ничего, — прошептал пленный. — Вадик, помоги, — Шевченко перевернул пленного на живот и глянул на руки. Картина была удручающая — стянутые скотчем запястья разбухли так, что самого скотча уже практически не было видно. Кисти реально отдавали багровой синевой. Вадим вытащил нож и разрезал скотч. — Осторожно, вены ему не вскрой, а то он все равно сейчас не почувствует и кровью истечет, — предупредил Андрей. — Не учите меня жить, парниша, еще чуть-чуть… все! Вдвоем они перевернули пленного на спину, положив освобожденные руки на колени. — Сколько он со связанными руками был? — спросил у часового Шевченко. — Не знаю. Я после завтрака заступил, он уже сидел. С вечера, наверное… Андрей посмотрел на Вадима. — П..ц, больше 12 часов. Ему ампутация светит. — Не надо, — забормотал пленный, — не надо ампутации. Я все расскажу, только не надо ампутации! — Знаешь что, давай-ка дуй к медикам, у них медпункт возле наших кунгов, через дорогу, и тащи сюда кого-нибудь. А то он крякнет, и на нас повесят. А я с ним пока пообщаюсь, — предложил Андрей. — Окей, — согласился Вадим. — я пошел. Пока Трофимов ходил, Шевченко разговорил пленного. Видимо, из-за хорошего отношения к нему и обещания врачебной помощи задержанный сепаратист заговорил. Он рассказал, как оказался в подразделениях Новороссии и, в частности, на проселочной дороге у 4-го поста ВСУ. Спустя минут пятнадцать подошел Вадим с медиком. Крепкий мужчина лет 45 с густыми светлыми усами поздоровался, представился Виктором и начал осмотр пленного. — Да, хреново… Ладно, сейчас поглядим…