— Сильно? — посерьезнел «Сумрак». — Вроде нет, по спине касательно. Кровь остановили, но надо бы к врачу. Они в здании были, когда туда прилетело. — Давай, спускайте его вниз. Мы сейчас других раненых в Изюм повезем, только быстро. Да, что с аппаратурой? — крикнул он уже в спину убегающему подчиненному. Тот резко развернулся. — Хрен его знает. Осколками им какие-то блоки посекло, провода поперебивало. На крышу вроде ничего не упало, так что антенны должны быть целые. — Ладно, беги. Колесов присел у входа в здание на бетонный блок. — Ну что, Андрюха, как тебе наша антитеррористическая операция? — с издевкой произнес он, доставая сигареты. — Хороши террористы, если они из минометов херачат. Да еще и так точно. Шевченко пожал плечами. — Тебе будет легче, если я скажу, что это настоящая война? — Да нет, мне, как тому татарину… Но вот вопрос: почему несколько дней никаких не то что минометов — стрелковка не работала? А тут приезжаем мы — и такой подарочек. Наводит на мысли, а? Андрей взглянул ему в глаза. — Намекаешь, что сепары узнали про разворачивание аппаратуры? Очень похоже. Значит, где-то в группировке утечка. — Необязательно, — возразил Колесов, — мои четыре дня работали — и все спокойно. А вот как ваши сюда собрались — накрыли. — Хм… Да, есть резон. Но у нас тоже знали многие. Мы в Киев и Изюм писали о целесообразности проведения ОТМ, там люди читали, у самих технарей… Короче, дофига людей знало. Альфовцы вдобавок. — Во-во. Где-то протекло. — А что, неплохой вариант. Накрыть блокпост вместе с технарями. Если бы хотели напасть и захватить — подтянули бы пехоту. А так — только минометный обстрел. Значит, не захватывать хотели, а именно уничтожить. Аппаратура-то вещь хрупкая… Колесов кивнул головой, соглашаясь, но добавил: — Знаешь, а может, и не от вас протекло. Я бы на их месте дал расположиться, обустроиться, развернуть аппаратуру и потом ударил. А твои только приехали. Не складывается. Андрей махнул рукой. — Да что мы воду в ступе толчем? Предполагать можно все, что угодно, толку-то? Давай лучше собираться, валить надо отсюда, пока снова не прилетело… Раненых отправили через пятнадцать минут. Еще через час колонна в том же составе двинула обратно в Довгенькое. После доклада в Киев и Изюм руководство посчитало напрасным подвергать угрозе весьма ценный комплекс перехвата мобильных телефонов и технарей. Операцию свернули, даже не начав. Гуровские слухачи уехали на следующий день, так как лишились возможности работать из-за поврежденных блоков аппаратуры. Вечером Шевченко отправил в Центр сообщение: «Сегодня во время вывода технических специалистов на 2й блокпост сам попал под минометный обстрел. В результате на блокпосту: 1-200, 3-300[58], уничтожен УАЗ таблетка, легкие повреждения у автомобильной техники. Также ранен один из специалистов РЭР ГУР МОУ, повреждена аппаратура РЭР. Среди сотрудников СБУ пострадавших нет, аппаратура не повреждена. Ввиду опасности уничтожения или повреждения аппаратуры командование приняло решение прекратить попытки использования технических средств со второго поста». Ответ пришел быстро. «Блин, Андрей! Зачем сам поехал?! Ты хоть в порядке?» «Да, только перепугался неслабо». «Ладно. Мы же переживаем за тебя. Постарайся в будущем не попадать в такие ситуации. Твое мужество никто не оспаривает, никому ничего доказывать не надо. Ты должен быть разумным трусом. Твоя работа приносит гораздо больше пользы, чем любое геройство на передовой. В конце концов работу технической разведки прекратили — это плюс». «А вы постарайтесь предупреждать о подобных акциях)))) А то мало ли, обидно будет погибнуть от своих». «Не говори глупостей. Никто не собирается умирать. Мы еще с тобой по Крещатику должны пройтись 9 мая)))!» 10 Прошло еще несколько дней. Андрей продолжал рутинную работу в качестве офицера СБУ в армейской группировке, пересылая информацию в Центр. Лагерь в Довгеньком постепенно наполнялся новыми войсками. Подразделения прибывали из разных уголков Украины. В окрестности развернули свои стволы артиллерийские батареи 44-й бригады из Тернополя. За аэродромом расположились десантники из 80-й Львовской бригады. Войск становилось все больше, места — все меньше. Вдобавок несколько дней шли проливные теплые дожди. От обилия техники грунтовые дороги вокруг лагеря превратились в жуткую кашу. Ходить по самому лагерю можно было только в резиновых сапогах. В который раз Андрей радовался, что они обитают в кунге — палатки армейцев сильно заливало водой. Зачастую вход в жилище военных представлял собой огромную лужу, в которую в лучшем случае набросали деревянные палеты в качестве настилов. От сырости и ночной прохлады бойцы стали часто болеть. Командир медбатальона уверял Андрея, что при такой скученности один