Сзади подошел Камаев. – Господа пассажиры, – хорошо поставленным голосом сказал он, – убедительная просьба владельца сумки подойти к своему месту, – он поднял сумку и покачал ее на вытянутой руке. Раздался шепот, потом голоса. Что-то громко спросил Мухин. Усов покинул свой пост у дверей, за которыми давала показания его жена, и быстро подошел к ним. – В чем дело? – брюзгливо спросил он. – Ваш багаж? – Это сумка моей жены. Что вам нужно? – Откройте. – С какой стати? – С такой. Или вы сообщник, или оказываете помощь следствию. – Бред! Мухин уже был тут, он внимательно посмотрел на Усова, на Камаева. – Объясните, в чем дело? – В этой сумке находится телефон Борисова. Следователю будет интересно узнать, как он там оказался. Можете проверить. У вас же есть его номер? Спорить Мухин не стал, достал телефон и набрал номер. Из сумки раздалось жужжание. – Вот черт! Костя, открой сумку. По-хорошему прошу. Усов мазнул его ненавидящим взглядом, но подчинился. – Может, лучше позвать полицейского? – спросил за их спинами Дима. – У нас нет времени, – сказал Камаев и засунул в сумку руку. – Это он? Мухин нахмурился и кивнул. Камаев ткнул пальцем в дисплей и разочарованно произнес: – Бесполезно. Мы не сможем его разблокировать. Тут нужен отпечаток пальца. – Или графический ключ. – Дима протиснулся ближе. – А что мне будет, если я смогу его разблокировать? – Он повернулся к Жанне. – И чего ты хочешь? – с досадой спросила она. Наверное, Дима блефует. – Ты дашь мне еще один шанс. – На что? – Она даже отступила на шаг, словно второй шанс надо было давать прямо сейчас, при всех. – На нашу счастливую семейную жизнь. Кровь бросилась ей в лицо, уши запылали. Боже, какой идиот! Главное, при нем, при Камаеве. Убить придурка. Она глубоко вздохнула: – Ты точно сможешь это сделать? – А то! Он же при мне его включал. А у меня память фотографическая. – Ну хорошо. Я согласна. Но не думай, что я пущу тебя в свою квартиру. Шанс будешь использовать как-нибудь по-другому. – Ладно-ладно. Давай телефон. – Дима взял устройство, на секунду прикрыл глаза, потом провел по экрану зигзагообразную линию. Экран брызнул яркими цветами. – Готово, – самодовольно улыбнулся он. – Так, когда мы встретимся? – Позвони мне, договоримся, – сквозь зубы ответила она. – Ну хорошо, вот мы включили телефон. И что? – Мухин и Усов стояли плечом к плечу, заранее готовясь к обороне. Жанна пожала плечами. Но долго искать не пришлось. Едва она открыла мессенджер, так сразу стало все понятно. Она чуть не выронила телефон из рук. Последняя переписка Борисова была с Викторией. И не только переписка. Фотографии. Куча фотографий. Камаев присвистнул. – Что? Что там? – Усов подбежал и выхватил телефон из его рук. Он глянул последнее сообщение, пролистал остальные и сделал шаг назад. Всем показалось, что сейчас он грохнет телефон о каменный пол плитки. – Костя, стой! – раздался окрик Мухина. – Не делай глупостей! Усов вращал глазами, трясся как припадочный, с губ поползла ниточка слюны. Вдруг чьи-то руки стиснули его со спины. – Держу его! – За плечом Усова виднелась голова Антона. Камаев быстро выдернул телефон. Антон тут же отпустил врача и отошел на безопасное расстояние. – Это неправда! – крикнул Усов. – Слышите? Это не Вика. Вика такого не делала. Это не ее фото. Не смейте смотреть! – Успокойтесь. – Камаев сунул телефон в карман. – Сядьте. Вы знали о связи вашей жены с Борисовым? Усов яростно помотал головой. – Не было связи, не было, – бормотал он, закрыв лицо руками. – Это все какая-то ошибка. Жанна повернулась к Камаеву и глазами показала на выходящую из комнаты для допроса Викторию. Она шла медленно и расслабленно, словно во сне. Все молчали, даже Усов. Она подошла, обвела всех невидящим взглядом. Потом посмотрела на мужа, на свою распотрошенную сумку, на телефон в руке Камаева и вдруг беззвучно ахнула. Жанна впервые увидела, что значит «измениться в лице». Лицо Виктории не