– Ну что-то не увидел прямо уж такой невозможности… – иронично заметил Хорхин. – Вот тренер этот просто чудеса ловкости проявил. – Я же говорю, практически. Не думаю, что преступник обладает авторитетом тренера хоккейной команды. Так вот, вместо жидкости он отравил… чашку. Хорхин вздернул брови, но промолчал. – Чашек он заготовил несколько. Может, не знал время действия яда, может, еще по каким причинам. Одну он подсунул Борисову. Так как в самолете все свои, сделать это было нетрудно. Борисов выпил и умер. – Ай, молодца! – воскликнул Валентин Семенович и даже руками всплеснул. – Барышня, давайте к нам, а? Повысите нам раскрываемость. – Вот выгонят из авиации, обязательно. – Подожди, Валентин, – Хорхин показал криминалисту кулак. – Хорошо. Есть такая возможность. Но почему никто не видел, как эту чашку принесли Борисову? Никто, – он схватил пачку протоколов и потряс ею. – Не по воздуху же она прилетела. Жанна покачала головой. Не по воздуху. Тут-то и было слабое место ее умозаключений. – Ее принесли в коробке с обедом. Она же у вас? – Так точно, – Валентин Семенович встал и вытащил из сумки пакет с коробкой. Переглянулся с Хорхиным, получил немое согласие и положил пакет на стол. – Посмотрим, посмотрим, – шептал он, натягивая перчатки. – Что тут у нас? Ага. Куриная грудка. Нетронутая. Салат. По виду тоже не тронутый. Масло, джем… – Булочки нет, – Жанна встала так резко, что Хорхин отпрянул. – Там еще французская булочка должна быть, круглая. Ее вытащили, поставили вместо нее чашку, закрыли коробку и принесли Борисову. Ну шел кто-то по салону с ланч-боксом в руках. Обычное дело. – А с чашкой не обычное? – И с чашкой обычное. Но человеку, который задумал совершить нечто ужасное, всегда кажется, что все, глядя на него, понимают, что именно он задумал. – Эк, – издал возглас Хорхин против воли. – А ведь есть такое дело. Сам об этом не раз задумывался. Да и преступники чаще всего на таком и прокалываются. Уделяют внимание мелочам и пропускают важные детали. Какую же деталь упустил наш преступник? Жанна улыбнулась: – Ее и упустил. Чашку. Чашка оказалась не из той партии. Мы бы и не заметили ничего, если бы не смерть Виктории. Криминалист погрозил ей указательным пальцем. – Э, милая барышня, тут вы неправы. Мы свой хлеб не даром едим. – Я очень на это надеюсь, – Жанна постаралась улыбнуться как можно умильнее. – Вы вроде говорили, что знаете, каким ядом отравили Борисова и Викторию? – Не знаю. Предполагаю. Точные данные только после вскрытия. Но… да. Вероятнее всего, рицин. Если знать, как выделить ядовитое вещество из семян клещевины, можно создать весьма сильный яд. Действует от пяти-десяти минут до двух-трех часов, в зависимости от дозировки. Тут еще и от массы тела жертвы зависит. Борисов был крупный парень, девяносто с лишним килограммов, преступник ориентировался на его вес. И он умирал где-то минут десять, может, пятнадцать. Если бы он был трезв, заметил бы, что что-то не так, но алкоголь притупил симптомы. Потом стало слишком поздно. Женщина, наоборот, была худенькая, ее яд убил практически мгновенно. Она выпила воды, и через пять минут все было кончено. Опять же, если бы она не истерила, не плакала, заметила бы, что стало труднее дышать, или бы кто-то другой заметил одышку, но, как говорится, преступнику и тут повезло. – А вы бы успели ее спасти? Валентин Семенович развел руками: – На все воля божья и «Скорой помощи». Жанна опустила глаза, выходит, жертвы были обречены. Но кто настолько коварен, что пошел на риск и убил двух людей на глазах у всех? Нагло и ничего не боясь. Возможно, тот, кому нечего терять. Но почему именно в самолете? Почему так? – Я поняла! Хорхин с удивлением смотрел, как стюардесса выбежала из комнаты, и сделал знак криминалисту следовать за ним. Кирилл сидел, подперев щеку рукой, борясь с дремотой. Большая русая голова то и дело соскальзывала, и Алена подвинулась, подставив мужу плечо. Сверху на них упала тень. Алена подняла глаза. – Алена, я спросить хотела, что у вас в сумке? – Жанна кивнула на объемную сумку, стоящую возле ее ног. Та вытаращилась из-за странного вопроса. – Какое вам дело? – Алена непроизвольно