шаг до эпидемии гриппа… Для профилактики в столовой начали выдавать лук и чеснок — много лука и чеснока, что превращало и без того удушливую атмосферу внутри палаток и кунгов в подобие газовых камер. Андрей сидел на лавочке у своего временного жилища, наслаждаясь вновь появившимся майским солнышком. Вадим ушел в гости к военным журналистам, которые пытались организовать трансляцию «патриотических» телесюжетов на «неподконтрольную территорию». Приятный ветерок обдувал голову, по случаю вернувшегося тепла Шевченко (как и многие другие офицеры) щеголял в футболке. Недавним распоряжением Муженко разрешили даже ходить в кроссовках. Таран по этому поводу страдал и всячески высказывал негодование, так как ему приходилось постоянно ходить в форме и берцах — частые визиты к руководству требовали соблюдения устава. Над верхушками деревьев пронесся с ревом Ми-8, заходя на посадку на полевой аэродром. «Кто бы это мог быть?» — мелькнула ленивая мысль. Андрей явно не собирался сегодня утруждать себя работой. Вечером их с Вадимом пригласили медики, у которых планировался праздник — присвоение полковника заму командира. От расслабленного времяпрепровождения его оторвал возбужденный Таран: — Бегом одевайся, идем к Муженко! Быстрее давай! — Одеваюсь-одеваюсь, но что случилось? Что за пожар? — Андрей принялся натягивать куртку и берцы. — Наши под Краматорском приняли русских диверсантов! Гордейчук привез их сюда, вертушкой. Сейчас у Муженко совещание срочное! «Ни хрена себе!» — думал Шевченко, поспешая за Тараном по направлению к штабу. У кунга Муженко было не протолкнуться: на расстеленном огромном куске брезента спецназовцы в полной выкладке раскладывали захваченное оружие. Пробравшись через толпу офицеров, Андрей с удивлением увидел лежащий на брезенте ПЗРК, видеокамеру, какие-то документы и блокноты. Стоящий рядом Гордейчук выглядел именинником: еще бы, захватить переносной зенитно-ракетный комплекс — это серьезный результат! Андрей с Тараном подошли к Гордейчуку. — Привет Игорь, расскажи, что произошло? — Да, после того как нас озадачили усилить защиту авиации, мы наладили наблюдение в местах, с которых хорошо просматривается аэродром. Сегодня утром звякнул один чел, из местных. Сказал, что к гаражам подъехала машина, «Жигуль», из него вышли пять человек и, якобы, у них с собой ракетная установка. Ну что, выскочили мы на броне, видим — в натуре, трое тащат ПЗРК. Рядом еще двое, с видеокамерой. Ну, мы троих завалили с ходу, а этих взяли тепленькими. Они стали сразу орать, что, мол, журналисты, из России… Короче, привезли их на аэродром, доложились, Муженко приказал сюда везти. Сказал, что дальше дело СБУ. Вот вкратце и все. Андрей с Тараном переглянулись. — А где сейчас эти россияне? — Да где? В яму посадили, как обычно. Десантура охраняет. В этот момент на ступеньках командного кунга появился Муженко. — Смотрите, товарищи офицеры, как надо работать. Молодцы наши спецназовцы из восьмого полка, молодцы разведчики! Командиры! Представить всех участвовавших к наградам. Всем остальным еще раз — учитесь! Дальше разбираться будет СБУ. Толпа офицеров, обступивших расстеленный брезент, загудела. Многие рассматривали разложенные трофеи, брали в руки ПЗРК, фотографировались. Андрей не выдержал и обратился к Муженко: — Товарищ генерал! Раз уж нам предстоит дальше работать, хорошо бы удалить посторонних. И так уже все отпечатки стерли! Муженко величаво кивнул: — Верно говоришь. Так, остались тут только сотрудники СБУ и разведка. Остальным — разойтись! Офицеры начали расходиться, оглядываясь на Муженко. Андрей присел перед брезентом. Кроме ПЗРК на нем лежала большая видеокамера, записные книжки, пара бумажников, паспорта. Шевченко открыл один: гражданин России Майченко Марат Яковлевич. Тут же была аккредитационная карточка журналиста телекомпании «Лайф-Ньюс», выданная Министерством информации ДНР. «Бля… Это русские журналюги! А если реально разведчики? Взяли их якобы с поличным…» Андрей продолжил осмотр вещей. Он обратил внимание на полное отсутствие денег в бумажнике. «Странно… хотя нет, это как раз понятно. Сто процентов забрали спецназеры при захвате. Так, что еще… Ноутбуков нет, телефоны… тоже нет. Записные книжки? Да, блокнот. Судя по всему, рабочий…» Андрей отложил блокнот. Его внимание привлек ПЗРК. На зеленом корпусе была четкая черная маркировка GROME 2. — Я думал, это «Игла». Очень похожа, — за спиной у Шевченко рассматривал надпись Дима Корецкий-«Душман». Андрей покрутил корпус в руках. — Я в этом не очень разбираюсь. Длинная штука. Как они в легковушку с ней влезли? «Душман» пожал плечами: — Между сидений сунули. Делов-то. В Афгане такое видел уже. Давай лучше начнем их колоть. Чувствую, можем тут выйти на серьезную сеть. — Какую сеть?