просто изменилось, оно как-то вдруг поблекло, потекло вниз, оставив только наполненные ужасом глаза. – Думаю, надо сообщить следователю. – Камаев поверх голов посмотрел на Лаврушина, который коротко кивнул, и направился к полицейскому, уже давно с интересом посматривающему в их сторону. Глава 16 – Вы не имели права, не имели. – Губы женщины тряслись. Она тянулась скрюченными руками к телефону в руке Камаева. Алые острые ногти – капли крови на изящных пальцах – готовы были впиться ему в лицо. – Борисов был вашим любовником? Виктория затрясла головой. – Эти фото, вы все не так поняли. Это была такая игра. Вам не понять. – Ну почему же. – Камаев горько усмехнулся. – Он с вами играл, дразнил, и вы не выдержали… – Нет! – Визг разнесся по залу и эхом отразился от стен. Жанна оглянулась: к ним, как к центру притяжения, подтянулись почти все пассажиры. Майя стояла, вцепившись в рукав пиджака Натальи, и кусала губы. Взгляды их встретились. Она переместилась ближе. – Майка, ты что-то хочешь сказать? Та робко пожала плечами. Жанна поощрила ее улыбкой. – Я не уверена. Но… видела, как эта женщина вошла в туалет. А следом за ней еще кто-то. Конечно, я знаю, что это запрещено. Но я постеснялась вмешаться. А потом парень вышел. Там минуты три всего прошло. Ну и все. Как-то я и забыла про этот случай. Виктория безучастно смотрела в пол. Ее стыд словно разливался вокруг нее ядовитым облаком. «Нет, никому не пожелаю такого, – посочувствовала Жанна. – Как голой по улице пройтись. Даже хуже. Нет, от замужества одни неприятности. Слава богу, мне не грозит». – Это вы передали Борисову коньяк? Тот, который взяли у мужа? Вот тут в вашей переписке он просит принести бутылку. – Она подошла и усадила Викторию. Махнула Камаеву и яростно завращала глазами. Но он, конечно, не понял ее пантомиму. А ведь она сигнализировала ему, чтобы разогнал толпу. Нечего тут пялиться. – Я верю, что вы с Борисовым в туалете встречались не для того… для чего все подумали. – Она еще раз просверлила Камаева взглядом. – Да, – всхлипнула Виктория, – все так. Он велел коньяк принести. Костя с Геннадием Павловичем пил. Игорь увидел, наверное. Сообщение прислал. Я не хотела. Но он умел быть настойчивым. – А телефон как у вас оказался? Последовала долгая пауза. Потом Виктория обхватила себя руками, словно пытаясь согреться. – Игорь… он был человек настроения. Когда мы встретились в туалете, я отдала ему бутылку, и он ушел, обнял меня, потискал немного, и все. Ушел. Я разозлилась. Сильно. После обеда я пошла к нему, хотела высказать все, что думаю. А он… я сначала думала, что спит. Но так живые не лежат. Мой муж врач, я знаю. Телефон валялся рядом. Я забрала. Потому что там… Пошла в туалет и сидела там, пыталась фото удалить, но не смогла снять блокировку. А потом Костя кинулся меня искать и… я спрятала телефон. Господи, как же ужасно все. Как нелепо… – Нелепо? – Усов метнулся к ней, но был остановлен Камаевым. – Шлюха! Сколько денег в тебя вложил, сколько труда… Шалава! – А иди ты! – Виктория подняла глаза. – Как ты меня достал. Ревностью своей. Хоккеем этим дурацким. Видеть не могу все эти клюшки, шайбы. Лучше бы импотенцию свою вылечил. Айболит хренов! Все, не могу больше. Вернемся, подам на развод. Пусть ничего не получу, голая пришла, голая уйду. Пофиг, ей-богу! А вы, – она обвела всех глазами, – не радуйтесь. Угробили человека и думаете, с рук сойдет? А то я не знаю, кто Игоря убил? – она истерично захохотала. – Знаю. Знаю. Думаете, я безмозглая телка? Ну, где тут полиция? – Вика, – убито прошептал Усов, – Викочка, прости. Я был не в себе. Я тебя прощаю. Я верю, что ты чиста передо мной. Я… Виктория как-то странно хрюкнула горлом, зажала себе рот руками и повалилась на сиденье. Жанна рванулась к ней, но поняла, что Виктория содрогается в приступе хохота. Усов стоял перед ней истуканом. Кольцо вокруг них сжималось: каждому хотелось посмотреть, насладиться зрелищем.