дернулась, разбудив мужа. Тот поморгал и сел прямо. – Большое. Мне надо увидеть содержимое вашей сумки. – А больше ничего не надо? На каком основании? – На основании того, что идет следствие. Убиты двое. Мы вправе вести следственные действия. – Хорхин, подоспевший так вовремя, взял инициативу на себя. – Без ордера? – Алена вздернула брови домиком. На ее кукольном личике они смотрелись бровками Пьеро, узнавшем о бегстве Мальвины. – Досмотр личных вещей совершается без ордера. Лучше, конечно, с согласия владельца, но можно и без. Откройте сумку. Очень обяжете. – Что вам нужно от моей жены? – подал голос наконец проснувшийся Кирилл. – Ничего особенного, просто хотим ознакомиться с содержимым сумки. – Кирилл, это произвол! Геннадий Павлович! Да вы с ума сошли, что ли? Раздалось глухое роптание спортсменов. Мухин пробился вперед. Быстро оценил обстановку. – Так, Кирилл, открой сумку. Покажи им всем, пусть успокоятся. – Да, – Хорхин кивнул, – если вам нечего скрывать, то и бояться нечего. – Откуда я знаю, может, вы туда уже наркотиков напихали, – проворчал Кирилл и поставил сумку на сиденье. Алена тихо вскрикнула. Хорхин коротко хохотнул и покивал, поощряя Порошина не останавливаться. Алена, вцепившаяся в руку мужа, так и не отпустила ее, пока тот тянул молнию вниз. – Ну вот, смотрите, – Кирилл распахнул сумку. – Что вы там хотите найти? Золото, брильянты? Хорхин, вытянув шею, всматривался в чрево сумки, полное пакетов и контейнеров. – Так, нам нужны понятые. Пригласите кого-нибудь из сотрудников аэропорта. Дружный вздох пролетел над залом. – Выложите вот это и это, – скомандовал Хорхин Порошину, когда назначенные понятыми двое охранников появились в зале, – сами, сами, чтоб не говорили потом, что менты подкинули. Теперь вот это. Хорошо. – Рядом с сумкой уже возвышалась гора пакетов. – А теперь это. Понятые, прошу зафиксировать, что в сумке была найдена упаковка одноразовых пластиковых чашек. В количестве… – Хорхин прищурился, считая. – Шести штук. – И что? – Порошин стоял, гоняя желваки по лицу. – Весь цирк ради каких-то пакетов? В смысле чашек? – Именно. Следствие считает, что эти чашки и послужили орудием убийства. – Бред, с ума все сошли, – Кирилл посмотрел на притихшую жену. – Это ваши чашки? – Хорхин посмотрел на Алену. – Разве нет? – Мои, – с трудом разлепляя сухие губы, ответила она. – А в чем дело? – Да, в чем дело? – Мухин придвинулся ближе и теперь стоял рядом с Порошиными, готовый встать на их защиту. – В чашках яд, – пояснила Жанна. – Вот так и отравили Борисова и Викторию. – С ума сошли? – Кирилл дернул плечом, снимая с него руку Алены, словно готовясь к драке. – Я больной, по-вашему? – Не вы, – Жанна перевела взгляд на Алену и чуть отшатнулась от ярости, полыхнувшей в ее глазах. – Так, а что мы спорим? Давайте проведем эксперимент. Она быстро, пока Хорхин ничего не понял, раскрыла пакет, вытащила чашку, налила в нее воды и протянула Кириллу. – Вот. Выпейте. Докажите, что мы все придумали. Кирилл выкатил глаза и потянулся к чашке. Бац! Алена стукнула его по руке, чашка выпала и покатилась по полу, разбрызгивая воду. – Что и требовалось доказать, – сказала Жанна и попятилась, спиной ввинчиваясь в толпу, потому что Порошин готов был испепелить ее взглядом. – Прости, – Алена повернулась к мужу. – Я просто не могла поступить иначе. Прости. Глава 21 Иногда реальность размывается, стирает грани, плавно переходя в область иррационального. Может, и правда существуют некие параллельные миры, где живут такие же люди, но с иной судьбой. В детстве Жанна часто думала, что где-то рядом с ней, невидимая, живет еще такая же девочка, ее точная копия, с такими же хвостиками и разбитыми коленками. Но только у нее все немного не так. По ночам она придумывала ей приключения. Невероятные, полные неожиданных событий и открытий. Потом она выросла и забросила своего двойника. Правда, в последнее время ей все чаще хотелось, чтобы такой двойник у нее все же был. Он бы тогда принял на себя все плохое, что с ней случилось. И вот это нынешнее тоже. Алена все еще стояла рядом с Кириллом, уткнувшись лицом ему в грудь. Совсем маленькая рядом с ним.